Мне его подарили! Дом-портал

Глава 2

Я отнесла подарки чудаковатой дамы в свою комнату, подумала немного и с проворством воровки спрятала всё под кровать. Еще и коробкой с туфлями задвинула, чтоб точно никто не нашел, иначе засыплют горой ненужный вопросов, не сын так свекровь.

Сына я вообще-то планировала как следует отругать. Справедливости ради его убить мало! Довести директора школы до сердечного приступа! Вообще, странно, мне директор школы казалась дамой со стальными нервами. Неужели я ошибалась? Или Денис превзошёл себя? Ну, подумаешь, поджег парту, он же не специально на самом-то деле. Просто не рассчитал немного. Сам же все и потушил. Умничка, можно сказать.

Плохо только то, что вместе с партой и дневником залил еще и несчастного инспектора МЧС. Но тот сам виноват, зачем было покупаться на такую дешевую провокацию? Идти вместе с подростком в химическую лабораторию школы! Наивный какой-то инспектор, сразу видно — неопытный. Повезло еще, что сам не пострадал, отделался, можно сказать, легким испугом — и всего-то его потушили из огнетушителя. Я бы, например, со своим сыном никогда не сунулась в кабинет химии. Зачем испытывать судьбу понапрасну, да еще так радикально? И вообще, мог бы Денису грамоту дать за тушение локальных пожаров, которые мой ребенок сам же и устроил, маленький гад! Я бы ее в рамочку повесила. Было бы хоть чем гордиться. Ну так, изредка, в минуты особой печали.

Нет, Дениса, конечно, убить мало! Еще и домой вовремя не явился, поросеночек мой. И трубку, как всегда, не берет. Хотя мне ясно, где он, вымолил себе политическое убежище у свекрови. Та покрывает грешки маленького мальчика каких-то ста восьмидесяти сантиметров ростом, косая сажень в плечах. Нет, если убивать, так сразу обоих. Одну за покрывательство, второго за дебош! Еще и парту новую теперь покупать! И химчистку МЧС-ника оплачивать. И директору апельсины в больницу нести. Вот тоже мне, нервная дама! Один раз пожарная сигнализация сработала, а она сразу сердечный приступ выдала! Можно подумать, она с Денисом в одном доме живет. И свекровь у неё — Антонина, не к ночи будь помянуто это исчадие зла.

Я набрала номер свекрови.

— Неужели, ты наконец дома?

— Только с работы пришла.

— Что-то ты долго..., - я прямо услышала, как свекровь ехидненько улыбается.

— Вы уже в курсе, что случилось в школе?

— Да, Денис у меня. Бедный мальчик, ты его довела!

— Я довела?!

— Ребенок боится идти домой. Несчастное дитя уснуло у меня в кухне, прямо на диване.

— Несчастное дитя?! Он чуть школу не сжёг!

— Ну ведь не сжёг же! Завтра утром я навещу директора школы, и сама ей все объясню. Не переживай.

— Она в больнице, дайте человеку поправиться. Дайте пожить этой святой женщине! — мне стало искреннее жаль директора, мало ей выходок моего сына, теперь еще и свекровь что-нибудь учудит. Из больницы сбежать не так просто.

— Вот только чудовище из меня делать не нужно! Я спокойно объясню этой даме, почему во всем виновата школа. Апельсинчиков принесу. Уверена, мы сможем договориться, не переживай, Диночка.

Я навострила уши. Диночкой свекровь меня называла только в особенных случаях. Например, после того, как уронила мой ноутбук, или когда случайно разбила сервиз и мою любимую вазу. Между тем Антонина продолжила все тем же бархатным голосом.

— Тебе нужно побольше отдыхать, не переживай ни о чем. Денис сделал со мной все уроки, поужинал, сейчас спит. Завтра я его сама подниму в школу.

— Эм?

— Кстати, Сереженька тебе не звонил?

— Звонил.

— Хорошо поговорили?

— Я не взяла трубку.

— Главное, что не поругались. Загляни в холодильник, я тебе пирожных купила. И блинчиков напекла, возьмешь их с собой на работу.

Я опешила, чтоб свекровь испекла мне блины? Квартира вроде цела. Что же она такого успела учудить, что так пытается меня задобрить? Хорошо еще, что я не до конца растерялась, успела вовремя прикусить язык, не сказала о том, что меня перевели на удалёнку и в офисе ближайший месяц появляться не нужно. Пока проверяющий не уедет.

— Спасибо, — робко выдавила я из себя.

— Отдыхай! О сыне не беспокойся, в школе я тоже все улажу.

Я неверяще повесила трубку. Через минуту в мессенджер пришла фотография — мой крошка сладко спит в кухне свекрови, свесив с дивана свои розовые ножки сорок пятого размера. Сплошное умиление! Если не знать подробностей.

Еще раз прошлась по квартире. Странно, но все вещи на месте и вроде бы исправны. Может быть, сын удрал на мотоцикле в другой город? А фотография — пустышка? Нет, на такой подлог даже Антонина бы не пошла. Наверное.

Я вздохнула, если сделать все равно ничего нельзя — ну не стану же я посреди ночи предупреждать директора школы о визите Антонины — лучше попытаться насладиться свободой! Как давно я не оставалась в своем доме одна! Никто не шумит, не дергает, сочинение полночи не нужно писать, с алгеброй и то сегодня разобралась Антонина. Нет, все-таки хорошая мне досталась свекровь в отличие от бывшего мужа.

Да еще и под кроватью подарки. В холодильнике — пирожные. Кстати, о пирожных. Кажется, я сегодня забыла поесть. Утром еще успела что-то стащить из хлебницы. Сухарь вроде? Днем было уже не до этого — увлеклась отчетом, даже обед пропустила. Потом в сквере столкнулась с каким-то маньяком. Или это был грабитель? Так и не поняла, зачем парень схватил меня за руку. Ещё и выкрикнул со странным акцентом — «Эй ты!». Иностранец он, что ли? Взгляд я его запомню надолго, никогда не видела таких огромных глаз цвета бутылочного стекла. А ещё кожа у него была смуглой, почти как пена на кофе. И волосы длинные, чуть не до пояса, светлые, почти белые, как будто седые. Как он от меня побежал!

Повезло, что я догадалась накричать на него, можно сказать, отделалась легким испугом. Впрочем, я-то как раз испугаться и не успела, это парень удрал через кусты от меня. Брр! Так, об этом думать не будем. Но больше я через тот чудесный сквер не хожу, буду как все нормальные люди обходить его по дуге. Еще и памятник Екатерине Второй, как будто чуть склонил голову. Привидится же! Все потому что спать нужно почаще, желательно регулярно. Иначе и не такое можно увидеть.

Я на всякий случай нагнулась, потрогала короб с драгоценным подарком, вдруг и он мне привиделся? Нет, кожа будто бы отдавала теплом. Так захотелось его сразу открыть, достать кукольный домик! Тем более, что сегодня мне никто не сможет помешать насладиться драгоценным подарком — сын сладко спит в доме свекрови! Но для начала нужно перекусить. Я же взрослая женщина, мать семейства, могу потерпеть... немного.

Я вошла в кухню, нажала кнопку на чайнике, раскрыла холодильник и пару минут не могла проморгаться от удивления. Целая коробка пирожных стояла на полочке, а рядом с ней тарелка блинчиков. Антонина сегодня превзошла себя. Что же ей от меня нужно? Или я зря так? Может быть, свекровь и вправду заметила, как я устала? Если даже начальник перевел на удаленную работу. И с работы он меня отпустил пораньше, всего-то осталось сегодня доделать отчет... Точно, свекровь тоже заметила, позаботилась. А я о ней так плохо думала, даже как-то неудобно.

Я налила себе кружку кофе, поставила тарелку пирожных на стол и забралась с ногами в мягкое кресло. Напиток обжигал горло, кремовые шапочки сладостей таяли у меня во рту. Последним я съела миндальный коржик. Надо же, свекровь помнит, как я их люблю. Легкое подозрение кольнуло желудок, помнится Антонина как-то, смеясь, сказала о том, что отравить меня, случись что, будет просто. Цианистый калий отдает миндалем.

Антонина по профессии химик, преподавала в институте. Да нет, это глупость! Ну, зачем ей меня травить в самом деле? Коржик я, конечно, доела, но уже с легкой опаской. Отряхнула руки от крошек и вернулась в свою спальню. Все! Уже полночь, самое время для того, чтоб начать разбирать подарки.

Короб с домиком я поставила на прикроватную тумбочку, неспешно расстегнула все ремешки и даже закусила губу от восторга. Хорошо, что сын меня сейчас не видит — засмеял бы! Права была дама — эту игрушку нужно рассматривать, когда никто точно не помешает.

Черепичная крыша казалась настоящей, покрытой мхом. На ощупь шероховатая, чуточку влажная и теплая. Совсем как должна быть у настоящего дома ночью после жаркого летнего дня. Я тихонечко приподняла дорогую игрушку руками с двух сторон, вытащила из коробки и принялась заглядывать в окна. Внутри чего только нет! Мебель расставлена по комнатам, на столах медные подсвечники, в уголке виднеется камин. На его полке — картина. И все совсем как настоящее! Даже вазочка чуть бликует от лунного света, который льется в домик будто снаружи. Странно, у Аделаиды домик мне показался немного другим, проще что ли? Изнутри он точно не светился.

Я поставила игрушку на свой комод и принялась рассматривать ее дальше. Синим мерцала листва деревьев, посаженных перед входом. К веточкам одного из них были прикреплены крошечные оранжевые плоды, может быть, апельсины. За самым широким окном я увидела настоящую кухню — ряды медных формочек висели над длинным столом, блестели. В уголке притаилась круглая духовка на изогнутых чугунных ногах. Дровяная, похоже. Как жаль, что нельзя попасть внутрь, все потрогать! Был бы у меня на самом деле такой дом!

Отчаянно захотелось взять в руки медную формочку, повертеть ее в пальцах. Детское желание, глупое, нельзя же играть в миниатюру. Это просто макет. Но, может, хоть окна открываются? Я коснулась пальцем дверной рамы, та, конечно же, не поддалась. Вспомнила, что Аделаида что-то говорила про дверь. Как будто: «Потрогай ручку, когда будешь готова, эльтем». К чему готова? Кто такая эльтем?

Я повернула домик дверью к себе, медная ручка покрылась за столько лет темной патиной. Под ней можно было рассмотреть небольшую узкую скважину. Сразу вспомнился ключ, который мне сунула Аделаида. Он никак не мог подходить к этой дверце, слишком уж большой. Может быть, есть другая скважина? Повернешь ключик в ней и сразу откроются все окна и двери? Или вовсе можно будет приподнять крышу? Как же хочется потрогать камин! Я читала, что когда-то давно в некоторых дореволюционных игрушках такие камины можно было на самом деле топить мелкими щепочками, буквально теми, что остаются от затачивания карандаша. А моя игрушка как раз такая — старинная.

Я потянулась к дверной ручке в надежде найти за ней скважину для ключа. Голова пошла кругом, свет внезапно погас, а носа коснулся странный запах травы. Будто бы я очутилась посреди летнего сада. Щеки коснулся лёгкий ветерок. Не стоило есть миндальный коржик!

— Антонина, вот зачем вы меня отравили? Вам же самой это невыгодно! Я что, окончательно умерла?

Не сказать, что я испугалась, нет, скорее жутко обиделась. И в руке все еще была зажата ручка. Вот только дом показался мне совершенно не игрушечным, а настоящим. Потемневшую от времени дверь украшал ряд заклепок. Если это ворота в рай, то легенды о них сильно преувеличены. И почему меня никто не встречает? Или я, как всегда, заблудилась и даже на тот свет пытаюсь попасть с черного входа? Сейчас войду, устрою скандал и очнусь в реанимации. Нельзя мне помирать! Моего сына точно не доверишь свекрови. Это она себя сильно переоценила, если решила, что справится одна с подростком.

Я потянула за дерную ручку, странно, но она поддалась. Камин игрушечного домика я узнала с первого взгляда, как и картину, которая стояла на полке над ним. Может быть, я уснула? Вот так просто, нечаянно? Идти дальше или постоять здесь? Нет, сон, безусловно, очень приятный. Но как-то хотелось бы убедиться в том, что я не умерла. Я сделала шаг вперед, под ногами шелохнулась столетняя пыль, запахло старым деревом, кожей и полынью. Кто бы знал, как мне стало страшно. Очутиться в игрушке одной, без собственного ребенка.

Я развернулась, ухватилась за ручку двери... Перед глазами заплясали цветные огоньки. И вот я уже стою посреди своей комнаты. За окном сигналят машины, в доме привычно пахнет кофе. Только дверца игрушечного домика приоткрыта.

Сердце ударило где-то в горле. Сразу же захотелось сбежать, спрятать волшебную игрушку. Или? Или вновь прикоснуться к ручке двери, шагнуть внутрь, пройтись по всем комнатам, может быть, даже разжечь камин. Неужели рискну? Я плюхнулась на кровать. Как же хочется попасть внутрь и как страшно исчезнуть из этого мира, остаться в игрушке. Я судорожно начала вспоминать, о чем еще говорила мне Аделаида. Уж она-то точно знала все об этом волшебном особняке.

Клочья пыли вырывались из-под колес телеги, взлетали к южному солнцу. Дорога поднималась вверх к окраине города. Того и гляди покажется столица, сверкнет золотыми шпилями башенок. Давно я здесь не был, жаль, не увижу дворца. Горькая обида сжала сердце, если бы все у меня получилось! Если бы! Да толку-то в тех сожалениях? Горло будто туже обхватила широкая полоса рабского ошейника. Эльф, тихо ступавший по соседней колее, отпрянул, его волосы разлились по плечам, будто расплавленный металл. Такие волосы бывают только у эльфов. У светлых эльфов, само собой. Темных в наших землях уже много лет никто не видел, порой мне и вовсе казалось, все, что о них сочиняют, только пустые легенды. Хотел бы я сейчас встретить настоящую темную эльфийку, пожалуй, только эта встреча помогла бы исполнить мои планы. Ради такого и телом пожертвовать будет не жалко. Если, конечно, все, о чем говорят легенды, правда.

— Ты чего? — спросил я сипло, пыль осела в горле, не дала говорить толком.

— Ударить меня собрался? — эльф вскинул вверх подбородок, если б не рабский ошейник на его горле — он выглядел бы гордым.

— Нет.

Эльф выразительно скосил глаза на мои руки. Оказывается, я сам не заметил, как сжал кулаки, а молодой парень успел испугаться. Конечно, кто знает, чего можно ждать от смертника? Тем более, от повстанца, покусившегося на самое дорогое в этой стране — на королевскую власть.

Персиковые деревья, разбежавшиеся по краям неглубокого арыка, совсем не спасали от солнца, да и на обочину не сойти, велено ступать след в след за телегой, следить чтоб с нее не скатился какой-нибудь сверток. И все же, считай, повезло. Я жив, почти не хромаю. А то, что по такой дороге идти босиком непривычно, так это мелочи. Главное, чтоб и дальше мне хоть немного везло.

Торговец забрал меня прямо с эшафота. Потащил с собой вместе в столицу в качестве раба. Совсем не так я планировал войти в этот город. Теперь меня выставят на рынке как товар, повезет — купят до завтрашнего вечера. Тогда сохранят жизнь. Может быть, даже удастся вернуть свободу каким-нибудь чудом. Потом. Быть может, и планы мои удастся осуществить. Лучше бы, конечно, попытаться сбежать. Рабский ошейник снять непросто, но на мне еще нет клейма, значит, есть шанс. Пока через магическое клеймо привязки к хозяину не существует.

Хуже будет, если не купят. Тогда казнят, как повстанца. Но об этом пока лучше не думать.

— Ты тоже попал в рабство с эшафота?

— Нет, — эльф испуганно затряс головой, по его волосам снова пошла волна, — Меня продал сын моего прежнего хозяина. Я попал к нему по наследству и не понравился. Продал меня очень дешево, только чтобы поскорей купили.

— Ясно.

Телега остановилась у самых первых домов пригорода, все они кольцом обступали стены столицы. Там, за этой стеной, городские дома, особняки, рыночная площадь, дворец, сама ратуша, множество лавок, сады. Сколько раз я навещал этот город верхом, гордо сидя в седле. Старался как можно скорее проскочить пригородные дома, чтоб насладиться блеском позолоты, прохладой фонтанов, остановиться на хорошем постоялом дворе.

— Стойте здесь, сейчас я договорюсь о постое, — небрежно бросил торговец и скрылся в узком проулке.

Я заозирался на всякий случай. Нет, бежать посреди дня — невероятная глупость, да и стражникам от городских ворот хорошо видно нашу телегу. То ли дело ночью. Вряд ли в ночной дозор столичной стражи выставляют оборотней, а люди ничего не заметят. Только бы торговец не догадался подчинить мою волю через ошейник. Вряд ли ему это доступно, он не колдун, не эльф, даже не полукровка. Нет, такой человек если и посадит, то только на цепь. А это уже дает некоторые шансы.

— Вперед, нас пропускают во двор.

Торговец вернулся через минуту, сделал нам знак рукой, а лошадь завел под уздцы. Телега отчаянно заскрипела на колдобинах всеми колесами сразу, зато мои ноги наконец-то почувствовали желанную прохладу камня. Дворик перед таверной весь оказался мощен, к тому же его накрыла густая тень каштана. От колодца потянуло прохладой и желанной влагой. Скорей бы дали напиться.

— Поклажу в амбар, сложить у дальней стены. Если хоть что-то из припасов уважаемого Эрберта пропадет — шкуры спущу! И тогда завтра за вас ни один человек из тех, кто в своем уме, не заплатит!

— Вам это самому невыгодно, — хмыкнул я. По ногам тут же ударил хвост плетки.

— Поговори мне еще. Считай, из жалости взял, уж и суд окончился. С эшафота.

— Не из жалости, а ради наживы. Я достаточно дорого стою. Крепкий, молодой, здоровый.

Не иначе, сам демон потянул меня за язык. А может, просто молчать не привык? Кончик плети обжег спину, я прогнулся, зашипел от боли, но не закричал.

— Еще скажи, что красивый. За повстанца много денег не взять. Красная цена тебе — ломаный золотой, понял?

Рукоять плети приподняла вверх мой подбородок. Торгаш смотрел прямо в глаза. Ударить бы, да только страшно представить, что со мной сделает магический артефакт. Ошейник никогда не даст напасть на свободного.

— Понял, — прошипел я. Так или иначе, а дожить до завтрашнего дня в мои планы входило.

— Ну вот и хорошо, если понял. А теперь — таскайте мешки и вещи. Повторяю, если из амбара владельца этой таверны пропадёт хоть крошка — вам обоим не жить.

Эльф сразу закинул себе за спину тяжеленный мешок какой-то крупы. Я подхватил с телеги тугой баул. До темноты мы таскали пожитки, расставляли их у стены. И только потом хозяин таверны пропустил нас обоих к колодцу.

— По ведру воды на каждого, хорошо поработали.

— Господин, можно сейчас одно, а второе утром, — склонил спину эльф.

— Оба сейчас. Иначе к утру ничего не наберется. Воды в этом году мало, дождей давно нет.

— Благодарю вас.

Эльф принялся крутить тугой ворот, в то время как я приглядывался к стене амбара. Повезет — влезу прямо по ней, пройду осторожно по крыше, спущусь ближе к городской стене. Если удастся — перелезу через нее утром. Главное — добраться до ратуши незамеченным и успеть...

— Пей первым, ты больше устал, эльфы вынослнвей.

В руках у меня очутилось ведро холодной вкусной воды. Сколько же я не пил? С самого утра, а кажется, будто целую вечность. Первый глоток воды впился в горло легкой саднящей болью. Я пил и пил вкусную, чуточку горьковатую воду и она все никак не кончалась, деревянный край ведра скользил по губе, отдавал соленым. Эльф стоял рядом, облизывал сухие губы.

— Держи, прости, я увлекся.

— Ничего, — эльф прикончил оставшуюся воду.

— Давай я наберу.

— Хорошо.

Второе ведро воды мы отнесли ближе к телеге, чтоб выпить уже перед сном. Невыносимо хотелось умыться, ополоснуть грязное тело. Хоть ноги или просто плеснуть чуть за шиворот.

— Спать будете под телегой, — распорядился торговец.

Я в ответ только кивнул, побоялся показать свою радость. Не запрут! Не посадят на цепь. Сбежать — легче легкого.

— Руки!

Эльф подошел к торговцу в ту же секунду, опустился перед ним на колени, почти упал, протянул вверх две ладони, сложенные в молитвенном жесте, их тут же обхватила веревка.

— Забирайся под низ, — кивнул он на телегу, — ночью может пойти дождь, привяжу тебя к колесу. В конюшне вас устроить не удалось, хозяин побоялся, что напакостить можете.

Эльф юркнул под деревянное днище телеги, обхватил пальцами спицы колеса. Торговец привязал его руки довольно свободно. Хоть бы и мне так же повезло.

— Теперь ты.

Я сделал два шага в сторону мужчины, но на колени не смог заставить себя опуститься. Я и на эшафоте-то на них не встал перед палачом. Так и остался стоять с прямой спиной, а уж здесь.

— Руки дай.

Я подчинился, протянул вперёд два кулака, веревка обхватила их сразу же. Торговец затянул ее на особый узел, после чего я забрался под телегу. Совсем не так элегантно, как эльф, но все же пролез. И даже руки исхитрился просунуть между спиц колеса. Совершенно неудобная поза, как в такой предполагается спать? Торговец обвил верёвку вокруг колеса, закрепил ее довольно туго, после чего ушел в таверну.

— Пусть эта ночь будет спокойной, — прошептал эльф и как будто сразу заснул.

Я подобрал ноги к животу. Каменные плиты двора врезались в тело, очень быстро стало холодно, да и руки начали затекать. Ждать больше нельзя, нужно попытаться освободиться.

Подтянулся немного, приблизился лицом к колесу. Неудобно совсем, но, если все выйдет, утром я уже буду у ратуши. Найду хоть какую почтовую птицу, отправлю ее и всё.

Я коснулся зубами веревки — колючая, грязная, песок на зубах скрипит — попытался пошевелить рукой, растянуть узел. Еще раз поддел веревку зубами. Ну же!

— Не смей, — эльф позади пошевелился.

— Спи дальше, у меня другие планы на этот вечер.