Мы просили у вечности рай

Глава 59

Эмир.

Наверно в сотый раз я набирал номер Клео, но вместо гудков слышал лишь оператора, который сообщал, что абонент временно не доступен. Подсознательно понимал, почему она решила оградить себя от общения, не желая разговаривать со мной. Уверен, она сделала это специально, чтобы побыть в одиночестве. Разобраться в себе, решив что-то о дальнейшей жизни. Не хотелось давить, но я сходил с ума, не имея возможности хотя бы услышать любимый голос. Узнавал у Виктора об ее передвижениях, чтобы быть спокойным. После последних событий, казалось, все утряслось, но от чего-то в душе оставалось некое тревожное ощущение, которое никак не хотело исчезать. Зная Сафира, даже посмертно он мог уготовить еще какой-нибудь сюрприз. Успокаивал себя мыслями, что Виктор не оставит Клео без наблюдения. Не позволит ей оставаться одной, даже находясь в Париже. Сворачиваю, сбавляя скорость. Подъезжаю к зданию клиники, где находится Амани. Очередной раз набираю номер Клео, но все безрезультатно. Прячу телефон в боковой карман джинс, паркуя машину прямо около входа. Понимая, что сейчас мне предстоит очередное тяжелое испытание, но не мог проигнорировать звонок доктора и не прилететь в Швейцарию. Это было моим долгом. Делая несколько глубоких вдохов, выхожу из машины, уверенно направляясь к зданию клиники. Сразу же хотел увидеться и обсудить все с доктором, но в последний момент почему-то решил сначала увидеть Амани. Так или иначе, мое появление способно определенно резко изменить ее состояние. Проходя регистратуру, сворачиваю влево, начиная подниматься по ступенькам на второй этаж. Амани находилась в платном отделении, которое предусматривало все удобства. Третья дверь по коридору. Не раздумывая вхожу, тут же осматриваясь. Амани лежит на кровати лицом к окну. Замираю, замечая, насколько сильно она похудела за это время. Сердце сжимается. Эта женщина причинила немало боли, но сейчас я не смел, желать ей зла. Она ждала тепла и поддержки, и кроме меня ей никто не мог этого дать. Осмеливаясь, шагаю вперед, обходя больничную кровать. Присаживаюсь рядом, но Амани отстраненно смотрит в стену, будто вообще не слышит и не видит моего появления. Взгляд совершенно пустой. Умерший. Придвигаясь ближе, беру Амани за руку, ощущая холодность кожи. Она будто не живая. Начинаю гладить пальцами ладонь, но она абсолютно не реагирует на мои прикосновения. Продолжая смотреть в одну точку, лишь изредка моргает, еле слышно дыша.

— Амани, — тихо произношу ее имя, рассчитывая, что она услышит и хотя бы посмотрит в глаза, — как ты себя чувствуешь? — Задаю вполне логичный вопрос, ожидая услышать хотя бы скупой ответ. Но ничего не происходит. Не реагирует. Будто меня и нет вовсе. Понимая, что разговариваю сам с собой, аккуратно кладу ее руку на кровать и поднимаюсь на ноги. Нужно срочно поговорить с доктором и что-то окончательно решить.

Не спеша выхожу из палаты, тихо прикрывая двери. Достаю мобильный телефон, быстро набирая номер отца Амани. Долгие гудки, в результате которых никто не отвечает. Он сознательно игнорирует мои звонки, зная, что я хочу рассказать о состоянии его дочери. Никогда не думал, что люди могут быть такими черствыми и хладнокровными. Понимая, что ответа я так и не дождусь, прячу телефон обратно в карман. Поднимая голову, замечаю доктора, идущего мне навстречу.

— Эмир, добрый день. — Протягивает руку, и я отвечаю на его жест, здороваясь.

— Добрый день, доктор Хортон. — Отхожу чуть в сторону, давая пройти медперсоналу. — Прилетел первым же рейсом. — Добавляю, зная, что доктор и сам это понимает.

— Нам нужно поговорить. Идем в мой кабинет. — Жестом показывает направление и начинает идти по коридору. Следую за мужчиной, ровно до того момента, как он останавливается около одной из дверей, и открывает ее. Пропускает меня первым, и только потом входит сам. — Присаживайся. — Обходит свой рабочий стол, садясь в большое кожаное кресло.

— Что я должен сделать? — Спрашиваю напрямую, зная, что мистер Хортон определенно уже что-то решил.

— Я просмотрел специализированные учреждения, в которых могут помочь Амани, и хотел бы посоветовать вот эту клинку. — Доктор протягивает мне распечатанный листок, на котором полная информация о психиатрической клинике, находящейся на другом конце Швейцарии. — Ожидая твоего появления, Эмир, я позволил себе связаться с главным врачом и обсудить все тонкости. Вас уже ждут там. Надеюсь, ты рассердишься из-за моего вмешательства? — Двигается чуть ближе, кладя руки на край стола.

— Конечно, нет. — Тут же отвечаю, стараясь даже улыбнуться. Я должен благодарить этого человека за помощь, которую он единственный оказывает в последнее время.

— В этой клинике, — доктор Хортон расслабляясь, начинает рассказывать, видя, что я согласен на все условия, — практикуют новую методику лечения. Возможно, именно она сможет вытащить Амани из ее скорлупы, и вернуть в обычной жизни. — Замолкает, пристально смотря в мои глаза.

— Вы не представляете, как сильно я этого хочу. — Откровенно. Осознавая, что том состоянии, в котором находится Амани, бросить ее не смогу. Мой долг заботиться о ней до последнего. Не бросать на произвол судьбы, зная, что она не нужна даже собственному отцу.

— Надеюсь, что все получиться. — Громко вздыхает, понимая насколько тяжело мне даже разговаривать на эту тему.

— Тогда не будем терять времени. Разрешите мне забрать Амани прямо сейчас? — Спрашиваю, продолжая смотреть мужчине в глаза.

— Не вижу никаких препятствий. Попрошу медсестру Амани помочь вам собраться. — Доктор Хортон встает с кресла, и, обходя стол, подходит ближе. Прощается со мной, пожимая руку.

Прокручивая в голове одновременно сотни мыслей, возвращаюсь к палате Амани. Застаю ее почти в том же положении, но сейчас в ее руках достаточно большой черный блокнот и ручка. Наверняка это тот самый дневник, который она начала вести, попав в клинику. Подходя ближе к кровати, понимаю, что мне необходимо с ней снова заговорить. Так, чтобы она услышала.

— Амани, — пытаюсь достучаться, произнося громко ее имя. Она поворачивает голову, смотря исподлобья. Несколько секунд рассматривает выражение моего лица, а затем, кажется, даже пытается улыбнуться, — я хочу забрать тебя отсюда. — Подбирая в сознании подходящие слова, что рассказать о том, что она продолжит свое лечение в другой клинике. Продолжает смотреть,

никак не реагируя. Протягиваю руку, желая забрать блокнот и ручку и помочь ей подняться.

— Не трогай. — Кричит, прижимая блокнот к себе. Так, словно он самая драгоценная ее вещь. — Не смей забирать его у меня. Не смей! — И обращается, по-моему, даже не ко мне. Просто протестует, выражая свое недовольство. Отхожу назад, чтобы не накалять атмосферу. Позволяя ей делать все, что она хочет. Амани должна быть спокойна, ведь нам предстоит долгий путь. В палату входит медсестра, которая что-то тихо шепчет Амани, все-таки заставляя ее подняться с кровати. Помогает переодеться, и собрать все имеющиеся вещи. Нервно стою в стороне, не представляя, как мы окажемся с ней наедине. Не выдерживая выхожу из палаты, стремительно направляясь в сторону лестницы. Спускаюсь на первый этаж, так же быстро выходя на улицу. С самого утра льет сильный дождь. Хмурые серые тучи затянули небо. Они напоминают мое внутреннее состояние. Тьму, которая медленно и уверенно снова наступала. Череда хищных случайностей или закономерностей. Мне казалось, ад снова замкнулся, никогда больше не позволив мне из него выбраться. Быть может Клео права и в наших отношениях нет никакого будущего. Смириться с этим чертовски тяжело. Выбирать тоже. Не отпустив до конца прошлое, нельзя строить будущее. В данный промежуток своей жизни, я не мог оставить Амани, превратив ее лишь в злосчастные воспоминания.

Подойдя к машине, уперся руками в крышу, позволяя крупным каплям дождя падать на лицо. Освежать, немного приводя в чувства. Хотя даже этого было недостаточно. Считал в уме секунды, осознавая, что Амани вот-вот выйдет, и мне придется остаться с ней наедине. Не понимал чего ждать. Дорога будет не из легких. Медсестра выводит Амани на улицу, держа над ее головой зонт. Открываю дверцу машины, помогая Амани сесть. А потом забираю ее вещи, устраивая их на заднем сиденье. За руль сажусь, ощущая, как неистово начинает биться сердце. Зная примерное положение клиники, в которую мы отправляемся, примерно выстроил план дороги, понимая, что она проходит через горную местность. Завел мотор, осторожно трогаясь с места. Не решался посмотреть на Амани. Не знал, как с ней разговаривать, если она захочет этого. Не спеша, двигаясь по опустевшим улицам, направляюсь в строну выезда из центра города. Стараюсь не гнать, едва справляясь с желанием сильнее нажать на педаль газа. Дождь не стихал. Амани сидела тихо, смиренно смотря в окно. Отстраненно, словно находилась в машине совершенно одна. Кинул беглый взгляд в ее сторону, задумываясь о том, что с самого начала наш брак был ошибкой. Самой большой в моей жизни. Всего бы этого сейчас не было, если бы я, как одержимый не добивался этой девушки. А если бы не встретил Альби, уже женился бы на другой. Сделав ее второй женой. Появились бы дети, и возможно, брак, вполне мог бы стать счастливым. Но такова судьба. Ее не избежать. Не скрыться. Приходиться смириться, проходя все эти испытания. Но счастья никогда не будет в моей жизни, если Клео не вернется. Она должна быть рядом. Ведь никакие богатства не принесут того настоящего счастья, которое может подарить поистине любимый человек. Поворачивая голову, смотрю на Амани, вспоминая ту юную девчонку, в которую я был влюблен. Нежная влюбленность и любовь это разные понятия. Лишь встретив Альби, я смог понять отличия этих чувств. Спустя годы, понимаю, что никогда не любил Амани. Да и влюбленность закончилась очень быстро. Женитьба на ней всего лишь очередной глупый поступок, которым я пытался доказать окружающему миру и прежде всего своей семье, что я способен свернуть горы, добившись того, что хочу. Сейчас на сердце глубокая тяжелая жалость. Обида на судьбу, за то, что она так жестоко обошлась с Амани. Быть может это расплата за совершенные ею поступки, но слишком строгая и бессердечная. В конце концов, Амани не виновата в расстройстве личности. Это происходит помимо нашей воли. Зачастую люди даже не понимают, что больны. Я должен ей помочь. Согласиться на любое лечение, лишь бы помочь. Сбавляя скорость, выезжаю на горную серпантинную дорогу. Ливень усиливается. Колеса скользят по мокрой дороге, и я понимаю, что нужно быть предельно осторожным. Особенно на крутых поворотах. Замечаю, что Амани поворачивается, с безумием смотря на меня. Глаза огнем горят. Стараюсь не реагировать на этот взгляд, понимая, что любое мое сказанное слово может ее спровоцировать. Смотрю сквозь лобовое стекло, но из-за сильно ливня дороги практически не видно. Все будто в тумане. даже включая фары дальнего виденья ни черта не помогает.

— Ненавижу эту жизнь. — Амани кричит нечеловеческим голосом, набрасываясь на меня. Дергает за руки, начиная выворачивать руль. — Я хочу умереть, Эмир. — Ее голос такой оглушительный, что в ушах звенеть начинает. Пытаюсь справиться с управлением, отшвырнув от себя Амани, но внезапно раздается сильный удар, в результате которого лобовое стекло разбивается вдребезги. Темнота. Глухой шум. Скрежет металла, от которого внутри все на части разрывается. И боль по всему телу, словно на живую отрезают куски плоти. Крик Амани. Дикий и безжалостный. Отчаянный. Она сделала то, что давно хотела. Потащила меня следом в свой собственный ад.

Клео.

Долгие часы перелета казались самой страшной пыткой, которая только может быть. Нарушая запреты использования мобильного телефона на борту самолета, каждые полчаса просматривала новости, чтобы узнать что-то новое. Но ситуация не прояснялась. Имена погибших по-прежнему были не подтверждены. Наверно, пока человек не почувствует на вкус это невыносимое ощущение потери, не поймет искренне насколько сильна любовь. Я любила Эмира. Несмотря ни на что и вопреки всему. Я любила его настолько сильно, что готова была отдать собственную жизнь, лишь бы только узнать, что он живой. Жить дальше без него, все равно, что существовать без воздуха. Начинаю дрожать, обнимая себя руками. Громкий голос капитана сообщает, что самолет готовится к посадке. Я не могла оставаться в Париже. Мое место в его доме. С его сестрой, которая наверно тоже с ума сошла от ожидания. Не представляю, как справляется Эффи со всем происходящим после тяжелой операции. Ноги ватные. Не хотелось верить в плохое, но понимая, как судьба всегда жестоко с нами обходилась, сложно было верить в лучшее. Нужно взять себя в руки, но ни черта не выходит. Словно на автомате поднимаюсь с места, когда сообщают об удачной посадке. Начинают выпускать пассажиров, провожая почти каждого к трапу. Я не собирала никаких вещей. Просто выскочила с кладбища, и, поймав такси, отправилась в аэропорт. Мне хотелось скорее узнать всю правду об этой аварии, какой бы страшной она не была. Смутно помню, как добрела до здания аэропорта. Как бесцельно направлялась по залу, не обращая ни на кого внимания. И только, когда увидела Эффи и ее мужа, позволила себе разреветься, кинувшись в объятия девушки. Обнимала, позволяя всем скопившимся эмоциям выбраться на волю. Муж Эффи оказался добрым и заботливым человеком. Он успокаивал меня так, будто я была его маленькой сестренкой. Обнимал, давая тепло и поддержку. Почти до самого дома уделял внимание мне и своей жене. Места себе не находила. Слонялась по просторной гостиной, не решаясь подняться в его комнату. Зная, что почувствуя аромат Эмира, и увидев его вещи вообще умом тронусь. Он обязан быть жив. Ради меня. Ради будущего, которое все еще возможно.

— Асад приготовил успокаивающий чай. — Эффи обнимает меня за плечи, подталкивая в сторону кухни. — Нужно успокоиться и ждать. Уверена все будет хорошо. — Голос Эфф был оптимистичным, но я ощущала ее тревогу и беспокойство. Она переживала за Эмира, осознавая, что он может не вернуться.

— Ничего не хочется. — Тихо. Монотонно. Усмиряя боль, которая раздирала сердце на куски. Нехотя еду следом за Эффи, хватаясь за любую возможность немного отвлечься. Не думать о том, что мужчина, которого я люблю больше жизни, может быть мертв. Я этого не перенесу. Дышать не смогу. Потерять и сына и Эмира это слишком большое наказание. Только не понимала, какие же ошибки совершила? За что, все это?!

Эффи заводит меня на кухню, силой сажая на стул. Ее настрой и состояние на данный момент гораздо лучше моего. Наливает большую чашку успокаивающего чая.

— Выпей, станет легче. — Это все, что она может сказать. Понимая, что никаких слов не будет достаточно, чтобы усмирить мою боль. Смягчить эти мучительные чувства ожидания и полной неизвестности. Нагнетающая тишина еще сильнее вводит в удручающее состояние. Асад несколько раз пытался связаться с полицией Швейцарии, но никто не давал никаких разъяснений. Как будто специально все окружающие издевались, подвергая этой глумительной пытке.

— Не хочу верить, что Эмир погиб. — Проговариваю, делая несколько глотков остывшего чая. Руки колотятся, и чашка едва не выскальзывает на пол. — Эффи, я жить без него не смогу. Боже, — Начинаю снова плакать, не стесняясь, — если бы только знала, как я люблю твоего брата. — Кое-как ставлю чашку на стол, тут же прикрывая лицо ладонями. Реву, смыкая губы, чтобы не заорать в голос. В висках пульсирует дикая боль. Все тело онемело. И, кажется даже на слезы сил больше не осталось. Но они продолжают литься помимо моей воли. Легче не становиться. Наоборот, с каждой секундой все хуже и хуже.

— Я знаю, Клео. — Эффи подходит сзади, сильно обнимая меня за плечи. — Эмир любит тебя точно так же. Судьба не может быть такой бессердечной, закончив вашу историю трагично. Прислушайся к своему сердцу, — наклоняясь, целует меня в висок. Вздрагиваю, немного расслабляясь, — оно ведь чувствует, что он жив. — К себе прижимает, заставив верить ее словам. Наверно это единственно, что нам обоим остается. Вера.

— Эффи… — Шепотом произнося ее имя, начинаю сильнее плакать, прижимаясь к девушке. Цепляюсь за ее руки, обнимающие меня, может быть, даже с болью впиваясь в кожу. Собственные губы кусаю, пытаясь затмить физической болью, душевную. Хоть как-то в себя прийти, заставив поверить в лучшее. Но безжалостное время отнимает любые надежды.

— Не хочешь подняться и пообщаться с Эсмой? — Эффи меняет тему разговора, пытаясь отвлечь. Приглашая поиграть с ее дочерью, которая похожа на настоящего ангела.

— Позволишь мне побыть одной. — Мне, правда, хотелось немного тишины. Этого издевающегося одиночества, которое испепеляет и без того загубленную душу. И пусть мысли терзают на части, я должна собраться с силами и взять себя в руки.

— Конечно. — Эффи забирает у меня чашку, после того, как я допиваю оставшийся чай. Ставит их на столешницу, и больше ничего не говоря, выходит из кухни, выполняя мое желание. Черт! Дрожащими пальцами пробираюсь в волосы, сжимая их со всей силы. Резко подхватываюсь на ноги, ощущая сильное головокружение. Усталость и измотанность по всему телу. Едва не падаю, хватаясь за спинку деревянного стула. Заставляю себя дышать глубоко и часто, чтобы в чувства прийти. Добираюсь до окна, хватаясь вспотевшими руками за подоконник. Бесцельно смотрю вдаль, глуша сотни мыслей уничтожающих разум. Больше не плачу. Сухие губы предательски дрожат. Закрывая глаза, воспроизвожу в памяти образ Эмира. Его бездонный карий взгляд, который всегда меня с ума сводил. Будоражил каждый оголенный нерв. Его ослепительная хамская улыбка, способная мгновенно обезоружить и подчинить. Я беспрекословно отдавалась в плен этому мужчине, наслаждаясь каждым мгновением проведенным рядом с ним. Подарила ему свои сердце и душу. Все, что у меня было. Не увидеть его снова подобно смерти.

Нервно вздрагиваю, ощущая легкое прикосновение шершавыми пальцами к шее сзади. Замираю, думая, что это розыгрыш шального воображения. По позвонкам. Вниз. Вызывая неистовую дрожь по коже. Приоткрываю рот, забывая, что нужно дышать. Крепкое тело вплотную прижимается, и неизбежно я ощущаю в горле ни с чем несравнимый аромат терпкого парфюма. Распахиваю глаза, несколько раз моргая. Не соображая, что происходит. Разворачиваюсь, резко смотря перед собой. Боже мой, Эмир. Здесь. Рядом со мной.

— Живой… — Поднимая руку, прикасаюсь пальцами к его щетине. Проводя подушечками по напряженным скулам. Замечая на лице царапины и несколько синяков. Губа рассечена. — Ты здесь…. — Бессвязным шепотом. Начиная плакать.

— Я здесь, Альби. — Обнимает мое лицо ладонями, начиная целовать кожу на щеках. Бегло перемещаясь к губам и подбородку. — Больше я никогда тебя не оставлю. — Голова кругом. Ничего больше не важно. Только он. Со мной. Рядом. Навсегда. Я могла потерять его, как и всех остальных в моей жизни. Не смогла бы пережить этого горя. Здесь и сейчас. Как тонка эта фраза. Возможно, больше никогда у нас не будет такого момента. Близкого и родного. В эту секунду мир принадлежит лишь нам двоим. Я его Альби. А он мой дикий лев, способный подарить кусочек рая.