Наша тайна

19

Дилан был на седьмом небе.

— Он приезжает сюда? Ура! — Через секунду его лицо помрачнело. — А как же щенки? Я должен был их увидеть.

— Увидишь, — сказала Дебора. Она придумала бы, как это сделать, даже если бы это значило, что Грэг отвезет сына в Вермонт, а ей придется ехать туда в воскресенье, чтобы забрать его. Что в принципе было неплохой идеей, особенно если Грейс тоже поедет. Они могли бы хорошо провести время в машине.

А вот Грейс не обрадовалась, услышав, что папа приезжает в Лейланд. В то утро она, казалось, нервничала больше обычного. Девочка сидела в кухне и грызла ногти.

— Я не сделала домашнее задание, — сказала она.

По мнению Деборы, не было ничего удивительного в том, что Грейс не могла сосредоточиться на учебе. Из-за вчерашнего инцидента и предстоящего визита Грэга она сама никак не могла заставить себя думать о работе.

— Хочешь остаться сегодня у тети Джил? — спросила Дебора у Грейс.

Грейс хотела. Признание отняло много сил, и она не могла заставить себя думать о школе. Но ей действительно стало лучше. Камень упал с души. Она еще должна была рассказать обо всем отцу, но радовало то, что мама была на ее стороне.

В то утро Грейс проснулась поздно, но была уже внизу в кондитерской, когда Дилан вернулся из школы. Он носился между Джил и корзиной с пончиками, не переставая улыбаться, что было довольно удивительно для мальчика, который всего два дня назад узнал плохие новости. Грейс захотелось узнать его тайну.

— Разве твой глаз уже не болит? — спросила она, приготовив себе и брату молочный коктейль.

Дилан помешал напиток соломинкой.

— Болит, но только изредка. Все нормально. Теперь все стало понятно. Например, почему я не так хорошо учусь, как ты.

Грейс могла бы сказать ему, что глаза не имеют никакого отношения к мозгам. Будучи Монро, он скоро сам это узнает.

Но Дилан продолжал:

— Теперь понятно, почему я все время спотыкаюсь и почему так плохо играю в бейсбол. Даже папа согласился. Он не рассердился из-за того, что я ушел из команды. И дедушка тоже.

У Грейс екнуло внутри. Дедушка был еще одной проблемой. Носить фамилию Барр почти так же сложно, как и фамилию Монро.

— Когда ты разговаривал с дедушкой?

— Я позвонил ему, чтобы рассказать о своих глазах. Сказал, что, когда мне вылечат глаза, я выбью мяч для круговой пробежки. — Нахмурившись, Дилан посмотрел в стакан и опять повертел соломинку. — Возможно, я сделаю это для бабушки Рут. — Он снова поднял глаза. — Нет. Для дедушки. Ему это нужно больше.

Грейс ощутила что-то похожее на сострадание. Она понимала, что чувствует Дилан. У дедушки всегда были завышенные требования, которым трудно было соответствовать. Хорошо было иметь оправдание.

Когда позвонила Дебора и сказала, что выезжает на вызовы, Грейс решилась. Она хотела сама сообщить дедушке о своем поступке.

Выйдя из кондитерской, девочка направилась вниз по улице.

Через два квартала находился дом ее деда. Теперь он уже не казался ей таким большим, как в детстве, а ведь тогда офиса еще не было. Тогда Грейс еще не знала, какую роль этот офис сыграет в жизни ее мамы и в ее собственной.

Подойдя к этому самому офису, девочка тихо вошла. Администратор жестом пригласила ее пройти, но разговор по телефону не прервала. Грейс как раз думала, не присесть ли, когда вышла одетая в розовый балахон медсестра — Джоанна Сперлинг, — живой пример того, что требования дедушки никогда нельзя было нарушать.

Джоанна раскрыла объятия и прижала Грейс к себе.

— Сто лет тебя не видела. У тебя не хватает на нас времени? — Когда Грейс улыбнулась и покачала головой, Джоанна добавила: — Твоя мама только что уехала. Хочешь позвонить ей на мобильный?

— Я пришла к дедушке. Он с пациентом?

— С последним, уже почти закончил. Иди подожди его в кабинете. Там сейчас никого нет.

Грейс не заглянула в мамин кабинет, проходя мимо. Она и дедушкин не очень рассматривала, просто села на стул и стала ждать.

— Как там моя девочка? — спросил Майкл, входя в кабинет не так энергично, как обычно. Он казался подавленным. Стареет. — Ты только что разминулась с мамой, — сказал он.

— Я пришла к тебе.

Он присел на край стола.

— У тебя очень серьезный вид.

Грейс могла бы возразить. Но лгать больше не могла.

— Я должна тебе кое-что рассказать.

— Кое-что об аварии?

Девочка вздрогнула.

— Ты знаешь?

Она не простит, если мама ему рассказала.

Майкл спокойно улыбнулся.

— Все знают. Об этом писали в газете.

— Не обо всем, — сказала Грейс.

Когда он нахмурился, похоже, действительно не понимая, о чем речь, Грейс догадалась, что мама ничего не рассказывала. Ей придется сделать это самой. Но для этого она и пришла. Это было еще одним испытанием.

— В тот вечер за рулем была я, дедушка. Это была я. — Грейс увидела, как Майкл удивленно отпрянул. — Это была я, — повторила она, чтобы удостовериться, что он понял. Когда с его стороны не последовало никакой реакции, она объяснила: — Это я была за рулем машины, которая сбила мистера МакКенну.

— Твоя мать солгала? — спросил он.

— Полиция об этом не спросила, а она не сказала. Теперь же, возможно, подадут гражданский иск, и если это случится, правда выйдет наружу. Я просто хотела, чтобы ты знал. Я не хотела его сбивать. Я его не видела.

Щеки Майкла покраснели.

— Почему твоя мать мне об этом не рассказала?

— Она пыталась меня защитить.

— От меня?

— Ото всех. — Грейс почувствовала себя очень маленькой. — Ты сердишься на меня. Я это чувствую.

— Я сержусь на твою маму.

— Это сделала не мама, это сделала я! — заплакала Грейс, потому что устала от того, что ее постоянно оправдывали. — И это не самое страшное. Самое страшное то, что я была навеселе.

В этот раз Майкл открыл рот.

— Не сердись на маму, потому что до вчерашнего дня она сама об этом не догадывалась. Папа тоже еще не знает, но узнает сегодня вечером. Я просто хотела сама сказать тебе об этом. Ты пьешь, поэтому я подумала, что, возможно, ты меня поймешь. — Видя его изумление, девочка быстро добавила: — Я, наверное, неправильно выразилась.

Он опустился на стул рядом с ней, и Грейс сразу же ощутила облегчение. Стоя, дедушка был более грозным, а сидя — более досягаемым.

— Зачем ты пила? — тихо спросил Майкл.

Интересный вопрос. Ни мама, ни тетя Джил не спросили об этом.

— Нас была целая компания. Нам казалось, будет весело. Родителей моей подруги не было.

Он отклонился назад.

— По крайней мере, ты была не одна. Если ты была с друзьями — это обычное дело. Обычные подростковые эксперименты.

Глаза Грейс наполнились слезами.

— После этого не садятся за руль.

— Конечно, садятся. Иногда и убивают друг друга.

— И я убила мистера МакКенну, — заплакала девочка. — Какое ты можешь найти этому оправдание?

Он нахмурился.

— Я не собираюсь тебя оправдывать. Я… — Майкл помолчал, затем сказал: — Пытаюсь объяснить. — Он долго смотрел на нее и после мучительной минуты продолжил: — Я бы не хотел, чтобы ты пила, потому что я так делаю. Это нехорошо. Это может испортить тебе всю оставшуюся жизнь. И алкоголь только прячет настоящую проблему.

Грейс достаточно слышала дома, чтобы понять, о чем он говорит.

— Твоя проблема — бабушка Рут?

— Моя проблема в том, что бабушки Рут нет, — ответил Майкл. — А твоя?

— Давление, — сказала Грейс. И с любопытством спросила: — Когда ты пьешь, как это на тебя действует? Ты чувствуешь легкость?

— Я себя ненавижу.

— Нет, дедушка. Именно когда ты это делаешь, что ты чувствуешь?

— Одиночество.

— Но после нескольких бокалов становится легче? То есть это помогает тебе забыть?

Он посмотрел на тумбочку, где стояла фотография его жены, сделанная за несколько лет до смерти.

— Это затуманивает воспоминания, — сказал Майкл с таким грустным видом, что Грейс взяла его за руку.

— Извини. Мне не нужно было начинать этот разговор.

Он взял ее ладони в свои.

— Нет, нужно было. Возможно, нужно было спросить меня об этом раньше. Я все время забываю, что ты уже достаточно взрослая, чтобы замечать такие вещи.

— Тебе очень недостает бабушки Рут.

— Очень. Но пить — это не выход.

— Тогда зачем ты это делаешь? Чтобы затуманить воспоминания?

Он задумался.

— Не знаю. Я говорю себе, что боль уйдет, но она не уходит. Я говорю себе, что нужно всего лишь пережить еще одну ночь, но это не так. — Майкл посмотрел на Грейс глазами, полными стыда. — Возможно, я пью, потому что знаю, что ей бы это не понравилось.

— Разве это причина?

— Плохая причина. Я не должен был бы говорить об этом своей внучке.

— Мне шестнадцать.

— Мм. Такая взрослая.

— Достаточно взрослая, чтобы убить человека на машине.

Он высвободил свою руку и погрозил пальцем.

— Не используй аварию как оправдание всех остальных ошибок. Понимаешь, это одна из моих проблем, как недавно любезно объяснила мне твоя мама. Во всем, что идет в моей жизни не так, я обвиняю смерть бабушки. Но это чистой воды отрицание.

— Отрицание чего?

— Ответственности. Своей способности изменить что-то к лучшему. Я могу управлять некоторыми вещами, например, не пить, хорошо делать свою работу, завтракать вместе с внуками по выходным. Обвинять смерть Рут в том, что я этого не делаю — это полная… сама знаешь что. Существует действительно много вещей, которые я не могу контролировать. Например, твоя тетя и твоя мама. Черт, я не мог контролировать даже твою бабушку. Ей нравилась эта кондитерская, как и твоей тете. А что касается твоей мамы, то я не уверен, что ей нравится работать со мной. Возможно, ей нужно больше пространства.

— Ей нравится.

— Возможно, в этом и заключается проблема. Она чувствует себя обязанной.

— Обязанной?

— Быть тем, кем я хочу. Возможно, не замечать моих ошибок. Например, что я пью.

— Ты алкоголик?

Он подумал.

— Еще нет.

— Думаешь, станешь?

— Не хочу.

— А что нужно сделать, чтобы не стать алкоголиком?

— Во-первых, признать правду. Это может быть трудно.

— Не всегда, — сказала Грейс. — Когда правда об аварии выйдет наружу, не думаю, что меня посадят в тюрьму, но в моей биографии это останется навсегда. И это может сделать мою жизнь легче.

— В каком смысле?

— Если ты один раз ошибся, требования становятся ниже. Я ненавижу то, что всегда должна быть лучшей.

Ее мобильный задребезжал виброзвонком.

— Кто же этого требует? — спросил дед.

— Мама. Ты. И мой отец. Если кто-то и возненавидит меня за то, что я сделала, так это он.

Дребезжание повторилось.

— Думаешь, он никогда не пил?

— Я знаю, что пил, но теперь он ведет совершенно правильный образ жизни. Он и Ребекка вегетарианцы. Они сами выращивают то, что едят.

Сигнал повторился в третий раз.

— Это в прошлом. Грейс, ответь на звонок.

— Это не важно.

— Ответь, пожалуйста.

Грейс вытащила телефон из кармана, посмотрела на экран и открыла.

— Я с дедушкой, — сказала она маме.

Дебора, похоже, была напугана.

— Я приехала сюда, и никто не знает, куда ты делась.

— Мы разговариваем. Все в порядке, мама. Правда.

— Сколько ты еще там будешь?

— Недолго. Дедушка уговаривает меня встретиться с папой. Все в порядке. Правда.

Все действительно было в порядке. Дедушка не читал нотаций. Он не игнорировал ее чувства. Он разговаривал с ней, как со взрослой. Помогло еще и то, что у него были собственные проблемы. Он тоже был не идеален.

— Почему тебя нужно уговаривать встретиться с папой? — спросил дедушка, когда Грейс выключила телефон.

— Я должна и ему рассказать о том, что случилось в тот вечер. Но я не знаю, как он отреагирует. То есть он же вроде как все бросил? В один день взял и ушел, да? Если отец любит своих детей, он ведь так не поступает, правда?

— Я пью. Твой отец ушел. Можно сказать, что мы не очень отличаемся.

Грейс покачала головой.

— Люди не бросают все, что у них есть. Разве что если это все ничего для них не значит. Поэтому либо мама, Дилан и я ничего не значим для отца, либо он бросил что-то хорошее.

— Твой папа просто очень увлекающаяся натура, вот и все. Когда он что-то делает, его мысли заняты только этим. До знакомства с твоей мамой он увлекался идеей об альтернативном обществе. Затем Грэг полностью отдался бизнесу. Теперь же он делает все возможное, чтобы все это бросить.

— Но несмотря ни на что с нами общается, — проворчала Грейс. — Папа хочет знать, как у меня дела в школе. Он хочет знать, учу ли я слова по карточкам и готовлюсь ли к вступительным экзаменам. Он хочет, чтобы я все время устанавливала новые рекорды по бегу. Но я не могу делать это все время. Что, если я получу плохую отметку в школе? Что, если я не сдам вступительные экзамены, а в полиции на меня заведут дело и я не смогу поступить в колледж?

— Ты все равно поступишь в хороший колледж.

— А ты будешь меня любить, даже если я не поступлю?

— Естественно, я буду тебя любить.

— Дедушка, нет никакого «естественно». Посмотри на тетю Джил. Ты все еще сердишься на нее за то, что она не пошла учиться в колледж.

Это его задело. Майкл немного подумал и сказал:

— Это не значит, что я ее не люблю.

— Как ты можешь ее любить, если даже ни разу не попробовал то, что она печет?

Его щеки покраснели, он робко посмотрел на внучку.

— Твоя мама вчера оставила глазированную булочку. Я ее съел.

Грейс не сразу поняла услышанное.

— Ты позвонил Джил и сказал ей, что было вкусно? — Когда дедушка не ответил, она произнесла: — Видишь? Так будет и со мной. Когда мой папа узнает правду об аварии, он вообще не захочет со мной разговаривать. Тогда он меня по-настоящему возненавидит.

— Но сейчас он тебя не ненавидит.

— Кто бы говорил, — заплакала Грейс, но палец дедушки опять указал на нее.

— Грейс, ты совершаешь ошибку. Легче сделать вид, что он тебя ненавидит, чем признать, что у него были свои причины поступить так, как он поступил.

— Но он ушел, — сказала Грейс, стараясь доказать свою правоту. — Если он ушел, когда все было хорошо, что же он скажет теперь?

Дед улыбнулся. Она уже давно не видела этой нежной, предназначенной только для нее, Грейс, улыбки.

Об этом, заяц, ты спросишь у него. Лучшее средство от отрицания — это разговор.