Мы просили у вечности рай

Глава 43 Часть 2

— Убирайся! — Ору во весь голос, яростно скидывая поднос с едой прямо на пол. Ненавижу себя за то, что когда-то женился на этой женщине. Поставил эту чертову подпись кровью на договоре с ее отцом. — Пошла вон из моего дома! — В глазах рябит. Сердце отчаянно начинает бахать за грудиной, проламывая до боли кости. Дыхание спирает. Голова начинает кружиться от выпитого алкоголя на голодный желудок.

— Можешь орать на меня сколько угодно, только легче не станет! — Уравновешенно. Не повышая голоса. Сейчас Амани полная противоположность самой себе. — Эмир, пока ты в подобном состоянии, я не оставлю тебя одного. — Шаг делает, приближаясь. Поднимает руку, желая прикоснуться к моему плечу, но я судорожно дергаюсь, уворачиваясь. — Мне очень больно. Я тоже скорблю по нашему погибшему сыну. — С завуалированной издевкой. Задевая за самое живое, чтобы вывести меня на эмоции. Разозлить, превратив в зверя. Резко подхватываюсь на ноги, вмиг хватая Амани за горло. Душить начинаю, с каждой секундой сильнее сжимая пальцы на тонкой шее.

- 'Аdhhab 'iilaa aljahim, alkaliba (Иди к черту, сука) — Сжимая челюсти, выплевываю сквозь зубы. Продолжая душить, разворачиваюсь, толкая Амани к стене. Руку отпускаю, и она почти теряя равновесие, едва удерживается на ногах. — Этот ребенок никогда не был твоим! — Продолжаю неистово кричать, мечтая, чтобы эта ведьма убралась из моего дома.

— Он был наш! — Идет на меня, явно игнорируя жгущее ощущение на своей шее, оставленное моими пальцами. — Я любила его гораздо больше, чем твоя западная шлюха. — Смело и дерзко. Не отступая. Словно когтями вонзается в мои раны, заставляя их снова кровоточить.

— Закрой рот! — Замахиваюсь, сжимая кулак в воздухе. Всего секунда и я готов ударить ее по лицу. Но что-то останавливает.

— Не можешь принять правду, Да? Только я не виновата в твоих бедах. — Шаг. Тесная близость, которая доводит до исступления. — Она убила ребенка. Не я. — Настойчиво ранит словами, по сути, говоря все, как есть. — Подлая шлюха бросила его, заставив умирать голодной смертью. Как ни в чем не бывало, вернулась домой. Ты только представь, Эмир, — еще один шаг. Амани поднимает руку, кладя горячую ладонь на мою обнаженную грудь. Замирает, больше не двигаясь, — малыш лежал в одиночестве и умирал. Она убила его. Она. — Как заезженная пластинка. Повторяет одно и тоже, взрывая окончательно разум. Хватаю Амани за волосы, начиная тянуть в сторону выхода.

— Уходи… — Это все, на что я сейчас способен. Выталкиваю Амани за пределы гостиной, тут же закрывая двери. Выдыхаю, представляя то, о чем она только что говорила. И без ее напоминания эти фантазии преследуют. Покоя не дают. Когда же боль отступит? Когда я смогу спокойно дышать, забыв обо всем? Сложно. Но в жизни нет ничего невозможного. Шагаю вперед, пересекая гостиную. От выпитого алкоголя шатает из стороны в строну. Хочется принять ледяной душ, а потом немного поспать. Организм совсем измотался. Клео безжалостно уничтожила мою душу и сердце. Затоптала живьем. Превратила меня в труп, насовсем лишая смысла жизни. Я всегда сильным был, и сейчас должен справиться. Существовать. Дышать. Слышать, как бьется мое сердце. Вхожу в спальню, не закрывая дверь. Осматриваюсь, моментально вспоминая, как был здесь с Клео в последний раз. Вся обстановка еще напоминает о ее присутствии. Наверно мне стоит раз и навсегда избавиться от этой квартиры. Выбросить из своей жизни все, что было с ней. От памяти лишь трудно избавиться. Горстка воспоминаний всегда будет преследовать. Отражение ее лица на самом дне души останется большим шрамом. Ничто и никогда не исчезает бесследно. Каждый прожитый момент, остается отчаянным криком, который будет будить на рассвете, словно самый кошмарный сон. Ночами истязать до изнеможения. Человеческая память подобна паутине. Ловушка, из которой разуму почти не выбраться. Она художница, рисующая самые изощренные картины. Сколько же времени понадобиться, чтобы я научился с ней справляться? Отравленное сознание не позволяет установить эти границы. Начинаю бродить по спальне, включая приглушенный свет. Ступая босыми ногами по холодному мраморному полу. Уснуть и забыться, это все, о чем я готов сейчас молить. Беспощадное время останавливается. Заставляя меня впасть в бредовое состояние. Голова кругом. Все кости ломит. Внутри такая необъятная пустота, что становиться невыносимо. Ничего уже не поможет. Выпитый алкоголь не способен успокоить. Перед глазами до сих пор она. Нежная и невинная. Моя Альби. Мое сердце, которое сейчас окровавлено. Делая глубокий жадный вдох, ощущая аромат ее кожи. Восточных масел, которыми она безумно любила натираться. Оборачиваюсь, застывая на месте в полном шоке. Иллюзия раздраженного сознания, или я просто окончательно с ума сошел. Моя Альби. Рядом. В нескольких метрах. Моргаю быстро, и картинка тут же меняется. Амани. В платье, которое Клео очень часто носила. Концентрированный запах духов, которые мы вместе покупали. Эта тварь осмелилась надеть вещь, которая ей не принадлежит. Неосознанно шагаю на Амани, снова хватая ее за горло. Придушивая, вынуждаю наклонить голову назад. В бесстыжие глаза смотрю, понимая, что внутри этой женщины нет ничего святого. Ради того, что хочет, она идет по головам. Проливая кровь. Злость еще больше опьяняет. Гнев на весь мир. На Клео. На самого себя. Готов переступить черту, убив эту дрянь прямо в своем доме. Не воспринимая это, как грех. Только собственными руками я могу избавиться от этого злосчастного брака, испоганившего всю мою жизнь.

— Сними эту тряпку и убирайся из моей спальни. — Инстинкт убийцы внутри вспыхивает. Цепенею, сильнее впиваясь пальцами в нежную кожу. — Клянусь Дьяволом, я задушу тебя, Амани! — Зверским рычащим голосом. Толкая Амани к стене. Она ворочает головой, пытаясь избавиться от моей хватки.

— Если хочешь, сорви ее сам. — С хрипотцой в голосе. Смотря пристально в глаза. Пробираясь на дно заброшенной души. Будоража тьму. Не понимая, что творю, отпускаю шею Амани, начиная раздирать на ней платье. До лоскутов, которые я моментально на пол бросаю.

— Не хочу тебя видеть. — В прострации. До конца не соображая где и с кем нахожусь. Взгляд опуская, вижу идеальное обнаженное тело. С возбуждающими изгибами. Амани нарочно облизывает губы, доводя меня до предела. До грани, которую я не могу переступить.

— Выпусти своих демонов, Кинг. — Прижимается нагим телом, обвивая рукой мою шею. Заигрывает сознательно. Носом к щеке прикасается, и я снова вдох делаю. Ощущая везде запах Клео. На ее и своей коже. Обезумевшее желание просыпается. Тело напрягается, и держать себя в руках уже почти невозможно. — Ты не сможешь справиться с эмоциями. — Голову наклоняет, соблазнительно прикусывая кожу на моем плече. — Хочешь меня, Эмир. Признай это. — Шепотом лязгающим. Возбуждая невыносимо. Запутывая, пользуясь моей слабостью. Болью, сочащейся сквозь кожу.

— Ненавижу! — хрипло и громко. Хватаю Амани за талию, разворачивая спиной. Вынуждая ее упереться руками в стену. — Вас обоих ненавижу. — Жадно втягиваю воздух через нос, пытаясь насытить пустые легкие. Провожу ладонями по гладкой спине, надавливая в районе поясницы. Амани прогибается, отставляя задницу. Срываюсь, чувствуя, что остановиться уже не смогу.

— Нет, ты всегда меня любил. — Ногтями стену царапает. Задницей трется о мой пах, срывая демонов с цепи. Суматошно расстегиваю джинсы, спуская их вместе с боксерами вниз. Амани шире раздвигает ноги, уверенно зная, что будет дальше. Толкаюсь, и, направляя твердый член рукой, вхожу в ее тело до предела. Густые черные волосы скручиваю на затылке, начиная бешено трахать.