Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия

Глава 14

— Говорю тебе, мы заблудились! — я в очередной раз обвела взглядом пустынную дорогу и джунгли по обеим её сторонам. — Чем быстрее это признаешь, тем больше шансов выбраться к цивилизации до наступления темноты!

— Каким это образом? — хмыкнул Константинидис. — Навигация говорит, здесь поворот в сторону Сигирии!

— Но поскольку поворота нет, остаётся лишь ехать дальше.

— Пока не упрёмся в океан? — съязвил Константинидис.

— Где я с удовольствием отдам тебя на милость дельфинов! — разозлилась я. — Предлагала ведь остаться на ночь в Полоннаруве! Но тебе понадобилось прикидываться Филеасом Фоггом и выгадывать каждую минуту! Тоже заключил пари и торопишься объехать Шри-Ланку за восемьдесят минут?

— Из Полоннарувы в Сигирию точно можно добраться за восемьдесят минут — если бы тебе не понадобилось исследовать храм этой синекожей нежити!

— Кали? А кто восхищался «Какое необычное место!» и, распахнув рот, слушал легенду про полуголых девиц?

— Легенда была интересная! И не потому что девицы полуголые! Зачем, вообще, её рассказывала, если не хотела, чтобы меня это заинтересовало?

— К слову пришлось! — огрызнулась я и, посмотрев на сотовый, бессильно выдохнула:

— Связи совсем нет… И солнце скоро сядет…

Путешествие всё меньше походило на медовый месяц и всё больше приобретало черты приключения на выживание. Покинув Нувара Элию три дня назад, мы с Константинидисом… где только не побывали! Забрались на пятидесятиметровую «башню четырёх религий» Амбулуваву — абсолютно жуткий опыт карабканья по узенькой винтовой лестнице, обвивающей внешнюю сторону купола. Единственное, что отделяет карабкающегося от зелёной бездны внизу — низкие перильца, опираться на которые нельзя из-за их хлипкости. Константинидис безбожно лип ко мне почти весь подъём, объясняя это тем, что ужасно боится высоты. Я было заподозрила его во вранье, но потом глянула вниз и… стала липнуть к нему не меньше. А когда снова почувствовала под ногами опору, чуть не бросилась ему на шею. Потом, с перерывами на ночлег, мы посетили древнюю столицу острова — город Канди и храм пяти пещер. Пока бегали между пещерами, здорово вымокли под сокрушительным тропическим ливнем. Взглянули и на живописные развалины ещё одной древней столицы — Полоннарувы. А потом супруг настоял на том, чтобы сразу выехать в направлении Сигирии, знаменитой «Львиной скалы», хотя было уже далеко за полдень. Мотивировал он это тем, что, заночевав в отеле поблизости от Сигирии, мы могли бы отправиться к скале на следующий день «свежими и отдохнувшими», а не уставшими с дороги, покинь мы Полоннаруву только утром. По дороге нам попался храм Кали, и я рассказала так впечатлившую супруга легенду о дочери ланкийского царя, изгнанной вместе с подданными из дворца за поклонение кровожадной и чуждой для ланкийцев богине. И принцессе, и ушедшим с ней придворным дамам запретили носить любую одежду, кроме набедренных повязок. Изгнанницы скрылись в лесах и основали племя родиев — красавиц, способных свести с ума любого мужчину. Константинидис якобы в шутку заявил, что родии вполне могли быть в роду у меня — стоит лишь взглянуть, как своими выходками я умело довожу до помешательства его. Я возразила, что помешательство грозит обычно тем, кто и так умом не силён. Мы беззлобно друг на друга пофыркали и продолжили поездку, но… в самый неподходящий момент навигация дала сбой и мы зверски заблудились. Очевидный факт, признать который мой разлюбезный сизигос категорически отказывался. А тут ещё и вечер, причём, темнеет на Шри-Ланке быстро…

— По-по! Вот это да! — и без того ехавший со скоростью улитки Константинидис, затормозил и опустил окно. — Это же маленький слоник!

На противоположную сторону дороги из джунглей действительно выбрался слонёнок.

— Какой хорошенький! — умилилась я. — Но нам пора, поехали!

Супруг вроде бы взялся за руль, но тут же скосил на меня неуверенный взгляд.

— Может, угостить его бананом?

— Может, не надо? Дикие слоны вообще-то опасны.

— Это же не взрослый слон! — Константинидис решительно выключил зажигание. — Угощу его!

— Опять испытываешь судьбу? Здесь доктора Кумари нет, — покачала я головой.

— Нашла о ком печалиться! Сама ведь говорила, что его россказни о моей плохой энергетике — чепуха! — и выбрался из авто. — Где наши бананы?

Шри-Ланка — настоящий банановый рай. Красные, лимонные, сахарные, сорт айя… и все невероятно сладкие и сочные! Мы с Константинидисом подсели на красные — кто бы мог подумать, что наши вкусы в чём-то сойдутся! — и возили с собой несколько штук на всякий случай. Вот случай и представился! Слонёнок, похоже, тоже был поклонником красных бананов и, доверчиво хлопая ушами, устремился к размахивающему лакомством двуногому.

— Если он тебя укусит, начнёт душить хоботом или наступит на ногу, честное слово, добью то, что останется! — искренне пообещала я.

— Да? И кто тогда поведёт машину по «О, Боже, таких ужасных дорог я ещё не видела!»? — передразнил меня Константинидис.

Действительно говорила так вчера — нас жутко подрезали несколько раз…

— Пешком пойду! — хмыкнула я.

— И далеко?

— Ладно, не буду добивать, — сдалась я и кивнула на слонёнка с готовностью протянувшего хобот к банану в руке супруга. — Подожду, пока это сделает он.

Просто пошутила — Константинидис даже рассмеялся. А я, вытащив сотовый, сделала несколько снимков с улыбающимся супругом и уплетающим банан слонёнком. Но, мимолётно оглянувшись, чтобы выбрать другой ракурс для фотографий, поняла, что шутка может перестать быть таковой очень скоро. Из джунглей к нам целеустремлённо двигалось несколько взрослых слоновьих особей.

— Ки-и-ир… — позвала я супруга. — Кажется, нам пора… по-настоящему!

Но расхрабрившийся после дружбы со слонёнком Константинидис только фыркнул:

— Почему? Мы кормим их детёныша — они будут благодарны! Может, и их угостить, чтобы не нервничали?

Любовно похлопав слонёнка по темечку, благоверный двинулся навстречу слоновьей процессии, призывно помахивая связкой бананов. Но тут идущий впереди слон резко расправил уши, поднял хобот… и я вне себя взвизгнула:

— Кир! Уходи от него немед…

Мои слова заглушил высокий звенящий звук, вырвавшийся из слоновьего хобота, и Константинидис, наконец, распознавший опасность, быстро развернулся и бросился ко мне.

— Кидай ему бананы! — выкрикнула я.

Но это не помогло — слон на них даже не глянул. Хлопая ушами и задирая хобот, он помчался на нас, а мы сломя голову — к машине. Я уже распахнула дверцу и вцепилась в брошенный на сидение рюкзачок, собираясь перекинуть его назад и рухнуть на сидение, как вдруг Константинидис, налетев со спины, лихорадочно выдернул меня из автомобиля. А уже в следующее мгновение, машина буквально подлетела в воздух — рассвирепевший слон со всего маху шарахнул её лбом.

— Господи… — выдохнула я.

Но на этом тяга лопоухого к вандализму не ослабла. Он снова обрушился на машину, и та с глухим стуком перевернулась вверх колёсами. А окончательно озверевший слон, победно затрубив, повернулся к нам…

— Бежим! — схватил меня за руку супруг.

И я, не издав ни звука, понеслась напролом через кусты и ветки вслед за ним. Солнце садилось неумолимо, под деревьями уже было довольно темно, но мы продолжали бежать, не разбирая дороги. А где-то за нашими спинами слышался хруст ломаемых веток. Видимо, слон решил, что ещё не донёс до нас свою точку зрения, и очень хотел это исправить. Когда из-за сгустившихся сумерек видимость снизилась практически до нуля, я замедлила шаг и попыталась высвободиться из хватки супруга.

— Уже ничего не слышно, он отстал!

— Тш-ш, тихо! — Константинидис остановился, явно прислушиваясь, и ещё крепче стиснул моё запястье.

— Общаешься с Шишигами? — я всё же выдернула руку. — И что он сказал? Не нужно бесить диких слонов, если даже у бурундучков на тебя аллергия?

— Откуда мне было знать, что он не в духе? — раздражённо отозвался Константинидис. — И… кто такой Шишигами?

— Мудрый дух леса из «Принцессы Мононоке».

— Ещё одно творение Тарантино?

— Вообще не разбираешься в поп-культуре? «Принцесса Мононоке» — аниме Хаяо Миядзаки!

— Аниме, — поморщился Константинидис. — Не смотрел ни одного.

— Где ты всё это время отсиживался? — согнувшись в позе уставшего бегуна, я опёрлась руками на колени. — Если выберемся отсюда живыми, в качестве наказания запру тебя в нашем «президентском люксе» один на один с фильмами Миядзаки. Пересмотришь все, а потом ещё и перескажешь!

— Может, посмотрим вместе? — улыбнулся Константинидис. — Тогда и пересказывать не придётся.

— Я их уже видела! — огрызнулась я и, выпрямившись, огляделась.

Вокруг — самые настоящие джунгли. И темень… Вовсю стрекочут насекомые, вопит какая-то птица и повизгивает, судя по голосу, крупная живность. Это не считая шорохов, шелеста листвы и треска ломающихся под чьими-то лапами веток. Тоже оглядевшийся Константинидис повёл плечами с самым беспечным видом. Явно собирался сказать что-то ободряющее, но я его опередила:

— Если что, первым съедим тебя! — и двинулась в наугад через кусты.

Но сизигос тотчас подхватил меня в охапку.

— Съев меня, наверняка заразишься плохой энергетикой — тебе это надо? И… ты идёшь не в том направлении.

— А ты знаешь в каком нужно! — съехидничала я, высвобождаясь из его рук.

— Конечно! — Константинидис кивнул куда-то во тьму. — Мы пришли оттуда!

— Догадываешься, что с тобой будет, если ошибаешься? — сузила я глаза.

— Прежде чем съесть, поперчишь и посолишь? — предположил супруг.

— В самом деле думаешь, отделаешься так просто? — я посторонилась и приглашающе махнула рукой. — Что ж, веди, Моисей!

— Опасаешься, мне понадобится сорок лет, чтобы вывести нас к машине? — наклонился ко мне супруг.

Не видела во тьме его лицо, но была уверена, он улыбается, и усмехнулась:

— Главное, чтобы вывел до истечения срока нашего супружества — иначе развестись не получится!

Снова дёрнулась в первом попавшемся направлении, но Константинидис удержал меня за плечо и, буркнув «Опять не туда!», пошёл напролом через заросли.

— Кстати, здесь полно пиявок! — бросила я ему в спину, но он даже не обернулся.

Шорохи, будто кто-то невидимый крадётся следом, и непрекращающийся стрёкот насекомых, мошкара, так и метящая в лицо, и… широкая спина Константинидиса, обращённая ко мне будто в немом укоре. Резкая смена настроения супруга никак не помогала в и без того непростой ситуации. Из всех наших вещей — только мой рюкзачок, остальные, включая сотовый и бумажник благоверного, остались в машине. Мой сотовый совершенно не ловил сеть — скорее всего, ни одной попросту не было поблизости. Я собиралась хотя бы использовать функцию фонарика, но посмотрела на уровень заряда и тотчас её выключила. А Константинидис продолжал так же молча и не оглядываясь шагать вперёд.

— Тебе не кажется, что, иди мы в правильном направлении, уже вышли бы к дороге? — не выдержала я. — Мы ведь заблудились ещё сильнее, да?

— Хочешь начать меня жевать? — усмехнулся он и, по-прежнему не оборачиваясь, выбросил в сторону руку. — Не сдерживайся!

— Может… — ускорившись, я больно обо что-то споткнулась и, поджав пострадавшую ногу, яростно выпалила:

— …остановишься хотя бы на секунду?!

Константинидис нехотя обернулся, но, увидев скрюченную меня, мгновенно оказался рядом.

— Клио! Что-то себе повредила?

— По-моему, лодыжку, — всхлипнула я. — Ту самую…. опять…

На самом деле просто ударилась. Но молчаливое продирание сквозь джунгли уже не на шутку действовало на нервы — пусть теперь меня жалеет! Хитрость подействовала — супруг бережно меня приобнял.

— Идти можешь?

— Не знаю, — снова всхлипнула я.

— Если больно наступать, может, попробуешь забраться ко мне на спину? — он с готовностью подставил могучее плечо.

— Шарахнемся оба, — покачала я головой. — Тут и так не видно, куда ступаешь, а если ещё со мной на плечах… Давай просто немного отдохнём.

— Присядешь? — Константинидис начал торопливо расстёгивать рубашку.

— Ты… что делаешь? — растерялась я.

— Не будешь же садиться на голую землю! — он сдёрнул с себя рубашку и, бросив её на траву, осторожно взял меня за плечи. — Садись, я помогу.

Я послушно вцепилась в его локоть, подняла на него глаза… и судорожно сглотнула. Оказавшись почти притиснутой к обнажённой груди супруга, почувствовала, как тело обдало жаром, будто передо мной распахнулась горящая печь. Ощущение настолько внезапное и неожиданное, что, на мгновение задохнувшись, я резко отодвинулась.

— Клио… что… — недоумённо начал Константинидис, но я уже взяла себя в руки.

— Ничего, просто хотела посветить — прежде чем усядусь на варана или змею.

Поспешно включив фонарик, неловко махнула сотовым, как бы демонстрируя намерение… и оцепенела. В нескольких метрах за спиной сизигоса, помахивая хвостом, стояла большая пятнистая кошка. Не в силах отвести от хищника взгляд, я видела, как он лениво переступил с лапы на лапу и приподнял голову, принюхиваясь.

— Леопард… — едва слышно выдавила я.

— Что? — не понял Константинидис, наклоняясь ко мне.

— Леопард… — чуть громче выдохнула я. — Не поворачивайся и не делай резких…

— Ни слова не понимаю из-за этого стрёкота! — посетовал Константинидис. — Говори громче!

Хищник между тем беззвучно оскалился, направился к нам, и я изо всех сил завопила прямо в подсунутое ухо супруга:

— Леопард!!!

Константинидис сначала подскочил из-за моего вопля, а потом, мимолётно оглянувшись, подхватил меня в охапку. Я стукнулась скулой о его плечо, издав квакающий звук, и выронила сотовый — единственный источник света! Тут же попыталась до него дотянуться, но потеряла равновесие и начала падать. Сильно торопившийся убраться подальше Константинидис споткнулся о мои ноги, лихорадочно дёргающиеся в попытке снова обрести соприкосновение с землёй, и мы оба с дружным возгласом ужаса ухнули наземь: я — на прикрытую рубашкой траву, Константинидис — на меня…

— Теперь он нас сожрёт… — прошелестела я.

— Пусть только попытается!

Супруг решительно поднялся на локтях и резко обернулся, словно собирался загрызть леопарда без соли и перца. Но, странным образом, леопард уже не пытался приблизиться. Просто стоял и смотрел на нас со слегка обалдевшим видом.

— Чего таращишься, малакас! — гаркнул на него Константинидис. — Нападай!

Но леопард дёрнул ушами, посмотрел на нас с долей брезгливости — хотя, может, так показалось в свете фонарика — и, молча развернувшись, исчез в кустах.

— Трус! — крикнул вслед ему Константинидис.

Но я, поспешно поднявшись на ноги, шлёпнула его по плечу.

— Не подумал, что он пошёл за сородичами — пригласить их на пиршество? Бежим!!

Супруг тихо выругался, тоже подскочил на ноги и схватил меня за руку, а я стиснула его локоть. И так, вцепившись друг в друга, мы, не разбирая дороги, понеслись в звенящую стёркотом насекомых темноту.