Мой личный шеф

Глава 43

Испугавшись за дочь, в лесу я раскисла и всё ему простила. Но, оказавшись в тепле и безопасности, снова выпустила иголки, ощетинившись. У нас — у гордых и независимых — ведь как? Два шага вперёд, километр назад. Может, где-то как-то я его и простила, но уж точно не собираюсь падать к ногам.

— Она уснула. — Тихо прикрываю дверь в наш с Алёной номер.

Выхожу в коридор. Прямо напротив Султанов. Он расстегнул рубашку, вытащил полы из штанов, демонстрируя между ними крепкий золотистый живот. Явно готовится к жаркому применению, рассчитывая на мою полную капитуляцию.

— Хорошо, что мы её нашли и с ней всё нормально, — хрипит он голосом профессионального соблазнителя.

И на какое-то мгновение я сползаю взглядом по полоске кожи к низу живота. Не буду врать, мне симпатично то, что я вижу. Но одно дело — совместный быт и воспитание дочери вкупе с её спасением. И совсем другое — добровольно отдаться его власти.

Много чести. Пожалуй, я ещё потреплю ему нервы, тем более он это заслужил. Султанов делает шаг ко мне. На его ногах нет обуви.

— Не ходи босиком, мало ли кто тут шастает в коридоре. Заработаешь грибок.

— Опять ты обо мне заботишься! Как тогда, с кашлем.

— Скорее переживаю, что твои лишаи передадутся нам с Алёной.

— Ты сказала дочери, что мы будем жить вместе. Мне собирать вещи и переезжать к вам в номер?

Разве я могу вот так просто согласиться? Сейчас, когда моей Алёнке ничего не угрожает. Конечно, нет.

— Вещи переносить точно не нужно. Для того чтобы дочь не расстраивалась, мы можем спать с ней на большой кровати вдвоём, а ты на детской, в уголке. Но, вообще, я думаю, что мы немного поживём вместе, а потом объясним ей, что это всё так просто не решается.

Султанов смотрит в упор. Кажется, он не ожидал такого поворота событий, того, что я опять начну сопротивление. У него даже волосы немного шевелятся от необходимости преодолевать очередное препятствие.

— А как это решается? Ты опять от меня беременна, Виолетта.

— Во-первых, меня могло вырвать на стрессе. Мы ничего не знаем.

— А во-вторых, ты собралась проходить через всё это по новой самостоятельно?

Я гордо вскидываю подбородок. И, несмотря на листики в волосах и грязь на щеке, которую я вроде так и не смыла, по-царски скрещиваю руки на груди.

— Ладно! — комментирует мою позу Султанов.

Марат не сводит с меня глаз. А я осматриваюсь по сторонам. В одном конце коридора молодая горничная. В другом — пожилая пара никак не может разобраться с ключом, а ещё из лифта вышла наша бухгалтер Ольга Борисовна.

Не знаю, что означает его ладно, но Султанов, не обращая внимания на всех этих людей, медленно опускается передо мной на колени.

— Дорогая моя Виолетта. Я очень люблю тебя. Я умоляю простить меня за то, что совершил семь лет назад и прошу пустить меня в твою жизнь и жизнь нашей дочери.

— Громче, — приподнимаю я правую бровь.

Горничная не стесняясь хихикает, старики со звоном теряют свои ключи и очки, а Ольга Борисовна достаёт телефон и уже набирает в общий чат. Теперь вся школа будет знать, что директор Султанов ползает перед хоровичкой Травкиной на коленях. Ещё и лифт открывается, оттуда вываливается Валентина с семьёй. А потом ещё один лифт — там председатель нашего профсоюзного комитета. Какой позор! Совсем как семь лет назад.

Я испытываю испанский стыд — это когда позоришься вроде не ты сам, но всё равно неловко. А Султанов молодец. Держится. Уставился на меня и не встаёт с коленей. Видимо, я важнее всего. А ведь он так грезил о директорстве. Выходит, перетащить в наш номер вещи он мечтает сильнее. Хочется поднять его. Он ведь мне родной, несмотря на то что козёл. Но я держусь, он меня тогда не жалел.

— Громче!

— Прости меня! И выходи за меня замуж. Хотел по-другому, но боюсь, терять время нельзя. — Порывшись в карманах, достаёт кольцо.

Вот это да. Выходит, подготовился. Ехал в санаторий с мыслью сделать меня Султановой.

Меня разбирает смех. Уверена, у меня сейчас глаза как у тех собак из сказки про волшебное огниво. Конкретные такие — блюдцами.

— А цветы где? Композиции из шариков? Кукурузник с планирующим между облаков плакатом с моим именем? Фейрверк? Признание в любви на борту «Победы»? Да хоть бы песню на радио заказал. Что у тебя все дела в этом коридоре решаются?

— Этого ты хочешь? Я готов!

— Нет, — смеюсь. — Я не пойду за тебя замуж в любом случае. С ума сошел, Марат? Никогда я на это не соглашусь. Это исключено. А почему без коробочки кольцо? Сэкономил, что ли?

У директора малиновое лицо. Ходят желваки. Думал, своим ваншотом захомутал меня. Но я ведь из тех, кто назло маме отморозит уши. К тому же я уже была с ним в ЗАГСе. Достаточно. Но не буду врать, мне льстит, что он снова попытался, да ещё на глазах у всех этих людей.

Он и злится, и переживает. Стыдно, никто не спорит.

Валя охает. Ольга Борисовна и профком уже тупо снимают видео. И не боятся же за свои рабочие места. Был ведь уже случай с Ульяной Сергеевной, женой доктора, тогда чётко в коллективе объявили, что за сплетни будут штрафы, а они прямо-таки дёргают тигра за усы. В омут с головой, что называется.

Султанов прерывает наш зрительный контакт и медленно поднимается. Про коробочку неясно. Без неё кольцо, которое я так и не взяла, может потеряться.

— Расходимся! Цирк окончен! — грубо рявкает своим подчинённым.

— Как скажете, шеф, — слушаюсь и я, пытаясь вернуться в свою комнату, но Султанов меня останавливает, подхватывая под локоть.

— Пойдём, я тебе кое-что покажу.

— Ты мне уже показал, теперь вот непонятно, что со мной, и тест на беременность надо искать.

— Другое покажу.

— У тебя есть что-то поинтереснее?

Но он просто переплетает наши пальцы и с силой тянет, я вынуждена следовать за ним. Заваливаемся в полутемное помещение. Его номер. Директор закрывает за мной дверь.

— Показывай, что хотел.

Тут же скидывает с плеч рубашку.

— Султанов! — возмущаюсь я. — Ты вообще, что ли? Я вошла сюда, но это не значит, что я буду с тобой спать.

Он разворачивается ко мне спиной и, поиграв мышцами, демонстрирует какую-то родинку. Вид, конечно, огонь, у меня аж слюна в горле застревает.

— Там ничего нет? Что-то задевает и мешает.

— Ой, у тебя клещ присосался. А вдруг энцефалитный? Марат, это же сразу даст на мозг. А тебе такое нельзя. Ты же руководишь крупным учебным заведением. Срочно к врачу! Надо его выкрутить, положить в баночку, отнести в лабораторию и впредь никогда больше не ползать ночью по лесу, — зевнув, равнодушно завершаю свою тираду и иду к выходу.

Ключ в двери, сейчас открою и уйду. А шеф замирает. Почти не дышит. Даже не дёргается.

— Где у меня клещ? — вздыхает.

А я громко смеюсь. Он так забавно расстроился, хоть и не показал виду.

— Да всё, там у тебя просто родинка. Нет там никакого клеща. Я пошутила. Живи и радуйся.

Его отпускает, и он кидается ко мне.

— Ах ты зараза красивущая! Обманула! — Хватает меня Султанов за талию, и жмёт к себе. — Замуж за меня всё равно пойдёшь! Не завтра, так через неделю. Или через месяц.

— Я тебе, Султанов, разрешила поспать на детской кроватке ради дочери, а ты вмиг обнаглел и в паспорт мой просишься. Мы это уже проходили. Закрыли эту тему, ладно?

— Нет. Пока я на тебе не женюсь, я не успокоюсь.

И то ли от его слов, то ли от пережитого за день стресса, я чувствую, как мякну в директорских лапах. Марат зовёт, кричит, вроде бы подхватывает и как будто куда-то несёт.

Но я этого не разбираю, потому что теряю сознание.