Глава 14


Не понимаю, почему мать всякий раз во время своих отпусков неизменно настаивает, чтобы я занимал кабинет директора, в котором можно развернуть работу с целым букетом фобий.

У меня есть своё спокойное рабочее место, а это впопыхах выкраденное незрячим эстетом музейное пространство с самого детства навевало на меня трепет и страх. И с годами, к моему стыду, неприятный комплект эмоций не исчез, а лишь притупился, уступив место раздражению. Не самое лучшее чувство при общении с авторами или при рассмотрении текстов. Поэтому, когда кабинет перейдёт ко мне, надеюсь, предки оценят мою щедрость по достоинству, ведь я загружу эту историю в картинках и мини-скульптурах в коробки для передачи в кружок интересующихся.

А пока в обязательной программе: с утра отвернуть от себя голову, попросить Оксану распечатать мне список встреч, возмутиться фамилией Орзанова. Мать каждый раз так ловко спихивает на меня этого флегматичного автора детективов, трахающего женщин только в своих книгах, а в жизни незамутненно насилующего мозги окружающих. В частности, мои. Но истории подосиновик пишет отменные. Этого не отнять.

А на вечерний десерт эта мадам: «оставим деток на потом, к Эммануэль мы дружненько зайдём». Надо ее встретить и проинформировать. Какого хрена я лечу с ней в Питер? Римме Константиновне надо было самой сопровождать свою порочную протеже. Вот наверняка припрется одетая в латекс или юбку смутно напоминающую широкий ремень.

Откидываюсь на спинку кресла и критически оглядываю комнату.

Все же непонятно, у матери стальная психика, раз она столько времени проводит в этом эпохальном сумасшествии, или прогрессирующий дальтонизм успешно взаимодействующий с пофигизмом?

***

Первая половина дня прошла вполне сносно. От Орзанова удалось избавиться быстро и безболезненно. Даже в порыве благородства бар ему посоветовал. Так сказать, для поиска музы.

Вчера в Sol к нам с Глебом они так и липли.

— Ты зачем девчонок отшил? — возмущался друг, беря в руки пиво. — Ты сиськи видел?

Большую часть свободного времени я предпочитаю проводить с дочерью, но существуют понятные потребности. Легко осуществимые. Когда обе стороны приятно проводят время и расходятся без взаимных претензий или напрасных ожиданий. Вступать с кем-то в серьезные или долгоиграющие отношения не вижу смысла. Сначала ты очарован и готов ради нее на все. Она хитра и алчна, но действует аккуратно и выверено. Окружает якобы любовью, заставляя потакать всем прихотям. И к концу ты настолько туп и слеп, что не замечаешь, как единственное для нее страстное увлечение — это выгрызание твоего кошелька, а вместо сердца у нее в груди прожорливая дыра.

Ведь сердце она давно продала по дешевке на блошином рынке.

— Сегодня мне не до траха.

— Так не снижай его вероятность у других. — пытаясь домигнуть до удаляющихся златозадых лань, негодует шатен в клетчатом пиджаке.

— Пока этот пиджак на тебе, у тебя нет шансов. — усмехаюсь в ответ. — Сними его, аж в глазах пестрит.

— Ты, конечно, и так то не лапуля, но сегодня особенно зол. Может стоит потрахаться? — не знающий меру в алкоголе, Глеб осушает разом пол кружки и хмыкает. — О! Устрой себе потрахушки с этой порно-писательницей.

— Я не смешиваю работу и секс.

— Зря. У неё же наверняка в голове флеш-рояль, доставшийся ей с опытом. Или думаешь, не сможешь развести?

— Я. Не. Сплю. С. Работниками.

— Да ну тебя, — махнули на меня рукой. — Скукобобер херов.

Оставив Оксане, сменившей утренние бледные губы на визжаче-малиновые, строгое указание велеть следующей авторше ожидать меня в кабинете, неспешно пошёл на кухню приготовить себе кофе. Ноги требовали пройтись, а мадама пусть подумает о вечном в раю постапокалиптического искусства. С утра эта гейша пера преследовала меня своим образом коварной кокетки, скрещённой с хищной мигерой. А, это я снова про бывшую вспомнил.

***

— Римма Константиновна, здравствуйте! — русые волосы собраны в аккуратный хвост, огромные голубые глаза с удивлением смотрят на меня, хлопая густыми ресницами. У бывшей они напоминали мини-щетки-насадки для пылесоса и провоцировали нездоровое желание их содрать.

Ни латекса ни плетки. Вместо них строгие чёрные брюки и голубая рубашка в белую полоску, застегнутая на все пуговицы. Интересно, грудь под ней опирается на упругую помощь пуш-апа или все свое? И чего она стоит и смотрит, как напуганный ручеёк.

А, я понял. Лиса в овечьей шкуре пришла, маскарад практикует. Вот почему мать на неё повелась, а вроде умудрённой опытом женщиной себя считает…

Накидываю на лицо маску «хрен меня проведёшь» и начинаю беседу.

Играет она отменно. Без намёка на умелую хищницу, приняв роль попутавшего маршруты воробушка с налётом легкого неадеквата и наличием багажа глупых идей, ярко засветившихся при её недвусмысленном намёке на одинаковые отчества у меня и матери.

А главное, лицо такое нежное, взгляд чистый, незамутненный, и пухлые губки… С момента, как сел, убеждаю себя, что шевеление в штанах случайно. Надо было потрахаться. Тогда не ощущалась бы кувалда в штанах. Дело не в этой авторше, а в недельном воздержании.

Броню мою лиса пробила своими страхами не понравится детям. Сам не понял, как ляпнул ей слова утешения. Да к тому же искренние. Как она может не понравится, если ещё немного и я, как конченный извращенец, начну подпирать стол матери вышедшим из-под контроля шлангом.

Не собирался в эту встречу обсуждать её трахо-романы, но удержаться не смог. И тут она показала истинное лицо. Выпустила когти и, превратившись в стерву, надела мне на голову ушат «фиговая у тебя фантазия, Георгий». Выдала неожиданные для меня повороты сюжетов и ухмыльнулась. Да. Определенно, я бы ее разложил прямо на столе и трахал пока бы не отключилась. Но сначала убрал бы голову вождя. Иначе стремно как-то.

Члену вон тоже не по себе стало, и он мирно капитулировался. А я зачем-то предложил подвезти её до дома. Какого…

Загрузка...