(Не)учебный роман

7

На утро голова болела от жуткого похмелья. Я с огромным трудом оторвала голову от подушки и попыталась встать с кровати. Всё тело жутко ломило, будто накануне меня хорошенько погоняли в спортзале. Немудрено, конечно же, протанцевать весь вечер на огромных каблуках, а затем удивляться внезапной крепатуре.

Здравый смысл победил лень. Я всё же поднялась с кровати и уныло поплелась в ванную комнату. В зеркале я встретила удивительную женщину, и даже испугалась, насколько она чертовски паршиво выглядела. Её сонные глаза были похожи на две узкие щели, а некогда голубой цвет радужной оболочки отныне походил на выцветший серый мрамор. Щёки были припухшими, а точнее одутловатыми. А ровный нос больше напоминал картошку, нежели красивую форму с округлым кончиком.

В общем, впечатлений была уйма, но с этим нужно было что-то делать. Пугать подобным видом клиентов — не самая лучшая рекламная акция в банке. Руководствуясь этими побуждениями, я позвонила начальнику отдела и попросила разрешения прийти к обеду. Одобрение было получено. И как хорошо, что дома уже никого не было из родственников, иначе бы я не набрала ванную с пенкой до самих краев и не проявлялась там до посинения губ.

Время предательски подбиралось к двенадцати часам дня. К этому моменту я уже была в полной боевой готовности. Плотный завтрак принёс заметный прилив бодрости, а лёгкий макияж и укладка волос снова вернули Соболеву Алесю вместо удивительной женщины в зеркале.

Поездка на такси заняла не больше получаса. Я рассчиталась с водителем и уверенным шагом направилась в банк. Каково же было мое удивление, когда на меня набросилась коллега едва я переступила порог банка.

— Соболева, гони бабки, — полная энтузиазма воскликнула Яна.

Опомниться я даже не успела. Только достала кошелек, как ушлые руки потянулись к банкнотам.

— Яна, а деньги-то куда? День рождения сегодня у кого-то? — я уже кричала вдогонку удаляющейся девушке, которая всегда мне напоминала Шурочку из "Служебного романа". Та настолько была поглощена коллективными поборами, что даже забыла о работе в бухгалтерии. Так и наша Яна. Активистка по части собирания добровольных пожертвований по любому случаю: родился, женился, развелся, умер и много чего еще.

— Так у Сашки сын родился, — едва не на весь зал крикнула Яна.

— Удивительно, — пробубнила под нос, — сколько здесь работаю, у него каждый год кто-то рождается. Прям ходячий конвейер, а не мужик.

Обеднев на несколько тысяч, я уныло потопала к рабочему месту. До зарплаты оставалась целая неделя, а в кошельке заметно убавилось с последней выплаты. Возможно, если бы я бросила курить, то не было так печально влачить плачевное состояние. Но эти мысли были сразу изгнаны. Отказаться от многолетней привычки, пускай и вредной, очень трудно. Даже Алан Кар вместе с пластырями от курения были просто бессильными в этом вопросе, а силой воли я никогда не обладала.

Компьютер приветствовал меня своим стандартным «Добро пожаловать». Я уткнулась в знакомые таблицы, погружаюсь в рабочий процесс. Удивительно, но пару таблеток аспирина творят чудеса и уже к обеду я смогла похвастаться легкой головой и хорошим настроением.

На горизонте показалась местная Шурочка, то бишь Яна. С самой довольной улыбкой, которую я могла наблюдать у девушки только в день зарплаты, Яна уселась за рабочее место, а затем обратила свой взор на меня, хитро сощурив глаза:

— Леська, а где тебя носило до самого обеда?

— Дома была, — ответила я, уткнувшись в монитор.

— Ага, дома. И по какому такому поводу ты осталась дома? — обернувшись, я встретилась взглядом с глазами настоящей хищницы из диких джунглей. Наша Яна всегда была знаменита своей дотошностью и только попробуй ей не ответить, возьмет в плен и выклюет мозг, точно, как сокол.

— Уважительный повод. Голова болела, — я снова уткнулась в монитор, и уже не собиралась отвечать назойливой коллеге, как девушка неожиданно подскочила со стула и оказалась на непростительно близком расстоянии.

— Слушай, Соболева, а ты идешь сегодня на пьянку?

— Какую пьянку? — произнесла я без особого интереса в голосе.

— Ну, как, какую? — удивилась Яна, будто бы я спросила, какого числа бывает Новый год.

— За здоровья новорожденного выпить. Санёк угощает, — лукаво подмигнула девушка, — будет весело, обещаю.

Я закатила глаза со громким вздохом на губах:

— Последнее твоё весело — это были стриптизёры, когда мы Анну Ивановну провожали на пенсию. Напомнить, чем все закончилось?

— Ну подумаешь, — протянула коллега, а затем злобно фыркнула, — я же не виновата, что у её мужа напрочь отсутствует чувство юмора.

— У бывшего мужа, — добавила я. — Они развелись после того, как ты выложила в социальные сети пикантные подробности того злосчастного вечера.

— Ой, да ладно тебе. Если бы не я, то кто-нибудь другой это сделал, — пыталась возразить девушка.

— Ну, конечно. Если бы не ты, кто же еще додумался заказать молодых, полуголых мальчиков для женщины пятидесяти пяти лет? — я залилась раскатистым смехом, заставляя коллегу краснеть от воспоминаний.

— Соболева, не позорь меня! — Яна ущипнула меня за руку, заставляя прийти в чувства и я тут же перестала смеяться.

— Кононова! Больно же, — воскликнула я, потирая кожу на бицепсе, — у тебя руки-крюки, наверное, синяк оставила.

— Сойдет, не парься, — только и ответила Яна, как наше внимание привлек шум, исходящий из зала для посетителей.

Одновременно мы ринулись с коллегой к залу. Оказалось, что кто-то перепутал здание банка с местом для проведения банкета, а, может быть, и свадьбы. Несколько молодых мужчин, один за другим, заходили и выходили, оставляя живые цветы в корзинах. Розы, тюльпаны, лилии, чего там только не было. Казалось, что-то это какой-то спектакль, в главных ролях которого был наш охранник Палыч. Он рвал и метал, вынося букеты на улицу, а затем с ужасом обнаруживал несколько новых прямо на входе.

Я, удивленно хлопая ресницами, обратилась к Яне:

— Твои проделки, женщина?

— Ты, что, больная, Соболева? Голова точно не болит? — возмутилась девушка на мои подозрения.

— Только не говори, что ты не стоишь за этим. Это ты так решила Санька поздравить? Не думаю, что, скупив весь цветочный киоск, осчастливишь новоиспеченного папашу.

— Ой, глупая ты женщина, Алеся Игоревна! Зачем мне сдались эти веники? — слишком правдоподобно возразила Яна.

Тем временем, к нам подбежал запыхавшейся Палыч. Вытер салфеткой со лба несколько капель пота, а потом уставился на меня в немом вопросе.

— Алеся Игоревна! — обратился ко мне седоволосый мужчина, немного за пятьдесят, — как все это прикажете понимать?

— Что случилось, Палыч? — отозвалась я, не понимая подобного вопроса.

— Ну, как же так? Цветы, они повсюду! — мужчина развел руки в стороны и окинул взором пространство вокруг себя, которое было напрочь заставлено живыми цветами. — Алеся Игоревна, знаете, я не понимаю, как Вы будете объясняться перед начальством, но будь я на Вашем месте поторопился бы скорее унести отсюда эти букеты.

Тут на арену вышла Кононова. Вездесущая «Все хочу знать» и больше всех требующая «Я должна все знать»:

— Палыч, неужто, эти цветочки предназначены для нашей Алеськи?

— А как же! — изумленно повел бровями Палыч, — в графе получателя указано «Соболева А.И.», лично видел, — добавил охранник.

Тут уже удивилась я.

Ну надо же! Эдуард Дмитриевич превзошел самого себя! Вчерашний букет ему показался слишком малым и не таким широким жестом, как сегодняшний.

Долго думать не пришлось. Просто взяла мобильный телефон. Просто набрала абонента «Э.Д». Просто стала ждать. Один, два, три гудка.

— Да, любимая, — отозвался на том конце провода счастливый голос, отчего я громко вздохнула.

— Я же просила оставить меня в покое. На каком тебе языке объяснить, чтобы ты понял? — я отошла в сторону и старалась, как можно тише говорить.

— Лесь, что случилось? — неожиданно собеседник принял серьезный тон, чем удивил своей искренностью. Похоже, он не в курсе. Значит, это не он.

— Моя работа стала похожей на цветочный магазин, разве, это не твоих рук дело? — уже слишком сомнительно произнесла я.

Если не Эдик, тогда кто?

— Серьезно? — оживился бывший любовник, — ну я тут не при чем.

Я опустила глаза в пол. Нелепо получилось. А, может быть, Эдик скрывает, что это он скупился впрок цветами? Хотя, смысл скрывать?

— Лесь, у тебя кто-то есть? — прервал мое шумное молчание мужчина, который все еще оставался по ту линию мобильной связи.

— Тебя это не должно волновать. Извини за звонок, — я в спешке завершила вызов, увяз в размышлениях.

Ответ на мой вопрос пришел в скором времени. Всего одно сообщение развеяло всю недосказанность и подозрения:

«Надеюсь, тебе не хватит мусорных баков, чтобы выкинуть цветы. Извини, что вчера так и не позвонил».

— Лесь, что за мужик у тебя, а? Вчера букет, как половина моего аванса, а сегодня цветочный магазин прям? Какой-то олигарх, что ли? — как всегда внезапно Кононова, будто по дуновению ветра, оказалась слишком близко. Кажется, она даже заглянула в экран моего телефона и прочитала сообщение, поскольку ее довольная ухмылка не могла означать иного.

— Янка, ты следишь за мной? — я спрятала телефон за спину, а затем направилась в самую гущу цветочного сада, по-другому нельзя было назвать зал в банке.

— Лесь, а, Лесь! — протянула за моей спиной девушка, — не хочешь мне ничего рассказать? Мы же подружки.

Я обернулась. Натянуто улыбнулась коллеге, а потом подошла к ней, и склонившись, прошептала:

— Раз мы с тобой подружки, то помоги избавиться от цветов, а затем я тебе все расскажу.

— Обещаешь? — оживилась девушка.

— Обещаю, — ответила я.

В скором времени гениальный мозг Кононовой придумал следующее. Каждому клиенту, кто обратился в кассу для совершения тех или иных операций, вручался букет. Данная акция была посвящена воображаемой годовщине банка, который решил столь необычным образом поблагодарить своих клиентов за доверие.

На удивление, но через пару часов от всего цветочного киоска осталось лишь несколько букетов, которые понравились сотрудницам банка. Когда было покончено с необычной акцией, я решилась набрать виновника неожиданных подарков и поговорить.

— Алло, — произнес низкий, грудной голос.

— Привет. Тимур, зачем столько цветов? — я решила сразу перейти к делу.

— Ты не оценила и выбросила все в мусорные баки?

— Нет, раздала посетителям банка, — честно призналась я.

— Жаль, — вздохнул мужчина, — хотел тебя удивить, но похоже, не получилось.

— Не получилось, — также грустно вздохнула, а затем решила кое-что выяснить для себя, — Тимур, кто ты такой, раз можешь легко скупить целый цветочный магазин для женщины, которую знаешь несколько дней?

Между нами зависла пауза, которая казалось вечностью, а не несколькими секундами. Тимур шумно дышал. Я слушала каждый его вдох и выдох, представляя, о чем он сейчас думает. Но ничего не получалось, совсем не получалось…

— Лесь, это имеет значение? — наконец-то заговорил мужчина.

— Имеет, но, если не хочешь, не говори, — ответила я, понимая, что слишком требую от него.

Разве, я имею право что-либо требовать? Нет.

— Я самый обычный, работаю таможенным брокером, — неожиданно сказал Тимур.

— Правда? — удивилась я, сомневаясь до последнего, — почему сразу не сказал?

— Я сказал, как только ты спросила. Просто ты раньше не спрашивала, а я не очень люблю о себе рассказывать.

А затем мы попрощались, договорившись вечером о встрече. Вот только вечер начался совсем неожиданно. Руководство по случаю праздника отпустила половину коллектива на целый час раньше. Настоящим кортежем из автомобилей желтого цвета с шашечкой «Такси» на крыше, наша дружная компания направилась в один караоке-бар.

Этот бар был нашей отдушиной. Здесь мы часто отмечали торжества, а затем, изрядно набравшись алкоголем, пели песни под караоке. Было весело, как не крути.

Спустя несколько часов, когда столы заметно опустели от угощений, а алкоголь стал единственным топливом для желудка, женская половина коллектива направилась к караоке. Я только успела ответить на звонок Тимура и сказать о своем местонахождении, как меня за руку потянула Кононова.

— Соболева, идём споём! — предложила девушка и я поняла, что выбора у меня нет. Петь, так петь!

Не знаю, по какой причине нас не выгнали со сцены, но то, что исходило из наших губ — нельзя было назвать пением. Это было больше похоже на вопли диких животных или на стаю каких-то таких же диких птиц. Мы не пели, а издавали протяжные звуки, сродни медведицам, вышедших из лесу, не иначе!

Когда прозвучала наша с Кононовой любимая песня, мы запели в унисон:

«О Боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына.

И я хочу от тебя дочку, и точка, и точка!

О Боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына.

И я хочу от тебя дочку, и точка, и точка!».

И какой же был мой испуг, когда я встретилась глазами с ним… Он гордо шагал, широко раскинув плечи. Я затаила дыхание, и кажется, забыла все слова песни, когда он остановился напротив меня.