Не буди лихо

Глава 17

26 апреля 1986 года, в 1 час 24 минуты, на четвёртом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции прогремели два мощных взрыва, которые эхом разнеслись по тёмному небу и возвестили миру о самой страшной катастрофе ХХ века. Это были секунды, за которые изменился ход истории. Взрывы не просто разрушили энергоблок — они разрушили иллюзию контроля над атомной энергией.

Реактор, подобно расколотой земле, разверзся, выбросив в воздух раскалённые обломки и радиоактивные вещества. В считаные минуты разрушение охватило блок: массивная тысячетонная крышка реактора взлетела, как лист бумаги, а выброшенный в атмосферу столб пыли и газа начал отравлять всё вокруг. В воздухе витала смерть, ещё невидимая, но уже неумолимая, её дыхание распространялось вместе с радиоактивным облаком, которое, как оказалось позднее, унесёт смерть и страдания на тысячи километров вокруг.

Авария на Чернобыльской АЭС быстро вошла в историю как крупнейшая за всю эпоху мирного использования атомной энергии — и по числу пострадавших, и по разрушительным последствиям. Экономический ущерб, моральные и физические страдания миллионов людей — всё это стало следствием роковой ошибки. Никто тогда, в те роковые секунды, не мог и представить масштаб катастрофы, которая начнёт разворачиваться в ближайшие дни, месяцы и годы.

Чернобыльская атомная электростанция, возведённая на берегу реки Припять, всего в нескольких километрах от её впадения в могучий Днепр, была символом мощи советской инженерной мысли. Начавшееся в тысяча девятьсот семидесятом году строительство станции должно было стать триумфом атомной энергетики. Первые два энергоблока были введены в эксплуатацию к тысяче девятьсот семьдесят седьмому году, ещё два — к концу тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Четвёртый энергоблок, запущенный совсем недавно, стал последним шагом к полному завершению масштабного проекта. В это же время рос и новый город Припять, построенный специально для работников атомной станции, где царила жизнь, полная планов на будущее, надежд и спокойного быта.

Но этой ночью спокойствие было разрушено. Первыми, кто бросился в огонь, стали пожарные. Уже через четыре минуты после взрыва, в 1 час 28 минут, на пульт дежурного ВПЧ-2 по охране ЧАЭС поступил сигнал о возгорании. На станцию незамедлительно выехал дежурный караул под руководством лейтенанта внутренней службы Владимира Павловича Правика. Вслед за ними, из Припяти, выехал на помощь караул 6-й городской пожарной части под командованием лейтенанта Виктора Николаевича Кибенка. Тушение пожара на разрушенном блоке возглавил майор Леонид Петрович Телятников.

Эти люди, не знавшие о радиоактивной угрозе, боролись с огнём, рискуя жизнями, чтобы предотвратить ещё большие разрушения. Огонь был укрощён усилиями 240 человек личного состава Киевского областного управления пожарной охраны. К утру, к шести часам тридцати пяти минутам, пожар на четвёртом блоке был ликвидирован. Однако невидимый огонь, яд, выпущенный реактором, уже начал своё зловещее шествие, которое невозможно было остановить водой или песком.

Началась новая эра — эра радиоактивной тени, под которой тысячи людей потеряли свои жизни, здоровье и надежды на будущее.

Алексей, лейтенант пожарной части, вскочил с кровати при первых звуках тревожного сигнала. Он был готов действовать, несмотря на глубокую ночь. Жена, Ольга, мирно спала рядом, не зная, что её муж вскоре отправится на вызов, который навсегда изменит их жизни.

Когда Алексей выскочил из дома и сел в пожарную машину, никто из экипажа ещё не знал, с чем они столкнутся. Пожарная сирена разрезала тишину ночи, и машины мчались к станции, где уже полыхал огонь. На улице было тихо, только мерцание огней Припяти напоминало о ночной жизни города.

На подступах к станции, издалека, они увидели небо, окрашенное странным светом. Алексей сосредоточился на предстоящей задаче, пытаясь отбросить непонятную тревогу. «Пожар на крыше машзала, как сообщили», — пронеслось в его голове. Это было знакомое дело для пожарных, но всё же что-то казалось неправильным.

Когда они прибыли на место, перед их глазами открылся ужасающий вид: разрушенный блок, обломки металла и стены, вырванные мощной взрывной волной. Однако никто ещё не знал об истинном масштабе катастрофы. Алексей и его товарищи получили приказ тушить пожар на кровле машинного зала, откуда поднимались клубы дыма.

Тушение шло напряжённо, жара от огня била в лицо. Радиоактивная угроза висела в воздухе, но ни Алексей, ни его команда не могли этого осознать. Они работали с полной самоотдачей, цепляясь за каждую возможность локализовать огонь. Пожарные тушили пламя с тем же мужеством, что и всегда, невзирая на опасность.

Тем временем Ольга мирно спала дома, не ведая, что её муж на передовой одного из самых опасных пожаров в истории человечества. Алексей продолжал борьбу с огнём, когда вокруг него становилось всё более тревожно.

Алексей вместе с товарищами продолжал выполнять свою работу, несмотря на невыносимую жару и неясную тревогу, которая, как показалось, висела в воздухе. Пожар охватил крышу машинного зала, огонь лизал конструкции, пробиваясь сквозь толстые слои бетона. Но для них это был просто пожар — работа, которую они выполняли не раз.

Они действовали слаженно: один за другим, пожарные поднимались на кровлю, протягивая тяжелые шланги с водой, направляя их на очаги пламени. Алексей вместе с другими, стоя на краю разрушенной конструкции, хрипел от едкого дыма, но продолжал упорно тушить. Каждый из них знал, что медлить нельзя — чем быстрее они справятся, тем меньше будет ущерб.

Однако что-то в этой ночи было иначе. Жар, исходивший от разрушенного реактора, казался неестественным, почти живым. Алексей ощущал это всем телом, но не мог объяснить себе, что именно его беспокоит. Его глаза метались по металлическим перекрытиям, местами раскалённым до красна, а в ушах звучали крики товарищей и шум шлангов. Огонь бился с ними, как живое существо, и каждый раз, когда казалось, что удается его подавить, он снова разгорался с новой силой.

Они всё ещё не знали о радиации, которая невидимой волной захлестнула их тела. Радиационный фон был чудовищным, но для Алексей и его команды это был просто ещё один вызов. Все их мысли были сосредоточены на одном — потушить огонь и не дать ему распространиться дальше.

Время шло, но казалось, что минуты тянулись бесконечно. Алексей бросил взгляд на товарищей — у каждого на лицах были усталость и сосредоточенность, но никто не жаловался, никто не колебался. Каждый знал свою задачу и делал всё, что мог.

Между командными криками и ревом огня, Алексей вдруг поймал себя на мысли о том, что хотел бы быть сейчас дома — с Ольгой. Его всегда успокаивала её улыбка, её тихий голос. Он думал о том, как она мирно спит, не зная, что он здесь, среди этого кошмара. Ощущение тревоги всё сильнее закрадывалось в его сердце, но он отбросил его прочь.

«Ещё немного», — подумал Алексей, сжимая шланг. — «Мы справимся».