Мой первый роман про...

Глава 5

Писательство, к сожалению, не являлось моим основным кормильцем. А служило лишь дополнительным источником дохода. Поэтому время историям я могла уделять либо вечером, когда уставшая вваливалась домой после работы, либо в выходные, отвергая Юлькини предложения потрясти пятой точкой в каком-нибудь новомодном баре и предпочитая вместо этого отдаваться старенькому ноутбуку.

«Ты превратишься в кошатницу, — с искренним сожалением в голосе говорила подруга. — У тебя будет одиннадцать кошек и ни одного мужика, Славка. Поэтому погнали в бар Ваниль!»

С Ромой — моим единственным бывшим — я познакомилась как раз в одном из Юлькиных баров, куда меня затащили отметить удачную сдачу сессии. Высокий, плечистый, уверенный в себе — таким он показался после двух коктейлей, затмивших блеск лака в волосах, который моя последующая слепая влюбленность каждый раз ему прощала.

Рома ухаживал. Водил в кино и недорогие кафе. Но, конечно, не в один и тот же день. И даже дарил цветы. Чаще одну розу или три тюльпана. Но мой непридирчивый внутренний охранник, в чей клуб из-за плотной отдачи себя учебе до этого никто никогда не стучался, глотал все живо и с радостью.

А Юля, чей послужной список по захвату мужских сердец начинался лет с четырнадцати, уверяла, что через месяц можно, наконец, перестать охранять свою заснеженную крепость и запустить внутрь жаркого молодца.

С Романом мы повстречались два года. Сейчас, вспоминая тот период, мне сложно сказать, была ли я счастлива или нет. Мне казалось, я выполняю общую норму — у меня есть парень. И значит, ко мне перестанут приставать с ехидно-жалеющими вопросами: «ты все еще одна?». А как оно там внутри уже не столь важно…

Прихода его молодца я ждала трепетно. С целой подборкой горячих сцен из романтических мелодрам, обещающих нечто удивительно-прекрасное. Но в жизни все оказалось иначе…

Каждый раз, как его боец посещал мои владения, крепость усиленно опускала ворота, пытаясь остановить вторжение… а он только недовольно бурчал:

— Блядь, Слав, ну чего ты вечно сухая. Надо снова на смазку тратиться.

Два скользких поцелуя, грубое сжимание груди, приносившее болезненные ощущения, но я закрывала на это глаза, так как намеки на неприятные впечатления после процесса обижали моего парня, вызывая его сильное недовольство.

И, собственно, само проникновение, которое, кроме тягостного первого толчка ничего не приносило…

Ничего.

Совсем.

Первые разы я пыталась почувствовать хоть что-то. Прислушивалась к себе и своему телу. Но было глухо. Как в танке.

Вроде бы пришли гости, но твоя антропофобия[1] мешает их осязать.

А Юлины уверения о крышесносных прикосновениях Стаса к ее груди и многочисленных оргазмах больно всплывали в памяти.

Я тогда много чего прочитала про женский оргазм, который автор одной из статей именовал солнечным затмением и пришла к печальным для себя выводам, под названиями … фригидность или аноргазмия.

При фригидности половой акт безразличен и не приносит удовольствия, а эрогенные зоны лишены чувствительности. А при аноргазмии женщина не может испытывать оргазм, хоть половой акт может приносить ей удовольствие.

Сначала я уверила себя в абсолютной фригидности, но как-то вечером, перещелкивая безостановочно каналы телевизора, случайно наткнулась на эротический фильм. Любопытство перебороло смущение, да и в квартире я была одна, поэтому решила несколько задержатся на художественном процессе. И через некоторое время ощутила, как по телу прошелся жар, а соски затвердели. Прикосновение к ним пальцами принесло приятные ощущения.

Во мне затеплилась надежда, и я начала изучать тему досконально, как поступаю всегда при волнующем или интересующем меня вопросе.

Надо было выявить все возможные причины аноргазмии, написать список и основательно по нему пройтись.

Первым я обозначила различные гинекологические патологии и навестила нескольких специалистов. Не в целях собственного мазохистского удовольствия, а потому что поняла, врач врачу рознь…

Избегая долгое время этого страшного раздвигающего ноги кресла, я в первый же раз столкнулась с доктором, которая кричала на меня: «Расслабься! Ты мешаешь мне проводить осмотр! Ты специально сжимаешься?»

Нет, напряжена я была не специально и сидела, сжав кулаки, ощущая, как мокнет майка на теле тоже не специально. И решала, что жизнь без оргазма вполне имеет место быть, лишь бы слезть с этого ужасного кресла, выхватить одежду и убежать от испепеляющей меня гневом женщины, сверкая голой попой.

Не знаю, как я решилась на второй поход. Наверное, в глубине души я отчаянная и героическая личность.

Прочтя множество хвалебных отзывов про Любимову А.А., записалась на прием и сидела на синеньком диване около ее двери, трясясь, как осиновый лист на ветру. Размышляя: «А оно мне надо, может быть уйти…».

Медсестра выхватила меня из сомневающихся размышлений и чуть ли не под руку повела к врачу.

Алла Александровна заслужила каждый хвалебный отзыв и в тот же вечер получила еще один от меня, оказавшись не просто хорошим врачом, но вместе с тем тонким психологом и прекрасным человеком.

Пыточное кресло перестало видеться монстром, а неприятные ощущения показались вполне себе терпимыми.

К счастью, никаких патологий у меня выявлено не было. В силу стыдливости я не смогла признаться ей в истинной причине своего похода, несмотря на уточняющие вопросы женщины, и решила продолжить дальнейшее изучение темы самостоятельно.

Отсутствие разрядки, как я узнала, могло со временем сказаться на психоэмоциональном состоянии человека и стать причиной затяжного стресса, поэтому оргазм стал для меня своего рода идеей фикс. Несмотря на то, что к любвеобильным нимфоманкам я себя никогда не относила.

И тогда, уже далеко за восемнадцать, я вычитала, что оргазм бывает клиторальный и вагинальный. Хотя, многие научные статьи признают его единство. Любопытство съедало меня, а стыдливая мини версия в скафандре уверяла, что трогать саму себя не есть хорошо.

В те выходные папа уехал к друзьям на дачу, Мороженка предпочел занять его кровать, а я осталась одна в своей комнате, уверив Рому в невозможности встречи на выходных. И «Грех синьора Арриаса», найденный на очень дальних полках книжного шкафа, помог моим пальцам добраться до волшебного бугорка, подарившего мне мой первый взрыв удовольствия.

Воодушевившись, я стала тонко и тактично намекать Роме на наличие других — помимо миссионерской — поз, но получала лишь колкие ухмылки.

Говорить ему о том, что его «конец» по статистике может прийти через 1–3 минуты после входа бойца, а у женщин в среднем время занимает 5-11 минут — тогда как у некоторых дам необходимость и вовсе стремится к 40 (40, Карл!) минутам — не было смысла, ведь я так ничего и не чувствовала во время наших интимных встреч. Тогда, вообразив себя самодельным оргазмо-изучающим-профессором, вынесла для себя немного видоизмененный приговор: аноргазмия при половом контакте с партнером, но успешное пускание фейерверков в голову во время одиночного соло.

Поэтому пока Рома активно пыхтел надо мной, я мыслями уходила в список продуктов, который надо купить или вспоминала Юлины пожелания на день рождения. Ему моя отстраненность не нравилась, и он мог сердито сказать:

— Чего ты молчишь? Хоть постонала бы немного.

Чувствуя себя виноватой, я честно пыталась подражать дамам из фильмов для взрослых.

Мороженка мой союз с Ромой не одобрил с первого же дня появления моего ухажера в квартире. Ощетинившись, он так яро зарычал на парня, что тот спрятался за мной, а затем и вовсе отказывался приходить к нам в гости.

Расстались мы внезапно. Решив как-то сделать ему сюрприз, без предупреждения пошла к нему в гости, открыла имеющимися у меня ключами дверь, зашла и обнаружила его на диване с темноволосой девицей, чья юбка была задрана, а рука моего парня жадно мяла ее бразильский орех.

Приятно, конечно, что он выбежал за мной на лестничную площадку в одних трусах и умолял простить, клялся исправиться и порывался встать на колено. Встал.

Луч солнца упал на его волосы.

И это послужило сияющим концом…

От количества лака в глазах запестрило, и я услышала голос, который все время сама же в себе подавляла. Как я терпеть не могу этот мерзкий вонючий лак.

— Ром, — уверенно произнесла, когда двери лифта открылись, и я вошла внутрь. — Думаю это она, раз она так протяжно стонет. Успехов.

Из подъезда я вышла одинокой и счастливой.