Навсегда в твоем сердце

Эпилог

Лондон, 1839 год

— Спасибо, миссис Эддельсон, на сегодня все, вы и мистер Эддельсон свободны до завтра.

Холли Садерленд нетерпеливо выслушала многословные изъявления благодарности, потом налила в чайник кипяток и понесла тяжелый поднос на второй этаж в маленькую гостиную, окна которой выходили на очень тихую Уильям-стрит в лондонском районе Найтсбридж.

Не успела она переступить порог, как ее новоиспеченный зять Саймон де Берг вскочил и поспешил освободить ее от тяжелой ноши.

— Позволь мне это сделать, — настойчиво потребовал он и поставил тяжелый поднос на низкий столик.

Холли тайком прикусила губу, но Саймон справился с задачей, и новый персидский ковер, украшавший комнату, остался чистым.

А еще несколько месяцев назад такая задача была бы для него невыполнимой. После ранения, полученного в Уиндгейт-Прайори, его левая рука висела плетью, и потребовались месяцы напряженных упражнений и того, что он называл электромышечной терапией, чтобы функции руки восстановились почти полностью. Теперь у Саймона только левое плечо было немного ниже правого, но разница не слишком бросалась в глаза.

Айви называла эту отметину знаком доблести, полученным при спасении ее жизни, а Холли — меткой смерти, к которой он подошел слишком близко. Королева была счастлива получить обратно свой камень, пусть даже немного пострадавший, и сразу возобновила переписку со своим кузеном. Она так никогда и не узнала, какой опасности подвергались Саймон, Эйдан и Айви.

Но теперь все были в безопасности и вместе.

— Садись, Холли, я сама налью чай.

Гвендолин сидела в углу с раскрытой книгой о породах собак. Едва не став еще одной жертвой сэра Алистэра, она теперь постоянно выглядела встревоженной и какой-то потерянной, словно только что проснулась и обнаружила себя в совершенно незнакомой обстановке. Физически она уже вполне оправилась, но душевные раны еще предстояло залечить. Сестры Садерленд искренне полюбили ее, и Саймон заметил, что в их компании она выглядит более оживленной и довольной.

Гвенни отложила книгу и взяла в руки чайник, Саймон передавал чашки, а Эйдан снимал салфетки с тарелок с десертом. Обойдя Уиллоу, которая сидела чуть поодаль на стуле, Холли села на диван между Лорел и Айви.

Странно, но вся семья продолжала регулярно собираться вместе в маленькой квартирке над книжным магазином. Теперь здесь никто не жил постоянно, и после необыкновенно удачного замужества двух сестер соседи ожидали, что они продадут и магазинчик, и квартиру.

Холли и Уиллоу жили то в городском доме Эйдана, то в особняке Саймона, и хотя книжным магазином теперь занимался специально нанятый для этого мистер Рэнделл, обе сестры продолжали помогать ему. Похоже, они просто не могли окончательно расстаться с домом, который принадлежал им после смерти дяди Эдварда.

Айви утверждала, что магазин является олицетворением независимости и самодостаточности. Уиллоу говорила, что здесь они могут чувствовать себя в безопасности от странных угроз из далекой Франции. Но глядя на довольные лица своих сестер и новых братьев, Холли отлично понимала, что ни одна из причин не объясняет их привязанности к этому старому дому.

А истина была довольно проста и заключалась в том, что здесь для сестер начались захватывающие приключения, завершившиеся исполнением их самых сокровенных желаний.

— Как же это неудобно! — воскликнула Лорел. — Я совершенно не могу согнуться.

Остальные только добродушно рассмеялись, глядя, как Лорел безуспешно пытается дотянуться до бисквита на подносе.

Радуясь возможности помочь старшей сестре и маленькому племяннику или племяннице, которому вот-вот предстояло появиться на свет, Холли взяла с подноса тарелку и протянула Лорел. Свободной рукой она нежно погладила сестру по огромному животу.

— Осталось немного, дорогая, — сказал Эйдан. — Очень скоро ты станешь такой же гибкой, какой была.

Холли протянула тарелку Айви, но та решительно отвернулась.

— Я буду только пить чай. Когда отвращение вызывают угри или аспарагус, это я могу понять. Но бисквиты и пирожные! Нет, все же в жизни нет справедливости.

— Не бойся, Айви, — улыбнулась Уиллоу, откусив очередное пирожное. — Скоро все пройдет. Лорел сказала, что тошнота и отвращение к пище проходят уже на самых первых месяцах, правда, Лорел?

Старшая сестра ответить не успела, потому что как раз в это время раздался громкий звон дверного колокольчика.

Лорел нахмурилась:

— Кто это может быть в такой час?

— Я пойду посмотрю.

Эйдан встал и направился к лестнице.

— Нет, я сама! — вскинулась Холли. — Уверена, это мистер Биглоу, пекарь, живущий по соседству. Я дала ему сегодня утром книжку, а он взамен обещал принести нам вечером своих восхитительных булочек.

— Ну конечно, — пробормотала Айви и зажала рот рукой. — Как будто больше не о чем говорить, кроме как о выпечке.

Выглянув из окна, Холли с удивлением увидела не мистера Биглоу, а незнакомую темноволосую женщину в простом зеленом платье. Чуть поодаль стоял массивный черный экипаж без герба или других опознавательных знаков. Он мог принадлежать любому из состоятельных лондонцев. Во всяком случае, так подумают соседи. Но Холли знала больше, и ее сердце забилось в тревожном предвкушении.

— Я могу вам помочь? — спросила она, едва не приплясывая от нетерпения.

— Мисс Холли Садерленд?

— Да, это я.

Женщина протянула Холли большую книгу в тяжелом кожаном переплете.

— Это для вас, мисс.

— Для меня? — Холли недоуменно уставилась на книгу. Это оказались хроники «Королевского Аскота»[4] за весь период его существования. — Скачки? Не понимаю. Кто прислал это? А я-то думала…

Но она не могла произнести вслух, что именно она думала, потому что выходило, что она ошиблась. Плечи Холли поникли от огромного жгучего разочарования.

Женщина подалась вперед и шепнула:

— Посмотрите внутри.

Холли раскрыла книгу, и из нее выпал сложенный листок бумаги. Женщина подхватила его, не дав упасть на землю, и протянула ей. Сломав печать, Холли прочитала письмо.

«Дорогая Холли!

Мне очень нужна ты — только ты. Ты должна немедленно приехать ко мне в Виндзор. Никому не говори, кроме сестры, конечно. Но прошу тебя, поспеши!

Твоя В.»

Чувствуя себя не в силах скрыть торжественную улыбку, Холли свернула письмо, вложила его между страницами книги и прижала ее к груди. Магия дома продолжала работать.