(Не)жестокая нежность (СИ)

2.39

«Тина беременна…» — на протяжении всего пути в голове навязчиво пульсирует одна и та же мысль.

Просто удивительно: как у нас получилось? — не понимаю. И не знаю, как к этому относиться… С точки зрения возможностей организма моей девочки, ей нельзя рожать, как и сам процесс вынашивания может быть опасен для жизни.

Хотя я уверен, она захочет оставить ребёнка, даже мысли не допустить избавиться от него… И это может стать очередной проблемой. А значит, аборт неизбежен.

Я не могу потерять её…

До сих пор не забуду, как Тине тяжело далась предыдущая беременность. Она не вылезала из больницы. На протяжении всего срока угроза выкидыша не покидала, а в итоге — преждевременные быстротечные роды и куча осложнений сверху. Поэтому, с согласия жены, ей перевязали трубы, когда делали операцию после открывшегося кровотечения. И насколько знаю, Маргарита Львовна хотела вовсе удалить матку — настолько всё плохо было.

И лишь благодаря профессионализму, а также слаженной работе врачей, мои девочки обе выжили.

Не стоит испытывать судьбу вновь…

…Я зашёл в дом. Навстречу сразу выбежала Лара. А за ней вышел Александр. Мы пожали друг другу руки. И он тактично оставил нас наедине.

— Наконец, ты приехал… Привет… — устало произнесла она. На лице заметны следы беспокойства.

— Привет. Где Тина? — огляделся по сторонам, потом прошёл в гостиную.

— Спит. Она уснула по пути от врача и ещё не просыпалась. Сильное эмоциональное потрясение. Бедная девочка…

— Беременность подтвердилась? — я присел на диван.

— Да, срок четыре недели, — Лара опустилась в кресло напротив.

«Теперь примерно понятно, когда всё случилось» — хотя чему я удивляюсь: у нас насыщенная, регулярная, сексуальная жизнь. Вот только как это возможно с перевязанными трубами? Я думал, после данной процедуры женщины забеременеть не могут.

— Ей сделали аборт? — уточнил просто так, ведь знаю ответ.

— Нет… — Лара вздохнула. — Тина отказалась. Сказала: будет рожать. И тебе, между прочим, просила не говорить.

— Ясно… — не сомневался, что так и будет.

Но моя девочка не осознает главного: она не в состоянии выносить нормально. А через неделю-другую её организм начнёт устраивать бунт против малыша, пытаясь избавиться от неправильного в его понимании положения.

— Дети уже спят?

— Да. Я еле уложила вашу егозу. Мия раскапризничалась, долго плакала, просилась к маме… Вместе с Максом успокаивали малышку. С Марком проблем не возникло.

— Спасибо, Лар.

Если бы не она, не знаю, когда меня жена поставила бы в известность.

— Да было б за что.

— Как Тина забеременела? — этот вопрос волнует больше всего.

— Обыкновенно, как все. Или тебе про пестики и тычинки рассказать?

— Опусти свои шуточки… Ты поняла меня.

— Редко, но бывает так, когда маточные трубы срастаются, когда образуется новый проход. Хотя, чтобы знать точно, нужно обследование делать. Остальное уточнять будешь? — с сарказмом произнесла.

— Остальное? — я нахмурился.

— В семенной жидкости есть живчики, сперматозоиды называются, и когда происходит эякуляция, а сперма попадает…

— Не продолжай, — перебил её. — Я ещё не отупел. И память у меня не отшибло. Чего опять цепляешься?

— Прости… — она пересела на диван, прикоснулась к моей руке. — Не отойду до сих пор от рассказа Тины. Сколько она перенесла всего… и снова на те же грабли готова наступить… Надо как-то её уговорить на аборт. Меня не слушает. А сегодня чуть под машину не попала…

— Что? — я встал и пошёл в комнату к жене.

— Ян, всё в порядке, — Лара поспешила за мной. — Правда. Тина была расстроена после приёма у врача, никого и ничего вокруг не замечала, неслась, сломя голову, а впереди была дорога… Саша успел поймать её… не волнуйся…

«Саша?» — я резко остановился и развернулся лицом. Нет, меня не удивило, что она сказала о телохранителе, используя простое имя. А вот то, как это прозвучало — очень даже заинтересовало. С нежностью, что ли… по-особенному…

— Ты какая-то странная, другая… — смотрю и не могу понять, что с ней не так. Выглядит счастливой.

— Есть повод, — Лара лучезарно улыбнулась. — Но обо мне позже поговорим. Иди к своей девочке. И, пожалуйста, будь помягче. Она до конца не осознаёт, что творит, желая сохранить беременность.

— Постараюсь. Ещё раз спасибо.

Аккуратно открыл дверь спальни. И вошёл.

Тина спит, свернувшись клубочком, а руками обнимает живот.

Я присел возле неё, разглядывая и думая, как быть дальше. С одной стороны запрет врачей не оставляет шансов и срочно надо делать аборт, а с другой… Нет других сторон и быть не может. Новость о беременности меня обрадовала бы, ведь мы хотели иметь много детей, но реальность всегда сложнее и несправедливее.

А значит не стоит поддаваться глупым надеждам. Ребёнка не будет.

«Прости, сладкая… Ты, наверно, возненавидишь меня за такое решение, но выбора нет. Я не хочу потерять тебя… И нашим имеющимся детям нужна мать» — провёл рукой по её волосам.

И пересел в кресло.

Не стал будить жену. Дождусь, когда сама проснётся. Мне же пока не до сна, хотя очень устал. За последние два дня спал от силы шесть часов. Торопился приехать как можно быстрее. Про еду — молчу вовсе, кусок в горло не лезет.

Минут через пятнадцать Тина зашевелилась. Она сладко потянулась, а потом осторожно села.

— Привет… — сразу обозначит своё присутствие.

— Ян? — она резко обернулась, испуганно вздрогнув.

— Ждала кого-то ещё? — приближаюсь к ней. Опускаюсь на колени.

— Лара сдала? Нажаловалась всё-таки… — обречённо вздохнула она.

— Что за слова? Сдала, нажаловалась… Меня это тоже касается. Ты беременна… Как такое случилось?

Тина пожимает плечами. И тут же заявляет:

— Я буду рожать…

— Нет, — сжимаю её тонкие пальцы. — Тебе нельзя.

Конечно моё «нет» вызывает ожидаемую реакцию — моя девочка начинает плакать.

— Хочу этого ребёнка… — буквально умоляет она. Эта просьба, словно ножом по сердцу, режет, оставляя кровавые раны.

— А я хочу: видеть живую, здоровую жену и мать нашим имеющимся детям, — меня злит факт того, что Тина не желает принимать очевидное — не сможет она выносить без осложнений, зато билет на тот свет выпишет быстро.

— Но ведь он там тоже уже живёт! — она повышает голос, потом вырывает свои руки и прижимает к животу.

Я поднимаюсь с пола и присаживаюсь рядом с ней.

— Иногда нужно чем-то жертвовать, — пытаюсь достучаться, хотя понимаю, что убедить будет не просто.

— Пожалуйста… — Тина смотрит на меня. Мою девочку буквально трясёт от безысходности и боли, которую остро ощущаю сам.

— Ты хоть осознаешь, о чём просишь? — обнимаю её лицо ладонями, вытирая слёзы. — Давай рассуждать трезво, а лучше вспомним пережитые моменты…

— Кто сказал, что всё повторится? — спрашивает в ответ, а голос заметно дрожит.

Я честно старался сдерживать эмоции, но это переходит всякие границы. Она себя вообще слышит? Она может умереть! Причём идёт на это добровольно!

— Врач сказал! Ты издеваешься?! — соскакиваю с кровати и нервно расхаживаю по комнате.

— Я справлюсь. А обследование подтвердит, что…

— Один вопрос: если тебе скажут уверенное «нет», согласишься на аборт?

И Тина молчит, не торопится говорить, ведь ответ прост: она никогда не согласится на прерывание беременности. Хоть силой тащи к врачу.

— Ну-ка, взгляни на меня, — внимательно смотрю на неё. — Понятно…

Думал увидеть ничтожную каплю благоразумия относительно этого вопроса, но нет… Ради малыша готова на всё, даже расстаться со своей жизнью.

— Оставлю подумать в одиночестве. Вспомни, наконец, что у тебя есть дети. Я не стану наблюдать, как медленно убиваешь себя… И знаешь: уже ненавижу этого ребёнка!

Ухожу, громко хлопнув дверью.

А Тина опять плачет…