My Maddie

Пролог

Пламя

Много лет назад…

Мне было холодно. Так холодно. Но мне всегда было холодно. Грубое, ледяное дерево стены моей спальни царапало мою спину, кости, торчащие из кожи. Я не ел... Я не мог вспомнить. Я прижал руки к животу. Он продолжал издавать звуки, говоря мне, что он голоден. Но мой папа сказал, что я не буду есть. Он не будет кормить дьявола.

Я был голым, за исключением нижнего белья. Мой папаша сказал, что грешники вроде меня не носят одежду. Он сказал, что зло в моих венах достаточно теплое. Я не хотел быть злым. Я не хотел быть злым, но мой папаша все равно сказал мне, что я им был. Вот почему другие дети не хотели играть со мной, потому что они видели черноту в моей проклятой душе.

Я посмотрел на свои руки и грудь. Они были покрыты следами укусов змей. Мне стало еще холоднее, когда я подумал о змеях, об их зубах, вонзающихся в мою плоть, по приказу пастора Хьюза, чтобы попытаться очистить меня. Но это не работало. Ничего не работало. Я был слишком

погружен в грех. Неискупимый , Папа сказал. Я не знал, что значит «неисправимый», но это звучало плохо.

Я закрыла глаза, но все, что я видела, был папаша, который сегодня ночью шатался, пока я сидела в углу спальни. У меня здесь не было никакой мебели. Папаша убрал мою кровать несколько недель назад, поэтому я спала на полу. У меня не было ни одеял, ни подушек. Он сказал, что я их не заслуживаю.

Дверь в мою спальню распахнулась. Я чувствовал запах алкоголя в дыхании моего папы с другого конца комнаты. Он снял ремень. У меня была всего секунда, чтобы свернуться в клубок, прежде чем кожа громко хрустнула на моей спине. Я стиснул зубы и зажмурился. Я знал, что заслужил это, потому что я был злым. Потому что в моей крови кипело пламя. Но мне все равно было больно...

Мой папа бил меня до тех пор, пока я не перестал чувствовать боль. Но я хотел боли. Я хотел, чтобы дьявол оставил меня в покое. Папа схватил меня за волосы и поднял на ноги. Я не закричал. Тыльная сторона его ладони полоснула меня по лицу, и я почувствовал вкус крови. «Посмотри на себя», — невнятно пробормотал он, дергая меня за волосы, пока я не поднял глаза. Я увидел себя в грязном зеркале на стене. Я закрыл глаза. Я не хотел видеть свое лицо. Лицо дьявола. «Я сказал, смотри, пизда!» — закричал мой папа, и я открыл глаза.

Папа улыбнулся. Я не понимал почему. Я не понимал, почему люди улыбаются или почему они хмурятся. Я ничего не понимал. Люди сбивали меня с толку. Я не знал, как находиться рядом с ними или разговаривать с ними, не отпугивая их.

Больше всего мой папочка ненавидел это во мне.

«Дурень». Он сжимал мои щеки, пока кровь от его пощечины не потекла по моему подбородку. Я выдохнул с облегчением. Вытекающая кровь поможет погасить пламя. Мне нужно было истечь кровью, чтобы спастись.

Папа полез в карман и вытащил ручку. Запрокинув мне голову, он начал рисовать на лбу. Мои глаза заслезились. Закончив с моим лбом, он перешел к моей спине, груди, рукам, а затем прижался губами к моему уху. «Дурень». Его резкий голос заставил меня затрястись. Он ткнул кончиком пальца в слово на моей голове. «Ебаный дурень!»

Я тоже не знал, что это слово значит. Я знал, что это плохо. Некоторые дети, с которыми я пытался играть, называли меня так. Мой папа всегда называл меня так.

«Встань в угол комнаты и не двигайся», — приказал Папа. Я слышала, как он вышел из дома, слышала его шаги на гравийной дорожке снаружи. Я обхватила руками ноги. «Уходи», — прошептала я огню в своих венах. «Просто оставь меня. Заставь его снова полюбить меня. Заставь пламя в моей крови погаснуть».

Бог не заботился обо мне. Теперь я был ребёнком дьявола. Так постоянно говорил пастор Хьюз. Я застыл, услышав, как моя мама поёт в гостиной. У мамы родился ещё один ребёнок. У меня был брат. Исайя. Я его ещё не видел. Папа не выпускал меня из комнаты, чтобы я с ним познакомился.

Я слушал, как моя мама пела «Мерцай, мерцай, маленькая звездочка». Когда она пела, я не чувствовал пламени в своей крови. Я не чувствовал демонов в своей душе или дьявола, наблюдающего за мной.

Я затаила дыхание, когда Исайя начал плакать. Мама просто продолжала петь, и в конце концов он остановился. Моя мама была доброй. Папа тоже был плох с ней. Мне не нравилось, когда он причинял ей боль. Но я не знала, как остановить его.

Я услышала шаги, приближающиеся к моей двери. Мое сердце забилось быстрее. Я думала, что это уже возвращается Папа. Но когда дверь открылась, я увидела, что это моя мама. Я поспешно забилась еще дальше в угол. Папа сказал мне, что мне нельзя никого трогать. Что мои прикосновения злы и могут навредить другим.

Я не хотел причинять боль маме.

Я не хотел причинять боль своему младшему брату.

«Малыш…» Мама включила свет. Мне стало больно в глазах. Я привык к темноте, а не к свету. Мама подошла ближе. Я увидел на ее руках своего младшего братика.

«Нет», — закричал я, качая головой, когда она протянула руку. «Ты не можешь меня трогать. Пожалуйста…» Мама начала плакать. Я не хотел, чтобы она плакала. Она была слишком красивой, чтобы плакать.

Мама отдернула руку, но села на пол передо мной. «Малыш...» Мама указала на слова на моем теле, и слезы потекли по ее щекам. Это заставило мою грудь заболеть.

Слеза упала с ее лица, и мой младший братик пошевелился у нее на руках. Я опустила глаза на него. Мама улыбнулась и откинула одеяло, чтобы я могла лучше его рассмотреть. Он был крошечным. «Твой младший братик», — прошептала она. Я взглянула на его лицо. Я не знала, похож ли он на меня. Я не хотела, чтобы он был похож. Я не хотела, чтобы пламя тоже бежало по его венам. Я не хотела, чтобы Папа причинил ему боль, чтобы пастор Хьюз натравил на него змей.

«Исайя», — мама подошла ближе.

«Не надо». Я прижался к стене. Мама остановилась, и когда я понял, что она не подойдет ближе, я снова посмотрел на брата. Он наблюдал за мной.

«Он тебя знает», — сказала мама.

Я проглотил странный комок в горле. «Он делает?»

«Потому что ты его старший брат, Джосайя. Он знает, что ты всегда его защитишь».

«Я сделаю это?» Я не знал как. Я был плохим.

«Ты не злой, детка», — сказала мама. Но это потому, что она не понимала, что такое зло. Папа сказал мне, что она не понимает. Внезапно Исайя поднял руку, почти коснувшись моей. Я отдернула руку. Он все еще смотрел на меня. «Он просто хотел подержать тебя за палец, детка. Он хочет встретиться со своим старшим братом».

«Держи… держи мой палец?»

«Смотри», — сказала мама. Она указала пальцем на моего брата, и он обхватил его рукой. Мама улыбнулась. «Он просто хочет сказать «привет».

«Я не могу». Я спрятала руки под ногами. Я хотела взять его за руку. Но я не могла причинить ему боль. Я не могла сделать его грешником, как я.

«Детка», — сказала мама.

«Пообещай мне...» Она посмотрела на Исайю и поцеловала его в щеку. Я хотел, чтобы она поцеловала и меня в щеку. Но она не могла. Я не позволял ей. Никто никогда не мог поцеловать меня в щеку.

«Пообещай мне, что ты всегда будешь любить своего брата, Джосайю. Что ты всегда будешь заботиться о нем. Защищать его. Это то, что делают старшие братья».

"Я обещаю."

Мама снова заплакала. «Однажды, когда ты уйдешь отсюда, возьми его с собой. Береги его. И люби его. Позволь ему любить тебя тоже. Вы оба этого заслуживаете».

Я не знала, почему она говорила такие вещи. Мой папа никогда не отпустит меня.

«Ты не злой. Ты мой драгоценный маленький мальчик, который просто видит мир по-другому. Это папа не понимает. Ты особенный и любимый. Так сильно, детка. Ты понимаешь меня? Ты веришь мне?» Я кивнула, но на самом деле не верила. «Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя и Исайю. Даже когда меня не будет рядом. Вы братья, а братья защищают друг друга». Мама снова посмотрела на Исайю. Он все еще держал ее палец в своей крошечной руке. «И однажды, когда ты почувствуешь себя храброй, ты можешь позволить ему держать и твой палец. Ты не сделаешь ему больно, детка. Я знаю, что не сделаешь».

Я хотел быть смелым. Я хотел быть смелым ради мамы. Но я не мог дотронуться до него. Я не мог причинить ему боль. Может быть, однажды, когда пламя погаснет и дьявол покинет мою душу, я, наконец, позволю ему держать мой палец.