Навсегда в твоем сердце

Глава 13

— Электро… чем?

Айви решила, что скорее всего неправильно расслышала его слова. Или Саймон пострадал намного больше, чем ей показалось вначале?

Она приложила руку к его щеке, потом ко лбу. Его кожа была на ощупь совершенно нормальной — не влажной и не горячей. Тем не менее она поспешила к переговорной трубе и потребовала, чтобы миссис Уолш немедленно позвала доктора.

— Электропортацией, — упрямо повторил Саймон. — Ты понимаешь принцип работы телеграфа?

— Да. Электрические импульсы проходят по проводам из одного места в другое.

— Правильно. Электропортация — это термин, который я придумал для процесса, соединяющего простую технологию телеграфа с молекулярным процессом электролиза. При этом твердое вещество разлагается на составные части, рассеивается, переносится и повторно формируется. В этом случае я был перенесен и снова сформирован в нескольких ярдах от того места, где стоял.

— Саймон! — Убедившись, что он твердо стоит на ногах, Айви высвободилась из его объятий, ухватила за плечи и довольно сильно встряхнула. — То, что ты говоришь, невозможно. Взрывом тебя слегка контузило.

— Не было никакого взрыва. — Маркиз ухмыльнулся. — Звук, который вы все слышали, был связан с высвобождением энергии при распаде материи. — Он проковылял к генератору, приглаживая всклокоченные волосы. — Катушки придется заменить, но все остальное вроде бы в порядке. В следующий раз…

— О чем ты говоришь? Не будет никакого следующего раза! Тебя едва не разорвало на куски. Ты действительно хочешь сжечь себя, весь дом и всех своих домочадцев?

Ликующая улыбка сползла с его лица.

— Айви, сегодня не было никакого несчастного случая. Я просто воссоздал процесс, с которым случайно столкнулся прошлой зимой. Видишь ли, я исследовал теорию Фарадея о силовых линиях электрического тока и о том, что направление токов можно изменить, чтобы создать силовое поле, которое останется активным даже после отсоединения источника электричества. Я решил использовать молнию в качестве такого источника и со своими электромагнитами попытался…

Айви похолодела.

— Ты сошел с ума…

Его громкий смех подтвердил ее догадку.

— Возможно, я действительно кажусь со стороны безумным, но то, что произошло дальше, невероятно! Полагая, что у меня есть несколько минут, прежде чем гроза окажется над домом, я решил изменить расположение магнитов. Молния ударила совершенно неожиданно, и я попал в силовую волну.

— Ты был бы мертв…

— Да, если бы удар оказался прямым. Но я уцелел. То есть можно сказать, что на какое-то время я перестал существовать, по крайней мере в материальном мире. Мои мысли, чувства остались невредимыми, но тело стало одним целым с электрическим полем, перенеслось из одной точки в другую и снова стало собой. Вскоре после этого я начал строить генератор.

Тревога Айви, возросла настолько, что она онемела. А маркиз взял ее за плечи и запечатлел на губах поцелуй.

— Неужели ты не понимаешь? Это открытие меняет все, что мы знали о материи. Оно доказывает, что ничто на самом деле не является твердым. Наш мир состоит из взаимодействующих между собой частиц, которыми можно манипулировать как угодно!

— Саймон! — Теперь Айви крепко стиснула его плечи в отчаянной попытке вернуть к реальности. — Ты не можешь ясно мыслить. И это вполне понятно, учитывая обстоятельства. Поверь мне на слово. То, что ты говоришь, невозможно. Твердое есть твердое. — Она топнула ногой по полу. — Мы не можем проходить сквозь стены, исчезать и появляться в других местах.

— Позволь, я докажу тебе.

— Нет, я не позволю тебе снова подвергнуть себя такому риску. — Она отпустила маркиза и отпрянула назад. — Это сущее безумие!

— Возможно, ты права. Не стоит дважды за один день искушать судьбу. Тогда завтра. Ты сама увидишь, что я говорю правду.

— Нет, Саймон. Ты не будешь мне ничего доказывать.

Решение пришло к ней ясное и определенное, но сердце словно оцепенело в предчувствии будущей боли. Все это время она боялась, что маркиз отошлет ее домой, ради ее же блага. Ни разу она не думала о том, что должна уехать ради его блага, чтобы не позволить ему причинить вред самому себе.

— Независимо от достоинств твоей теории, сегодня ты едва не погиб. — У Айви перехватило дыхание. Она понимала, что очень скоро придет боль и станет ее постоянной спутницей на долгие годы. — Извини, но я не стану в этом участвовать. — Она решительно направилась к двери. — Не желаю способствовать твоей гибели.

— Куда ты собираешься?

Сначала в город, подумала она. Надо обратиться к его коллегам. Возможно, они сумеют вправить ему мозги. Потом… ну, потом она, наверное, отправится до ой. Она не сможет остаться здесь, где одно только ее присутствие подталкивает Саймона к неслыханному риску.

Не оборачиваясь, она остановилась на пороге и отчеканила:

— Я иду собирать вещи.

Айви не стала ждать ответа и побежала вниз по ступенькам.

Саймон проводил Айви взглядом, ожидая, что через мгновение она поймет всю важность его открытия и вернется. Он знал, что она вот-вот появится на пороге. Осталось подождать минутку… еще одну… и она обязательно вернется.

До него доносился только звук удаляющихся шагов. Саймон нахмурился.

Прошло еще несколько секунд. Его восторг и уверенность быстро убывали. Что он сделал не так? Конечно, он ее испугал и, наверное, заслужил выговор с ее стороны. Но в этом есть и ее вина. Разве она не отвернулась от чудесного явления, которое занимало все его мысли уже много месяцев?

А он был так уверен, что она искренне порадуется его успеху. Как же она, способный ученый, могла отмахнуться от его объяснений и уйти? Ответ пришел неожиданно. Она ему не поверила.

Такую возможность он не рассматривал.

Упав духом, он принялся осматривать генератор. Катушки обуглились, ранее блестящие металлические детали потускнели. Настроение маркиза совсем испортилось. А если она права и его действительно отбросило через комнату взрывом?

Или… да какая, собственно говоря, разница? Ему уже неоднократно говорили, что он борется с ветряными мельницами. До сей поры он не обращал внимания на эти обвинения и сейчас впервые задумался, не гоняется ли за несбыточной мечтой. Какое это имеет значение, даже если ему удалось транспортировать себя из одного конца комнаты в другой? Не проще ли было пройти это расстояние, не подвергая себя смертельной опасности? Будет ли такой процесс, если он действительно существует, использован на практике?

Бен и Эррол трудились над тем, чтобы облегчить людям жизнь. Свет, тепло, механизация. Оба ученых мечтали о мире, в котором значительную часть работы в домах и на производстве будет выполнять электрический ток. Исследования Колина касались усовершенствований в сельском хозяйстве. Они могли избежать голода, сделав продовольствие доступнее. Используя достижения химической науки, Колин хотел усовершенствовать подкормки и удобрения, чтобы повысить урожайность и расширить поголовье скота.

А открытие Саймона, казалось бы, замечательное на первый взгляд, всего лишь ничего не значащий спектакль, глупая попытка поиграть в Господа Бога, изменяя то, что изменять не надо.

Маркиз оцепенел. Раньше подобная мысль не могла прийти ему в голову, а это значит, что Айви повлияла на него слишком сильно. Черт побери, ее мнение не должно значить для него так много!

Но по причинам, которые он сам себе не мог объяснить, ее мнение значило для него очень много, и он бросился вниз по лестнице, рискуя сломать себе шею, надеясь, что она еще в своей комнате. Замедлил шаги он только у двери ее спальни, которая была распахнута настежь. Заглянув внутрь, Саймон увидел, что дверцы шкафа покачиваются на петлях, одежда Айви свалена на кровати, в центре комнаты стоит сундук. Ее самой не было видно.

Сердце маркиза отчаянно заколотилось, на этот раз не из-за воздействия электрического тока, а по причине быстро нарастающей паники.

— Айви! — тихо позвал он и, не получив ответа, крикнул во весь голос: — Нед!

Из-за дверцы шкафа выглянула тонкая фигурка. Айви выглядела потерянной. Казалось, она вот-вот разрыдается. У Саймона заныло сердце.

— Пожалуйста, не уезжай! — Он бросил взгляд на сундук, потом на выдвинутые ящики шкафа и с надеждой улыбнулся. Сундук пока был пуст, а ящики, наоборот, полны. Значит, он успел вовремя и сможет уговорить ее остаться. — Если ты возражаешь против повторения моего сегодняшнего опыта, я больше не стану этим заниматься. Займемся более нужными делами, такими как создание электропривода для машин. Мне нужна твоя помощь, Нед… Айви… Я буду называть тебя, как захочешь. — У него перехватило вдыхание. — Только останься со мной…

Айви открыла рот: ее губы задрожали, скривились, но она ничего не сказала. Эмоции окрасили ее щеки ярким румянцем. Она отвернулась и покачала головой.

Маркиз не понял, что означает этот жест, и повторил одно лишь слово, как молитву:

— Пожалуйста.

— Я шла сюда с единственным намерением, — не глядя на маркиза, сказала она, — немедленно упаковать вещи и покинуть Харроувуд, потому что я не могу участвовать в столь безрассудных опытах. Твои слова — чистое безумие, и только безумец может в них поверить. — Ее руки сжались в кулаки. — Но только проблема в том, что… спускаясь по твоей бесконечной лестнице, я усомнилась в собственной решимости, а открыв эти ящики и вывалив часть одежды на кровать, я пришла к заключению, которое шокировало меня и заставило усомниться в собственном здравом уме.

— К какому заключению, Айви?

Она нервно шмыгнула носом.

— Я тебе верю.

Эти негромкие слова согрели его душу и заставили сердце петь.

Очень быстро, как будто он снова электропортировался, Саймон вбежал в комнату, захлопнул за собой дверь и обнял любимую. Его руки крепко держали ее, а губы, влажные от ее слез, шептали:

— Прости меня, я не хотел тебя пугать.

— Прости, я не должна была бросать тебя, — проговорила Айви.

— Нет! — Он зарылся лицом в ее кудрявые волосы и обнял покрепче. Он бы прижал ее к себе еще сильнее, если бы не боялся навредить. — Я с самого начала не был с тобой откровенным, скрывал правду до последнего момента и едва не убил себя…

Их губы встретились, и оба замолчали.

Прошло довольно много времени, прежде чем они отпрянули друг от друга, чтобы отдышаться.

— Зато теперь ты точно знаешь, как действует электрическое поле на человеческий организм, — сказала Айви.

Кивнув, маркиз признал ее правоту.

— Все начиналось совсем не так. Сначала я только хотел выяснить, может ли электрический ток регенерировать больной орган или помочь функционированию конечностей, но потом, по воле случая, мои приоритеты сместились.

Айви обхватила руками щеки маркиза, не давая ему отвернуться. Ее глаза были жесткими и требовательными.

— А теперь? — спросила она.

Да, кстати, а что теперь? Его тело вибрировало, словно все еще находилось под воздействием электричества. В те минуты, когда он вступил в поток, его физическое «я» перестало существовать. Он стал летящей энергией, легкой, свободной, бестелесной. Это было изумительно… и страшно. В какой-то момент он усомнился, что сможет вырваться из потока и вернуться в мир.

Лицо Айви было первым, что он увидел, снова став собой, ее прикосновение было первым, что он почувствовал, обретя физическую сущность. Непостижимые нематериальные концепции и теории — те самые, которые однажды не дали его миру развалиться на части, — теперь уступили место грубой материальности — физическому желанию, вкусу ее кожи, который он чувствовал языком.

Был ли он весь таким же, как раньше? Реальным? Нет… или пока нет? Он все еще ощущал пустоту и дрожь. Ему нужна была она, чтобы завершить процесс обратной трансформации его физического «я». Он должен был ощутить реакцию ее тела на его ласки, дать выход желанию, заполнившему его тело.

— Теперь осталось только это, — сказал он, и ее губы оказались в плену его губ.

Айви одновременно уступала и требовала — он знал, что так и будет. Испепеляющее желание делало их объятия грубыми и стремительными. Они познавали друг друга на ощупь, тискали, хватали за одежду, вцеплялись в волосы. Слышалось неразборчивое бормотание, стоны, проклятия, звуки рвущейся ткани и рассыпающихся по полу пуговиц. Снова и снова они набрасывались друг на друга со всей решительностью и возмутительным отсутствием всякой деликатности. Он втянул ее язык в свой рот и принялся сосать его.

Она до крови укусила его за нижнюю губу.

— Я боялась, что ты умер, черт бы тебя побрал, — всхлипнула Айви. Ее голос дрожал от слез и… ярости. — Когда я вбежала в лабораторию, ты лежал на полу, как мертвый.

Саймон обхватил ее за поясницу и резко прижал к себе, так что она выгнулась ему навстречу. Ее грудь топорщилась под рубашкой, стремясь разорвать шелковые оковы и вырваться на свободу. Другой рукой он отбросил в сторону ее галстук и рванул на себя воротник, обнажив жемчужно-белую шею. Он немедленно прильнул губами к тому месту, где билась тонкая синяя жилка.

— А я боялся, что ты воплотишь в жизнь свою угрозу и уедешь. Черт, я заслужил, чтобы ты меня бросила!

— Тебе не удастся избавиться от меня так просто.

Маркиз на мгновение выпустил ее, но только для того, чтобы развернуть спиной к себе и стянуть с ее плеч сюртук. Потом он просунул руки ей под рубашку и быстро нашел грудь, стиснутую тугой шелковой повязкой. С громким стоном Айви прижалась спиной к Саймону, и его отвердевшая плоть оказалась в восхитительном окружении ее ягодиц. Его рот скользнул по скрытому льняным полотном плечу, а запах крахмала исторг из его уст сдавленный смешок.

— Чертовски неудобно! Знаешь, последний раз я снимал сюртук и рубашку с мужчины много лет назад, еще в колледже. Тогда мне пришлось извлекать из одежды перепившего до потери человеческого облика юнца, который едва не задохнулся в застегнутой на все пуговицы рубашке и затянутом галстуке.

— А я… — Айви развернулась и начала сосредоточенно стаскивать с него жилет, — я еще никогда не раздевала мужчину. Ни при каких обстоятельствах.

Осознав услышанное, Саймон оцепенел и какое-то время стоял без движения. Руки Айви тоже замерли. Их взгляды встретились, в разделяющем их пространстве пульсировала энергия. Ее губы опухли и были влажными от его поцелуев, его губы еще чувствовали ее тепло.

Айви первая пришла в движение. С потемневшими от страсти глазами она стянула с маркиза жилет и хотела отбросить его в сторону, но он перехватил ее руку. Окинув ее голодным взглядом, он перевел недвусмысленный взгляд на постель.

— Не соверши ошибки, Айви. Мужчина может противостоять искушению только до определенного предела. Перешагнув его, он берет то, что хочет.

— Я понимаю.

Ее взгляд скользнул по его телу вниз и остановился, достигнув паха. Несколько секунд она сосредоточенно разглядывала внушительных размеров выпуклость, потом высвободила руку, которую маркиз удерживал, отбросила жилет и потянулась к заинтересовавшей ее части тела. Ее пальцы слегка дрожали и замерли, не достигнув цели. Все мышцы живота и паха Саймона сжались в агонии ожидания. Он едва не умер от нетерпения, глядя, как она серьезно хмурит брови и кусает нижнюю губу.

Ее прикосновение было легким, как лепесток, но Саймона сотрясла яростная дрожь. Несколько мучительных мгновений Айви водила кончиками пальцев по отчаянно пульсирующей плоти — исследовала ее, а потом просто накрыла ее ладонью.

Его тело отозвалось дрожью удовольствия и ожидания того, что будет дальше. Он накрыл рукой ее руку и прижал сильнее к своему возбужденному естеству.

— Я хочу еще раз, последний, напомнить тебе, Айви, что ты должна отдавать себе отчет в том, куда могут завести подобные исследования.

— А можно, я будут отдавать себе отчет в своих желаниях? Я хочу этого, разве не ясно?

Признание в невинности и заверение в том, что она тоже хочет его, уничтожили последние барьеры. Саймон страстно припал губами к ее шее и стал жадно целовать нежную кожу. Губы Айви раскрылись, по телу прокатилась волна дрожи.

Маркиз подхватил ее на руки и понес к постели. В считанные мгновения ее жилет, галстук и рубашка оказались на полу. Нечто похожее уже было, но в тот раз он отбросил собственные желания и постарался доставить удовольствие ей, а сделав это, испытал глубочайшее удовлетворение.

Однако сегодня ему хотелось не только давать, но и брать, и маркиз опасался, что не сможет вести себя как джентльмен.

Он притянул Айви к себе, их тела сплелись. Он впился в ее губы поцелуем, и его пыл не оставлял сомнений в том, что произойдет дальше. К черту галантность! Нет больше сил терпеть эту сладостную пытку!

Айви замерла, когда рука Саймона легла на повязку, скрывающую ее грудь. Солнечный свет, лившийся из открытого окна, не позволял ей спрятаться за спасительным покровом темноты. По непонятной причине ей казалось, что именно эта шелковая повязка скрывает ее от людских глаз.

— И ты, и я достаточно притворялись. — Мягкий голос Саймона и его теплое дыхание ласкали щеку. — Настало время узнать настоящую Айви. — Там, где раньше были его руки, оказались губы. — Настоящая, сбросившая маску, необузданная… моя Айви!

Каждое его слово отделялось от другого поцелуем, легким и влажным, и таким приятным, что к глазам Айви подступили слезы. Потом поцелуи стали настойчивее. Они обжигали кожу. Грудь под шелковыми путами напряглась. Айви до боли хотелось освободиться и почувствовать ласку рук и губ Саймона.

Неожиданно придя в отчаяние, она стала срывать повязку, бормоча:

— Сними это с меня, я больше не могу терпеть!

Прежде чем выполнить ее просьбу, Саймон сбросил собственную рубашку. Вид его обнаженных плеч и груди полностью лишил Айви способности думать о чем-нибудь другом.

О, что за зрелище! Айви не сводила потрясенного взгляда с массивного, но на удивление изящного мужского торса. Она, раскрыв рот, следила, как дыхание изменяет очертания его тела.

— Айви!..

Его низкий голос и легкое прикосновение руки к щеке вернули ее к действительности. С некоторым удивлением она обнаружила, что к ней даже голос вернулся.

— В книгах, — пискнула она, — никогда не изображали ученых, которые были бы красивы, как боги. Галилей уж точно выглядел хуже тебя. — Она тронула твердую, словно камень, грудную мышцу и в восторге ахнула. — Боже правый!

— Борьба и гребля.

— Что?

— В Кембридже я занимаюсь не только наукой.

— Вот как?

Айви захотелось потрогать эти мышцы, желательно каждую по очереди, почувствовать, как они прижимаются к ее обнаженному телу. Она снова ухватилась за повязку, желая немедленно от нее избавиться.

Саймон поймал ее руки.

— Позволь мне.

Слой за слоем он снимал шелковые ленты, и Айви чувствовала себя все легче и свободнее, хотя почему-то одновременно становилось труднее дышать. И вот наконец остался только один слой легкой ткани. Саймон с шумом втянул в себя воздух, а Айви задрожала, словно от холода. Но ей вовсе не было холодно. Ее кожа горела от желания. Зажав двумя пальцами конец ленты, Саймон наклонился к ее губам, но прежде, чем завладеть ими, прошептал:

— Мне сделать это, милая?

— Если ты это не сделаешь, то уж точно сделаю я! — выпалила она.

Довольный смех маркиза показался ей электрическим импульсом, пронзившим ее тело. Айви чувствовала, что все ее нервы обнажены. Сердце колотилось так, словно намеревалось пробить грудную клетку.

Но вот последний покров был снят, и прохладный воздух погладил ее обнаженную грудь, заставив отвердеть соски. А от жадных взглядов Саймона ее бросило в жар.

Он накрыл ее грудь широкой теплой ладонью и принялся теребить подушечкой большого пальца напряженный сосок. Айви задрожала и почувствовала влагу между ног. Пожирая ее взглядом, маркиз пробормотал:

— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

В глубине души Айви усомнилась в правдивости этого утверждения, но это не помешало ей наслаждаться его словами. Ее соски тянулись к нему, жаждали прикосновения его губ. И Саймон не обманул ее ожиданий. Склонившись к ее груди, он обвел языком сосок, а потом всосал его.

Если бы не вес маркиза, прижимавшего Айви к кровати, от граничащего с болью наслаждения, пронзившего ее тело, она вполне могла упасть на пол. А так она лишь выгнулась, вжимаясь в его тело, и застыла, вся во власти блаженства, которое дарили ей его губы и руки.

Не отрываясь от ее груди, лаская губами и языком то один сосок, то другой, Саймон опустил руку и занялся застежкой ее брюк. Чувства Айви настолько обострились, что одно только прикосновение языка к ее соску заставляло ее тело содрогаться в сладостных конвульсиях.

Придя в себя после одной из таких конвульсий, она обнаружила, что лежит полностью обнаженная, придавленная немалым весом Саймона. Она хрипло застонала, не в силах справиться с желанием. Услышав этот стон, Саймон поднял голову и всмотрелся в ее глаза. Увидел ли он в них бушевавший в ее теле ураган? Определенно увидел, потому что немедленно стал избавляться от остатков своей одежды.

Тем не менее он не сразу вернулся в прежнюю позу. Некоторое время он лежал рядом, повернувшись к ней. Айви наслаждалась видом его широких плеч, гладкой кожи, плоского живота. Ну чистый Адонис! Охваченная чувством, граничащим с благоговейным страхом, она водила костяшками пальцев по его животу, бедру.

Саймон прошептал:

— Я доставил тебе удовольствие, Айви?

Нелепый вопрос от такого потрясающего мужчины.

— Вы — великолепный представитель своего пола, сэр, — сообщила она.

Его взгляд стал диким, пугающим, на лице застыло выражение первобытной мужской силы. Он приподнялся и всем телом опустился на нее. Айви закрыла глаза и обняла любовника за шею. Ее бедра задвигались навстречу ему. Тело требовало удовлетворения, которого она еще не знала.

Саймон обхватил ее бедра и прижал к себе. Его мужское естество, твердое как сталь, рвалось внутрь ее. Айви судорожно вздохнула, почувствовав, как раздвигаются ее нежные складки, и губы Саймона сразу же сомкнулись вокруг ее соска. Его губы и язык дразнили, обостряли чувства. Айви изнывала от нетерпения. Ее бедра, повинуясь старому как мир инстинкту, раздвинулись, и она обхватила ногами бедра Саймона.

Она услышала резкий звук и не сразу поняла, что громко выкрикивает его имя.

Он оторвался от ее груди и поцеловал Айви в губы. Крики стали глухими и вскоре смешались с его стонами. Его порывистое дыхание наполняло ее. На мгновение прервав поцелуй, Саймон прошептал:

— Ты уверена, что хочешь дойти до конца? Скажи только слово, и я доставлю тебе удовольствие, так же как и раньше.

Он выговорил эти слова поспешно, боясь, что она передумает, и теперь с замиранием сердца ждал ответа. Охваченная противоречивыми чувствами и новыми ощущениями, Айви была уверена лишь в одном: она желает дойти до конца. Открыв глаза, она встретила взгляд Саймона, полный дикого первобытного желания, приправленного сомнениями, вызванными соображениями чести, и сказала:

— Ты показал мне мир, о котором я могла только мечтать, Саймон. Это сделало меня жадной… Теперь я требую, чтобы ты показал мне небеса.