(Не)учебный роман

31

Черный брабус увозил нас прочь от гостиничного комплекса. Я сидела на переднем сиденье, нервно теребя пальцами грязное свадебное платье. Тимур сосредоточенно крутил руль, время от времени поглядывая на меня. Мы молчали, каждый о своем. Вольский не посвящал в свои планы, лишь один раз обмолвился, что нам небезопасно оставаться в родном городе. Поэтому наш автомобиль держал курс в сторону столицы.

Я даже не пыталась задавать вопросов. Слишком много событий произошло в день свадьбы. Сначала Ариевский, который заявился пьяным и поставил ультиматум: "Через минуту придёт твоя подруга. Решай, ты готова уйти со мной?". Но я не ушла, хоть внутренний голос твердил о совершенно другом. Безусловно, я думала о нем. Думала, что наша любовь взаимная и лишь из-за стечения обстоятельств мы не могли быть вместе. Оказалось, так думала только я, иначе — что это вообще было с его стороны? Почему не потрудился всё объяснить, а целоваться сразу полез? Ещё этот сарказм, что сквозил в каждом слове просто: "Ты счастлива? А, лисёнок? Ты счастлива?". Издевался, что ли? Ведь знал, как сильно хотела быть с ним. Не мог забыть последнюю встречу, когда я сидела на полу лестничной площадки и умоляла его быть вместе, несмотря на все трудности! Струсил тогда или, может быть, не нужна была ему я? А я всё помнила, хоть и старалась забыть. Помнила тот холодный взгляд глаз цвета стали и кривую улыбку, с которой он говорил: "Исчезни навсегда из моей жизни. Не люблю я тебя, понимаешь? У нас с тобой был только хороший секс, вот и всё".

А я и исчезла, почти. С моста в тот вечер хотела спрыгнуть, настолько больно было в сердце, будто по нему танком проехались. Но Тим вовремя появился и увел меня с того проклятого моста. И, вроде, жизнь наладилась. Я даже думать о нем почти перестала. Замуж вышла за хорошего человека, как он и просил. Но он снова появился в моей жизни. Сам появился, когда я об этом и не просила даже. Оказалось, я только в мыслях своих такая смелая была, представляя, как сбегаю со свадьбы с любимым мужчиной, да жизнь по-другому решила. Тогда в беседке я поняла, что не смогу быть настолько жестокой по отношению к Тиму. Что неправильно будет выставлять его дураком перед всеми гостями, да и не только. Я же обещала никогда не предать Вольского, обещала быть вместе и в горе, и в радости, когда он надевал на мой безымянный палец правой руки платину.

А затем прогремел мощный взрыв. От страха сердце в пятки ушло и сидело там, пока Тимур в брабус не усадил и не увез из того гостиничного комплекса. У жизни были припрятаны сюрпризы на каждом углу, получается. То, что мой муж был необычным человеком — я давно поняла. Поняла с того раза, когда на моей работе Тим устроил цветочную лавку. Но я никак не предполагала, что за необычностью может скрываться гораздо больше. Было страшно, как никогда. Страшно от того, что в день свадьбы нас чуть не убили. Да и вообще, с какой «кстати» кому-то понадобилась наша смерть? А, может быть, всё было нелепой случайностью?

Я продолжала молчать всю дорогу. Глаза сонно слипались, но я не хотела засыпать. Боялась закрыть глаза и никогда больше не проснуться. Тимур, шумно дышал, куря сигареты одну за другой.

— Ты действительно готова была уйти с ним? — Низкий голос раздался, вырывая меня из пучины раздумий.

— Нет, — ответила, не сомневаясь и секунды. — Высокого же ты обо мне мнения, муж.

— А чего так, жена? Мне ведь не показалось, что ты с особым энтузиазмом отвечала на его поцелуи. — В его словах сквозила неприкрытая горечь, отчего надрывались струны в душе.

— Ты тогда там был и все…

— Видел. Собственными глазами, Алеся, — закончил за меня Тимур, а затем как-то резко засмеялся, будто наигранно. — Вот видишь, как получается, жена. Нас чуть не грохнули два часа назад, а я не могу ни о чём другом думать, как о тебе. Не получается стереть тот маленький эпизод, который для меня был ударом в под дых. Ну, как ты, Лисёнок, счастлива со мной, а?

Думала, сквозь землю провалюсь от подобной прямолинейности. Не ожидала, что Вольский тогда рядом был и всё видел. Когда в ресторане давал носовой платок, чтобы стереть следы от помады, думала, просто обо всем догадался. А оказалось всё гораздо прозаичнее.

— Я не знаю, что тебе ответить, — только и смогла выдавить из себя, хотя в голове крутились совсем другие словечки: колкие и обидные.

— Тогда не отвечай. В себе лучше разберись. Сама у себя спроси, чего ты хочешь. Если ты готова перечеркнуть всё, что нас связывает, то только скажи. Прямо скажи, без вранья. Я тут же разворачиваю машину и отвожу тебя, куда скажешь. Решай, Алеся. Готова пойти за ним или останешься здесь, со мной? — Тимур действительно остановил автомобиль. Вышел из него и закурил сигарету, нервно затягиваясь серым дымом.

Свет, исходящий от фар, освещал мужской силуэт. Я смотрела на него, пытаясь понять, о чём думал владелец силуэта. Но все было тщетно. Я не умела читать мысли. Из машины вышла. На шатающихся ногах подошла к Тимуру и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Обнять его захотелось, да только Тим отряпнул, едва я успела коснуться плеча.

— Решила? — Искоса посмотрел, а затем глубокий вдох сделал, ожидая ответа.

— Я с тобой, — сделала ещё одну попытку обнять, и в этот раз он сам прижал к своей груди.

Зарылся лицом в волосах, а рукой за затылок ухватился, слегка вонзая пальцы:

— Если ты решила остаться со мной, то это до конца, чтобы тебе не пришлось пережить. Обратной дороги не будет, ты поняла? Ты теперь только моя, — его голос хрипел. Он шептал мне на ухо "моя", а у меня мурашки ползли по спине.

Я не знаю, сколько мы вот так стояли, плотно прижимаясь друг к другу, но трель мобильного телефона Тимура заставила вернуться в реальность. Вольский потянулся к карману брюк, едва не кривляясь, прочитав имя абонента.

— Вольский слушает, — сначала Тим слушал, а затем отошёл от меня на несколько метров и просто заорал. — Что? Ты не офигел? Я же сказал "нет". Пока я ещё директор "Трейд карго" и мне решать, будем оформлять или нет! Ты меня понял? Всё, отбой.

Тимур принялся расхаживать вперед-назад. Курить продолжал, как сумасшедший, а потом стал кому-то звонить. Я не слышала всего разговора. Уловила лишь несколько фраз и поняла, что весь разговор имел отношение к недавнему взрыву.

— Завтра же вы накладываете арест на все контейнеры. Полностью прекращаете оформление документов и расторгаете сделку. Мы с ними больше не работаем, понятно? — Завершил вызов, но ко мне подходить не торопился.

А я сама подошла. Плеча его коснулась и еле уловимым шепотом протянула:

— Значит, так ты ведешь свой бизнес? — В ответ он только головой кивнул. — И поэтому нас хотели убить?

— Не убить, запугать хотели. Иначе бы давно уже с тобой трупами были. — Тимур за руку меня взял, а затем к губам её поднес, покрывая нежным поцелуем.

— У них это получилось, — Тим на меня посмотрел, не скрывая на лице горечи. — Я чуть не умерла от страха.

— Знаю, малыш. Я сам едва в штаны не наложил. Не переживай, этого больше не повторится. Я никому не позволю тебя обидеть, — жаркий поцелуй накрыл губы, и я растворилась в знакомых до боли объятиях.

Октябрь

Октябрь в этом году выдался тёплым. Солнце ещё достаточно грело землю, а дожди были редкими и кратковременными. Мы переехали жить в столицу. Тимур купил небольшой двухэтажный коттедж в одном поселке закрытого типа, а я устроилась на работу в свой банк по переводу. Жизнь приобретала свой распорядок и я, кажется, начала привыкать к этой жизни. Совместное проживание с Тимуром оказалось совсем не в тягость. Мы редко виделись в течение дня, зато по вечерам проводили досуг вдвоем. Очень часто я готовила в кухне ужин, когда Тим возвращался с работы. Мы вместе сидели за столом, рассказывая о прошедшем дне. А затем были наши ночи. Иногда мы просто смотрели фильм перед сном, но чаще нас накрывало пеленой страсти и тогда мы были абсолютно счастливыми, засыпая в объятиях друг друга.

Я мало-помалу привязывалась к Тимуру. Очень часто, сидя за рабочим столом, я ловила себя на мысли, представляя, что приготовить мужу на ужин. Даже специально купила кулинарную книгу, желая побаловать чем-то новеньким. Так случилось, что для меня Тим стал нечто большим, чем просто удобным. Я украдкой наблюдала за ним по утрам, когда он собирался на работу. Смотрела, затаив дыхание, как он надевает рубашку, повязывает галстук, расправляет невидимые складки на пиджаке. А затем он всегда на одну минуту опускался на кровать рядом со мной. Желал доброго утра, гладил волосы и говорил, как сильно будет скучать. А я и сама скучала, едва стоило ему выйти из спальни.

День свадьбы стал для меня роковым. Тогда возле машины, когда Тимур предложил мне выбор, я поняла. Поняла, что не хочу выбирать. Совсем не хочу менять свою жизнь, в которой не будет место для Вольского. Ещё никогда и не с кем я так не была уверена в завтрашнем дне.

Удивительно, но во всех предыдущих отношениях с мужчинами я больше отдавала, чем принимала. Рассыпалась тогда на крупицы, часто забывая о том, кто я есть. Любила тогда, до безумия, до саморазрушения, а мне лишь позволяли себя любить. Позволяли быть рядом, отделяя все в определенные рамки. Как же трудно быть чьей-то тенью. Быть запасным вариантом, вторым аэродромом, быть всего лишь любовницей. В таких отношениях всё написано наперёд. Каждая встреча запланирована, секс — строго по графику, а совместный досуг — только в исключительных случаях и то, если выпадут карты определенной масти.

С Тимом было всё иначе. Мне не нужно было о чем-то просить. Да я вообще его никогда ни о чем не просила. В наших отношениях инициатором всего был, как раз, Тимур. Именно он устраивал романтические вечера, очень часто удивляя меня в хорошем понимании слова. По выходным мы ездили вместе на шопинг. Я с удовольствием примеряла одежду известных брендов, несмотря на их стоимость, ведь с Тимуром можно было всё. Возможно, это был эгоизм и холодный расчет с моей стороны, но я ведь не скрывала перед Тимуром, что выходила замуж не из-за великой любви.

Это утро началось с телефонного звонка. Я лениво открыла глаза, бросая взгляд в сторону настенных часов. Восемь утра. Воскресенье.

— Тим, может, ты будешь отключать телефон по выходным? — Недовольно протянула я, ныряя с головой под одеяло.

— Слабость моя, я не могу себе такое позволить, ты же знаешь, — усмехнулся муж, обнимая и целуя меня.

— Знаю, знаю, — ответила уже пустой кровати, поскольку Тимур подскочил на ноги и вышел с телефоном из комнаты.

Ещё какое-то время я попыталась заснуть, но сон, как рукой сняло. Села на кровати, потянулась руками вверх, а потом, накинув на плечи шелковый халат, вышла из спальни.

Спустилась на первый этаж. В кухне меня ожидал уже горячей кофе по-восточному, как я люблю. Если у Тимура не было срочных дел, то он всегда готовил кофе по утрам, и это мне чертовски нравилось. Взяла в руки фарфоровую чашку и решила отыскать мужа. Было только одно место, где он всегда говорил по телефону, если речь шла о чем-то важном. Так и получилось, что застала я Вольского в кабинете. Тихо отворила дверь, а потом также бесшумно вошла внутрь. Оперлась плечом о стену и стала наблюдать.

Он сидел ко мне спиной, в кресле, вальяжно развалившись. Смотрел куда-то вдаль перед собой, крутя между пальцев шариковую ручку.

— Хорошо. Не переживай, я встречу тебя, как обещал, — говорил необычным тоном, отчего я удивлённо повела бровями.

— Да. И вещи твои перевезу, и с Лесей поговорю. Не волнуйся. Нет, она не будет злиться. — Он всё ещё продолжал произносить фразы со странной интонацией, а у меня в сердце что-то "ёкало". — Хорошо. До скорой встречи, Дашуля.

Я едва чашку из рук не выронила от неожиданности. Тимур, видимо, почувствовав моё присутствие, обернулся. Посмотрел сверху вниз и улыбнулся широкой улыбкой.

— Всё-таки проснулась? — А затем он встал и подошёл ко мне. За руку взял, предварительно отобрав чашку, и поставив на угол камина. — Ты чего брови нахмурила?

— Ничего, — ответила, обиженно поджав губы.

— У нас ещё не было в моём кабинете, да? — Принялся покрывать изгиб моей шеи поцелуями, запуская руки под вырез пеньюара. А я не отвечала взаимностью, лишь смотрела на него, дожидаясь каких-нибудь оправданий, но он не пытался о чем-либо говорить.

— Ты к Дашуле опоздаешь, Вольский. — Произнесла с такой интонацией, что впору было замереть на месте. И он замер. Перестал сжимать тисками мою талию. Немного назад отстранился, а затем посмотрел удивлённо и ухмыльнулся.

— Вольская, ты сейчас ревнуешь, что ли?

— Нет, — слишком быстро ответила и неправдоподобно.

— Ага, не ревнует. Ну и правильно. Было бы к кому ревновать, — Тимур разжал объятия и вернулся обратно к столу. Взял в руки чашку кофе и жадно пригубил. — Я с твоей сестрой разговаривал.

— Даже так?

— Да, — взгляд в мою сторону бросил, а затем подмигнул игриво. — А ты в меня случайно не влюбилась?

Не ожидала такого вопроса. Даже глубокий вдох сделала, чтобы успокоить бешеный ритм сердца. У меня не было ответа на этот вопрос. Впервые в жизни я не знала, что сказать. Так и застыла на месте, не найдя подходящих слов.

— Девочка моя, я же тебя одну люблю, — ко мне подошёл. За плечи обнял, а потом, поддев подбородок пальцами, заставил поднять взгляд на него. — Твою сестру выгнали из общежития, и она со своими подругами нашли квартиру. Вот просила сегодня встретить её на вокзале, а потом помочь с переездом.

— Дашку выгнали из общаги, и я ничего об этом не знаю, но зато обо всем знаешь ты. Удивительно просто. — Мой голос набирал повышенные обороты, и я даже не собиралась их сбавлять. — И за что, позвольте спросить, выгнали первокурсницу? Она же в общаге чуть больше месяца прожила.

— Не знаю, малыш. Спроси у неё сама. И вообще, почему ты не общаешься с сестрой? Она скучает по тебе, Леся, — во мне закипала злость. Да не злость даже, а странное мерзкое чувство. Будто съедало изнутри, впиваясь в каждую живую клетку.

— Скучает, конечно же. И поэтому она звонит тебе, а не родной сестре?

— Ну, так я ей тоже не чужой. — Принялся оправдываться Вольский, а затем начал меня щекотать, на что я недовольно вскрикнула. — Я не знал, что ты у меня такая ревнивая.

— Я и сама не знала, — отвечал внутренний голос, а я лишь позволяла себя целовать, а затем отвести к столу и поставить галочку напротив заголовка "Места для секса семьи Вольских".

Декабрь

В эту субботу Тимур собирался в командировку в Китай. Я наблюдала со стороны за сборами мужа, иногда подсказывая, какой лучше взять галстук или рубашку. Тим до последнего оттягивал момент прощания, а затем, не удержавшись, у самого выхода произнёс:

— Лесь, я вот о чём думаю уже какой день. Может, ты перестанешь принимать свои противозачаточные таблетки? Я ребенка хочу.

Улыбнулась неожиданному предложению. После дня нашей свадьбы мы с Тимуром ни разу не говорили о детях. Я первой никогда бы не подняла эту тему, а Тим тоже её не затрагивал.

— Ты сейчас серьезно, Вольский? — Я обнимала мужские плечи, ощущая, как под пальцами напрягаются мышцы.

— Как никогда, слабость моя. Я очень хочу, чтобы нас стало больше. Но если ты пока не готова, я буду ждать. Я всегда буду ждать, девочка моя, ведь мне не привыкать.

На самолёт Тимур едва не опоздал. Так и застрял на кровати жаркий тандем из сплетенных тел. Мне не хотелось его отпускать, а ему не хотелось уезжать. Неминуемая разлука съедала изнутри и я, кажется, перестала понимать саму себя. Иначе, как было объяснить, что давно перестала принимать противозачаточные таблетки, выкинув их в мусорное ведро еще неделю назад?

Через несколько дней после расставания, я сидела перед телевизором в угрюмом одиночестве. Какой-то фильм транслировался на экране, а я даже не вникала в его смысл. Листала фотографии на айфоне, иногда задерживаясь на самых любимых снимках. Большую часть галереи занимали фотографии с мужем. На одной мы были серьезными, на другой — веселыми, на третьей — смеялись, и лишь на одной фотографии мы были самим собой. Тимур целовал меня в щеку, прикрыв глаза, а я смотрела в упор. Так и было в нашей с ним жизни. Он любил меня, а я принимала эту любовь, как данность, не чая души в его безмерной заботе.

Где-то за окном послышался лай собак. Просто на надрыв разносились недовольные возгласы животных, заставляя меня подняться и подойти к окну. В ночной тишине показалась чья-то тень, а затем ещё несколько похожих теней. В спешке погасила свет в комнате. К окну снова подбежала и обомлела. Целый десяток людей, в масках и автоматах в руках, ходили во дворе моего дома, пытаясь быть незаметными. Но я всё заметила. Оттого и в шкаф рванула с перепуга, когда услышала на первом этаже признаки штурма.

Сердце вскачь пустилось. В жилах застыла кровь. Страх сковал всё сознание, и я едва дышать не перестала от происходящего сумбура. А затем следовал топот ног, мужские голоса и звуки падающих на пол предметов. Принялась молитву читать про себя, но ничего не помогало. Звуки становились всё громче и громче.

Когда в мою спальню открылась дверь, я думала, умру на месте от страха. Дыхание затаила, чтобы и шороха не создавать. Но тяжелые шаги все приближались и приближались. А потом резко открылась дверца шкафа и перед глазами появилась мужская тень. К губам прикоснулась большая ладонь. Так и зажала мне рот, чтобы я, и пискнуть не успела.

— Это я, Лисёнок. Не бойся. Я сейчас открою тебе рот, только орать не вздумай, хорошо? Моргни три раза, если поняла. — И я моргнула, до конца не осознавая, каким боком он оказался здесь, в моём доме.