(Не)жестокая нежность (СИ)

2.43

Утром следующего дня я уехал.

Мы долго прощались с Тиной. Она, как всегда, не сдержала слёз, цеплялась за меня, не желая отпускать, просила взять их с собой. Но я никогда не позволил бы беременной жене и детям трястись два дня на машине, это у меня пока нет возможности передвигаться другим способом. И, если поднажму, то успею встретить поезд, на котором они приедут послезавтра.

«Увидимся дома…» — сказал ей, а потом целовал, целовал, целовал, не в состоянии сам оторваться от неё.

Пока еду, успеваю дистанционно решать рабочие вопросы, а их накопилось немало…

Не забыл и о Филиппе Абрамовиче. Несколько дней мы не созванивались, я даже не сообщал, что уехал к семье, хотя возможно он в курсе, ведь его люди не дремлют.

— Порадуете меня новостями? — сразу к делу перехожу, как только поздоровались.

— В офис. Ко мне. Приехать. Не хочешь? — интересуется он, а по интонации голоса, слышу — намеренно так спрашивает, выделяя каждое слово.

— Э-э… Не получится. Я далеко. И буду не скоро.

— Ты всё-таки забрал своих… — это был не вопрос. Не сомневался, что ему всё известно, и, тем не менее, не пытался больше отговорить меня.

— Нет. Они на поезде поедут…

Я вкратце рассказал о случившихся изменениях. Но поскольку Филипп Абрамович хорошо знает нашу семью, то мой рассказ вызвал ожидаемый ответ:

— Дети — это счастье. Дай Бог вам обоим здоровья, сил и терпения. Надеюсь, Тина справится.

— Спасибо, — я благодарен, что он ограничился словами поддержки, не вдаваясь в детали.

Излишние разговоры на тему беременности моей девочки и необходимости срочного прерывания — меня только раздражают. Хотя от одного человека ещё предстоит выслушать подробную длиннющую лекцию, с выносом мозга, где по всем пунктам окажусь виноватым. Марго не постесняется в выражениях. Так и представляю, как она на повышенных тонах начнёт возмущаться и удивляться, что даже после стерилизации я умудрился заделать ребёнка своей жене.

М-да…

— Так что насчёт новостей? — напомнил ему.

— Что тебе сказать… — громко вздохнул Филипп Абрамович. — Продолжаем искать девушку. Пропала бесследно. Ума не приложу, где она может находиться… Не нравится мне это… А если учесть, что за ней точно кто-то стоит и действовала с чьей-то подачи, то…

— Полагаете: Алина мертва? — закончил его мысль.

— Почти уверен, — расстроено ответил он.

— Ну, это какой-то криминал уже… Я ни к чему такому отношения никогда не имел: веду честный бизнес, дорогу никому не переходил, конфликтов ни с кем нет, как и врагов — во всяком случае, не знаю никого, кто точил бы на меня зуб.

— Мы работаем… Да, не так быстро получается, как хочется, но история мутная и гораздо серьёзнее, чем я предполагал изначально. Мотива не хватает — тогда бы давно разобрались.

— Надоела неопределённость, — устало произнёс. Одно успокаивает: теперь семья будет рядом.

— Понимаю. И пока ничем порадовать не могу.

— Я заеду к вам, как только буду в городе, — хотел уже прощаться, но Филипп Абрамович остановил меня.

— Подожди. Вот ещё что: ты, кстати, знаешь Андрея Шалюкова? — звучит неожиданный вопрос.

— М-нн… так сразу не вспомню… — я напряг память: каких-то явных ассоциаций имя не вызывало у меня, хотя кажется смутно знакомым. — А в чём дело? Кто он такой?

— В администрации работает, некислую должность занимает.

— Допустим. Причём тут он? И как попал в поле вашего зрения? — не соображу, к чему клонит.

— Интересовался твоим заводом ввиду многочисленных жалоб и проверок, — тут же пояснил.

— Интересовался? — мне показалось, нечто глубоко личное подразумевает Филипп Абрамович, говоря о чужом интересе. Вероятный мотив?

— Да. В рамках своей деятельности интересовался, только уж как-то навязчиво, что ли… хотя возможно это ничего не значит…

— Странно выглядит… — согласился с ним. И снова попытался вспомнить, мог ли я где-то пересекаться с этим человеком, но память упорно не давала подсказок.

— Не забивай себе голову раньше времени, — посоветовал он. — Твоя единственная забота на сегодняшний момент — безопасность семьи, вот о них и думай. Остальное беру на себя. Шалюкова этого проверю обязательно, узнаю, что ему нужно. Я разберусь во всём.

— Не сомневаюсь. Тогда созвонимся. До встречи.

— До встречи, Ян… Будь аккуратен, — по-отечески сказал Филипп Абрамович, напомнив мне о Тине.

Она тоже просила быть предельно внимательным, осторожным и никуда не гнать. Поэтому сбавляю тут же скорость и даю себе установку не забывать об этом.

— Разумеется, — и ему обещаю.

Я отключил громкую связь, закончив разговор. И постарался сконцентрироваться на дороге, хотя тревожные мысли всё равно не покидали… Разговор с Гартманом только добавил вопросов.

Упорно не понимаю, кому могу мешать и как все события объединить в клубок? Ведь всё взаимосвязано — это очевидно, да и в случайности не верю. Но если бы прослеживалась какая-то логика в происходящем, то не был бы так растерян.

«Не хватает мотива…».

Как же надоело жить в состоянии неизвестности, усталости и гнилого бессилия. В полной мере ощущаю себя загнанной на край крутого обрыва собакой, которую закидывают камнями и палками… Впереди воющая бездна, а позади прошлое, методично наносящее удар за ударом, подталкивая ближе к пропасти…

И каким будет следующий удар? — могу лишь догадываться…

Я успел к прибытию поезда. Даже осталось немного времени, чтобы привести себя в порядок: заскочил в городскую квартиру, принял душ и переоделся.

Редко дарю жене цветы, не любит она это, а если быть точнее — срезанные цветы не любит, мертвые — как называет их. Но сегодня хочется не с пустыми руками стоять на перроне. Надеюсь, эти ей понравятся, ведь я их не покупал…

Пробираясь сквозь людей к нужному вагону, уже издалека увидел, как семья выходит. Первыми меня заметили дети. Макс вместе с Марком побежали навстречу, а дочь тоже готова была сорваться, но Лара крепко держала малышку.

— Привет, — присел и обнял сыновей. В такие минуты все проблемы меркнут, когда дети и любимая женщина рядом.

— Ян, — к нам подошла Тина. — Ты успел…

— Как же я соскучился, — теперь её целую и сжимаю в своих руках. И тащусь от того, какой потрясающий аромат от неё исходит. — Как ты себя чувствуешь? — внимательно оглядел мою девочку сверху вниз.

— Всё хорошо. А это…

— Это тебе, — вручил букет.

— Ромашки… — она уставилась на охапку цветов, улыбаясь. — Где ты их нашёл? Пахнут мёдом, по-настоящему…

— Нашлась одна симпатичная полянка…

— Мия плачет, — Тина обернулась назад. — К тебе хочет.

— Пошли. А потом домой, удивим и обрадуем бабушек прибавлением в семействе.