Начало пути

Глава 6

Из окна кареты хорошо просматривался внушительных размеров белокаменный фонтан. Посередине него гордо возвышались несколько женских скульптур, грациозные и изящные, вода стекала из их ладоней тонким ручейками. Вереница самых разнообразных карет тянулась по подъездной дороге перед институтом. Площадь за забором перед главным зданием была заполнена людьми. Лана не могла не изумиться размаху, с которым организовано торжество, и сразу стал понятен смысл фразы «яблоку негде упасть». Вскоре дошла очередь их кареты, Анита Лангоф шагнула на тротуар и, вдохнув свежий вечерний воздух, промолвила:

— Прекрасная погода. Поторопись, доченька, а то пропустим торжественную часть.

Лана взяла мать под руку, и они направились в сторону начинающегося праздника.

— Милая Анита! — воскликнула немолодая женщина в кремовом платье с пепельного цвета волосами, закрученными в трёхэтажную причёску. — Ваша дочь прекрасна.

— Нора, добрый вечер! Надеюсь познакомиться с вашей внучкой, — учтиво отозвалась мать Ланы, гордо восходя по ступенькам, которые заканчивались светлой колоннадой. У входа в здание института они увидели лорда Лангофа, разговаривающего с группой мужчин.

— Здравствуй, папа, — поздоровалась Лана, подходя к отцу. — Добрый вечер, господа, — она сделала книксен в сторону его собеседников.

— Добрый вечер, Лана, — ответил отец, оценивающе рассматривая её наряд. Затем прошептал, чтобы только она слышала: — Ты прекрасна. Розальда как всегда превзошла себя.

— Здравствуй, милая, — кивнул он жене и легонько поцеловал её в щёку.

Потом повернувшись к Лане, сказал:

— Познакомься с этими почтенными господами, Лана. Лорд Хогарт — министр финансов Уест-Уортленда.

— Я представлял вас себе именно такой, юная леди.

— Очень приятно, министр, — склонила на бок голову девушка, делая книксен. — Я много слышала про вас, но не думала, что когда-нибудь буду иметь честь лично познакомиться, — улыбнулась, пожимая энергичную руку широкого и находившегося в прекрасном расположении духа усатого господина.

— А это лорд Здонгэ, министр государственной печати, ты с ним однажды встречалась.

— Приятно познакомиться, — любезно отозвалась Лана, кивнув атлетически сложенному господину в очень дорогом фраке.

— Мне тоже очень приятно, — дружелюбно отозвался мужчина.

— Господин Грегори Реймас, наместник короля, будет проводить половину сегодняшней торжественной части, — сказал Джордж Лангоф, склонив голову на бок.

Лана кивнула последнему из представленных, единственному не проявившего к ней ни малейшего интереса, который полагался по правилам хорошего тона. Взглядом наместника можно было морозить морские просторы. В глубине бездонных чёрных глаз промелькнуло нечто жестокое, чего было достаточно для крайне неприятного впечатления. Длинный чёрные волосы были собраны в аккуратный хвост на затылке. Девушку пробрала дрожь, и она поспешила переключить внимание на задевшую её плечо незнакомую старушку, с досадой вспомнив, что не выразила наместнику радости знакомства.

— Мы с вашего позволения пойдём, Джордж, — улыбнувшись одними губами, сказал Грегори Реймас, оглядывая стоявших цепким взглядом и на доли секунды задержав его на Лане, отчего у неё вновь мурашки побежали по коже. Девушка вдруг отчетливо поняла, что он прекрасно знает, что происходит у неё в душе, и это его забавляет, ему было приятно видеть растерянность и напряжение в ее глазах.

— Ваше право господа, не будем вас дольше задерживать.

Обменявшись ещё несколькими любезностями с семьей Лангофов, мужчины исчезли в глубине зала для приёмов.

Гости начинали потихоньку рассаживаться в зале для официальных церемоний перед небольшой сценой, но некоторые всё ещё пытались успеть познакомиться с закусками и напитками. С улицы до сих пор раздавались голоса прибывающих и звон колокольчиков карет.

— Пап, ты много работаешь с этими людьми? Ты же занимаешься только военными делами государства, — полюбопытствовала Лана, с дрожью вспоминая наместника с его ледяным взглядом. В сердце поселилась отчётливая тревога за отца.

— Эти люди — очень важные лица, — не сразу ответил отец. — Обычно от экономики до войны рукой подать. И вообще, ты должна знать таких выдающихся личностей, как эти господа.

— Почему это? — удивилась Лана, но прекрасно понимала, что отец прав. Ей хотелось услышать, что он скажет, и просто поддержать беседу тоже не мешало. Возможно, удастся больше узнать о жутком наместнике.

— Потому что я считаю незнание лидеров своей страны позором, — отрезал Джордж Лангоф, кланяясь какому-то пожилому господину.

Лана почувствовала себя уязвлённой.

— Ты не прав, папа, — сказала она. — Я узнала мистера Здонгэ. Я о нём много слышала. Ещё я узнала господина Реймаса. Он наместник короля, как ты сказал. Его все знают. Правда, я впервые вижу его настолько близко.

— С наместником нужно быть предельно осторожным, — скорее сам себе, нежели дочери, сказал лорд Лангоф. Его взгляд стал задумчивым. — Он имеет очень сильное влияние на короля. Будь осторожна с ним. Это тебе на будущее пригодится.

— С господином Реймасом? Мне он показался таким холодным, и он будто видел меня насквозь. Я его плохо знаю, поэтому не могу судить по первой встрече, вдруг всё не так, как мы думаем, — сказала девушка, вспоминая до жути неприятное чувство, вызванное взглядом наместника.

— Хорошо, что ты продолжаешь искать в людях хорошее, не смотря ни на что, я почти разучился это делать. Но между тем не нужно забывать о существование плохих людей, которые ради личной выгоды и мать родную убьют, — разъяснил лорд Лангоф, делаясь ещё задумчивее. Наконец он нахмурился и тряхнул головой: — Думаю, что пока тебе не стоит настолько подробно вдаваться в политику нашего государства.

— Спасибо за совет, папа, — попыталась улыбнуться Лана, поняв, что именно сейчас необходимо начать во всём этом разбираться. — А куда делась мама?

— Она ещё около входа, разговаривает с семьей Бромандт. Тебе пора занимать свое место среди остальных учениц. Мы с мамой будем в ложе, не теряй нас.

Джордж Лангоф отправился за женой, предоставив Лану самой себе. Впервые за время прибытия ей удалось осмотреться. Потолки были очень высокими, украшенные лепниной, по всему залу было расставлено множество мягких стульев, как на концертах в театре, на стенах висели гигантские полотна ручной работы. Одно из них особенно привлекло её внимание, и она подошла посмотреть поближе. На картине была изображена одинокая ледяная скала в безкрайнем синем океане.

«Надо же, — задумалась Лана, — как красиво художник изобразил тему сущности человека. Нам видна лишь малая часть, а всё остальное сокрыто в глубине души — в океане…»

Вскоре шум на улице окончательно стих, все расселись на свои места, и тишину нарушал только мелодичный шорох деревьев за окнами.

По залу раздался звучный голос церемониймейстера:

— Его величество — король Мельхиандр Арабцелло III!

— Да живёт он вечно! — встав и отдав честь своему монарху, прибавили все присутствующие. Со всех сторон раздались аплодисменты гостей торжества и их возгласы приветствия королю.

В сопровождении своей свиты на сцену взошёл пожилой человек в расшитом красно-золотом жилете поверх белоснежной рубашки. На плечах мужчины была роскошная и очень объемная мантия с мехом по краю. Лана знала, что король надевает этот наряд только в исключительно торжественных случаях, похоже, все считают поступление девиц в институт таковым. Девушка хмыкнула, удержавшись, чтобы не закатить глаза. Борода монарха блестела седыми волосами, глаза внимательно осматривали притихших гостей. Поднявшись на пьедестал, король начал речь:

— Мои честные и преданные подданные! Роль вашего государя в этот вечер будет ролью созерцателя торжества. Я хотел бы сказать несколько слов нашим юным красавицам, которые отныне будут обучаться в институте Благородных Девиц Леди Мэдисон при дворе короля. Эти милые создания росли у нас с вами, дорогие родители, на глазах, — король улыбнулся, чем вызвал волну улыбок по всему залу. Лана закатила глаза. — Они расцветали и каждый день украшали нашу жизнь. Теперь им предстоит пройти обучение, и лучшие из них будут отобраны для служения во дворце при королевской семье. Остальные же получат высокий статус в обществе и будут в огромной милости у двора так же, как и их благородные семьи. Я желаю вам счастливого пути, юные красавицы! Служите своей родине с такой же преданностью, с какой это делают наши храбрая армия и флот! А сейчас я предоставляю слово наместнику Реймасу. Он расскажет вам о системе обучения в институте, о программе и обо всех наиболее важных вещах, которые необходимо знать будущим студенткам. Также вы сможете задать все волнующие вас вопросы.

Король Мельхиандр спустился с пьедестала под говор одобрения и гул аплодисментов. Следом за ним произносить речь взошёл Грегори Реймас. Сидевший в зале народ замолчал и зааплодировал, но менее сдержанно, чем государю. Лана усмехнулась тому, что этот опасный и суровый военный тратит своё время на будущих студенток института благородных девиц. Если бы не умение наместника выступать с непроницаемым лицом, она бы могла поклясться, что он готов закатывать глаза после каждой фразы. Грегори Реймас окинул всех цепким взглядом и начал рассказывать свою часть, параллельно кто-то задавал вопросы, он отвечал на них. Лане очень быстро надоело всё это слушать. Вскоре скука стала душераздирающей настолько, что Лана начала оценивать обстановку вокруг себя, искать, как ей выбраться незамеченной. В голову пришла дерзкая идея — подползти под стульями, но Лана отмахнулась от неё, подумав о том, как расстроятся родители, если заметят. Девушка вздохнула с облегчением, отец и мать сидели в отдельной ложе со всеми важными политиками и их жёнами. Подумав, Лана нашла другой выход, который больше подходил для благовоспитанной леди. Поскольку сидела она с краю своего ряда, то её препятствие составлял только грузный лорд Штронг. Лана достала из сумочки носовой платок, приложила его ко рту и наклонила голову к груди.

«Лишь бы никто не заметил, — подумала она, тут же решительно встала и начала продвигаться к проходу через дремлющего лорда. — Надо было с самого края сесть».

— Леди Лангоф, с вами всё в порядке? — поинтересовалась маленькая леди Штронг, продолжая судорожными движениями веера создавать лёгкий ветерок. Лана не увидела её из-за большого живота ее мужа.

— Мне немного не по себе, миледи. Пойду подышу свежим воздухом, — оправдалась девушка.

— Милая, но ведь ты пропустишь самое важное, — не отпускала Лану старушка.

— Ничего страшного, родители мне всё расскажут, — бросила девушка и быстро пробралась к проходу.

«Долой мучительную церемонию».

Свернув в один из залов, она опустилась на бордовый диван со вздохом облегчения.

Стены вокруг были увешаны картинами знаменитых художников древности и современности, они висели чёткими рядами, распределённые по размеру рам. В нижних рядах самые большие, к верху рамы и полотна уменьшались, и их почти не было видно.

— Странная логика, — прошептала Лана, думая о том, что она бы развесила картины иначе.

Заметив сослуживцев брата на выходе из зала, юркнула на лестницу. На втором этаже царил полумрак, так как в этот вечер все мероприятия проводились в главном зале. Окна были завешаны огромными шторами из красного бархата. Через каждые десять метров на стенах встречались лампы, но их свет не согревал. В длинном коридоре, по которому шла Лана, было настолько пустынно и тихо, что можно было услышать, как под хрустальным колпаком ближайшей лампы трещит пламя.

Одна из тюлевых штор начала приподниматься, и Лана, которая рассматривала своё отражение в идеально начищенном полу, остановилась возле окна. Ветер дунул с новой силой, на этот раз, откинув полупрозрачную штору в сторону. Девушка хмыкнула, представив, что это полоса препятствий, наклонилась и резво проскочила на балкон, пока тюль не вернулся на место. Вид со второго этажа был куда красивее, чем с первого. Все старинные здания Уест-Уортленда были с очень длинными лестницами и высокими потолками. Из-за этого их второй этаж соответствовал пятым этажам в более новых домах других районов города.

Прохладный ветерок шелестел листьями, покачивал стволы деревьев так, что редкие птицы, садившиеся на них, вынуждены были постоянно взлетать, недовольно крича, и снова садиться. Огромный фонтан внутреннего двора института извергал воду из каменных кувшинов, которые держали три девушки, хранительницы института Мэдисон — мраморные красавицы в несколько метров высотой. Крупные капли долетали до второго этажа, принося с собой прохладу.

Лана продрогла до костей, атласное платье не грело совсем, но ей не хотелось возвращаться обратно.

С первого этажа донеслись аплодисменты, и через несколько секунд заиграла музыка.

«Похоже, начались танцы, и родители сейчас заметят моё отсутствие, — вздохнула Лана. — Придётся вернуться».

Девушка направилась в сторону звуков музыки. Внизу уже кружили в танцах пары из весёлых молодых девушек и парней. Мужчины старше разместились в отдельной зоне из кресел и диванов в стороне ото всех и лениво потягивали виски, обсуждая политические вопросы и всё, что касается различных сфер государственной деятельности. Среди них был и лорд Лангоф, который, касаясь ребром ладони по столу, что-то горячо доказывал сидящему справа мужчине в очках с золотой оправой. Женщины сидели за столиками неподалёку и о чём-то спорили, иногда подходя к своим важным мужьям что-нибудь узнать или рассказать.

Лана подошла к менее строгой и более увлечённой разговором матери.

— Мама, — сказала она. — Ты меня не искала?

— Лана! — обрадовалась та. — Конечно, искала. Ты где была?

— Я прогулялась по зданию, захотелось всё изучить.

— Молодец, рада, что ты правильно осознала слова мистер Реймаса и всю необходимую информацию для обучения.

— Да-а, — протянула Лана и решила сразу перевести разговор на другую тему. — А долго у нас будут танцы?

— Я не знаю, — ответила Анита Лангоф, — думаю, что долго. Какая тебе разница? Веселись сколько угодно. Я видела, что Габриель пришёл. Ему, наверное, от капитана Ампора попадёт за опоздание.

Лана почувствовала волну удовлетворения от одержанной победы над братом. Но нельзя зазнаваться, выиграна битва, но не война.

— Милые мои, — обратилась Анита Лангоф к своим собеседницам, — познакомьтесь с моей дочерью — Ланелией.

— Здравствуйте, приятно с вами со всеми познакомиться, — сказала Лана дамам, делая книксен. — Называйте меня Ланой.

— Мы тоже очень рады знакомству, — прошепелявила за всех женщина в платье кремового цвета. Девушка успела отметить, что у той парик съехал на бок. — Твоя мама нам очень много про тебя рассказывала.

— Именно такой мы тебя и представляли, — вставила другая.

У Ланы эта сцена обмена любезностями вызвала отталкивающее чувство, потому что сахарные лица дамочек выражали ни что иное, как лицемерие. В высшем обществе эта лживая черта занимала чуть ли не самое главное место. Сегодня на балу тебе в лицо говорят, что ты выглядишь, как богиня, а за глаза обсуждают твою кошмарную манеру вести себя, твой ужасный наряд, походку и так далее до безконечности.

Лана поспешила распрощаться и пойти найти Габриеля.

«Просто немыслимо, — возмущалась она, пересекая главную залу по направлению к выходу, — даю сто монет тому, кто решится со мной поспорить насчёт того, что эти дамочки будут обсуждать меня после ухода мамы. И вообще, зачем я иду к Габриелю? — И тут же, ухмыльнувшись, сама ответила на свой вопрос, — чтобы позлить его, когда он не в силах будет разобраться со мной как следует, потому что капитан Ампор и так на него зол. Хоть что-то весёлое в этот вечер».

Кратко отвечая на приветствия и поздравления, сыпавшиеся на неё со всех сторон, Лана наткнулась на своих бывших одноклассниц во главе с Амандой Преллис.

— Здравствуй, Лана! — наперебой приветствовали её девушки. — Какое у тебя потрясающее платье! Мы так давно не виделись!

— Добрый вечер, — поздоровалась она. — Я бы поговорила с вами, но мне необходимо найти брата.

— Конечно, иди, встретимся на танцах, — улыбнулась Аманда, встряхивая своими белокурыми кудрявыми локонами. — Ты ведь придёшь?

Не успела Лана ответить, как симпатичная рыженькая Диана задала тот вопрос, который, по всей видимости, мучил их всех:

— А с кем ты идёшь на танцы?

— С Хэйвардом, — ответила Лана без всякой интонации в голосе.

— Неужели! Я так за тебя рада, милая! — воскликнула Диана, потом все девушки приблизились к Лане и начали говорить про Сандру, которая всё время хвасталась им о том, что Хэйвард Фринверт любит её единственную.

— Ты только представь её лицо, когда она увидит вас танцующих! — проворковала самая низкая среди всех, брюнетка в красном Элоиза. — Поиздеваемся на славу над этой выскочкой!

Оставив позади себя юных сплетниц, Лана свернула за угол и направилась к выходу. Оставшиеся несколько метров она не могла избавиться от негодования, которое вызвали у неё бывшие одноклассницы. Лана неплохо общалась с Сандрой Ричманд и знала о том, что той очень сильно нравится Хэйвард. Ещё она знала, что Аманда со своими подругами тоже немало влюблены в красавца Фринверта, и поэтому пыталась разобраться в их намерениях.

«Странные люди, — размышляла она, — врут насчёт того, что рады видеть меня с Хэйвардом вместе. Сами по уши в него влюбились. На их месте было бы странно радоваться за меня. Искренностью тут и не пахнет. На Сандру набросились ни с того ни с сего, а она же нормальная девчонка».

Народу становилось всё меньше, а впереди появились яркие мундиры солдат.

— Добрый вечер, миледи, — поздоровался капитан Ампор. Справа от него стоял Габриель с лицом пунцового цвета.

— Дорогой брат, — обрадовалась Лана. — Как ты себя чувствуешь? Я так безпокоилась за тебя.

— Не стоило. Я в полном порядке, — как можно спокойнее проговорил Габриель.

— Тебе, наверное, очень попало от капитана?

— Я посчитал, миледи, что своё наказание он отбудет завтра, но никак не на балу, — холодно глянув на лейтенанта Лангофа, заметил капитан.

— Ах, какой кошмар, — продолжала Лана тем же тоном, Габриеля начало трясти от еле сдерживаемой злости. — Только я вас очень прошу, капитан, не стоит так сильно ругать моего брата, а то его ещё до сих пор трясёт лихорадка. Может быть, тебе принести воды, а, Габриелюшка?

— Спасибо, я не стою таких забот, милая сестрёнка, — ответил тот с натянутой улыбкой. Наслаждаясь беспомощным положением брата, Лана рассказала всем, что Гэб опоздал, потому что — вот незадача! — упал с лестницы, и она со слугами несли его на второй этаж.

— Странно, а нам Габриель говорил, что на него в тёмном переулке напала шайка бандитов, но он с ними разобрался, — проговорил один из рядом стоявших солдат.

Девушка улыбнулась и посмотрела на брата, чьё лицо было красным от досады и от злости одновременно. Глаза брата метали испепеляющие молнии. Если бы так можно было убивать, то Лана бы уже осыпалась кучкой пепла.

Решив, что сражение с бандитами пойдёт на пользу его репутации, Габриель умолчал о позорной ссоре с сестрой.

— Прошу, не обращайте на это внимание, — сказала Лана озабоченным тоном, — после удара головой о каменный пол он, скорее всего, видел героический сон с собой в главной роли и, очнувшись, подумал, что мнимое ранение, полученное им от бандитов во сне и есть причина недуга.

Так как среди присутствующих не было дураков, все сразу догадались о том, чьи слова больше похожи на правду, и рассмеялись так громко, что капитану Ампору пришлось прикрикнуть на них и напомнить о дисциплине.

Габриель был настолько зол, что его рука, с силой сжимавшая рукоятку сабли, побелела. Он был готов выхватить оружие и разрубить на пополам сестру, которая опозорила его перед всеми присутствующими. Между тем, Лана решила, что на сегодня достаточно и поспешила распрощаться.

— До встречи, господа. Благодарю всех за внимание, вы потрясающие слушатели, — сказала она, сделала реверанс, послала воздушный поцелуй брату и удалилась.