Начало пути

Глава 10

Окно было раскрыто настежь, тёплый ветерок проникал в комнату, путался в тюле и приносил ароматы свежей зелени и цветов. Лана радостно потянулась на кровати. Наконец настал ее восемнадцатый день рождения! Но важно было то, что сегодня она отправляется в плавание, которое ждала, изнывая от нетерпения. Завтрак принесли прямо в постель, и девушка довольно уплетала блины с сиропом.

— Как ты себя чувствуешь, милая? — ласково спросила Анита, заглядывая к дочери в комнату. — Сегодня боль не такая сильная, как вчера?

— Все в порядке, мамуля, — потягиваясь и зевая, ответила Лана. Настроение было великолепное, ее буквально распирало от предвкушения, хотелось поделиться своим счастьем со всем миром. Даже боль в ноге казалась сущим пустяком, радость оказалась лучшим обезболивающим.

— Но ведь ты слышала, что доктор сказал? — строго спросила мать. — Тебе не желательно утруждать ногу. Может быть, — она заглянула в карие глаза дочери, — все же отменим плавание? К тому же Габриель не горит желанием плыть сейчас.

— Нет, — Лана резко выпрямилась. — Нога почти не болит, ерунда. А если братец не хочет плыть, то может оставаться. Мне не обязательно его сопровождение.

— Отец строго наказал, что одну тебя не отпустит, это опасно и не прилично, — Анита недовольно качнула головой, светлые волнистые волосы блеснули на солнце. — Леди должна быть сопровождаема, особенно, в таком путешествии. Ты ведь сама знаешь, надеюсь, не забыла уроки этикета.

— Ладно, — вздохнула Лана, отправляя в рот следующий блинчик. Внутри все сияло от счастья. Не омрачило радости и то, что старший брат тоже поплывет, скорее всего будет пытаться испортить ей настроение. Но главное, она наконец-то выйдет в море. Простор, вода, ветер, паруса!

— Чуть не забыла! — спохватилась Анита, вытаскивая из кармана платья конверт. — Тебе письмо.

Девушка нахмурилась, отставляя поднос с пустыми тарелками. Письмо оказалось от Хэйварда. Оно гласило о том, что юный Фринверт просит прощение за вчерашнее, а так же называет себя рабом её сердца. Желает встретиться сегодня же и разобраться в их чувствах.

— Романтик недоделанный, — возмущённо проговорила Лана, небрежно бросая письмо на пол.

— От кого оно? — спросила мама, прожигая любопытным взглядом клочок бумаги. Если бы не этикет, она бы бросилась к нему со всех ног. Лана представила эту картину и хмыкнула.

— От Хэйварда Фринверта.

— Он всё же простил тебя за вчерашнее? — глаза матери радостно блеснули.

— Простил? Меня? — Лана поморщилась. — Сам прощение просит, прочитай, если хочешь.

Вид в окне привлекал девушку гораздо больше, а вчерашняя ссора на празднике вспоминалась как нечто незначительное, мелкое и недостойное внимания по сравнению с приятными утренними мыслями о море.

Именно разрешения прочитать письмо Анита Лангоф и ждала. Она стремительно подхватила бумагу с пола и жадно пробежала глазами.

— Доченька, но ведь это шанс! — сказала она поучающим тоном. — Он настоящий джентльмен. Я считаю, что ты должна идти на встречу и поговорить с ним. Такие, как он, встречаются крайне редко.

— Да, ты права, он редкостный засранец. Я никуда не пойду с ним, — раздражённо бросила Лана.

— Ты не представляешь, как ты ему сделаешь больно, — мать покачала головой. — Он тебя любит.

— Он любит только себя. Мама, мне кажется, что ты меня не слышишь. Я Фринверта не люблю, он меня тоже не любит. Да, мы знаем друг друга с детства, но это не значит, что это обязательно должно перерасти в нечто большее. Всё, отныне это закрытая тема.

— Я очень надеюсь, что ты образумишься, — с надеждой вздохнула леди Лангоф, посмотрев на дочь, как на глупого ребёнка, не понимающего прописной истины.

Как только Анита Лангоф покинула комнату, Лана, стиснув зубы, встала возле кровати. Нужно было пройтись, чтобы привыкнуть к боли в ноге, которая начала заметно нарастать. Если родители увидят, как она хромает, то никуда ее не пустят. Встала. Прошлась. А затем упала на пол, схватившись за лодыжку, изо всех сил стараясь не закричать.

Через некоторое время, которого как раз хватило, чтобы сильная боль отпустила, а Лана совладала с эмоциями, чтобы не выдать боль, вошла горничная.

— Я принесла вам одежду, миледи. Меня просили передать, чтобы вы поскорее одевались и спускались в гостиную.

— Благодарю, Герда. Ты можешь идти.

Лана пристально осмотрела красное платье с кружевами, которое ждало её на кровати.

«Какой кошмар, — подумала она, и её передёрнуло, — в таком наряде только пугать людей да птиц. Лучше сразу залезть на фок-мачту и повеситься там, и сигнальный флаг доставать не придётся».

Стараясь не терять времени, она вытянула из гардероба сарафан кремового цвета с легкой зеленой жилеткой и надела их. Это были её любимые вещи, давно привезённые Адрианом из Ливирра. Так называемая «лесная мода» ей очень приглянулась.

— Так-то лучше, — успокоилась Лана, рассматривая свою стройную фигуру в зеркале.

Собрав немного практичных и удобных в плавание вещей в чемодан, Лана поставила его на выходе из комнаты. Обернулась на камин. Немного помедлив, девушка протянула руку, подхватила кинжал и заткнула за пояс платья-сарафана.

Немного прихрамывая, Лана спустилась по лестнице в гостиную, где ее уже ждали. Мама сидела в кресле и, увидев дочь, начала отчитывать её за наряд и кинжал на боку, которые ей крайне не нравились. Отец о чём-то говорил с пожилым мужчиной в строгом костюме с тростью, а Габриель как всегда стоял недовольный и ковырял ножом дыру в старом столе из красного дерева, которые еще не успели отнести на перепродажу.

— Я уж было обрадовался, что ты не придёшь, курица, — ехидно выдал брат.

— Я тоже тебя рада видеть, петух, — в тон ему ответила Лана.

— Прекратите, — отрезала Анита Лангоф. — Габриель, не провоцирую сестру.

— Всегда я виноват, — закатил глаза гвардеец.

Лана улучила момент показать ему язык и отвернулась. Настроение отличное, почему бы и не позлить брата.

Лорд Лангоф закончил разговор, проводил своего собеседника и повернулся к семье.

— Наш корабль «Эстрелия» уже готов к отплытию, капитан Майкл Кросса, — начал Джордж Лангоф, а Лана невольно улыбнулась, так как отец проговорил это таким тоном, будто от этого плавания зависела судьба всего мира. — Капитана я знаю лично много лет, поэтому смогу доверить ему и его команде своих детей.

— Спасибо, папа, — просияла Лана. Не стала дожидаться, когда отец перейдёт к своей излюбленной теме о тех немногих людях, которым можно доверять, и сказала: — Я так рада, что поплыву в море! Это будет самый незабываемый месяц в моей жизни.

— Капитан Кросса в курсе всех текущих событий в море, поэтому на борту будет усиленная охрана. Дети генерала Лангофа должны быть в безопасности, — серьезно добавил отец. Анита вздохнула, ей всегда не нравились морские путешествия, она страдала морской болезнью и обычно помнила только потолок каюты или волны за бортом. — Вы должны пообещать мне, что будете во всем слушаться Майкла Кросса.

— Обещаем, папа, — с готовность отрапортовала Лана.

— Хорошо. Нам пора.

Нога у Ланы продолжала невыносимо болеть, но мысль о море удивительным образом помогала терпеть и улыбаться. Забираясь в карету, Лана чуть было не сорвалась, но вовремя ухватилась за ручку дверцы. Новая волна боли заставила стиснуть зубы.

— Габриель, разве ты не можешь помочь сестре? — сердито спросил лорд Лангоф. Гэб повернулся к Лане, ехидно улыбнулся и грубым рывком дёрнул её за руку вовнутрь кареты. Ему повезло, что отец в это время был занят разговором с матерью.

— Воспитываешь вас, воспитываешь, — ворчал генерал, на этот раз обращаясь к детям, — а в итоге, даже родному человеку не поможете. Вы же росли вместе, вспомните, какими дружными вы были в детстве. Что случилось-то? Всё у вас, как у кошки с собакой. Вы не должны быть друг другу врагами, запомните это. В ваших жилах течёт одна и та же кровь.

Дальнейшая дорога до «Порта-Окланда» прошла в полном молчании.