Мы просили у вечности рай

Глава 3

Клео.

Липкий сумрак окутывает разум. Вдох и выдох. Немеющая боль по всему телу. Ощущаю, что не имею не единой возможности пошевелиться. Даже вздрогнуть. Адский холод. Бессмертный сильный ветер. До какой-то ужасающей внутренней дрожи. Полная тьма, уничтожающая время. Из которой не выбраться. Не найти заветного лучика света, который поможет тебе найти путь. А кровь все-таки добирается до сердца. И где-то очень глухо, я слышу его стук. Жива. Но быть может, мне это просто, кажется. Полное беспамятство. Безвыходность. Отчаянная обреченность. Пытаюсь пощупать себя руками, но словно нет ничего. Вокруг темно и сыро. Словно я на дне какой-то самой глубокой ямы. Подсознательно понимаю, что это все еще галлюцинации. Игры разума, который находится под действием каких-то препаратов. Мгла, наполненная страхами, наступает. И наверно в этот момент, сердце единственный ориентир, который поможет выбраться. Разорвать эту связь с темнотой, похожей на кошмарный сон. Кое-как двигаюсь на месте, ощущая дикую боль в районе позвоночника. Она плавно ползет вверх, сковывая шейные позвонки. Начинаю откашливаться, отчетливо слыша собственные звуки. Так громко, что в ушах начинает звенеть. Морщусь от боли. Несколько мгновение, и я чувствую теплые дрожащие руки, которые начинают гладить по голове. Нежно и бережно. И я в момент вспоминаю, как во время болезни однажды, мама всю ночь сидела рядом со мной, успокаивая. Так же ласково гладила по голове, чтобы я постоянно ощущала ее присутствие рядом. Знала, что в тяжелый момент не одна. Сейчас подобные чувства. Но все как-то по-другому. Начинаю шевелить пальцами, царапая ногтями, по-моему, деревянный пол. Еще немного двигаюсь, надеясь, что найду в себе силы подняться, но не могу даже глаз открыть. Все тело замлело до такой степени, что я просто его не чувствовала. Все время, проведенное в бреду, постоянно слышала посторонние голоса. На незнакомом языке. Сознание схватывало отдельные фразы, которые были произнесены на английском. Не помню не единого слова. Снова мне моментально стирали память. Отнимали прошлое, не давая никакой надежды. Пара секунд. Похожих на беспредельную вечность. Снова прикосновение чужих рук, которые в этот раз сопровождаются приятным женским голосом. Мягкий шепот. Ласкающий слух. Но я не понимаю, что говорит девушка. Петь начинает. Так же тихо и безропотно. Продолжая прикасаться к моим волосам. Размыкаю слипшиеся губы. Хочется облизнуть их, но во рту чертовски сухо. Шум. Движения рядом. В рот начинает струиться холодная жидкость, и я с жадностью все проглатываю. Пение не прекращается. Дышу тяжело. Опять начинается приступ кашля. Из последних сил распахиваю глаза, пытаясь сфокусироваться. Но все расплывается. И в какой-то момент даже ослепляет. Резко зажмуриваюсь, ощущая режущую боль. Морщусь, начиная мычать. Понимая, что я все еще не способна заговорить. С силами собираюсь, и снова смотрю. На белую поверхность. Видимо потолка. Шея затекла. Ощущаю странный запах. Кажется, что я нахожусь в больнице. Вспышками возвращаются куски воспоминания. Мы с Фрей в каком-то испанском клубе. Наверняка мне просто стало плохо, поэтому сейчас я нахожусь здесь. Поворачиваю голову, пытаясь сконцентрировать взгляд. Стены такого же цвета. Белые. Настолько ядовитая белизна, что тошнить начинает.

— Тише. — Снова этот тихий приятный голос. Еще поворачиваю голову в сторону. Встречаясь с ярко-голубыми глазами. Немного приподнимаюсь, рассматривая девушку. Блондинка. Юная. Примерно такого же возраста, как и я. Похожая на ангела. Очень красивая. На левой скуле несколько небольших ссадин. Смотрю, моргая несколько раз, вообще не осознавая, где нахожусь. Это явно не больница. Нутром ощущаю, даже ничего не спрашивая. Голова начинает жутко кружиться. Тошнота подступает к горлу. Внутренности скручивает. Животный страх разъедает все живое. Ощущаю, как дрожать начинаю. — Попей. — Девушка протягивает мне белую небольшую чашку, наполненную до краев прозрачной жидкостью. Руки не слушаются. Она подносит чашку ко рту, и я начинаю лихорадочно пить холодную воду. Немного оживая. Хватаюсь за ее ледяные руки, выпивая все до самого конца. Начинаю дышать полной грудью. Разум в себя приходит. Снова поток воспоминаний, который еще больше запутывает мысли. Оглядываюсь по сторонам. Небольшая комнатка. Полностью белая. Она не похожа на больничную палату. Не напоминает домашнюю комнату. Странное помещение, вызывающее лишь страх и тревогу. Наконец-то я начинаю чувствовать собственное тело. Шевелю увереннее руками, все еще ощущая дикую слабость.

— Где я? — Хрипло. Блондинка разворачивается, возвращая пустой стакан на небольшой деревянный столик. На котором стоит графин, наполненный водой. Потом перемещает на меня свой взгляд, наполненный страхом и застывшими слезами. Мрачностью.

— Я не знаю. — С непонятным акцентом. Пожимает плечами, тихо всхлипывая. Позволяя паре слезинок, скатиться по бледным щекам. Она даже не пытается стереть их. — Сама недавно пришла в себя. — После каждого ее слова становиться страшнее. Резко дергаюсь, пытаясь подняться на кровати. Но ощущая сильное головокружение, возвращаюсь назад. Пульсирующая боль разрывает затылок. — Я вспомнила, что меня привезли в это место приблизительно четыре дня назад. И скорее всего все это время обкалывали снотворным, чтобы держать в бессознательном состоянии. — С горечью в голосе. Ужасом пропитанным. Неосознанно обнимаю себя руками, словно пытаясь от чего-то оградиться. Спастись. Но все бессмысленно. Страх все больше забирает в свой плен. После слов девушки, осознаю, что все не было галлюцинациями. Это жестокая реальность. Голоса на арабском. Прикосновение чужих мужских рук. Тряпка во рту, пахнущая какой-то гадостью. И потом забвенная темнота. Лишающая памяти напрочь. Ерзаю на жесткой кровати, почти принимая сидячее положение. Ощущая, как все от страха внутри содрогается.

— Боже мой. — Начинаю плакать, не в силах сдерживать эмоции. Немыслимо жить хочется. Выбраться из этого непонятного места. Почему именно я? Где и зачем? Вопросы, на которые никто ответить не может. Ужас разрушает все. Зловещая тишина в этой комнате раздирает сознание. Что надо людям, которые насильно привезли меня в неизвестное место? Опускаю взгляд, рассматривая свое тело. Замечая несколько крупных ссадин на ногах и руках, в районе запястьев. Следы от пальцев, отставленные ублюдком, который меня схватил. Я должна как можно быстрее выбраться отсюда, и вернуться домой. Дергаюсь, принимая попытки подняться с кровати. Начинаю плакать сильнее, осознавая, что все переходит в безнадежную истерику. Лихорадочно скидываю на пол мешающие белые простыни.

— Тихо, прошу тебя, не плачь. — Блондинка хватает меня за руки, стараясь удержать на месте. — Успокойся. Если ты будешь буйно себя вести, кто-нибудь явится, чтобы сделать укол. — Шепотом. Словно кто-то посторонний услышит ее слова, и правда, придет. — Ты же не хочешь провести еще несколько суток в бреду?! — Отрицательно мотаю головой, захлебываясь слезами. Смыкаю губы, чтобы не заорать в полный голос. Девушка отпускает мои руки, наливая еще одну чашку полную воды. Протягивает, чтобы успокоить. Всего несколько глотков, и она пуста. Всю колотит. Волоски на теле от ужаса дыбом становятся. Замечаю, что в этой маленькой комнате, теперь все больше напоминающую тюремную камеру, всего одно окошко. Под самым потолком. Чтобы никто из нас не дотянулся до него. Но даже если бы мы смогли, ничего бы не вышло. Стальная частая решетка. Все предусмотрено. — Как тебя зовут? — Девушка с трудностью произносит этот вопрос по-английски, и я понимаю, что она не американка.

— Клео. — Хватаю ртом недостающий воздух. Облизываю губы, которые опять сушить начинает. Хочется моментально задать взаимный вопрос, но девушка опережает.

— Магдалена. — Взгляд опускает. С мыслями собирается, чтобы продолжить этот разговор. — Я родилась и выросла в Польше. Черт, никогда бы не подумала, что окажусь в подобной ситуации. — Судорожно вздыхает. Ощущаю, что ей чертовски сложно дается этот разговор. Но мысли отягощают. Покоя не дают.

— Почему ты здесь оказалась? — Не понимаю, зачем спрашиваю, ведь я сама не знаю ответа на этот мучающий вопрос.

— Меня парень продал. — Стыдливо глаза снова отводит. — За свои огромные долги. Думала, что он любит. — Тихо всхлипывает, и возвращает на меня свой взгляд опустошенный. Наполненный разочарованием и болью. — Но я просто сама себя обманывала. Этот мерзавец с легкостью отдал меня в руки этих ублюдков, лишь бы спасти собственную задницу. — Усмехается безнадежно. Смахивает слезы с лица тыльной стороной ладони, стараясь держаться, оставаясь сильной, во что бы то ни стало. — Обещал, что это будет всего лишь работа. В доме польского консула, который живет где-то на ближнем Востоке. И даже в это вранье, как дура поверила. — Смыкает губы, сдерживая слезы. Чтобы больше не давать свободу горьким слезам. — Меня увезли насильно. Обкололи какой-то дрянью, чтобы лишить сил и памяти. Очнулась уже в этой комнате. Немного вспомнив, что происходило по дороге. — Замолкает. Воспоминания, как и для меня жестоки и болезненны. Но если я вообще не понимаю, почему здесь нахожусь, то Магдалена хотя бы знала истинную причину. Боже, насколько омерзительными, оказывается, бывают мужчины? Впервые осознаю, что я вообще не способна в людях разбираться. Не научилась. Наверно потому, что общение было ограничено. Большую часть своего времени находилась дома. Не решаясь перечить отцу. — Клео, а ты почему оказалась здесь? — Спрашивает с осторожностью, смотря прямо в глаза. А я не знаю, что ответить блондинке.

— Не понимаю. — Обессиленно пожимаю плечами. В душе, словно огромная дыра выжжена. — Мы с подругой отдыхали в Испании. Были в каком-то ночном клубе. Потом мне стало плохо, и я вышла на улицу. После чего практически ничего не помню. Кроме посторонних голосов и смеха. И темнота. А вот сейчас я здесь. — Слезы душат в глотке. Немыслимо хочется разреветься, но я не позволяю себе этого. — Я никогда и ни кому не делала ничего плохого. — Будто убеждая не только Магдалену, но и себя тоже.

— В нашей жизни ничего не происходит без причины. — Смешок. Ироничный. Несмотря на свою юность, эта милая девчонка успела ощутить всю жестокость этого мира, от которой так старательно уберегал меня отец.

— Мы здесь вдвоем? — Спрашивая, продолжая находиться в одном и том же положении.

— Когда я пришла в себя, нас было трое. Девушку украинку увели в тот же вечер, и она больше не вернулась. — Сердце замирает. Удар пропускает. Душа в пятки моментально от страха уходит. Вздрагиваю, и Магдалена, видя раздавленное состояние, сжимает мою руку. — Мы остались вдвоем с Аникой. — Блондинка немного отодвигается, указывая мне на противоположную стену, где в углу сидит девчонка, судорожно обнимая руками собственные колени. Между пальцев зажат какой-то листок. Она нервно качается на месте, не произнося не единого звука. — Ей всего пятнадцать. Практически не знает английского языка. Ее привезли из небольшой Румынской деревни. Аника жутко напугана. Все время, что мы находимся здесь, не выпускает из рук фото, которое связывает ее с прошлым миром. Я даже не пыталась посмотреть, что на нем изображено. — Магдалена поднимается с моей кровати, не спеша, прохаживаясь по небольшому пространству комнаты. Перед глазами все расплываться начинает. Головокружение не дает покоя. Слова блондинки остро в сознание врезаются, еще больше устрашая. Хочется закрыть глаза и заткнуть уши. Подумать о чем-нибудь хорошем. А папе. О любимом брате, который наверняка весь мир перевернет, чтобы меня найти. Знаю, что эти два человека никогда не смиряться с моим исчезновением.

— Я могу к ней подойти? — Потихоньку разворачиваюсь на кровати, спуская босые ноги на обшарпанный деревянный пол. Стараясь не делать через чур резких движений. Все еще очень слаба.