(Не)жестокая нежность (СИ)

2.21

— Только мою жену не нужно впутывать в эту историю, — нахмурившись, я взглянул на следователя.

Тина не знает подробностей моего визита к Тарасову, она ничего не спрашивала, а я не стал рассказывать. Главное — ублюдок не беспокоил больше, как обещал, несмотря на всю его пламенную речь, относительно чувств к ней.

«Сука…» — как вспомню эти слова, внутри жгучая ревность просыпается и травит душу мерзким ядом, затмевая рассудок. Так противно становится от мыслей, что не я один ощущаю её манящий убийственный свет. Это моя территория! Только моя!

— Поздно, — говорит майор. — Я уже звонил Тине Александровне, она скоро приедет. И, насколько понимаю, причина конфликта кроется в ней, а значит — разговор неизбежен.

«Пытается мотив установить? Намекает на измену жены, на оскорблённую мужскую честь и, как результат, расправу с соперником?» — я не виноват, не организовывал нападение — это не мой метод, чтобы чужими руками устраивать разборку. Если бы Тарасов напомнил о себе, даже для того, чтобы лично извиниться перед Тиной за непристойное поведение, то тогда, да — не смог бы, молча, проглотить. Ведь предупреждал…

— Не было конфликта. Встретился с ним и всего лишь «мило» побеседовал, — произношу с сарказмом. — Поверьте, он понял всё без мордобоя. Это было неделю назад, больше не видел его.

— И вы так легко смирились с ситуацией? — своими словами следователь провоцирует, давит на мужское самолюбие, пытаясь вывести на эмоции — я это прекрасно осознаю и не собираюсь реагировать.

— Мне хватило итога разговора, — спокойно отвечаю.

— Чем вы занимались вчера? — звучит следующий вопрос.

— Весь день провёл в офисе. Это подтвердит кто угодно из моих сотрудников.

— Хорошо, — Кириллов делает очередную запись в протоколе, потом внимательно смотрит: — Ваша жена могла дать повод Тарасову думать, что их отношения изменятся?

— Разумеется, нет! — я повысил голос, услышав полнейшую чушь.

— Они раньше были любовниками? — уточняет, вызвав своим интересом злость во мне.

— Вы в своём уме?!! Что за вопросы? — я соскочил со стула, опёрся ладонями на стол майора. Всё-таки выдержка подвела меня, когда дело коснулось подобной темы.

— Ян Брониславович, сядьте на место и держите себя в руках, — невозмутимо сказал он. — Я буду спрашивать всё, что сочту нужным. Пострадавший в коме. И в сложившихся обстоятельствах — церемониться не стану, докопаюсь до правды. Поэтому ещё раз спрошу: они были любовниками?

— Нет… — я выдохнул, присаживаясь обратно. Как же противно слушать этот бред, если представить на секунду: окажись всё правдой.

— Вы ведь не первый раз с Тарасовым выясняете отношения из-за Тины Александровны? — задает новый вопрос Кириллов. А он, оказывается, осведомлён.

— О чём вы? — делаю вид, будто не понимаю.

— Я о событиях шестилетней давности. Однажды, вы уже избили его и довольно сильно… Значит, повод был?

«Откуда ему известно?» — ах, ну да, как я мог забыть: Тина, Тарасов и его жена — бывшие однокурсники. Выходит, Татьяна тоже была в тот вечер в кафе. И именно она поделилась этой «ценной» информацией, а также заявила на меня — больше некому.

— Это другая история, которая осталась в прошлом.

— Хм… — он изогнул бровь. — Вы оба претендовали на одну девушку. А она, судя по всему, не могла сделать выбор между вами, поэтому возник конфликт. Я правильно понимаю?

— Ничего вы не понимаете… И объяснять не собираюсь, — плевать, пусть думает, что хочет.

— Себе же делаете хуже. Жена пострадавшего сказала: вы угрожали её мужу расправой. Это правда? — ну вот, перешёл к обвинениям.

«Предупреждал в рекомендательном порядке — так будет точнее. Но откуда жена Тарасова знает об этом? Могу только догадываться: или сам рассказал зачем-то, что странно и выглядит совсем не по-мужски, как будто нажаловался… или… что-то тут не чисто…».

— Мне кажется, каким бы ни был мой ответ — это не имеет значения. Зачем вам искать виновных, если у меня есть серьёзный мотив. Да?

— Мы во всём разберёмся… — следователь продолжил записывать. И уже не спрашивал ни о чём, заканчивая оформлять протокол допроса.

«У них нет ни одной прямой улики» — это главное. Встреча с Тарасовым не доказательство.

В тот момент, когда мне было предложено ознакомиться с документом и поставить свою подпись, дверь с грохотом открылась, и вошёл наш семейный адвокат — Филипп Абрамович.

— Ян, не давай показаний! — воскликнул он, заметив бумаги в моих руках. — И ничего не подписывай, пока не поговорим.

«А он тут откуда?» — видимо, Тина позаботилась.

— Вы кто? — майор резко поднялся со стула.

— Добрый день, моя фамилия Гартман. Я адвокат господина Мацейчука, — деловито сказал. И, как всегда, предельно вежлив, приветлив, улыбчив. Но это всего лишь маска: знаю, какой он на самом деле — жёсткий, циничный и беспринципный человек. Как называет его Тина — акула. Лучшей характеристики не придумаешь.

— Вы сказали: вам не нужен адвокат? — Кириллов посмотрел на меня.

— Нужен-нужен, ещё как нужен. Позволите побеседовать наедине с моим клиентом? — вмешался Филипп Абрамович.

— Конечно, — следователь махнул рукой и снова присел.

Мы покинули кабинет. И прошли в конец коридора. Я быстро изложил ситуацию. А мой адвокат сходу накидал несколько версий происходящего, каждая из которых имеет право на существование — и обязательно проверит все. Но на первое место сразу поставил жену Тарасова. Филипп Абрамович считает, что именно она «заказала» собственного мужа. И подкрепил свою уверенность опытом из жизни — разных случаев насмотрелся за период многолетней работы. Он сказал, это не редкость, когда жёны, пытаясь удержать мужей всеми силами или ради других целей, опускались и не до такого…

«Я согласен с ним, сам подумал об этом» — уж очень по-женски выглядит.

Следователь отпустил под «подписку о невыезде»…

Выйдя на улицу, я сразу заметил Тину. Она нервно расхаживала из стороны в сторону, а стоило увидеть меня, побежала навстречу. По её лицу текут слёзы…

— Ну, ну, тише… — крепко сжал мою девочку в объятиях. — Всё будет хорошо.

— Тина, голубушка, — подключился наш адвокат, стараясь успокоить. — У них ничего нет. Так что не волнуйся. Ситуация под контролем.

— Спасибо, что быстро приехали, — поблагодарила она.

— Хоть ты подумала обо мне, а то Ян не собирался сообщать о проблеме, — он посмотрел совсем по-отечески. Ко мне у него и так отношение, как к сыну. Филипп Абрамович ещё с моим отцом работал, знает нашу семью давно.

— Почему? — возмутилась жена.

— Потому что это полный бред, — я вытер слёзы с её щёк. — Все обвинения беспочвенны. Не трогал его… ну, так…

— Ян?!

— Встретился, объяснил… прижал слегка, взяв за горло… Он был удивлён, когда увидел, чья ты жена. Узнал меня, конечно… не ожидал… И поверь, прекрасно всё понял без рукоприкладства.

— Встречное бы заявление подать, да хуже сделаем… — вздохнул Филипп Абрамович. — Не смотрите так, — он окинул нас внимательным взглядом. — Подумал, что обвинение в сексуальном домогательстве будет в самый раз. Но тогда два факта срастят официально, навредим. И Тарасов всё равно в коме.

— Нет, не нужно, — отвечает Тина.

«А это мысль, отличная мысль…» — можно взять на заметку, как способ воздействия. Надо обсудить наедине, без жены, ведь моя девочка не согласна.

— Нет, — повторяет она, прикасаясь ко мне, чтоб не затевал ответные меры.

— Ладно, мне пора, — Филипп Абрамович пожал мою руку на прощание, а я послал ему говорящий взгляд, что хочу аудиенции в ближайшее время, он понимающе кивнул. — Буду держать в курсе. И, пожалуйста, сами никуда не лезьте. Созвонимся.