Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок

Глава 2

Он хочет сделать что? Заплатить?

Ещё и столько, сколько я потребую?

А если я десять миллионов бак… местных денежных знаков затребую?

— Я достаточно состоятелен, чтобы оплатить если не все, то большую часть ваших… пожеланий, — продолжил Дуган добивать ошалевшую меня. — Тем более, сколь вижу, нынче вы отнюдь не благоденствуете.

— Алишан настоятельно рекомендовала мне держаться подальше от семьи Феодоры, — напомнила я.

— Я пришёл сам, вы встречи со мной не искали, так что упрекнуть вас не в чем. Собственными финансами я распоряжаюсь самостоятельно, и никакого отношения к роду они не имеют.

То бишь сочетаемые могут не просто хобби для души завести, но — при наличии соответствующих талантов, — сколотить себе маленькое состояние?

— Кроме того, ана Варвара, вы очевидно знаете куда больше, чем говорите. Даже если предположить, что вам по каким-то причинам неизвестно название домена, где вы родились и провели… сколько вам лет?

— Тридцать два… а может, уже тридцать три, — отозвалась я неохотно.

— Не суть. Важно, что вы никак не можете не знать мест, где провели более тридцати лет своей жизни.

— Вы же сами толком ничего не знаете о жизни в дальних доменах. Вдруг я раньше кем-то вроде цыганки была… принадлежала к кочевому племени?

— Наши пращуры приняли оседлый образ жизни в тот самый день, когда впервые поняли, что переломы им не пересечь. Тогда древние кочевые племена исчезли в тумане потерянного прошлого, — Дуган шагнул едва ли не вплотную ко мне и голос понизил. — Вам известно больше, и вы не можете отрицать собственную осведомлённость. И если вы не намерены рассказывать честно и без утайки… что ж, быть по сему. Я готов заплатить. Назовите цену.

— Э-э… — умные мысли, как назло, не приходили.

Глупые, впрочем, тоже.

Только паника поднималась.

Деньги. У нас будут деньги. Пусть не совсем чтобы заработанные, но будут. С голоду ноги не протянем, и на поклон к Исабель идти не придётся.

Деньги — это хорошо. Очень-очень хорошо. Только что я дам взамен? Расскажу о своём житье-бытье на распрекрасном земном шарике? Навру с три короба, и пусть Дуган ищет дочь по ложной наводке? И что будет, когда поиски его закончатся ничем? Мало того, что вселю в человека заведомо фальшивую надежду, так ещё огрести рискую, когда он вернётся за ответами…

Не о том думаешь, Варенька!

— Мне нужно обсудить ваше… эм… щедрое предложение с моими сочетаемыми, — выпалила я наконец.

— Сейчас?

— Да. Мы всё решаем вместе, обсуждаем, голосуем…

— Как пожелаете, — Дуган отступил. — Можете обсудить и проголосовать… до полудня завтрашнего дня. Я остановился в Перте у брата…

— Я знаю, где это.

То есть не знаю, но могу спросить у Ормонда.

— Прекрасно. Имейте в виду, ана Варвара, пожар в душе Алишан не потух окончательно и хватит случайной искры, дабы он разгорелся вновь. Доброго дня, — Дуган склонил голову, развернулся и направился к двери.

А я осталась хлопать глазами ему в спину, чувствуя себя тем самым бараном перед новыми воротами.

Мои мужчины что-то подслушали через приоткрытую дверь, что-то додумали, о чём-то догадались, а об остальном я рассказала сама. Удивились сочетаемые не меньше меня, но, поскольку перед ними не стояла дилемма, поведать всю правду или соврать, причин моей растерянности они не понимали.

Впрочем, мнения по сему поводу всё равно разделились.

Будучи человеком практичным, придерживающимся принципа «дают — бери, бью — беги», Люсьен считал, что не грех взять деньги за инфу, раз действительно готовы щедро платить.

Филипп благородно полагал, что нельзя обогащаться на чужом несчастье. То есть не то чтобы прямо совсем нельзя, всё же жизнь по-всякому поворачивается, и ситуации бывают разные, но в нашем конкретном случае могла и ответочка прилететь. Не удовлетворят Дугана полученные сведения, или поиски успехом не увенчаются, или Алишан обо всём прознает. И с кого тогда спросят в первую очередь?

Правильно, со злокозненной попаданки.

А коли так, то овчинка выделки не стоит.

Лучше и впрямь гардероб Филиппа распродать, всё больше пользы будет.

Я соглашалась с обоими, но принять решение даже для себя самой не могла. Хотелось помочь человеку, потерявшему дочь — не без моего участия, вольного ли, невольного, — и в то же время осторожность нашёптывала, что ничем-то я не помогу, только собственное положение усугублю. Расскажу правду, и в лучшем случае мне не поверят. В худшем же снова за дуайра примут. Да и как я признаюсь Дугану, в то время как мои сочетаемые по-прежнему считают меня выходцем из дальнего домена?

И соблазн лёгкой наживы, как ни банально, тоже подстёгивал.

И опасения из-за повторного явления Алишан Ван Хельсинг пыл умеривали.

В результате к решению, удовлетворяющему каждую сторону, мы не пришли. Перед сном Люсьен пытался выспросить, почему я не тороплюсь принимать предложение Дугана — чай, не свекромонстр со всеми вытекающими, — но я сослалась на мнение Филиппа, дескать, не хочу последствий.

В конце концов, можно отказаться от предложения Дугана.

От предложения Исабель.

И следовать первоначальному плану.

В теории.

Если мама Филиппа могла смириться с отказом и вернуться в Ридж, не подкинув нам проблем на посошок, то отец Феодоры вряд ли отступится по одному моему слову. Брошенный им напоследок намёк слишком очевиден, чтобы принять его за живописную метафору для завершения беседы. И замечание это ясно говорило, что как только я высуну нос из нынешнего своего подполья, Алишан живо возьмёт меня в оборот. Сомневаюсь как-то, что совет старших адар обойдётся без обращения к ней за разъяснением ситуации и без всяких экивоков признает меня самостоятельной единицей. А со слов Надин вообще выходило, что прецедентов с отречением адары от рода прежде не случалось. Надин ни о чём подобном не слышала, и мама её о таком не упоминала.

Наверное, следовало затихариться на более долгий срок, авось, через полгодика Алишан точно успокоится… или через год, два…

Или из Перта уехать в другой город, не Ливент, где нас разыскать проще простого.

Только что делать в другом городе? Как выживать на протяжении условного полугода?

Ворочаясь без сна, я полночи так и этак перекладывала элементы, перебирала варианты и мысленно прогоняла возможное развитие событий в том или ином случае. Вела воображаемый диалог с Дуганом, представляя, что я ему скажу и что он ответит. С последним дела шли паршиво, ибо Фединого папу я знала слишком плохо для просчитывания его реакции, более-менее приближённой к реальности.

И тем хороши мысленные разговоры, что в них-то нить беседы тянется складно да ладно, ответы готовые от зубов тотчас отскакивают, и непредвиденных поворотов не случается, а в реальности всё совсем иначе проходит.

Встала я рано. За окном неспешно разгоралось утро, Люсьен спал, закинув на меня для верности руку, вылезать из-под которой пришлось с немалой осторожностью. Быстро собрав одежду и прихватив ботинки, я на цыпочках вышмыгнула из спальни. Спустилась на первый этаж, где располагалась ванная, наскоро привела себя в порядок и оделась. Заглянула на кухню, написала записку Люсьену и Филиппу, оставила на видном месте и, взяв вчерашнюю лепёшку с сыром и зеленью, вышла из дома. Поздоровалась с зафиром, села в салон и попросила отвезти меня в Перт.

Мужчины будут настаивать каждый на своём. Люсьен больше, потому что он не привык упускать удачные возможности, когда они сами в руки плывут. Филипп меньше — он полагает своё мнение правильным, однако рвать жо… срывать голос, отстаивая собственную правоту, не станет. Нет, моё решение, каким бы оно ни было, они примут, пусть не обрадуются, но…

Но они захотят поехать со мной. Кто-то один точно.

Пожелают присутствовать при разговоре с Дуганом.

А если и нет, то мне всё равно придётся объяснить, почему я так решила.

Рассказать правду, делиться коей я не спешила хотя бы до тех пор, пока не разберусь, как тут относятся к идее существования других миров. И, пуще того, явлению оттуда чужих теней.

Как-то раз я попробовала осторожненько расспросить Надин. С её слов выходило, что другие миры нечто, напрямую связанное с тварями из переломов, полузабытое и реальное не больше, чем старые сказки.

Хорошо ли это али трындец полный, я ещё не решила.

Зафир с ветерком домчался по пустынной дороге до Перта. Сам город уже просыпался, выпускал из домов спешащих на работу людей, отправлял по улицам экипажи. Среди прочего транспорта и пешеходов зафир привычно сбросил скорость, поехал медленнее. Я дожевала остатки лепёшки, глядя в окно на жизнь, знакомую и чужую, текущую своим чередом. Вон карета с красным колесом на дверцах, а вон неуклюжая с виду двуколка. Вон идёт человек средних лет, в строгой чёрной одежде и шляпе-котелке — наверняка трудится в каком-нибудь местном офисе, — а вон парень открывает ставни бакалейной лавки. Бежит стайка детей не старше десяти-двенадцати, в серой школьной форме, торопятся две девушки в одинаковых плащах, работницы прачечной.

Зафир остановился у паба «Дубовая корона», закрытого по раннему для него часу. Я вышла, огляделась.

Если я в общих чертах представляла, куда мне надо, то зафир отвозил меня туда без промедления.

Если представления о месте назначения были совсем уж расплывчатыми, то личный транспорт ничем не мог помочь.

Беспокоить Ормонда с утра пораньше не хотелось, так что попробуем обойтись методом логического тыка.

Родители Дугана, а затем его старший брат с семьёй жили недалеко от «Короны». Вроде бы владели магазином, то ли булочной, то ли кондитерской, что несколько сужало круг поиска. Паб находился на пересечении двух улиц, но это не беда, особенно если Долстены, подобно многим местным, живут рядом со своим магазином. Следовательно, достаточно проехать по одной улице и, если ничего подходящего не обнаружится, повторить манёвр на второй.

— Варвара?

Я обернулась.

А вот и Ормонд собственной персоной.

И не один.

На руке его висела блондинка в плащике. Да-да, барышня так тесно прижималась к мужчине, что со стороны казалось, будто она и впрямь на нём повисла. Или срастись с ним пыталась.

— Доброе утро, — поздоровалась я, старательно сохраняя покер-фейс.

— Доброе, — Ормонд смущённо покосился на спутницу.

Та стрельнула на меня любопытным взглядом из-под полей шляпки и едва заметно наморщила носик, не оценив ни штаны, ни мужскую куртку. А что делать — по утрам прохладно, а другой верхней одежды у меня нет. Только и оставалось, что одалживать куртку у Люсьена и мириться с неподходящим для меня размером.

Девушка прошептала что-то на ухо Ормонду, чмокнула его в колючую щёку и, стуча каблучками по брусчатке, упорхнула прочь. Мужчина проводил её взором, исполненным неловкости и досады.

— Ты одна? — Ормонд выжидающе глянул на зафир.

— Да.

— Что-то случилось?

— Да… нет… ну, не то чтобы случилось… — я шагнула к нему. — Раз уж ты всё-таки здесь, не подскажешь, где именно живёт озейн Долстен, который дядя Феодоры?

— Дом номер восемь, — Ормонд указал на улицу за моей спиной.

— Спасибо.

— Давай я тебя провожу.

— А тебе не надо… домой или ещё куда-то по делам? — уточнила я чисто на всякий пожарный случай.

— Нет.

— Ладно.

Мы погрузились в зафир и поехали по указанному адресу. По пути я кратко обрисовала ситуацию со вчерашним нашествием родственников Филипповых и Фединых. После нашей самовольной выписки из квартиры Ормонда виделись мы с ним нечасто. Раз в неделю он приезжал в Ливент проведать родителей и помочь им финансово — Анна вздыхала, мялась, отнекивалась, но в конечном итоге деньги брала. Во время недолгих его визитов мы перебрасывались несколькими общими фразами, интересовались состоянием дел друг у друга и расходились. Каким бы ни был интерес Ормонда к Феодоре или ко мне, не хотелось втягивать его в наши проблемы больше, чем уже есть. Нравилась ли ему настоящая Феодора, нравилась ли я как Варвара, значения не имело. Я остаюсь адарой, а он не амодар, чтобы по собственному почину, без участия зеркала, вплестись в мою личную сеть.

Дом под номером восемь находился недалеко от паба. Первый его этаж занимала лавка сладостей, на втором и третьем жили хозяева. Ставни на окнах открыты, за белыми занавесками, отороченными кружевной каймой, мелькала женская фигура в переднике. У тротуара стояла крытая повозка, из которой выгружали деревянные ящики и маленькие мешки и уносили в лавку. Зафир лихо тормознул позади. Я вышла первой, посмотрела на розовую вывеску с изображением пирожного больше моей головы и направилась к двери, оставленной нараспашку для удобства грузчиков.

— Прошу прощения, но лавка ещё закрыта, — мужчина заступил мне дорогу прежде, чем я вошла внутрь.

Ростом высок, седые волосы зачёсаны назад, на лице маска строгого учителя. Фамильного сходства с Дуганом в нём не угадывалось.

— Феодора? — вдруг произнёс он.

Перед своим бегством Феодора встречалась с родственниками с отцовской стороны. Укреплению семейных связей неловкое это, непродолжительное общение не поспособствовало.

— Здравствуйте, — имя дяди в памяти упрямо не всплывало, то ли позабытое, то ли вовсе не фигурировавшее в экскурсии по прошлому Феодоры. — Не подскажете, озейн Дол… ваш брат дома?

Скрыть удивление дядя даже не пытался.

Но в магазин пропустил.

Провёл через напоенный запахами ванили и карамели торговый зал в жилую часть дома. Я и следующий за мной по пятам Ормонд поднялись на второй этаж и в сопровождении хозяина прошли в небольшую гостиную, где нам предложено было ожидать отца Феодоры.

— Только ничему не удивляйся, — шёпотом предупредила я Ормонда, едва дядя исчез за дверью.

— Чему не удивляться?

— Всему, что я скажу.

Ормонд лицо куда менее заинтересованное, при нём рассказать правду проще.

Отсутствовал дядя недолго. Через пару минут Дуган переступил порог гостиной, а его брат без лишних вопросов вернулся к приёму товара.

— Вы рано, ана Варвара, — отметил Федин папа и удостоил Ормонда вопросительным взглядом. — А это ваш…

— Мой друг, — перебила я, пока Ормонда опять не приняли за моего сочетаемого.

— Ормонд Бёрн.

Дуган чуть склонил голову и на том, кажется, потерял к моему спутнику всякий интерес.

— Надо полагать, вы проголосовали? — в ровном, подчёркнуто вежливом голосе мелькнула насмешка.

Нет.

Но сообщать о разногласиях в наших рядах я не собиралась. Глубоко вздохнула, сгребая мысли в кучку, и приступила к неизбежному.

— Озейн Долстен, к сожалению, у меня нет для вас утешительных новостей. Я прибыла не просто из дальнего домена. Я родом из… мест, которых нет на ваших картах, даже новейших. Эти места расположены за… гранью известного вам мира. Я не спец, но не думаю, что туда можно попасть иначе, чем перенестись за грань… бестелесной сущностью. То есть моё тело и дух… тень Феодоры не скрываются сейчас где-то в дальних доменах. Они… она намного, намного дальше, понимаете? И туда не добраться, ни с помощью адары, ни каким-либо иным способом. Всё, что произошло с Феодорой, — случайность, неудачное стечение обстоятельств. Она действительно была обессилена, эти бесконечные прыжки выжали её едва ли не досуха в прямом смысле. Она ответила на зов сети, и та пообещала ей покой…

Искренне надеюсь, что не вечный.

Да и собственного тела, оставшегося бесхозным где-то в другом мире, было жаль.

— Что же сеть пообещала вам? — задал Дуган неожиданный вопрос.

— Ничего, — растерялась я. — Вечером я легла спать, как обычно… а проснулась в каком-то непонятном месте в компании незнакомого мужика.

— И с вами не происходило ничего сродни случившемуся с моей дочерью?

К чему он клонит?

— Нет. Я не попадала под машину… движущуюся самоходку, не тонула, не получала ударов, с жизнью не совместимых, на меня не нападали, не выбрасывали с балкона, и я не пыталась никого героически спасти ценой собственной жизни, — перечислила я книжные способы попадания в другой мир, какие только вспомнила. — Я не была больна чем-то неизлечимым, не заключала сделок с загадочными существами и не страдала из-за отсутствия детей настолько, чтобы бежать за зайками и лужайками в другой мир. Я закончила работу, поужинала, посмотрела сериальчик и легла спать. Ещё почитала на сон грядущий. И всё!

Возможно, наш с Феодорой обмен действительно был обусловлен тем, что мы двойники, но теперь я опасалась говорить вслух о нашей внешней схожести.

— Ана Варвара, вы хотите меня уверить, что ваша тень по несчастливой случайности заняла тело моей дочери, отправив её саму… куда?

— Не знаю. В точности не знаю. Могу лишь предполагать…

— При этом вы настаиваете, что вы явились из… иного мира? — Дуган выдержал короткую паузу, препарируя меня острым, не сулящим ничего хорошего взглядом. — Из перелома?

— Нет, — возразила я поспешно. — Из другого мира, никак с вашими переломами не связанного.

— Тогда как ваша тень оказалась здесь, если, согласно вашим же заверениям, ваш мир не связан с переломами?

— А должен быть обязательно связан?

— Существует прелюбопытнейшая теория, — заложив руки за спину, Дуган неторопливо обошёл гостиную, посмотрел в окно. Судя по шуму, выходило оно на улицу, и едва ли открывающийся вид мог всерьёз заинтересовать Фединого отца. Сомневаюсь, что улица сильно изменилась со времён его детства и юности. — Появилась она недавно, в результате попыток выяснить, возможно ли провести через перелом механизированную самоходку. На первый взгляд, у механизма и зафира немало общего, не так ли? Оба они способны к самостоятельному передвижению…

Я покосилась на Ормонда. Как гордый владелец продукта бертерского машиностроения, с Дуганом он был категорически не согласен.

— Механизированные самоходки не способны к самостоятельному передвижению, — вмешался он. — Это лишь иллюзия, невольно возникающая среди тех, кто не имел с ним дела. Подобно любому конному экипажу, самоходки нуждаются в человеке, ими управляющим. В отличие от зафиров, ни одна мехаходка никуда не поедет абсолютно самостоятельно, по собственному почину.

— И всё же они — не животные, надёжно скрывающие свой секрет пересечения переломов, и не люди, мгновенно теряющиеся в тумане. Потому и проводились исследования в этой области. Впрочем, не столь уж важно, что послужило их причиной. Важно, что неудачи заставили учёные умы вновь обратиться к старым сказкам, из коих следует, что переломы — не просто морщины на лике земли, не просто границы, непоправимо раздробившие её. Переломы — трещины в незримой стене, ведущие в неизвестность, в иной, неведомый нам мир.

— Мир, из которого могут являться всякие монстры? — уточнила я настороженно.

— Не только. Есть предположение, что первые адары вышли из переломов и принесли с собой все эти чудесные вещи.

С места, где я стояла, нельзя было понять, на что именно смотрит Дуган, но сейчас я на сто процентов уверена, что взгляд его устремлён на зафир.

Чудесную вещь родом из перелома.

Что ж, они дозрели до теории происхождения видов в местных реалиях. И додумались до того же, что и я, — адары с их сверхъестественными способностями и предметами, аналогов которым здесь не было и нет по сей день, не от мира сего в прямом смысле.

— Вы не выглядите удивлённой, — заметил Дуган, обернувшись ко мне.

— Я это подозревала, — призналась я. — Мой мир… обогнал ваш в развитии. Там нет переломов… только границы, расчерченные людьми. Нет магии… адар, зафиров и вестников. Ничего по-настоящему похожего на них нет. Но есть великая сила воображения и предположения. Поэтому мне нетрудно сложить одно с другим.

— Вам, быть может, и нетрудно. А мы многие века теряемся в догадках, откуда пришли первые адары.

— Точно не из моего мира, это я вам гарантирую.

— Не спорю. Всё же переломы могут вести в иной мир… миры… и лишь через них возможно попасть туда. Так как ваш мир может быть не связан с переломами? Откуда тогда вы взялись, если не пришли через них?

— Связан, не связан, мне-то почём знать?! — чёрт, беседа сворачивает явно не в то русло.

Предполагалось, что я поведаю Дугану правду. Ту её часть, которая в теории мне не повредит. Он поверит — или не поверит, что вероятнее, но другого выбора у него не будет. Ему придётся смириться и принять рассказанное, хотя бы потому, что больше ничем я помочь не смогу. Я не буду требовать денег, торговаться и ставить условия, я скажу как есть и уйду. Да, Филипп и Люсьен этого моего поступка не оценят, да, я рискую, тем более с неучтёнными ушами, однако всё лучше, чем вынуждать безутешного отца платить за ложь или отворачиваться, ни слова ему не сказав.

Но, кажется, я ошиблась, вообразив, будто Дуган удовлетворится моей версией произошедшего с его дочерью и оставит меня в покое.

— Вы пришли оттуда, — веско повторил Дуган.

— Я не знаю, как и почему это случилось!

— Известно, в каком состоянии находилась Феодора перед… заменой. С вашей стороны, по вашим заверениям, всё было… буднично. Тогда почему это произошло с вами?

Грызло подозрение нехорошее, что Дуган выспрашивает у меня что-то конкретное, пытается подвести к определённой мысли, но какой, упрямо не улавливалось.

— Даже бессловесные животные следуют своим инстинктам и законам, принятым в животном мире, среди каждого вида. Вы же совершенно случайно, ни о чём таком не думая, перенеслись в мир иной… пусть не полноценно, не телом, но лишь духом… и не можете взять в толк, как и отчего это произошло?

Читала я очередной роман про попаданку, только и всего. Однако вряд ли Дуган удовлетворится несерьёзным этим нюансом. Да и звучало оно как-то… хреновенько.

Феодора фактически на последнем издыхании лежала, ничего уже не желая, кроме покоя.

А я книжку читала.

Электронную.

О несуществующих попаданках в воображаемые миры.

— Понятия не имею, — отрезала я.

Пусть вон, у сети мировой спрашивает.

Или у Алишан, а она передаст на правах переводчика.

— Ана Варвара, вы очевидно лжёте, — заявил Дуган с убеждённостью человека, не намеревающегося принимать иные причины произошедшего, даже если оные причины станцуют прямо перед ним. — Либо о мире, из которого вы якобы пришли. Либо об обстоятельствах, способствовавших замене. Я склоняюсь к первому.

Он всё-таки не поверил. В существование моего мира точно не поверил.

Пожалуй, я бы на его месте тоже не поверила. Объявилось тело моей дочери, захапанное какой-то непонятной пришелицей, и принялось на серьёзных щах вещать о другом мире и собственной несознанке.

— Дело не в деньгах, в противном случае вы начали бы с суммы. Вы чего-то боитесь? Кого-то?

Опасаюсь, да. Быть убитой, если меня и впрямь за иномирного монстра примут.

Ладно, пора и честь знать. А то, чую, разговорчики эти рискуют зайти далеко, и отнюдь не туда, куда планировалось.

— Я действительно больше ничем не могу вам помочь, — произнесла я так ровно, как только смогла, и отступила к двери. — Я рассказала всё, что знала. Информация о моём мире никак вам не поможет, вам не удастся разыскать там Феодору, если мы действительно поменялись местами. У вас не получится ни связаться с ней, ни поменять нас обратно, ни отправиться туда самому. Произошедшее — глупая случайность, не более. Так, увы, бывает иногда и не следует искать в этом тайный смысл, злодейский умысел и теорию заговоров…

— Неужели дело всё же в нём?

— В ком? — растерялась я и поморщилась от внезапно возникшего звона в ушах.

— В ане Костасе, — пояснил Дуган каплю раздражённо. Похоже, наша беседа и его утомила изрядно.

— А он-то тут при чём? Ну, помимо того, что с его лёгкой руки Феодора свалилась в Глосе?

— Вы не знаете?

— Не знаю чего?

— Алишан не упоминала? О проклятом племени его и подобных ему.

Я вопросительно посмотрела на стоящего рядом Ормонда.

И слишком поздно заметила белую вспышку на краю поля зрения.

Чёрт побери!

Надин ведь объясняла, показывала, учила… подробно, не один раз… начинать с центра и двигаться по солнцу…

Зар-раза, а где тут центр и в какую сторону будет по солнцу?!

В идеале сеть должна предстать пред моим мысленным взором столь же чётко, как наши с Надин кривые мандалы. Но вместо явления паутины, через которую надлежало задавать направление, меня попросту ослепило.

И я провалилась.

Знать бы, куда на сей раз…