Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия

Глава 20

Пляж на самом деле выглядел иначе, чем днём. На лёгких волнах прилива у берега покачивались маленькие корзинки с цветами и горящими свечками, а в песок были воткнуты длинные бамбуковые факелы, ярко полыхавшие искусственным огнём.

— И как тебе? — поинтересовался догнавший меня Алекс.

— Фальшивые факелы? — вскинула я брови. — Впечатляюще!

— На тебя действительно не так просто произвести впечатление, — улыбнулся Алекс. — Кажется, начинаю понимать, почему Кир такой нервный.

— Можем не говорить о нём хотя бы пять минут? — раздражённо бросила я и вздохнула. — Здесь действительно красиво, пойду возьму себе коктейль…

Дёрнулась было к пляжному бару, но Алекс удержал меня за плечи.

— Я привёл тебя сюда, так уж позволь теперь о тебе позаботиться. Ты ужинала?

При упоминании ужина мой желудок предательски булькнул, и Алекс рассмеялся.

— Во-о-он те лежаки кажутся вполне удобными, — он кивнул на два, стоявших довольно близко к воде. — Жди меня там, я обо всём позабочусь.

Я не стала спорить — просто кивнула и побрела в указанном направлении. Алекс появился несколькими минутами позже и, довольно потирая руки, бухнулся на соседний с моим лежак. А почти следом за ним подошли парни в саронгах, поставили перед нами переносные, как для завтрака в постель, столики, ещё один между лежаками — для напитков, уставили это всё бокалами, тарелочками и мисочками, поклонились и удалились.

— Вот это пир! — восхитилась я. — На ночь есть, вообще-то, вредно.

— Иногда можно себе позволить, — подмигнул мне Алекс. — Приступай. Приятного!

— Как давно ты здесь, если уже настолько во всём ориентируешься? — спросила я, подхватив с одной из тарелочек аппетитную лепёшку-вади.

— А что сложного? Заказал всё, что есть меню — и готово! Освещённый пляж увидел в первую же ночь, когда прилетел сюда и обнаружил, что вас нет.

Оказалось, Алекс заявился в отель в день, когда мы с Константинидисом отправились в Нувара-Элию в компании Даши и Кирилла, разминувшись с нами неколькими часами. Узнав на стойке, что мистер и миссис Константинидис путешествуют по острову, он решил нас дождаться, а пока просто отдохнуть и расслабиться.

— Но признаюсь, — сделав страдальческое лицо, он вздохнул. — Одному здесь было скучновато. Не думал, что ваше путешествие займёт целых пять… нет, шесть дней!

— Зачем тебе вообще понадобилось сюда лететь?

Опустошив очередную мисочку, я залпом отпила половину бокала с довольно крепким коктейлем. Помешав остатки соломинкой, подняла глаза на так и ответившего на вопрос Алекса и, поймав его взгляд, покачала головой:

— Думаешь, умею читать мысли?

— Думаю, да. Некоторые. По крайней мере, уверен, что ответ на этот вопрос знаешь.

— Из-за меня? — усмехнувшись, я опрокинула в себя остатки коктейля и разгрызла не успевший растаять кубик льда. — Что ж… Подождёшь, пока разведусь или…

— А вы собираетесь разводиться?

— А ты не на это рассчитывал? Встречаться с замужней интереснее?

Алекс нахмурился — вся его шутливость испарилась, как туман на солнце.

— Я не подонок, чтобы отбивать жену у друга, Кира. Просто… ваш брак и ваша свадьба… — он запнулся.

А я испытала внезапное желание просто взять и открыться… кому-нибудь, пусть и Алексу. Рассказать всё, начиная с договорной свадьбы и заканчивая тем, что узнала об Эвелине и её «дядюшке». Я точно не буду передавать эту информацию Константинидису — вообще не собираюсь с ним разговаривать. Никогда. Ни единым словом. Но и два афериста-извращенца — всё же слишком мерзкая парочка, чтобы позволить их плану воплотиться. Пусть Алекс и открывает приятелю глаза на столь обожаемое тем «с-совершенство»! А я… закажу обратный билет уже на завтра и оставлю всю эту нечисть позади — пусть разбираются, кто из них Царь горы, без меня.

— Наша свадьба была настоящей, — от пустого бокала подняла глаза на Алекса, продолжавшего буравить меня испытующим взглядом. — Но он действительно даже не знал моего имени. Всё было для того, чтобы проучить Эвелину и всех, кто знал о её похождениях за его спиной.

Алекс кивнул, как будто ничуть не удивившись.

— Подозревал нечто подобное. И надеялся, что, ничего не испытывая к «супругу», ты начнёшь оглядываться вокруг. И увидишь меня… Потому и прилетел. Но теперь понимаю, что, кажется, напрасно.

— Почему?

Он вздохнул.

— Потому что ты уже огляделась. И увидела Кира. А я действительно не подлец.

— Как увидела, так и развижу, — буркнула я и кивнула на его нетронутый коктейль. — Ещё собираешься его пить?

— Угощайся, — Алекс приглашающе махнул рукой. — Так что всё-таки случилось? Вы поссорились… из-за меня? Я заметил, в каком он был бешенстве, когда меня увидел. Если б знал…

— Не из-за тебя. И мы не ссорились — просто не успели, — я отпила из бокала и с горечью усмехнулась. — В меня всегда влюбляются не те…

— Если сейчас говоришь о Кире, он точно в тебя влюблён и сильно. Правда, — настойчиво заверил Алекс, когда я покачала головой. — Ни разу не видел, чтобы он вёл себя так хотя бы с одной из бывших подружек и смотрел так, как смотрит на тебя. Не отталкивай его из-за…

— Знаешь, чем он на самом деле сейчас занят? — перебила я самоназванного «купидона». — Он наверху с блондинистой Годзиллой — принимает совместный душ!

— Не может такого быть, — тряхнул головой Алекс. — Просто не может. Тебе наверняка показалось или… она его опоила, или… Давай поднимемся и всё выясним! — он дёрнулся, собираясь подняться с лежака, но я только фыркнула:

— Этого ещё не хватало! Пусть развлекается с кем хочет, меня это не касается!

— Так уж и не касается? Тогда почему так переживаешь?

— А ты бы не переживал за попавшее в капкан больное животное, понимая, что оно уже не выберется? И всё по собственной глупости!

— Ну ты и завернула! — Алекс рассмеялся. — «Больное животное»!

— Иначе не назовёшь, — отмахнулась я. — Окажешь мне услугу? Можешь… сказать ему кое-что? Только не говори, что знаешь об этом от меня.

Алекс изобразил живейший интерес, и я выложила ему про планы мисс «С-совершенства» и её «дядюшки».

— Ого! — впечатлился Алекс. — Вот ушлёпки! Но почему сама ему не скажешь?

— Потому что меня это не касается — уже ведь объяснила. А то, что рассказала всё тебе… считай, это ему мой прощальный подарок перед разводом! И это наверняка хорошо скажется на моей карме! Может, хотя бы немного её подправлю после того, как венчалась в церкви с малознакомым типом, не испытывая к нему ничего, кроме презрения…

— О, тебя уже понесло! — Алекс отобрал у меня бокал, прежде чем я успела влить в себя остатки коктейля. — Пока что тебе хватит. Вообще, лучше бы сейчас отправиться в постель…

— Она занята, — развела я руками. — И спать совсем не хочется. Но ты можешь идти, я не…

— И оставить тебя одну? Кир мне не простит!

— Перестань говорить о нём, как о живом! — разозлилась я. — В смысле… хотела сказать, для меня он умер!

— Вот это оговорочка! — шутливо ужаснулся Алекс. — Ладно, не хочешь спать — пошли развлекаться. Кажется, я знаю, что тебе понравится!

И, убрав мой столик, буквально сдёрнул меня с лежака. Но, глянув на мои ноги, поморщился.

— А где твоя обувь?

— В номере. По ночам всегда гуляю босиком, пока эльфы её чистят.

Алекс хрюкнул от смеха и покачал головой.

— Идём, подыщем тебе хрустальные туфельки, Золушка.

— Лучше серебряные башмачки Элли из «Волшебника Изумрудного города».

— Хрустальные помогают найти принца, а что умеют серебряные? — вскинул брови Алекс.

— Они могут перенести через леса и горы за тридевять земель. Чем бы я сейчас с удовольствием воспользовалась! — вздохнула я.

— И кто бы тебя отпустил? — улыбнулся Алекс и подставил мне локоть. — Держись, Элли из «Изумрудного города».

Завернув в один из бутиков на территории отеля, Алекс заставил меня выбрать себе обувь, пригрозив, что иначе вынудит обуться в его сандалии из крокодиловой кожи. Я передёрнулась при мысли, что у меня на ногах будет родственник крокодильчика, укусившего Константинидиса, и выбрала шлёпанцы с изображением дельфинов. Эти извращенцы точно заслуживают, чтобы по ним топтались! А потом Алекс привёл меня в строение, которое до сих пор я видела только издали — диско-бар-ночной клуб, Камаль о нём рассказывал. Несмотря на то что построили клуб совсем недавно, архитекторы постарались придать ему вид, будто сам Бава приложил руку к дизайну. Вся конструкция выглядела, как огромный покосившийся купол, с одной стороны «вросший» в землю, а с другой приподнятый с помощью стеклянной стены. Внутри — тот же стиль тропического модернизма, что и в остальных строениях отеля, и внушительных размеров сцена. Когда мы вошли, на ней топталось несколько пьяных в хлам парней, тянувших на разные голоса что-то откровенно ужасное.

— Караоке? — с удивлением повернулась я к Алексу.

— По всем чётным дням с восьми до полуночи, — довольно прищурился тот. — «Я свободе-е-ен!», помнишь?

— Ещё бы! Но, уверена, гостям это запомнилось даже больше, чем нам!

— Сомневаюсь, — возразил Алекс. — По крайней мере, не больше, чем мне. Для меня это было самой незабываемой частью вечера! Это и… как ты врезала той козе, облившей тебя вином.

— Это и для меня было самым ярким событием на свадьбе! — рассмеялась я. — С удовольствием бы повторила!

— Ну, насчёт этого не знаю, а насчёт другого… — Алекс сделал таинственное лицо.

Парни на сцене между тем домучили свои куплеты, зачем-то объявили, что они из Канберры — «настоящей столицы» Австралии, и, получив несколько неуверенных хлопков, начали по очереди сползать со сцены.

— Интересно, что они исполняли? — покачала я головой. — Гимн коалам?

— Что бы это ни было, хорошо, что закончилось! — только что не перекрестился Алекс и легко толкнул мне локтем. — Ну что, готова и здесь оставить воспоминание о себе?

— После этих шатающихся кенгуру это будет нетрудно! — я потёрла ладошки. — Что будем петь? Опять «Я свободен»? Сейчас песня подходит даже лучше, чем тогда!

— Вообще, я хотел другую — не уверен, что ты её знаешь, но уверен, что быстро выучишь. Хотел спеть её ещё на свадьбе, но нас прогнали со сцены.

— Ничего не понимают в настоящем искусстве! — я кивнула на сцену. — Ну что, тогда — на абордаж?

Алекс рассмеялся, зачем-то чмокнул меня в макушку и, подхватив за руку, повёл к сцене. Порывшись в сотовом, показал диджею песню. Тот явно озадачился, но всё же нашёл то, что нужно, и Алекс, подмигнув мне, махнул микрофоном:

— В зале есть русские?

— Есть! — тут же отозвались несколько голосов.

— Тогда подпевайте, если знаете песню! А я исполняю её для этой чудесной девушки! — театральным жестом он указал на меня.

Я уже успела вооружиться микрофоном и, хихикнув, поклонилась. «Прикид», конечно, не сценический — шортики, топик, шлёпанцы с дельфинами, но уж какой есть! И начала пританцовывать под звуки раздавшегося вступления. Песню когда-то слышала — кажется, её исполняют на свадьбах, и в оригинале поёт кто-то с сильным кавказским акцентом. Когда Алекс со знанием дела затянул её, утрируя акцент, я так и покатилась со смеху.

Хороша, всем на диво, так горда и красива!

Что же это такое, нет ни сна, ни покоя!

Вся родня выбирала, кто тебе будет пара,

Кто красив и богаче, будто жизнь будет слаще.

Не зная слов, решила хотя бы поддержать певца танцем и начала изображать лезгинку. А, зрители, сначала как будто растерявшись из-за необычного репертуара, начали хлопать в такт музыке. Алекс между тем перешёл к припеву:

За тебя калым отдам, душу дьяволу продам!

И как будто бы с небес — всё к тебе-е-е-е толкает бе-е-ес!

За тебя калым отдам, душу дьяволу продам!

Пусть бушует в сердце кровь, мне нужна-а-а-а твоя любо-о-о-овь!

Вообще, довольно легко запомнить. С возрастающей поддержкой зала Алекс спел, а я станцевала ещё один куплет, а потом мы, уже дуэтом, затянули припев… И я едва не поперхнулась словами, увидев грозно направлявшуюся к сцене широкоплечую фигуру. Мой разлюбезный, «снявший напряжение» супруг, очевидно, вспомнил, что где-то по территории отеля бродит «первая встречная», которую он «затащил под венец». Мне потребовалось мгновение, чтобы ярость помогла совладать с растерянностью, и, отвернувшись от благоверного, я подхватила в унисон с Алексом:

— Пусть бушует в сердце кровь, мне нужна-а-а-а твоя любо-о-о-овь!

Мы допели-доплясали третий куплет, а потом, взявшись за руки, пропели припев. И всё это время Константинидис, словно ангел мести, стоял перед сценой, сложив на груди руки и не сводя с нас убийственного взгляда. И хватает же наглости так смотреть после «водных процедур» в компании губасто-грудастого чудища! Но вот песня закончилась, мы раскланялись под аплодисменты и одобрительные возгласы, и я посмотрела на Алекса.

— Может, ещё одну? Раз уж здесь!

— Думаю, тебе всё же следует поговорить с ним, — кивнув на замершего перед сценой приятеля, Алекс забрал у меня микрофон и отдал свой и мой подоспевшему ведущему.

— А если я не хочу?

— Так ему и скажи, — легко взяв за плечи, Алекс подвёл меня к спуску со сцены, где уже поджидал Константинидис, извергавший глазами молнии.

Делая вид, что в упор его не вижу, я собралась пройти мимо, но супруг, не глядя на спустившегося следом за мной Алекса, вцепился в моё запястье.

— Идём, нужно поговорить!

— Не о чём мне с тобой разговаривать! — прошипела я, силясь выдернуться из его хватки.

— Кир, полегче… — вступился Алекс.

Но Константинидис, грубо оттолкнув его, рявкнул так, что заглушил вступление следующей песни:

— Не вмешивайся! Это касается только меня и моей жены!

— Твоей жены? — возмутилась я. — Ещё и смеешь…

— Не устраивайте скандал здесь, — Алекс попытался подтолкнуть нас к выходу. — Объяснитесь где-нибудь…

— Без тебя разберёмся! — снова гаркнул Константинидис и, без церемоний подхватив меня в охапку, перекинул через плечо, как куклу.

— Совсем спятил?! — взвизгнула я. — Отпусти немедленно! Психопат! Малакас!

Но Константинидис, никак не реагируя на оскорбления, просто выволок меня из клуба.

— Дальше пойдёшь добровольно? — хлопнул меня по бедру.

— Убью, когда вырвусь! — вместо ответа процедила я. — Придушу собственными руками, а останки отдам варанам!

— Как хочешь, — он встряхнул меня, укладывая поудобнее на плече и ходко затрусил к «люксу».

— Псих! — яростно процедила я. — Всё равно там не останусь!

— Пойдёшь к Алексу? — хмыкнул Константинидис и ускорил шаг.

К вилле мы добрались быстро, и благоверный, только что не вбив меня в пол, яростно рыкнул:

— И что ты хотела этим доказать?!

— Доказать? Тебе? Много чести! Кем ты себя, вообще-то, возомнил?

— Тем, кто просил тебя не наставлять мне рога с моим лучшим другом! От меня шарахаешься, как от ядовитого гада, а с ним распеваешь любовные песенки и держишься за ручки?! Почему?!

— Бе-е-едненький… — с издевательским сочувствием протянула я. — Обнимемся и поплачем вместе? Но, хвала Небесам, тебя есть кому утешить — иначе точно чувствовала бы себя последней дрянью!

— О чём ты? — растерялся супруг.

— Совсем не знаешь? Снова провал в памяти?

— Об… Эви? Потому что согласился поговорить с ней?

— И «разговор» удался! — я вскинула большие пальцы вверх. — Сколькими словами успели обменяться, прежде чем перешли к «тесному взаимопониманию»?

— Да о чём… — начал супруг, но я его перебила:

— Я видела вас!

— Где?!

— Точнее, слышала — в ванной! Все ваши стоны и повизгивания! Каким идиотом нужно быть, чтобы снова попасться на тот же крючок?! Хочешь знать, для чего ей нужна была свадьба? Чтобы завладеть вашей компанией! Сделка с твоим отцом, из-за срыва которой он выставил тебя из дома, была ловушкой! Но сработать эта ловушка могла только, если ты будешь женат на этой шлюхе! Ради этого она явилась сюда, а не потому, что так по тебе тосковала!

— Откуда ты это…

— Подслушала её разговор с «дядюшкой», который ей вовсе не дядюшка! Хотела обо всём тебе рассказать, но ты был занят! Что ж — в добрый путь! Идиотизм не лечится, тем более в такой запущенной форме, как у тебя! Но я в этом участвовать не буду! Дашь мне развод, как только вернёшься из этого «прóклятого рая»! Я улетаю завтра!

Развернувшись, стремительно направилась к двери, но Константинидис, мгновенно догнав, вцепился в мои плечи.

— Клио…

— Отпусти меня! — я в бешенстве вырвалась. — И больше никогда не смей брать даже за руку! Противно, что прикасаешься ко мне после того, как ощупывал это пластиковое убожество!

Снова дёрнулась к двери, но Константинидис вдруг рванул меня к себе и, обхватив ладонями лицо, жадно впился губами в мои. На мгновение я задохнулась, но тут же его оттолкнула.

— Совсем рехнулся?!

Константинидис будто не слышал. Сверкая глазами, оплёл меня конечностями, как осьминог — щупальцами, и, слегка запинаясь, выдохнул:

— Это ведь ревность, да? Наконец-то…

Снова губы одержимо прижимающиеся к моим… и моё сердце, предательски чуть не вылетевшее из груди. Но я упрямо продолжала вырываться, а Константинидис, тоже явно начиная злиться, не менее упрямо сжимал меня в объятиях.

— Не отталкивай меня, Клио, я ведь тебе не безразличен! Признай это, наконец!

Уже не помня себя от злости, я впилась зубами в его губы, практически растерзавшие мои. Ошарашенный, Константинидис на мгновение отдёрнулся, но тут же, судорожно стиснув мои плечи, впечатал меня в стену.

— Бешеная!

— Тебе не привыкать! Только что с такой развлекался! Отпуст…

— Она пробралась ко мне в душ, я её выставил, хотя она уходить не хотела. Пришлось выпихивать силой, она сопротивлялась — это ты и слышала. Она не нужна мне и никогда не была! Лишь теперь понимаю, что значит нуждаться в ком-то по-настоящему!

Будто тисками обхватив ладонями мою голову, Константинидис наклонился к моему лицу и, задыхаясь, словно его долго держали под водой, и он, наконец, вынырнул на поверхность, выдал:

— Мне нужна ты, Клио, только ты одна… Чокнутая, безрассудная, с вампирскими глазами… моя.

Я замерла, мгновенно перестав вырываться… кажется, пыталась до конца осмыслить сказанное. Константинидис наклонился ещё ближе и шёпотом выдохнул:

— Я люблю тебя…

Я моргнула слегка вразнобой — сначала левым, потом правым глазом. Вот она — идеальная возможность рассчитаться за все обиды! Насмешливо поинтересоваться, как часто он повторял эту фразу «с-совершенству», вспомнить «Агашку»… Но разум как будто перестал подчиняться здравому смыслу. Сердце заколотилось, в ушах забили барабаны тамматтама[1]… и я просто влипла поцелуем в губы супруга. Он простонал что-то маловразумительное и стиснул меня в объятиях так, что перед глазами запрыгали солнечные зайчики… а потом судорожно подхватил на руки и, слегка спотыкаясь, натыкаясь на стены и перила, заторопился вверх по лестнице. В чём-то символично — в ночь после свадьбы он так же нёс меня по лестнице в супружескую спальню. Но тогда наша брачная ночь так и не состоялась, а теперь… Я улыбнулась, когда он опустил меня на кровать и сорвал с себя рубашку, будто она начала его душить.

— Впечатляет… — нарочито обвела глазами его обнажённый торс.

Но супругу было явно не до шуток. Мимолётно улыбнувшись, он на мгновение завис надо мной, не сводя горячего взгляда с моего лица и ласково поглаживая щёку кончиками пальцев.

— Пытаешься оценить ущерб, который собираешься нанести? — снова не сдержалась я.

В потемневших глазах супруга мелькнул огонёк, губы исступленно прижались к моим, и я, не удержавшись, опрокинулась на подушки.

— Сама напросилась, — хрипло прошептал он. — И эту ночь уже точно не забудем ни ты, ни я…

— Надеюсь… — почти беззвучно выдохнула я.

— Но я постараюсь владеть собой, — словно спохватился Константинидис. — Не хочу, чтобы ты…

Но я уже выскользнула из внезапно начавшей стеснять движения маечки и, обвив руки вокруг шеи супруга, сама прильнула губами к его.

[1] Тамматтама — два сталкивающихся барабана. Барабанщик ударяет в барабан на двух поверхностях палками, в отличие от других традиционных для Шри-Ланки барабанов.