Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия

Глава 15

Бежали, пока совсем не выбились из сил, и только тогда, задыхаясь, остановились.

— Уверен, он удрал… из-за моей… плохой энергетики… — выдал Константинидис. — Если бы не это… уже бы обгладывал… твои косточки…

— Думаешь… его можно таким напугать? — фыркнула я. — Он просто не стал связываться… с двумя полоумными… шарящимися ночью по джуглям…

Вспомнила растерянно взиравшего на нас леопарда и рассмеялась, уткнувшись лбом в плечо супруга. Хохот тут же «подключившегося» Константинидиса смешался с моим. Но тут, словно в ответ на наше веселье, в небесах что-то громыхнуло, полыхнуло… и на нас обрушился ливень.

— Да что же это! — возмутилась я. — Только воды с небес и не хватало!

— Представь, если это — потоп и выживем только мы! — выкрикнул супруг, перекрывая шум ливня. — Задача снова заселить землю людьми ляжет на нас!

— Чтобы они опять всё запороли? Ну уж нет! И потом… — зябко поёжилась. — Сомневаюсь, что и я переживу этот «потоп»!

— Замёрзла? — озаботился супруг. — Нужно поискать дерево с листвой погуще!

Мы перескочили под другое дерево, а потом под третье, но это не помогло. Ливень хлестал, будто действительно стремился скрыть под водой землю. Я уже начала постукивать зубами. И тогда супруг со словами «Иди сюда!» подтянул меня к себе. Я попыталась отстраниться, но он, обняв со спины, прильнул ко мне всем телом и шепнул:

— Не дёргайся. Обещаю, что есть тебя не буду!

Но лучше бы и правда начал есть, чем… это. Его тело на самом деле грело — моё постукивание зубами прекратилось довольно быстро. Зато началось другое… Так катастрофически близко к супругу я ещё не оказывалась. Поцелуй на свадьбе и мимолётно-случайные телесные контакты вроде тычков, похлопываний и полуобъятий не в счёт. Сейчас же обнажённое до пояса тело Константинидиса намертво притиснулось к моему, «одетому» лишь в тоненькую маечку без рукавов. Я слышала учащённое дыхание супруга и чувствовала толчки его сердца — сильные и очень частые… И моё сердце, словно не желая отставать, тоже зашлось в бешеном ритме. Я попыталась вдохнуть, но получилось что-то судорожное и слабое, подняла руки к обхватившим меня рукам сизигоса и поняла, что мои дрожат… О холоде уже не было и речи — тело пылало, будто обрушивавшиеся с небес струи были предварительно доведены до кипения. И тут Константинидис ещё крепче притиснул меня к себе, почти выдавив из лёгких воздух, и, прижавшись щекой к моей щеке, слегка запинаясь, выдал:

— Клио… давно хотел сказать…

Стук моего сердца стал оглушительным. Кажется, вся кровь разом прилила к голове… и я резко вырвалась из цепких объятий супруга.

— Уже согрелась — даже жарко стало! — выдала первое, что пришло на ум. — Да и льёт уже, по-моему, меньше!

Дождь в самом деле начал проходить — я даже расслышала тихий вздох супруга. Отступив к стволу, он кивнул на место рядом с собой.

— Сюда попадает меньше. Ещё не хватало, чтобы простудилась…

— Боишься, тогда некому будет защищать тебя от муравьёв? — улыбнулась я, стараясь за шуткой скрыть охватившее меня смятение.

Но Константинидис лишь неопределённо качнул головой, снова вздохнул и отвернулся. Ливень в самом деле прекратился — так же внезапно, как и начался.

— Наконец-то! — обрадовалась я и сдёрнула со спины рюкзачок, стряхнув с него тучу брызг. — Как думаешь, есть шанс, что хотя бы одна салфетка осталась сухой?

Константинидис равнодушно дёрнул плечами, а я заглянула в рюкзачок и радостно выпалила:

— Тут есть кое-что получше! И как про них забыла?!

— Бананы? — оживился супруг.

— Лучше! — я вытащила два небольших «конвертика» из листьев. — Бетель!

— Я должен знать, что это? — растерялся Константинидис.

— Орех… точнее… что-то вроде психотропного средства, но легального и из натуральных продуктов! Бетельный орех, плод какой-то, не помню, пальмы, нарезают кусочками, добавляют специально приготовленный табак, кардамон и гвоздкику, заворачивают в бетельный лист и — voilà…

— …наркотик готов? — сдвинул брови сизигос. — Откуда у тебя эта гадость?

— Купила на рынке, пока ты выбирал бананы, — хихикнула я. — Думала, попробуем, когда вернёмся в отель. Но, по-моему, сейчас момент более подходящий…

— …чтобы отправиться в нирвану и не чувствовать, как тебя будут грызть, если тот леопард вернётся?

— Тоже думаешь, что так лучше? — проигнорировала я издёвку в голосе благоверного и протянула ему «конвертик». — Нужно просто жевать и сплёвывать, не глотать.

— Не буду я жевать эту дрянь!

— Как хочешь, — пожала я плечами. — А я попробую!

И осторожно откусила часть «конвертика». На вкус довольно… отвратительно. Я поморщилась, но упрямо продолжила жевать «орешек».

— Христос! — раздражённо выдохнул Константинидис и протянул руку. — Ладно, давай и мне. Не отпускать же любимую жену в неизведанные дали в одиночестве!

— Как бы после такого ты смог называться супругом! — поддакнула я и вложила второй «конвертик» в его ладонь.

— Тьфу! Наконец-то дожевал эту мерзость! — супруг выплюнул остатки ореха в кусты и расправил могучие плечи. — Свободен!

— От чего? — хихикнула я.

— Не знаю, — развёл он руками и тоже покатился со смеха. — А ты права! Этот бетель и правда лучше бананов!

— Вот видишь! — я шутливо ткнула его локтем.

Свой бетель дожевала совсем недавно и теперь хотелось петь, перепрыгивать через кусты и подраться с кем-нибудь крупным — хотя бы с тем же леопардом! Но мы брели по джунглям уже довольно долго, и не то что леопарда — даже ночных грызунов не встретили. Живность будто пряталась при нашем приближении — и её можно было понять. Пожевав орехи, мы с супругом впали в состояние шумной эйфории, хохоча и перекрикивая друг друга, как подростки.

— А-а-а! — вдруг завопил Константинидис, подсовывая мне свой локоть. — Смотри, пиявка! И какая жирная!

— Не жирнее, чем моя! — я приподняла согнутую ногу, продемонстрировав тёмное червеобразное тельце, присосавшееся к колену.

— Ого! Твоя больше! — восхитился супруг, и мы оба снова зашлись в идиотском хохоте.

— Давай избавлю тебя от неё, — потянулся к моему колену Константинидис.

— С ума сошёл? Силой их отдирать нельзя!

— И что тогда делать?

— Ничего. Сейчас она наестся и сама отвалится.

Константинидис брезгливо передёрнулся и, поднеся локоть со «своей» пиявкой к уху, покачал головой:

— Судя по тому, как эта тварь чавкает, нажрётся она не скоро!

— Съест всё равно немного! — успокоила я его. — Некоторые советуют посыпать их солью, но так делать тоже нельзя. Им от этого больно, и нападет рвота.

— На кого? — не понял Константинидис.

— На пиявок, конечно! Они выплёвывают всё, что высосали, обратно в кровь, а кому это надо?

— Точно не мне! — открестился супруг. — Откуда ты всё это знаешь?

— От моих хороших друзьей Google и YouTube, — похвалилась я.

— От этих, в отличие от других твоих «друзей», хотя бы какая-то польза! — съехидничал Константинидис.

— В смысле?

— А то ты не поняла!

— Ты ведь сейчас не про Тео?

— Про него. И про Алекса! — супруг раздражённо тряхнул головой. — Он ведь тебе понравился? Ты ему — очень, я видел. Так и вертелся вокруг!

— Поэтому, едва мы приземлились на Шри-Ланке, ты побежал искать замену Эвелине? — хмыкнула я.

И чуть не прикусила себе губу — говорю, как типичная ревнивая жёнушка! Но Константинидис только отмахнулся.

— Я даже имени её не запомнил! Неужели непонятно, зачем… — но тут вдруг запнулся, бросил на меня взгляд напроказничавшего котёнка и предложил:

— Может, отдохнём? И, кажется, скоро рассветёт.

— Когда взойдёт солнце, заберусь на дерево и посмотрю, где дорога! — оживилась я, присаживаясь возле корней ближайшего лесного исполина. — Карабкаюсь по деревьям не хуже Бильбо Бэггинса!

— Это ещё кто? — фыркнул Константинидис, пристраиваясь рядом.

— Твоё невежество в современной поп-культуре и правда удручает. Не знаю, хватит ли года, чтобы восполнить все пробелы!

— Наверняка не хватит, — улыбнулся Константинидис и подставил мне плечо. — Опирайся. Или и этого боишься?

— Опять это «боюсь»… С чего мне тебя бояться? — разозлилась я.

— Не знаю, — вздохнул Константинидис. — Мне интересно… от официанта тоже так отскакивала? Хотя нет… я же сам видел… — и снова вздохнул.

— Смотри, моя пиявка уже отвалилась! — я сознательно пропустила мимо ушей всё, что касалось Тео. — Кажется, и твоя тоже. А ты переживал!

И демостративно положила голову ему на плечо. Константинидис закопошился, придвигаясь ближе, и даже приобнял меня покусанной пиявкой рукой. Но я уже почти не воспринимала, что творится вокруг. Усталось и соливость накатились внезапно — наверное, тоже действие чудо-ореха.

— Если опять придёт леопард, разбуди… — пробормотала, с трудом выговаривая слова, и уронила отяжелевшие веки.