(не) Родная дочурка для мэра (СИ)

Глава 20

Наташа

— Нет, Богдан, даже не уговаривай. Я эти вещи не надену, — ухожу я в ярый протест, поставив врученные мне пакеты на журнальный столик.

— Но почему, не понимаю? — возмущается Богдан, снова всучивая мне эти фирменные пакеты с платьями и костюмами, которые сама я бы ни за что себе не купила.

Не потому, что они какие-то не такие. Напротив, все эти вещи очень красивые и размер вроде бы мой, но всё это как-то чересчур.

— Потому что эти вещи мне не по карману, — отрезаю я, на что Богдан раздувает щеки в недовольстве.

— Так, Ната, прекращай упрямиться, — берет он меня за плечи, устанавливая со мной долгий зрительный контакт. — Лучше бери пример с Катюши, — кивает головой на дочурку, которая сидит на пушистом коврике и с неописуемым восторгом разглядывает наборы игрушек и поделок. — Это всего лишь подарки, а от подарков не принято отказываться.

— Если ты хотел вручить мне подарок, мог бы просто ручку подарить или брелок. Совсем не обязательно было скупать полмагазина. Мне и носить-то их некуда.

— Поверь, есть куда, — таинственно лыбится Богдан, и от этого всего мне становится дурно. — В пятницу мы приглашены на юбилей моих родителей. Они будут отмечать сорокапятилетие своего брака, и я подумал, что было бы здорово познакомить вас с моей семьей.

— Поз-знакомиться с сем-мьей? — у меня напрочь коченеет язык, а мысли разбегаются в разные стороны. — А ты уверен, что это необходимо?

— Еще как, — энергично кивает Богдан, демонстрируя лучезарную улыбку. — Отцу я уже рассказал про вас, так вот он ждет не дождется вашей встречи.

Ох. Такого поворота я даже представить себе не могла.

Помнится, Стёпка решился на знакомство со своими родителями только спустя год наших отношений… Но с Богданом у нас нет никаких отношений, кроме фикции, а он уже готов впустить нас в свою семью? Что всё это значит, черт возьми? Он что, хочет и семью свою одурачить?

Ну уж нет. На такое я никогда не пойду! Одно дело обвести вокруг пальца пройдоху, вроде Старовойтова, но семья… Это же святое… Лгать при семье Богдана я не стану ни при каких обстоятельствах!

— А можно вопросик? Нам тоже нужно будет притворяться перед твоими родственниками? — уточняю я, поскольку мне это крайне важно.

— Что ты? Ни в коем случае. Ложь в кругу семьи я не приемлю ни под каким соусом, поэтому всё, что от вас требуется — это хорошее настроение и пару часов свободного времени, — молниеносный ответ Богдана вселяет в меня надежду.

Не всё так уж и плохо, как показалось на первый взгляд. Даже радует, что на этот счет у нас с Богданом одинаковые точки зрения.

— Ну со вторым пунктом проблем точно не возникнет, свободного времени у нас полно, как ты можешь заметить, — посмеиваясь, деликатно намекаю Богдану, что он балует нас с дочерью в этом плане. — А вот что касается хорошего настроения, так это будет зависеть только от тебя.

Богдан резко выпрямляется по стойке смирно и выкатывает грудь колесом, словно оказался на построении перед высокопоставленными чинами.

— Я буду вести себя, как шелковый. Чем угодно могу поклясться, — заверяет он, опять радуясь, как мальчишка.

Я сдерживаю смешок.

Как же мало для радости человеку надо… Даже немного странно, что Богдан оказался таким непритязательным.

— Так ты согласна пойти со мной? — проговаривает он мягким и опасливым тоном, как если бы переживал, что я могу передумать.

— Согласна, почему нет? — пожимаю плечами, а потом меня буквально сминают в медвежьих объятиях крепкие мужские руки, аж косточки начинают похрустывать.

— Нат, ну ты просто золотая женщина… Святая, ей-богу, — доносится до слуха его ласковый шепот, от которого пульс пускается вскачь, и с дыханием возникают проблемы, когда я ощущаю трепетный поцелуй у виска.

Да что же он делает? Зачем? Неужели совсем себя не контролирует?

Впрочем, я сам недалека от того, чтобы утратить контроль. Его руки нежно обвивают меня, скользя по талии, а затем и по пояснице. Дыхание опьяняет и уже дрожь бежит по всему телу врассыпную. И внезапно мне становится так уютно, что разум таки уносит меня куда-то ввысь, но уже в следующий миг мне приходится брякнуться на землю.

— Мам, мам, а когда мы будем всё это собирать? — спрашивает дочка, вытащив из объемной коробки какие-то дощечки с набором красок. — Ну когда? Я хочу построить домик для стрижей!

Обомлев, я растерянно хлопаю глазами, сглатываю сухость, в то время как Богдан переглядывается со мной, мол, не переживай, дыши, я сейчас сам всё разрулю. Он убирает одну руку от меня, но другой по-прежнему придерживает за талию.

— Если ее Высочество Катерина желает непременно построить стрижатник, значит, мы не должны терять ни минуты. Прямо сейчас и приступим к строительству! Только дайте мне минутку, — произносит Богдан с нескрываемым энтузиазмом, тем самым осчастливив Катюшу.

Пока она радостно визжит и скачет вокруг себя, Богдан ненадолго убегает в холл, а возвращается уже с чемоданчиком инструментов в руках. Достает из него парочку саморезов с дрелью и садится на ковер напротив досок, из которых собрался мастерить стрижатник.

— Натуль, ты как, помогать будешь или останешься в роли стороннего наблюдателя? — без преувеличения обожаемый взгляд Богдана застывает на мне, из-за чего тело будто сковывает.

— Я… а я лучше понаблюдаю пока за ходом строительства, — отвечаю, неуклюже присаживаясь на диван, где открывается самый лучший обзор.

— Итак, Катюш, какими будут твои пожелания? Ты хочешь миниатюрный домик или побольше? — интересуется Богдан, раскладывая возле себя доски по размеру.

И я не могу не заметить того, как он периодически смотрит на мою дочь. Так разве что любящие отцы любуются своими детьми.

— Большой, конечно же, — Катюша раскидывает руки в стороны, демонстрируя ему нехилый размер. — Такой, чтобы всем птичкам места хватило! Они будут там отдыхать все вместе, кушать и укрываться от снега и дождя!

— Ого! Это нам тогда нужно будет целый птичий комплекс возводить, — иронизирует Богдан со смехом и, подмигнув дочери, принимается за работу.

А я с затаенным дыханием наблюдаю за тем, как слаженно они работают вместе. Дочка командует и следит за ходом, передавая Богдану необходимые инструменты, а тот, в свою очередь, старательно вырезает «входы» для птичек, сверлит отверстия под крепеж, умело орудуя и лобзиком, и дрелью, и еще как-то умудряясь следить за тем, чтобы Катюша не засадила себе заноз.

Как только стрижатник принимает готовый вид, они сообща начинают расписывать его разноцветными красками. Катя с помощью кисточки рисует цветочки, а Богдан, макнув палец в баночку с красной краской, старательно выводит три сердечка, в каждом из которых пишет наши имена.

За ними было так увлекательно наблюдать, что я напрочь теряю счет времени.

За окном уже начинает смеркаться, когда мы втроем выходим во двор, чтобы повесить за домом стрижатник.

Ну и ну… Никогда еще не видела домика для птиц красивее, чем этот… Двухэтажный, расписной, с имитацией гнезда внутри. Готова поспорить, стрижи будут биться за место в нем… Будь я птицей, то с большим удовольствием в нем поселилась бы.

Мы заходим за дом. Богдан шустро прибивает к стволу березы крепление, а затем аккуратно сажает Катюшу на плечи и, подойдя к раскидистому дереву, передает ей новый домик для стрижей.

— Торжественно объявляю новое птичье гнездышко открытым! Залетайте, стрижи, будьте как дома! — официально произносит Богдан, стоит Катюше справиться со своей задачей и закрепить стрижатник на ствол, после чего он опускает ее на землю.

— Ура! Теперь у птичек есть свой дом! — радости дочери нет конца и края, она обнимает за ноги Богдана, а потом принимается наматывать круги вокруг березы, желая поскорее увидеть в домике первого «жителя».

— Спасибо тебе, Богдан, — тихо говорю ему, не скрывая своей счастливой улыбки, — ты, можно сказать, исполнил мою детскую мечту. Хоть я и не принимала участие, но всё равно, я очень здорово провела время.

— Я рад, Ната, — смущенно отвечает он, подхватив меня за руку и не выпуская ее из своей ладони. — Готов хоть каждый день исполнять твои мечты, только бы ты почаще улыбалась.

А у меня сердце замирает…

Понимаю, что Богдан сказал это несерьезно. Просто к слову. Но от этого моя улыбка становится только шире. Мне по-прежнему легко и радостно на душе.

Так же легко и радостно проходят следующие пять дней, за время которых мы четыре раза мастерили различные поделки, трижды устраивали пикники на природе, дважды проводили вечера при совместном просмотре фильмов и даже разок ездили в магазин за продуктами. Всё остальное время Богдан проводил в своем кабинете, работая удаленно.

Он вел себя очень достойно. Как со мной, так и с Катюшей. Ухаживал за нами, как за принцессами. Всегда интересовался, не нуждаемся ли в чем-то. Он правда был шелковым, как и обещал.

И это дало свои плоды… С каждым днем я всё больше и больше замечаю за собой, что меня влечет к Богдану. Когда он дома, у меня всегда приподнятое настроение, рядом с ним я ощущаю себя счастливой юной девушкой, проживающий конфетно-букетный период, ведь он всё для этого делает, но стоит ему уехать куда-нибудь, так мне вмиг становится тоскливо, будто всю радость из меня выкачали.

Неужели я влюбляюсь в него?

Нет. Глупости всё это.

Не могла я влюбиться в мужчину за столь короткий промежуток времени, а вот с дочкой моей совсем другая история. Она души в Богдане не чает.

Вчера перед сном она так заговорилась с ним, что случайно назвала его папой. У Кати просто вырвалось. Конечно же, она сразу исправила себя, назвав его «дядей».

Я чуть без чувств там же не свалилась, а вот Богдан проявил себя наилучшим образом. Он невозмутимо пожелал Катюше сладких снов, но я видела тот блеск, поселившийся в его глазах в тот момент.

Он был бы хорошим отцом. У него всё для этого имеется. А еще мне кажется, он мог бы стать весьма неплохим мужем. Его будущей девушке очень с ним повезет. И эта девушка точно не я. Мы с ним из разных миров.

Через четыре дня вернется бабушка из санатория, и я надеюсь, Богдан к этому времени уже успеет наиграться в семью и опустит нас с миром раньше положенного срока. Все-таки мы здесь не пленницы.

И как бы нам с Катенькой ни было тут хорошо, наши с Богданом взгляды смотрят в противоположные направления. Он грезит карьерой, а я мечтаю о простой спокойной жизни, где нам с Катей ничего не будет напоминать о прошлом. Я уже и заявление на развод подала, и подходящий частный садик для дочери выбрала, и работу практически нашла (сегодня на мое резюме откликнулась одна компания).

Как раз в этот момент я читаю с телефона отзывы о компании, как вдруг на экране высвечивается ненавистное имя.

В ту же секунду жалею, что не заблокировала его номер. А надо было…

Глянув на Катюшу, играющую в куклы, я поднимаюсь с кровати и выхожу из комнаты в коридор, чтобы дочка меня не услышала.

— Что тебе нужно? — сухо отвечаю на звонок, глядя на себя в декоративное зеркало в форме солнца.

В нем я уже не вижу ту замученную женщину, какой я видела себя прежде. У меня свежий отдохнувший вид, здоровый и румяный цвет лица и горящие живым блеском глаза, которыми я не могу налюбоваться. В кои-то веки мне нравится собственное отражение.

— Натулечка, привет, дорогая! — лебезит Стёпка в трубку.

Обычно называл меня Наташкой, а тут Натулечка.

Молчу. А раздражение только нарастает.

— Я тут звоню узнать, как у вас с Катенькой дела. Где вы сейчас? — произносит он голосом провинившегося человека.

Да только он не провинился. Он вконец оборзел. Оскотинился! Слышать его не желаю, но, увы… Придется потерпеть, пока нас не разведут.

— Дела? — издаю смешок, поражаясь, как ему удается вести себя так, будто ничего не было. — Дела у нас с дочерью идут замечательно. А если ты подпишешь заявление на развод, будут еще лучше.

— Как раз об этом я и хотел бы поговорить. Сегодня утром мне пришло заявление на госуслуги, — говорит он вкрадчивым тоном, а я морщусь, его голос стал мне противен.

— Тогда почему ты до сих пор его не подтвердил? — напрягаюсь я.

Повисает недолгое молчание, а затем из трубки доносится его категоричное:

— А не хочу! Не хочу я ничего подтверждать! Передумал я разводиться!