Наследница мага смерти. Лорд Хаоса (СИ)

Глава 27

Тари

Холодно, чудовищно холодно. Кажется, даже кости промёрзли насквозь, превратившись в хрупкий лёд. Страшно двигаться — ведь можно разбиться, разлетевшись на тысячи маленьких кусочков. Впрочем, двигаться и не получается: верёвок нет, но что-то всё таки держит, заставляя зависнуть в нескольких метрах от земли, спиной к холодной каменной стене. Одежды нет. Но эта нагота не вызывает чувства стыда, только лишь беспомощность. Он — лишь жалкий голый человечек, распятый по чьей-то прихоти, лишённый какой-либо надежды на спасение. И он умрёт здесь, на далёкой чужбине, даже не зная, кто сыграл с ним такую злую шутку.

Правы были его сородичи — над ним, Тари Дилессу, висит проклятие, и сейчас, видимо, злая, чужая богиня решила, что пришло его время умереть. Когда же это всё закончиться…

Но смерть не успела за ним прийти — её опередила другая гостья. Лёгкие шаги, эхом отдающие по стенам, и передающие едва ощутимую, но столь болезненную сейчас вибрацию в его измученное тело. В тёмном проходе появляется тонкий женский силуэт, от которого на грубый пол падает гротескная тень, живущая, кажется, своей жизнью. Что ж, значит, разум начал его подводить. Женщина в проёме прикрывает лицо рукой, видимо, опасаясь испугать своего пленника своей жуткой внешностью, но вот рука вздрагивает, и опускается вниз. С бледного лица на него смотрят столь знакомые серые глаза, удивлённые и чуть испуганные. Агнесса. Тари улыбается, не обращая внимания на боль в треснутых губах, но тут же улыбка его застывает. За спиной невысокой тайранки стоит… да, именно так должны выглядеть боги. Чудовищно прекрасные в своей нечеловечности.

— Воронёнок? — глупая тайранка даже не знает, кто сейчас стоит за её спиной, а у него нет сил предупредить её. — Кто это сделал с тобой?!

— Действительно ли важно знать кто, если можно узнать зачем? — шелестят бесплотным ветром голос Ниаз, и глупая девушка наконец оборачивается, встречаясь взглядом с богиней. Но не падает на колени, как того ожидал Тари, и даже не пытается бежать от пугающей в своей красоте Ниаз. Агнесса лишь отступает на шаг, а затем склоняется в лёгком поклоне.

Её хриплый, слишком грубый по сравнению с голосом Ниаз голос звучит совершенно спокойно:

— Для меня важно. Я никогда не видела от таких, как вы, злого умысла — пусть даже я и не всегда могу с вашими целями и средствами к ним. А значит, у меня есть надежда договориться с вами, чтобы вы отпустили моего друга.

Таких как она? Сколько же богов тайранка встречала на своём пути?!

Агесса Эйнхери

Я не верю в богов и богинь, гуляющих по земле и общающихся со смертными. Мой бог, тот в кого я верю, пусть и всесилен, но незрим и непознаваем. Очень удобно, знаете ли — предпочитаю, чтобы мой создатель присматривал со мной с небес, а не ходил по пятам. Так что к историям Эсху я относилась с большой долей скепсиса. Впрочем, это не означало, что я считала легенду о Ниаз полностью выдуманной: даже без богов, этот мир не лишён сверхъестественных существ, и вполне возможно Ниаз была одной из них.

Когда я увидела талсу, вначале решила, что им кто-то управляет: это было сложно, но вполне возможно. Хороший целитель или менталист могли бы справиться с этой задачей. Вот только эта талсу не была простой кошкой — слишком разумное поведение, слишком необычные, не свойственные животным реакции. С помощью магии можно приручить волка, или надрессировать собаку, но заставить хищную кошку, унюхавшую кровь, не только не тронуть жертву, но и быть с ней дружелюбной? Скорее я уж поверю, что талсу действительно демоны.

Талсу не была обычным зверем, а тот, или та, кто захотел видеть меня здесь, явно не был человеком, и едва ли мог быть магом. Так что когда я увидела Ниаз, я удивилась не столь сильно, как должна была бы. В конце концов, это не первый дух места, которого я видела.

Она была одновременно похожа, и не похожа на Кей и Стика — красная радужка глаз с чуть вытянутым зрачком, странная неподвижность и безэмоциональность лица напоминала мне моих друзей, но вот пропорции её тела и лица… Стик говорил мне, что внешность таких как он сильно зависит от их состояния и характера. Так вот — Ниаз явно не была милой и добродушной. Ниаз напоминала одну из талсу: сильное и мускулистое тело, приплюснутый нос, узкие, кошачьи губы, вытянутые миндалевидные глаза. И эти клыки и когти… Скорее уж у неё было больше общего с духом из Пустошей, а не со Стиком. А уж если вспомнить, сколько неприятностей причинил мне Интрай, то и от Ниаз не стоит ждать ничего хорошего. В конце концов, хорошие духи не приковывают людей в пещерах голыми. Стоило быть с ней учтивой.

Я склонилась в поклоне, отвечая на вопрос, не требующий ответа:

— Для меня важно. Я никогда не видела от таких, как вы, злого умысла — пусть даже я и не всегда могу с вашими целями и средствами к ним. А значит, у меня есть надежда договориться с вами, чтобы вы отпустили моего друга.

Ниаз рассмеялась и скрипучий, резкий звук, казалось, царапал воздух. Я постаралась не морщиться, и выпрямившись, прямо взглянула в лицо духу.

— Ты ведь подопечная Стика? — с интересом спросила Ниаз, обходя вокруг меня, касаясь ледяными ладонями моих плеч. Подол длинного белого платья тихо шуршал у её ног. — Я слышала, что он получил доступ к Повелительнице Перекрёстков. Ему неслыханно повезло.

— Разве я могу быть полезна столь могущественным существам, как вы?

— Более чем. Разве это не ты привела ко мне того, кого я столь долго искала?

— Тари? — растерянно спросила я. — Он… простой человек.

Ниаз вновь стояла за моей спиной, и я могла чувствовать её дыхание на моей шее и чувствовать гладкую прохладу тёмных прядей волос. Она прижалась ко мне, обвив руками талию, и как бы мне не хотелось вырваться из невольных объятий, я заставляла себя стоять спокойно.

— Разве? Я разочарована — я думала, что ты уж сможешь увидеть… Видимо, эта слабая физическая оболочка, в которую заключена твоя сила, мешает тебе видеть столь же ясно, как нам. Тебе не следовало сбегать от Интрая — ещё несколько столетий, и ты бы смогла стать такой же как мы, сестра… По-настоящему бессмертной.

Я вздрогнула. Впрочем, я подозревала, что сущность эмиссара хаоса, живущая во мне — сродни сущности духов.

— И быть привязанной к месту, как и Стик?

— К месту, сущности… силе. Мы все очень разные, Агнесса.

— И что нужно сделать, что бы стать… такой, как вы?

— Приручить свою внутреннюю сущность, слиться с ней. Иначе, когда твоя физическая оболочка умрёт, а душа уйдёт вслед за Госпожой — Повелитель Перекрёстков будет искать нового носителя своей силы. Сколько у него было таких как ты, не счесть… Но ты, дитя рода зверей и рода мёртвых, вполне способна обуздать силу Повелителя, и остаться с ней навсегда.

— Но это буду уже не совсем я. Нет!

— Как хочешь. Я не Интрай, и не буду принуждать тебя. Но я всё же должна тебя отблагодарить за тот подарок, что ты сделала. Что я могу тебе дать, маленькая арэнаи?

Шёпот Ниаз заставлял моё сознание плыть, и мне было сложно сконцентрироваться на её словах — хотелось просто расслабиться, и уснуть. Я с усилием воли коснулась своими ладонями её рук, и постаралась разжать сладкие объятия. Руки Ниаз послушно опали, и я наконец смогла прийти в себя. Прислонившись к каменной стене, я постаралась скрыть слабость в своих конечностях.

— Подарок? Ты думаешь, салдорец мой подарок? Чем он тебе так ценен?

— Ты знаешь, что означает слово terrges?

— Тари что-то мне говорил… Что он проклятый, что боги никогда не прислушиваются к словам таких как он.

— О, эти глупые байки дикарей, — фыркнула совсем по-кошачьи Ниаз. — Тerrges на Древнем означает "жертва". Тысячи лет назад, когда нас почитали и боялись — нам приносили жертвы, бесплодные, в большей части. Нам не нужны человеческие жизни. Но такие, как этот пустынник… другое дело. Недаром же маг хаоса обратил на него внимание, а ты в своё время, вместо того, чтобы убить его, спасла. Их кровь, их боль, способны сделать многое…

— Например?

— Например, открыть новый Источник.

— Источник? — рассеянно переспросила я, краем глаза глядя на воронёнка. Он вновь закрыл глаза, тяжело обвиснув на путах, приковывавших его к камню. То, что происходило с ним, нравилось мне всё меньше — кожа, и так совсем бледная, стала и вовсе прозрачной: мне казалось, что я уже вижу слабо бьющееся в груди сердце. — И убив Тари, вы сможете открыть здесь этот Источник?

— Это идеальное место. Здесь ткань реальности особенно слаба… — она изобразила улыбку. И резко изменила тему разговора: — Ты знаешь, что если не побоятся, и рискнуть окунуться в Источник, ты сможешь исполнить своё заветное желание? Постигнуть полное изменение, отринув границы, что удерживают боевых магов в их немощных человеческих телах?

— Ценой жизни друга? Не хочу, — твёрдо сказала я, хотя не имела ни малейшего представления, о каком Источнике она говорила. Лишь только чувствовала, что это место особенное. Похожие ощущения у меня были только в доме у мага хаоса. Может, это и есть ответ на то, откуда он брал силу для телепортации?

Ниаз пожала плечами.

— Тогда ты можешь идти. Я не буду тебя держать.

— Я хочу забрать с собой Тари.

— Забрать? — духи плохо умеют изображать эмоции, но недоумение Ниаз читалось в каждом её жесте. — О нет, милая, он мой.

— Вы ошибаетесь, леди, я не отдам вам его!

Я позволила той силе, что копилась во мне последние несколько минут, вырваться наружу, выплеснувшись в ладони ослепительно-белым светом, растворяющимся в синем свечении стен пещеры. Я готова была к прямому противостоянию, но не спешила нападать на духа.

Ниаз расхохоталась — не потому, что ей было смешно, а чтобы просто показать своё превосходство. Эхо усилило и повторило смех, и ему вторил протяжный вой талсу. В пещере поднялся ветер, бросивший мне в лицо горсть колючего снега.

— Уходи. В последний раз предлагаю — и то из уважения к Стику.

Я стёрла рукавом мигом растаявший снег, и упрямо вскинула подбородок. Я достаточно уже убегала.

— Ну что же… — с искренним сожалением произнесла Ниаз и её чёрные волосы, до этого спокойно лежащие на плечах, разлетелись в разные стороны, как будто ветер наконец стал над ними властен. Или как будто они обрели собственную жизнь… Несколько длинных прядей дотянулись до меня, и я увидела, что там, где она меня задела, на коже проступили следы как от плётки. Боль пришла чуть позже. Впрочем, это не помешало мне атаковать.

Сила сорвалась с кончиков моих пальцев, устремившись к Ниаз. Она презрительно сощурила ярко-алые глаза. Но она ошибалась, думая, что я сделаю столь глупый шаг — о, Стик достаточно много рассказал мне о природе таких как он, чтобы я поняла, что магия против них мало полезна. В самый последний момент нити моего заклинания устремились вверх, к потолку пещеры, обрушивая над богиней свод. Едва ли это её убьёт, но даст мне необходимое время, чтобы я могла снять Тари и рвануть отсюда подальше… Что я буду делать дальше, я старалась не думать. Оставалось надеяться, что вход не завалит, и я не окажусь запертой вместе с разъярённым духом один на один.

Пока тяжёлые осколки падали вниз, я, стараясь держаться ближе к краю, пробиралась к Тари. И лишь оказавшись рядом с ним, осознала одну неприятную, но весьма существенную мелочь — Тари был подвешен слишком высоко, чтобы я могла его достать. Я прокричала новое заклинание, надеясь, что ничего не перепутала:

— Este, este, este, retuo gerto!!!

"Прочь, прочь, прочь, травы гор" — ну как-то так. Конечно, эти странные растения, державшие Тари, имели на Древнем своё название, но я, за неимением лучшего, использовала чуть менее подходящее имя, надеясь, что оно сработает. Через, казалось, целую вечность, лианы, оплетавшие торс и руки, начали темнеть, пока не отвалились, отпуская воронёнка. Он полетел вниз, пригвоздив меня всем своим весом к полу. Мои рёбра! Подняв на меня осоловелые глаза, воронёнок попытался что-то сказать, но я прервала его, тычками заставляя с меня слезть:

— Идти можешь?

— Д-да.

Я встала, и потянула его за собой. В воздухе стояла тяжёлая каменная пыль, затруднявшая дыхание и заставлявшая нас двигаться в слепую, но в то же время скрывающая нас от глаз Ниаз. Мы уже были у самого выхода, когда плотную пыль развеял снежный ветер, а синие стены засияли ещё сильнее.

— Не так быстро, — холодный, спокойный голос совсем рядом.

Сильный толчок, и я нелепо взлетела в воздух, а затем с силой упала вниз, прямо на камни. Острая боль, яркая вспышка перед глазами, и тьма, поглощающая моё сознание

Пусто, чисто, холодно. Холод проник в моё сердце, и я, наконец, перестала чувствовать горечь поражений и боль обид. В моих венах не кровь, а лёд, и даже мысли похожи на ленивые снежинки, кружащиеся перед моими глазами. Снег? В это время года?

Это странное несоответствие сбило меня с философского настроя, столь неуместного сейчас. Я моргнула, ощущая неприятную резь в глазах — слишком много света, так неприятно. Ног я не чувствовала — и это может, к лучшему, потому что всё что выше пояса, невыносимо болело. Затылок гудел, а в ушах тяжело бил барабан. Заметив краем глаза какое-то движение слева, я медленно повернула голову. Ниаз, длинными, острыми когтями расцарапывала грудь Тари, лежащего на особо крупном, и гладком обломке камня. А вот и алтарь для жертвоприношения… По безвольной бледной руке Тари вниз капала кровь… И там, куда попадали алые капли, серый камень шипел и таял, как будто это не кровь, а кислота. Гул нарастал, казалось, он был не только в моей голове, а рождался где-то глубине скал, внутри горы.

Надо встать… Но со сломанным позвоночником не ходят, даже арэнаи. Я зажмурила глаза, не желая видеть конец своего несчастного спутника. Тари, мне так жаль. Прости меня.

Сознание вновь стало уплывать, и мне казалось, что я падаю, всё глубже и глубже, пока не окунаюсь в море из колышущейся, живой силы, в которой я лишь сгусток, клубок тонких, рвущихся белых нитей… Это море было беспокойно, его разрывал шторм, и он стремился подняться, вырваться наверх, к той живительной влаге, что разбудила его…

Стоп! Я открыла глаза — одновременно в двух местах: в пещере и там, среди океана первозданной магии. Кажется, мои способности Повелительницы в кой-то веки работали на меня, а не против. Я могла использовать эту странную силу в обход Ниаз. И пусть моё тело умирало, перед смертью я могла успеть спасти хотя бы одну жизнь.

Вместе с тонкими струями живой магии я поднялась вверх, сквозь толщу камня, по самым узким трещинам в земле, пока не оказалась на поверхности. Ниаз, склонившаяся над телом Тари, и жадно слизывающая с его груди кровь, не заметила, как у её ног, вместе со слабо бьющими струйками Источника, появились тонкие нити, похожие на паутину. Они оплели её стопы, и она, наконец, обратила внимание на происходящее, пытаясь смахнуть их со своей кожи, но лишь влипла в мою магию еще сильнее. Глаза её вспыхнули от ярости.

— Думаешь, тебе это поможет, Повелительница? Твоя сила ничего не может сделать мне!

— Я знаю, — сказала я одними губами.

Ниаз, в конце концов, заметила, куда я смотрю, ну уже слишком поздно. Тари, как и она, был оплетён моими белесыми нитями, но они, свитые с синими струями Источника, не сдерживали его, а давали силу, позволяя приподняться над каменным ложем. Ладони его обвили плечи Ниаз, удерживая её бесплотное тело на месте.

— Давай, — шепчу я, — коснись её, выпей…

И Тари послушно коснулся губами белоснежной длинной шеи, заставляя Ниаз исторгнуть громкий крик, на который отозвались десяток талсу, неведомо как очутившиеся в пещере. Там, где Тари поцеловал Ниаз, на её коже проступали уродливые тёмные пятна, распространяющиеся дальше, по её рукам, за ворот платья. Смешались цвета — черные пряди волос Ниаз, белоснежные нити моей силы, и синие, почти ультрамариновые струи силы, которые, вопреки всем законам природы, текли не вниз, а вверх. Гул из-под земли становился совсем невыносимым, и окружающее пространство потонула в яркой вспышке.

Когда я в следующий раз пришла в себя, моя голова покоилась на чём-то мягком. Наконец-то благословлённый полумрак, только слегка подсвеченный каким-то неярким светильником. Я скосила глаза чуть влево… И изумлённо заморгала. Я лежала на коленях Тари, который являлся не только моей подушкой, но и одновременно и тем самым светильником — его кожа, в самом прямом смысле, светилась. Зато на ней ни царапинки — все следы, даже шрамы с лица, исчезли. Тари без них казался совсем юным, и удивительно красивым. Да он не проклят богами, он ими благословлён…

Тари сидел прямо, с закрытыми глазами, не обращая на меня внимания.

— Воронёнок? — хрипло позвала я.

Тари мгновенно отозвался:

— Да, котёнок?

Я издала удивлённый смешок, и тут же застонала от боли. Отдышавшись, спросила:

— Почему… котёнок?

— Потому что у тебя явно больше одной жизни, а до полноценной кошки, ты ещё, извини, не доросла. Иначе бы не лезла, куда не надо.

Его глаза странные. Они, как и всё его тело, немного светятся, но это не единственная странность — взгляд слишком неподвижный, несфокусированный.

— Что с твоими глазами?

— Кажется, я ослеп, — будничным голосом сказал салдорец.

Я не выдержала и рассмеялась. Ай да тетка, королева гадалок! Вот уж не думала, что её предсказания будут сбываться так буквально! Обещала мне встречу со смертью, да и не однажды — всё сбылось. Обещала слепого и беспомощного спасителя — а вот и он!

Смех прервался кашлем, от которого во рту остался железный привкус.

— И где же она? — проворчала я. — И почему мне еще так больно?

— Если ты про Ниаз, то я её давно уже не чувствую. Такие, как они, могут умереть?

— Я не знаю. Но я не про неё — если ты ещё жив, значит, Ниаз нас не скоро побеспокоит. Я про Госпожу Смерть.

— Ты умираешь?

— Не хочу драматизировать, — прошептала, — но вполне возможно, что да. Я перестала чувствовать свои руки, да и ноги давно отнялись.

— Я могу что-нибудь сделать?

— Едва ли. За помощью ты в таком состоянии не дойдёшь, а остальные едва ли нас найдут, по крайней мере до рассвета…

Я вновь закрыла глаза, надеясь, что смогу вновь упасть в небытие, но Тари нещадно меня затормошил.

— Агнесса?

— Да, вороненок?

— Скажи, ты видишь что-нибудь за моей спиной?

— Поверни мне голову. Так… осторожнее! Ага, вижу, столб синего света, уходящего в свод пещеры. А как ты узнал?

— Почувствовал, — коротко ответил салдорец, морща лоб в раздумьях. — Это и есть тот Источник, о котором вы говорили?

— Наверное, — неуверенно ответила. — Впервые встречаю такую фиговину.

— Ниаз говорила, что Источник может исполнять желания. Ведь он сможет излечить тебя!

— Боюсь, про исполнение желаний — было немного иносказательно. Но возможно, Источник сможет помочь. Твои же раны он излечил. Кстати, как ты выбрался из его центра?

— Выполз, после того как… — он сглотнул.

— Иссушил богиню досуха, украв её силы. Не исключаю, что и от моих способностей тебе хорошо перепало. Интересно, кем ты теперь стал, terrges?

Тари пожал плечами, и сняв меня с колен, неуклюже встал, попытавшись тут же взять на руки.

— Тяжёлая я, да? — сквозь зубы выдавила я, стараясь не застонать.

— Не очень, — пропыхтел Тари, — просто вслепую двигаться очень сложно.

Кое-как слепой дотащил парализованную до самого Источника, правда, кидать меня туда сразу он не стал, решив так сильно не рисковать. Мы остановились на самой его границе, и он опустил меня на землю.

— Опиши мне его, — восстановив дыхание, попросил Тари. — Он красивый? Источник?

— Удивительно красивый, — подтвердила я. — Как поток солнечных лучей, бьющих только не из неба, а из камня. И цвет у этих лучей не жёлтый, а сине-ультрамариновый. Шириной Источник в метра два-три, не больше, но силы от него… Я такого никогда не чувствовала.

— Звучит волшебно!

— А это и есть волшебство, древняя сказка — и нам с тобой удалось не только к ней прикоснуться, но и поучаствовать в её создании.

Синий Источник — наш общий ребёнок, ага. А Ниаз, значит, была повитухой. Умереть можно. Вот только не хочется.

— Что же, — наконец сказала я. — Надо рискнуть. Тебе придётся опустить меня в Источник. Что бы ни произошло со мной, едва ли это окажется хуже, чем медленная и мучительная смерть от ран. Сними с меня одежду, так энергия Источника будет лучше проходить.

Тари раздел меня. Мне вспомнились те дни, когда он наблюдал за тем, как Орани пытает меня, и то, как Тари потом одевал меня — с профессиональной сноровкой целителя. Но сейчас его руки гораздо осторожнее и нежнее.

И столь же осторожно он поместил меня в центр потока силы. Струи Источника омыли моё покалеченное тело тёплыми морскими волнами, смывая боль и усталость.