Мне его подарили! Дом-портал

Глава 16

Невольники впихнули меня внутрь комнаты, их хозяин остался за дверью. Небольшая комната, посередине — высокий стол, за перегородкой будто бы сауна, густо пахнет сандалом, а ещё здесь есть окно. Оно должно быть распахивается на две половины. На подоконнике стоит графин с напитком, по тарелке раскатились спелые сливы, одна из них чуть надкушена с краю.

Выходит, это господское помещение и где-то здесь отдыхает конный полк своим полным составом. Я вздрогнул от сомнительных перспектив. Никогда не дам никому воспользоваться собой. Невольников, что вошли вместе со мной, четверо, отбиться будет непросто. Но и избитый я вряд ли кому-то понадоблюсь. Определенно стоит рискнуть. Лучше уж так, чем... Достоинство — то единственное, что у меня осталось. Достоинство и честь.

— Не дергайся, — один из парней, высоченный блондин, встал передо мной, заглянул спокойно в лицо. Его собственную шею опоясывала золотая цепочка. Точно, он раб, не свободный, значит, мне удастся на него напасть.

— Не думаю, что моей к-хм госпоже понравится, если мной кто-то воспользуется.

— Если ты спокойно дашь сделать с собой все, что нужно, никто тебе вреда не причинит. Тебя приведут в порядок.

— А дальше? — недоверчиво спросил я.

— Потом вымоют вон в той сауне, — парень кивком головы указал на перегородку.

— И все?

— Оденут и ты пойдешь встречать свою госпожу, — хватка на моих плечах немного ослабла.

Вопрос, позволю ли я дать другим ухаживать за своим телом? Так-то ничего зазорного в этом нет, если меня не собираются обмануть. В любом случае, попытаться отбиться я всегда успею.

— Так что, дашь нам спокойно сделать с собой все, что нужно? Не тронем и к девушкам, — парень чуть хмыкнул, — не поведем. Таких распоряжений насчет тебя не было.

— Дам.

— Вот и славно, — парень сделал странный жест и меня отпустили, — Садись на стол. Этот номер только что освободили от одной госпожи. Еще остались фрукты и сок. Хочешь, возьми. Это не считается кражей. Все, что осталось, можно съесть.

— Благодарю, но вынужден отказаться, — я с большим сожалением посмотрел на почти полный кувшин, на сладкие сливы. Есть хотелось невыносимо. Тот бульон и сухарь, которые передали от торгаша, теперь кажутся пищей богов. Но это не повод ронять свое достоинство.

— Как хочешь. Залезешь сам или помочь? Где-нибудь болит?

— Я цел, если не считать следа от плети.

— Маслом смажем — быстрее пройдет. Оно где-то здесь было, на полке, — парень приоткрыл дверцу, скрытую под окном от взглядов. Я бы сам даже не догадался о ее существовании.

Я забрался на стол. Сидеть так было непривычно. Впрочем, пускай. Надеюсь, меня не обманут.

На подоконник водрузили свечу, какую-то плошку, достали пилку для ногтей и маникюрные ножницы. Весь инструмент при мне положили на небольшой противень, облили спиртом и подожгли, чтобы огонь уничтожил наведенную на металл порчу. Надо же, не ожидал такую заботу.

Один из парней взял мою руку в свою, торопливыми движениями принялся приводить ногти в порядок. Видимо на того мужчину в кабинете моя хозяйка произвела далеко не лучшее впечатление, вот она и решила привести свою собственность в надлежащий вид. Обидно, неприятно, но придется терпеть. Нужно было сказать, что почистить ногти я и сам в состоянии. Не дикарь и не истопник. Странно, что вдова решила на меня так потратиться. Да и откуда бы у нее взялось столько лишних монет. Нехорошие подозрения опять пробрались в голову.

С удивлением я заметил, как один из парней пересыпал мелкие камушки в медную плошку и теперь помешивает их, держа над свечой. Зачем? Что это может быть? При этом невольник напевал успокаивающую мелодию, в такт ей покачивая бедрами. Двое других присели на корточки рядом со мной.

— Сядь подальше, видишь, парням неудобно, — приказал мне блондин кивком головы.

— Неудобно что? — насторожился я.

— Приводить твои ноги в порядок.

Я двинулся чуть назад, уперся руками в стол. Невольники и вправду просто взяли мои ступни в свои ладони.

— У него все ступни изодраны, — произнес один из рабов с видимым сожалением. Я отчего-то смутился.

— Гнали пешком по дороге, с эшафота.

— Да какая теперь разница кто и куда тебя гнал? — блондин присел на корточки, повертел мою ступню в ладонях. Потом достал масло, нанес его прямо на раны, сразу же стало меньше жечь кожу.

— Спасибо.

— Так быстро, как хотелось бы, не заживет, но дня через два должно затянуться.

— Я понял.

Буквально через пару минут мои ноги, наконец, отпустили. Другой парень затушил свечу, еще раз перемешал что-то в плошке и достал широкую кисточку. Я искренне не понимал, что еще со мной собрались делать. В воздухе тянуло чем-то приятным, до только у невольников внезапно напряглись лица. Блондин вздохнул и опустил прохладную ладонь мне на плечо. В этом простом дружеском жесте почудилась настоящая угроза.

— Ну а теперь придется потерпеть. Ложись и раскинь ноги в разные стороны.

— Нет, — сжался я.

— Я же сказал, никто не причинит тебе ни малейшего зла, пока ты не сопротивляешься. Мне можно верить.

— С чего это вдруг?

Из-за двери донесся голос их начальника.

— Что у вас там? Поторопитесь.

Блондин опрокинул меня на стол, сам залез следом и с потрясающей ловкостью прижал мою грудь коленом. Другие завернули руки вверх. И только парень с плошкой остался спокоен. Он приблизился ко мне обманчиво плавно, будто к добыче.

— Просто постарайся меня не облить. Новые штаны, понимаешь? И я совсем не хочу отдирать от них от воск. Уяснил?

— Воском? — я взглянул на свечу. Она так и осталась стоять на подоконнике.

— А то ты не знаешь?

— Не знаю чего?

Блондин хмыкнул и улыбнулся сочувственно.

— Не знает, а сопротивляется. Представляете, что бы было, если б он знал? Мажь давай. Мало времени.

Кисточка легко прошлась по моим подмышкам. Я ждал боли, чего угодно, но нет. Тепло и весьма приятно.

— Теперь снизу, — приказал блондин. Парень с кисточкой просто пожал плечами и обошел меня по кругу.

— А если лягнет? Сегодня вечером я должен быть занят. Не хотелось бы синяков.

Блондин потрепал меня по голове.

— Ну, что, жеребец, станешь лягаться? Или дашь нам спокойно все сделать? Лийим только кисточкой пройдется и все. Полежишь спокойно?

— Если так, то да. Зачем это нужно?

— Чтоб ты был мм-м ухожен, как подобает. Это хорошее средство, не бойся. И поверь, выбора у тебя нет.

— Хорошо, я дамся.

Хватка вновь ослабла. Точней, меня попросту отпустили. Только ладонь блондина предупреждающе осталась лежать на груди. Я попробовал опустить руки вниз.

— Не дергайся, нельзя, пока не застыло.

Другие парни выставили мне ноги в совершенно не скромную позу. Черт с ним! Лишь бы поскорее все это закончилось! И тогда я с полным правом чистого человека доберусь наконец-то до почты. И никто мне ни слова не скажет и не выгонит вон.

Кисточка заботливо прошлась по самому драгоценному. Даже рукой никто ничего не задел. В конце концов, откуда я знаю, как в этой стране принято за собою ухаживать у мужчин? Я постарался немного расслабиться. Пока мне действительно никто не причинил вреда.

— Все готово, — парень отставил миску на подоконник. Выражение лица блондина я не смог разобрать.

— Все когда-то случается впервые, — сложил он губы в ехидной полуулыбке, — Вот, на, постарайся не орать. Ты же недавно был свободным. Знаешь, что такое доблесть?

— Знаю, — кивнул я. Но ту палочку, которую мне предложили зажать в зубах, не тронул.

— Ну вот и терпи. Держать тебя не нужно?

— Смотря зачем? — я попытался сдвинуть колени. Не дали.

— А вот за этим.

Блондин дернул меня разом за все волоски под мышкой, каким чудом я не взвыл в голос — одним богам только известно. Пыточных дел мастера не умеют вызывать боль так быстро и резко.

— Молодец. Палочку дать?

— Нет.

— Просто поверь, дальше будет только больнее. Но зато потом сразу же пойдёшь мыться. И тут я вспомнил где меня намазали этим дьявольским воском.

— За что?!

— Господин сказал, что ты должен быть ухожен.

— Какой господин? А-а-а-а-а!

Все-таки я заорал. Кто-то прижал меня к столу, другие держали ноги. Через минуту все закончилось, парни помогли мне слезть со стола.

— Теперь ты знаешь, почему стоило боятся, — усмехнулся блондин, — Иди, сейчас тебя вымоют.

— Я ни за что не поверю, что сюда меня привели по приказу госпожи. Она нормальная дама.

Невольники все как один пожали плечами. Видимо, господ здесь не принято обсуждать. А я с видом побитой собаки отправился с одним из них за перегородку. Теплая вода, масла, пена. Парень истово принялся тереть мне спину... песком. Правда, обходя то место, куда пришелся удар плетки.

— Может, мочало возьмешь? Вообще-то я и сам могу вымыться.

— Стой спокойно. Нас всех сняли из личных номеров, чтоб тебя обиходить. Поверь, ждать никто не любит и нам нужно поторопится.

Вымыли меня действительно быстро. Даже голову облили бальзамом и только после этого привели обратно в комнату. Здесь уже все было прибрано.

— Садись на стол.

— Нет, — покачал я головой.

— Садись, лишних волос у тебя больше нет. И не скоро вырастут. Недели три точно можешь ничего не опасаться.

— То есть это не навсегда? Меня что, перепродали?

— Не знаю, — протянул блондин и встал за моею спиной. Другой парень прошелся бритвой по моей отросшей щетине, что-то вовсе убрал, остальным волосам придал аккуратную форму. Главное, что не выдрал!

Головы коснулась мягкая щетка, за ней последовало дуновение ветерка от артефакта. Я понемногу расслабился. Худшее, похоже, действительно позади. Вопрос в том, что меня ждет за дверью. Или кто? Невольники и вправду не знают, перепродан я или нет. Но клеймо-то мое все еще на груди, я принадлежу доброй вдовушке, горожанке. Не могла она меня отправить сюда. Никак не могла.

— Одевайся, — один из невольников услужливо подал мне новенькую белую рубашку из приятной и на вид совсем не дешевой ткани. Вот только на груди она не сходилась. Даже пуговиц не было ни одной.

— Может, лучше ту, что была. И, кстати, где серебрушка? Я должен ее вернуть госпоже.

— Трёхчетвертной я лично положу в карман твоих штанов, — блондин подал мне довольно широкие брюки. Ткань тонкая, струящаяся, но ложится она длинными складками, так что обводы тела не слишком видны.

— А где белье? — запоздало спросил я.

— Не велено.

Один из невольников взял в руки длинную и довольно широкую полосу ткани.

— Запоминай, как завязывать.

— Что это?

— Пояс.

— Почему он так странно выглядит?

— Так принято, ты — личный невольник госпожи, — коротко ответил мне раб, а я крепко задумался. Нет, глупо. Должно быть все, что случилось — простая ошибка. Широкая полоса ткани обхватила мою талию, спереди получилось что-то вроде передника или просто распущенного банта. Две полосы ткани спускались от пояса вниз, прикрывая собой особое место.

— Запомни, в этой одежде, перед госпожой нужно опускаться на колени плавно, но быстро, — с нажимом в голосе начал блондин, — Колени расставлять как можно шире. Руки сзади не скрещивай, а просто соединяй вместе запястья внутренними сторонами. Так же точно, как в кандалах. Тогда плечи будут красиво смотреться. И подбородок прижимай к груди.

— Ну уж нет. И потом, моя госпожа — очень скромная дама. Здесь просто случилась ошибка.

— Нет, — прошептал блондин и бросил передо мной на пол сандалии. Вот в чем настоящее счастье! — Иди, тебя там за дверью дожидается наш господин.

— Зачем?

— Наверное, хочет поговорить с красавчиком.

Блондин выпроводил меня за дверь все тем же кивком головы. Я не стал задерживаться. Просто потянул на себя дверь и столкнулся лицом к лицу с тем мужчиной, который вытащил меня из общего зала. Королевская форма, осанка и так ошибиться! Интересно, кого он искал среди рабов? Может быть, личного раба той, что возглавляет конный полк? Я не один повстанец, да и клеймо на груди у меня довольно простое. Представляю, как он изумится, когда все поймёт. Я ухмыльнулся.

— Глаза можешь не опускать. Как себя чувствуешь?

— Как будто изнасиловали, — резко ответил я. Очень хотелось, сорвать с этого господина всю спесь, вместе с лишними волосами во всех местах.

— Изнасиловать тебя как раз и не могут.

— Это радует. Все-таки, я мужчина.

— Знаешь почему?

— И почему? — странно, что господин никак не реагирует ни на мой откровенно неподобающий тон, ни на дерзкие слова.

— Потому что ты раб. Насилие — преступление не против тела, а против воли. Вот своей воли у тебя как раз и нет. Ты — невольник эльтем Галицкой. Личный, особенный раб. Ее вещь. — Как вы сказали? — я почувствовал, как холодок прошелся по моей спине. Глупость. Такого просто не могло случиться.

— Эльтем. Твоя хозяйка — эльфийка из темных. Дроу навестили наш мир вновь. Надеюсь, только одна. Постарайся просто дожить до утра.

Я кивнул головой, пытаясь осознать, что со мной случилось, и как я мог очутиться в таком положении. Казнь на эшафоте теперь кажется сладким подарком, буквально улыбкой судьбы. Да и все, что происходило на рынке, было не так уж страшно. Эльтем всесильны, невероятно жестоки, умны, в коварстве им нет равных. Наш мир давно сдался их воле, покорился. Да и не только наш, если честно. Все, что пожелает эльтем, она непременно получит. Сопротивляться ее воле глупо. Кроме того, дроу причитается дань, которую та унесёт в свой мир.

Но взамен мы получаем защиту от врагов внешних и от внутренних неурядиц. Именно эльтем могут учинить справедливость. В их власти даже наполнить водой источники и родники. Словом, сделать все, чтобы наш мир благоденствовал и мог платить щедрую дань.

Сам король обязан склонить перед эльтем голову, и отдать в ее руки корону, если та пожелает. Принц обязан опустится перед ней на одно колено в надежде на одобрение его будущего царствования.

Я выбрался на улицу. «Вдовушка» стояла невдалеке ото входа. Волосы все так же собраны в небрежную причёску, в руке сверток со сдобой. Вот только глаза молодой женщины теперь горят зеленым, волосы совсем побелели, кожа стала смуглой, а черты лица заострились. Опасная, невероятная красота, которую можно увидеть только раз в своей жизни. Я еще нигде и никогда не слышал, чтобы мужчины надолго оставались в живых, если попадали к эльтем. Слишком уж те прихотливы и требовательны в игре, что ведётся любовными ночами. Повезет, если я продержусь до утра.

— Вот и ты, а я пирожков купила с мясом и сладких немного, — дроу пристально посмотрела мне в глаза. Я постарался плавно опуститься вниз, сразу на оба колена, расставил их так, как учили невольники в бане, руки сложил запястьями вместе. Даже подбородок успел прижать к груди. И тут же ощутил на своем локте ее пальцы. Боги, пусть убьет, но только не здесь. Это почетно погибнуть в руках эльтем, только на улице, на глазах у всех мне бы совсем не хотелось так погибнуть. Я зажмурился, ожидая магического удара.

— Что ты себе позволяешь? Пачкаешь штаны о пыль! Новые штаны? А ну быстро встал на ноги! И откуда ты взял эти вещи? Купил? — магией меня подняло над землей и швырнуло на ноги. Я с трудом успел поймать равновесие.

— Мне их отдали. Я не крал и не покупал. Вот ваш трехчетвертной, все, что осталось, — я выскреб остаток монеты из складки кармана и торопливо протянул своей госпоже на раскрытой ладони.

— Может, у них в бане акция? Не спросил?

— Я не знаю, эльтем.

— Или это какая-нибудь помощь одиноким женщинам? А может быть, тебя пожалели. Неудобно получилось. Хорошие люди здесь живут. Идем, мне нужно заглянуть в банк. А потом сразу отправимся домой. Сможешь отдохнуть как следует.

— Перед ночью? — я сам заметил, как дрогнул мой голос.

— Просто отдохнуть, — дроу повела плечами и заозиралась, — Не знаешь, где тут банк?

— Боюсь, что нет, — ко мне медленно начало возвращаться достоинство. Страх чуть разжал свои клещи. Непросто приходится кролику, когда он стоит перед раскрытой пастью удава. Людей на улицах стало значительно меньше, в особенности, мужчин. Или мне только так кажется?

— Что-то ты бледный. Тебя обижали? — эльтем свела вместе тонкие брови.

Сто лет дроу не видели в нашем мире. И надо же было такому случиться, чтоб я встретился с ней. Да еще так!

— Нет, эльтем. Со мной обошлись очень хорошо. Банк был в Тенистом переулке. Я вспомнил. Это рядом.

— Идем тогда. Или ты сначала хочешь съесть пирожок? Мы можем завернуть за угол, — хищно оскалилась красотка.

Я кивнул головой сразу во все четыре стороны. И понял, что идти с нею за угол мне совершенно не хочется, да есть тоже и вряд ли когда захочется. Зато я очень соскучился по химере с рынка. Милая тварь. По крайней мере, внешность химеры полностью соответствует ее сути.

— Успокойся, тебя никто пальцем не тронет, — мое запястье накрыла узкая ладошка, рассыпая вокруг себя приятные, теплые искорки магии.

Я кивнул, подтверждая власть эльтем над всем тем, что ей принадлежит в этом мире, в особенности, надо мной, и власть над тем, что пока ей не принадлежит тоже. Тронуть меня теперь и вправду может только она — другие не посмеют притронутся к собственности эльтем, но от этого точно не становится легче.