(Не)жестокая нежность (СИ)

2.22

Вот как это называется?!

Не успел я успокоиться после встречи со следователем, как мне позвонил телохранитель и сообщил, что Тина приехала в больницу и общается на улице с бывшей однокурсницей. А судя по резким жестам Татьяны, разговор проходит на повышенных тонах.

Первой мыслью было поехать за женой, закинуть её на плечо, засунуть в машину, привезти домой и посадить под замок, чтобы больше не возникало таких желаний. Филипп Абрамович предупредил никуда не лезть, не проявлять инициативу во избежание дополнительных проблем, и она всё-таки поступила по-своему…

«Зачем?!» — в голове не укладывается подобная безрассудность.

Не хватало только, чтобы к основному обвинению добавилось заявление в оказании давления, ведь Тина явно решила выяснить отношения. Мне, конечно, приятно, что она безоговорочно верит в мою невиновность, беспокоится и хочет помочь, но это лишнее…

«И почему ты не послушалась?» — я быстро вышел из офиса и направился к машине с одним-единственным намерением — образумить мою девочку.

«Если ещё не поздно, лишь бы хуже не сделала…» — воображение уже нарисовало мрачные картины, как она попала в беду. Вдобавок внезапно зазвонивший телефон усилил тревожность.

Сначала подумал: это жена звонит, но когда увидел, что на экране высвечивается «Филипп Абрамович» внутренне напрягся. Неужели, уже есть новости? Так быстро? Ведь мы попрощались минут сорок назад.

— Да? — ответил ему.

— Ян, кое-что сказать надо… Только не волнуйся раньше времени… Выслушай меня.

Нет ничего более успокаивающего, чем фраза «только не волнуйся».

— О чём вы? — я ещё больше напрягся от его слов и тона голоса, которым говорил.

— Тина в данный момент общается с женой пострадавшего, — сообщает, наконец.

— Э… знаю… — облегчённо выдыхаю. А я, было, на секунду решил, что возникли сложности.

— Знаешь? — переспросил он.

Вот меня не удивляет, откуда ему известно — всё держит под контролем. Возможно, и за мной кто-нибудь наблюдает в интересах общего дела.

— Да, уже доложили, — тороплюсь дальше к машине.

— Охрану приставил что ли? — разумеется, Филипп Абрамович догадался без труда.

— Приставил… И собираюсь сейчас забрать жену.

— Нет, не надо, — неожиданно звучит.

— Не понял? Не надо? — подход меня поразил. Сам ведь советовал держаться от семейки подальше. Впрочем, как и следователь.

— Да, специально спровоцировал Тину, предполагая, что она захочет поговорить с бывшей однокурсницей.

— Зачем? — я окончательно запутался.

— Мне нужно знать, что представляет собой жена Тарасова, а кто, как не Тина может вывести её на эмоции. Мутная дамочка — эта Татьяна Островских…

— То есть, вы использовали Тину намеренно? — не нравится мне такой подход.

— Всё под контролем, ей ничего не угрожает — переживать не о чем. Обещаю, — заверил Филипп Абрамович.

«Что угодно предполагал, но чтобы так…» — его методы работы не имеют границ, когда желает докопаться до истины. Хотя ничего страшного не случилось.

— Хорошо. Допустим… — я согласился с ним. И замедлился, потом вовсе остановился, спешить больше некуда. — Что дальше?

— Давай встретимся через пару часов, — предложил тут же он. — Отужинаем и всё подробно обсудим. Надеюсь, у меня за это время найдётся, чем тебя удивить.

— Договорились.

Я предупредил Тину, что задержусь. По совету адвоката, не стал спрашивать у неё ничего о визите в больницу. Не сомневаюсь: она сама расскажет, когда увидимся.

Сейчас больше интересует, какие новости есть у Филиппа Абрамовича.

И стоило подойти к машине, опять заметил записку под «дворником». Взял бумажку, развернул…

«Это что-то новенькое…» — помимо уже знакомой фразы, там значилось маленькое, но весомое дополнение:

«Твоя жена ответит за мою смерть, если не расстанешься с ней… Время бесценно — его не хватает, время бесследно в руках исчезает…». И, как всегда, подписано именем Яна. Осталось только наставить злобных смайликов для устрашения.

Вот как это понимать? Я не знаю…

Вспомнив о Ларе, оправил ей сообщение с логичным вопросом «когда ждать?», на которое мгновенно пришёл ответ: «Ян, извини, скорее всего, задержусь ненадолго. Не успеваю закончить все дела. Но я обязательно приеду. Думаю, недели две ещё потребуется…».

Кивнул. Раз больше ничего не остаётся.

И оставив поиски причин на потом, поехал на встречу.

Филипп Абрамович уже был на месте. Он что-то просматривал в планшете и одновременно общался по телефону.

Этот человек никогда не ругался, не повышал голос, не проявлял негатива, но то, каким сухим официальным тоном говорит сейчас — отталкивает больше чем, если бы возмущался и кричал. Его внешнее спокойствие и дружелюбие обманчивы, а на лице всегда маска, за которой прячутся истинные эмоции. С теми, кто переходил ему дорогу, странным образом что-нибудь происходило… Случайность? — нет, не думаю. И потеря финансового благополучия или положения в обществе — самое простое, что могло быть… его руки по локоть в крови…

«Филипп Абрамович, правда, похож на акулу» — я иду к столику, разглядывая его хищный профиль. Но у него есть бесценное качество, пожалуй, перечёркивающее всю жёсткость характера — это умение дорожить близким окружением. Это не только семейные узы, но и имеющиеся немногочисленные друзья. И хорошо, что я вхожу в число избранных людей, благодаря своему отцу, с которым их связывали, помимо работы, дружеские отношения. Для нашей семьи он сделал многое…

Вот и в очередной раз помогает.

Филипп Абрамович заметил меня.

— Ладно. Созвонимся. Держи в курсе. Докладывай обо всём оперативно, — сказал он резкими обрезанными фразами и отключил телефон, а стоило вновь взглянуть в мою сторону, глаза потеплели.

— Извините за задержку, в пробку попал, — я присел за стол.

— Бывает… Как раз получил нужную информацию сейчас… И, кстати, уже заказал блюда на свой вкус. Ты не против?

— Нет, так даже лучше.

В этот момент подошёл официант, а судя по разным закускам, которые он расставляет, разговор ожидается плодотворным и без горячительных напитков не обойтись.

— Ну что, не терпится узнать? — хитро улыбнулся Филипп Абрамович, как только мы остались наедине.

— Ради этого здесь.

— Начну с того, что Тарасов собрался разводиться с женой и уже подал документы три дня назад, а если учесть условия брачного договора, согласно которому она останется ни с чем, то… делай выводы… Как тебе мотив?

«Развод?» — интересно, по каким причинам? Дело не в Тине — это точно, да и бессмысленно её добиваться. Моя девочка принадлежит мне душой и телом.

— Лучше не придумаешь, если преследует меркантильные цели, — согласился с ним. — Но почему следователь не озвучил это?

— Возможно, ещё не в курсе? Да и начал отрабатывать другую версию с подачи жены пострадавшего, тем более она тоже умело изображает из себя жертву.

— Зачем вам всё-таки понадобилось впутывать Тину? — не понимаю этого. С его связями — узнать что-либо проще простого.

— Тина — как раздражитель в данной ситуации, это заставит Татьяну Островских ревновать, злиться, совершать ошибки, делать необдуманные поступки в страхе, что всё выплывет наружу. И тогда она сама выдаст себя с потрохами. Мои ребята уже за ней следят: ведёт себя подозрительно, нервничает, дёргается от каждого звука, озирается по сторонам…

— Надеюсь, всё решится быстро…

— Завтра ещё встречусь с матерью Тарасова. С невесткой она не ладит, а значит — добиться откровенности не сложно. А мы это используем, — произнёс Филипп Абрамович с особым азартом.

«Даже не спрашиваю, откуда он успел столько узнать. Когда ему нужно докопаться до правды, то запускает свои щупальца одновременно со всех сторон и уже не отпускает».

— Вам удалось удивить меня, — не сомневался, что так и будет. Если взялся за дело — доведёт до конца. Победного конца, разумеется.

В кармане брюк телефон издал одиночный звук, извещая о сообщении. Я достал его. И не сразу заметил, как вместе с ним выпала та самая записка с угрозами. А когда обратил внимание, то Филипп Абрамович уже поднял бумажку с пола и невольно прочитал её содержимое.

— Что это? — он ещё раз пробежался глазами по фразам.

Не хотел я пока просить его о содействии в решении данной проблемы, но теперь придётся рассказать…

— Ян?