Не влюбляйся в рок-звезду

ГЛАВА 7

Это было неправильно. Они не могли сказать то, что я сейчас услышала.

Это был сон. Или я проснулась всё ещё пьяной и мне мерещились разные вещи. Пьяные галлюцинации показались мне самой правдоподобной версией.

Когда неожиданный страх и нервозность прошли, я вышла из ступора и в панике воскликнула:

— Что?

— Давай закажем еды, — предложил Кэйд. — И потом сможем поговорить.

Еды? Он считал, что я смогу сейчас что-то съесть? Перед моим бывшим парнем? И этой абсолютно пугающей группой мужчин?

Он что шутил?

Не рано ли было заказать салат?

Или напиться? Снова…

Мне захотелось нырнуть под стол и свернуться в калачик. Мне захотелось с криком убежать из здания, размахивая руками в воздухе как умалишённая. Мне хотелось заплакать.

Но я точно не хотела ничего есть.

Они стояли, уставившись на меня, и ждали, пока я сяду. Или сотворю что-нибудь из вышеупомянутого. Кэйд выдвинул для меня стул.

Я отступила на шаг, готовясь сбежать.

— Не уходи, — быстро сказал Кай, протянув руку вперёд, чтобы схватить меня. Но он опустил руку раньше, чем успел коснуться меня. — Выслушай нас.

— Ну же, Кло, — проговорил Малькольм. — Нам есть, что сказать

Обратив всё своё внимание на своего старого друга Малькольма, я сердито сказала:

— Ты тоже в этом замешан?

— Если ты думаешь, что мы стали лучше без тебя, то ты ошибаешься, — настойчиво сказал Кэйд, удивив меня.

Он никогда раньше ничего подобного не говорил.

Потому что ты сама запретила ему говорить о группе, дурочка.

Я практически рухнула на стул. Парни последовали моему примеру.

— Мне кажется, что у вас всё просто замечательно, — честно призналась я. — Вы офигенные.

Они обменялись многозначительными взглядами. Я не ошиблась.

— Мы можем стать лучше.

Низкий голос Кая обвил моё сердце и сжал его. Он был немного хриплым после вчерашнего шоу. Сколько бы педагогов по вокалу у него ни было за эти годы, он так и не смог научиться беречь свой голос. Он отдавался полностью на каждом выступлении. Пять лет назад я заставила Бреннана перестать давать концерты подряд, ведь результатом могла стать полная потеря голоса Кая.

И нам в любом случае приходилось делать паузы, чтобы приводить его в чувства между выступлениями.

Я пожала плечами.

— Я не нужна вам для этого. Просто станьте лучше.

Пит засмеялся.

— Она всё такая же.

Переведя на него своё внимание, я приподняла одну бровь.

— Что это значит?

— Мы думали, ты превратилась в загородную штучку, Кло. Скучный парень. Ноготочки, — он беззастенчиво посмотрел на мой маникюр. — Что ты теперь вся такая вежливая и сдержанная. Такая, — он оглядел модное кафе, находящееся в центре города, которое точно не было загородным, — обычная.

Я сощурила глаза и сдержалась, чтобы не задушить глупого басиста голыми руками. Едва сдержалась.

— Я не обычная.

Они снова переглянулись. Сегодняшний заголовок вечерних газет должен был быть таким: "Бывший член группы совершил массовое убийство. История "Брайт Трэджэди" закончилась кровавой трагедией".

— Но ты и не похожа на саму себя, — добавил Малькольм.

— Боже, парни, моя самооценка, — я схватилась за сердце и застонала. — Вы поэтому позвали меня сюда? — я глянула на Кэйда. — Чтобы оскорбить?

— Да, — засмеялся он. — Но вообще мы и правда хотели, чтобы ты вернулась в группу. Прошлый вечер был знаком сверху.

Я не вполне была уверена в том, что он правильно использовал это выражение, но не стала исправлять его.

— Ах, ты мой глупенький братец. Мы же всё время разговариваем по телефону.

Он пожал плечами.

— Это не одно и то же.

Официантка с нервной улыбкой подошла к нашему столу, держа в руках блокнот.

— Я Джулия, — мягко сказала она. — Я буду обслуживать вас сегодня. Хотите чего-нибудь выпить?

Я первая подняла руку.

— Кровавая Мэри. И побольше перца, — парни удивленно посмотрели на меня. — Что? Если вы думаете, что я буду разговаривать с вами об этом без алкоголя, то вы ошибаетесь.

Малькольм пожал плечами.

— Мне то же самое.

Грэй, Кэйд и Пит заказали тот же напиток. Кай попросил воды и чашку кофе. Внутри у меня всё перевернулось от огорчения. Мне не нужно было заказывать алкоголь в обществе Кая. Тем более что парни последовали моему примеру. Чёрт, я уже плохо на него влияла.

Это была ещё одна причина, по которой мне надо было уйти от этого разговора.

Я закусила нижнюю губу, решая, как мне теперь сбежать. Кай поймал мой взгляд, его голубые глаза заблестели.

— Всё нормально, — мягко сказал он. — Они всё время пьют рядом со мной. Я привык.

Нехорошее чувство только усилилось. Это не было нормальным. Он не мог это выносить.

Он не должен был.

— Это было необдуманно с моей стороны, — пробормотала я, отчаянно желая сбежать.

Он покачал головой и начал вертеть в руках солонку с перечницей.

— Это нормально с твоей стороны. Это я тут странный, а не ты.

— С ним всё будет в порядке, — пообещал мне Кэйд с каким-то особенным равнодушием. Но прежде, чем я успела отругать его, он добавил: — Разве ты не скучаешь по этому?

Мне понадобилась минута, чтобы вспомнить, что он говорит о группе, а не о Кае.

— Нет, — честно ответила я. — Мне нравится моя жизнь здесь. У меня тут квартира. Растения. И моя комната не пахнет протухшими носками и плесенью. И я моюсь в настоящем душе. И стираю белье не только в придорожных кафе. Это великолепно.

Они сморщились.

— Но это скучно, — добавил Пит.

Это было немного скучно. Поэтому мне это нравилось.

— Не для меня, — я проигнорировала то, как нахмурился Кай, и вытянула вперёд руки. — Тем более, вы посреди тура. И, если честно, я даже не слушала вашу новую музыку. Вчера вечером был первый раз.

Они начали протестовать и разразились оскорбительным гоготом. Две скомканные салфетки прилетели мне прямо в лицо.

— Прошу прощения! — сказала я им. — Моя жизнь теперь другая.

Кай наклонился вперёд, опустив голову так, что теперь он смотрел на меня из-под своих густых тёмных ресниц. Странное чувство прокатилось внизу моего живота, заставив меня задержать дыхание, а волоски на шее встали дыбом.

— Этот тур наполовину закончен, — объяснил он. — Но я хочу всё подготовить к следующему альбому. Хочу приступить к сочинению песен, чтобы мы могли начать записываться сразу после окончания тура.

Я проглотила комок в горле. Он произнёс одно слово, которое могло соблазнить меня вернуться в эту жизнь — сочинение. Боже, как я это любила. Это была моя самая любимая часть. Всегда. С самого начала зарождения нашей группы, мы с Каем всегда сочиняли песни вместе. Пока я не ушла. Но даже после этого он сохранил песни, над которыми мы работали, и закончил их.

Я узнала об этом только потому, что получила за них авторские отчисления.

Очень большие авторские отчисления.

— Почему ты так торопишься начать следующий альбом? — спросила я, смело встретив его пристальный взгляд.

— "Блэкстоун Рекордс" купили оставшуюся часть нашего контракта с "Мэнифолд" с условием, что мы выпустим три альбома в первые три года, — объяснил он.

Моя челюсть так резко упала, что чуть не ударилась об стол.

— Это невозможно.

Парни лишь плечами пожали. Они никогда не боялись трудностей. Не знаю, почему я решила, что сейчас что-то изменилось.

— И вы в туре? — надавила я.

Кэйд поспешил ответить до того, как это сделал Кай.

— Мы хотели уйти. Нам надо было уйти от "Мэнифолд". "Блэкстоун" были готовы рискнуть, — он понизил голос. — Мы были не в том положении, чтобы отказывать им.

Никто не хотел смотреть на Кая. Их взгляды блуждали по залу кафе, избегая фронтмена, словно у того была чума.

Это как-то было связано с ним.

"Мэнифолд" всегда на него плохо влияли, но что стало последней каплей? Зачем так резко переходить к "Блэкстоун Рекордс"?

— Это уже третий альбом, — вставил Грэй, как всегда в своей тихой манере. — Когда он будет написан, мы сможем немного расслабиться.

— Чёрт, мне надо немного расслабиться, — застонал Малькольм.

Кэйд потёр свои уставшие глаза.

— Или много.

Я оглядела парней и впервые заметила, какими же уставшими они выглядели. Тёмно-синие круги обрамляли их мутные красные глаза. Щёки у всех впали. Они выглядели абсолютно уставшими, до самого мозга костей.

— Ты уже начал? В смысле, сочинять?

На этот раз все взгляды устремились на Кая. Он побелел, вжавшись в стул.

— Я… эм… в тупике, — признался он.

— То есть вы хотите, чтобы я всё разрулила? Быстренько написала для вас все песни, чтобы вы потом заработали денег?

— Мы хотим, чтобы ты прям вернулась-вернулась, — настойчиво проговорил Кай. — Насовсем, Кэловей. Мы хотим, чтобы ты вернулась в группу, в наши жизни и в нашу музыку, чёрт побери.

Моё сердце подпрыгнуло от того, как его голос ласкал каждое слово, нырял мне под кожу, проникая в тело, и бился у меня в груди, заставляя сотни бабочек порхать внутри меня. Мы хотим, чтобы ты вернулась.

В наши жизни.

В музыку.

Я сделала глубокий вдох и опять начала подумывать о бегстве.

Появилась Джулия с нашими напитками. Она надолго задержалась у нашего стола, передавая напитки, проверяя, что у каждого был свой, и случайно касаясь пальцев каждого из парней.

Я не возражала. По крайней мере, её желание побыть рядом с этой группой дало мне немного времени поразмышлять.

Это же было нелепо. Мы же все так считали?

Они разве не помнили, почему я ушла?

Я посмотрела на Кая изучающим взглядом, пока он принимал из рук Джулии кружку и графин с горячим кофе, который выглядел очень вкусным. Я уже пожалела о том, что заказала Кровавую Мэри. Мне не хотелось пить после вчерашнего вечера. Мне хотелось кофе и покрепче, чтобы хорошенько взбодриться.

Его длинные и ловкие пальцы обхватили белый фарфоровый графин и поставили его на стол. Его предплечья сильно увеличились в объёмах. Длинные сильные мускулы тянулись вверх к бицепсам, выглядывающим из-под простой серой футболки, которая очерчивала его широкую накаченную грудь.

Но хотя бы его лицо осталось таким же.

Но не успела я об этом подумать, как осознала, что это была ложь. Потому что его лицо не осталось таким же. Он больше не был бледным и нездоровым артистом из неблагополучного района Сент-Луиса. Его красные глаза не нашептывали тёмные и жуткие секреты о том, что он употребляет и убивает своё тело. А его щетина и сухие губы не напоминали мне о том, что он постоянно забывал следить за собой.

Теперь его ухоженная борода рассказывала совсем другую историю. Он заботился о себе. Он обращал внимание на свою внешность. Он ей гордился. И, чёрт меня побери, если всё это не действовало странным образом на рациональную часть моего мозга. Так что я знала, что воссоединение с группой было самой плохой идеей из всех плохих идей.

Он снова поднял на меня свои голубые глаза и удивился, заметив, как пристально я за ним наблюдала.

— Джулия? — поспешила сказать я, отчаянно пытаясь сосредоточиться на чём-то другом.

Она была уже на полпути к выходу из зала.

— Да?

Повернувшись на стуле, я обнаружила, что она тоже смотрит на Кая. У неё был такой потерянный и блаженный вид, который словно бы говорил: "Всё что угодно, Кай. Ты можешь делать всё, что угодно, и я всё равно буду любить тебя". Ох, девочка, как же я тебя понимала. Когда-то у меня был такой же вид. И затем произошло это "всё, что угодно", и он разбил моё чёртово сердце.

— Можно мне тоже чашечку кофе, пожалуйста? Мне… хм… надо немного кофеина, чтобы этот разговор состоялся.

Парни рассмеялись, решив, что я пошутила, но Джулия, святой человек, восприняла меня всерьёз.

— Без проблем, — пообещала она.

Я сделала неуверенный глоток Кровавой Мэри. Томатный сок прожёг меня до самого нутра.

— Я не хочу снова ездить с вами в туры, — сказал я им. — Вы и так прекрасно это знаете, — я достала из напитка шпажку и съела закуску. — К тому же, — проговорила я, когда они не издали ни звука, — я давно не практиковалась. Я уже не угонюсь за вами. Вы оставили меня там, где теперь только одна пыль.

— Врушка, — обвинил меня мой брат.

Я глянула на Кэйда.

— Это правда. Я сейчас регулярно играю только в "Macy's". Как-то не тянет на стадион.

— Мы больше не играем на стадионах, — вставил Кай.

— Больше никогда, — зарычал Грэй.

Я была удивлена этой вспышке гнева, которая исходила от самого тихого члена группы. Грэй, сколько я его помнила, говорил таким тоном, только когда речь шла об английской Премьер Лиге или играх FIFA.

Это был тот самый парень, которого как-то спросили, как бы он хотел, чтобы его имя было записано в контракте с "Мэнифолд" — Грэй или Грей. Он пожал плечами и ответил:

— Как хотите, парни.

Я удивлённо вскинула брови.

— Серьёзно? Больше никаких стадионов с аншлагами? Бреннан никогда вам этого не позволит.

Они все издали звук, похожий на смех. А Малькольм наклонился вперёд, показал под стол и сказал:

— Бреннан может сосать мой…

Кай поднял руку, прерывая его.

— Бреннана устраивает этот новый стиль. Он понимает, что в маленьких залах звук лучше. В этом мы… пришли с ним к пониманию.

Меня начало разбирать любопытство. Боже, у меня накопились сотни миллионов вопросов к этим парням. Но мне надо было сосредоточиться. По крайней мере, я могла бы снять запрет на разговоры о группе с Кэйдом и выбить из него необходимую информацию на День Благодарения.

— Кстати, о Бреннане… — я решила сосредоточиться на Пите и пристально посмотрела в его глаза золотисто-карего цвета. — Он в курсе, что вы предлагаете мне работу? Потому что мне кажется, что у него будут тысячи возражений. А потом он швырнет мне в лицо подписанный мной контракт.

Я заметила, что все начали смотреть куда угодно, только не на меня. Они даже не заикнулись об этом с Бреннаном.

И почему меня это не удивляло?

— Вот-вот. И где, по его мнению, вы сейчас находитесь? Вы что прогуляли саундчек ради этого завтрака?

Малькольм начал беззаботно свистеть, тогда, как все остальные делали всё, что угодно, только не смотрели на меня.

На их счастье, Джулия вернулась к нам с моей чашкой кофе и подносом еды. Всё замерло, пока вкусные блюда передавались по кругу. Запах завтрака наполнил воздух, а кофе наполнил мою кружку. Ситуация налаживалась. Хотя я знала, что этот разговор должен был скоро изжить сам себя.

Когда мы снова остались одни, я не смогла сдержать смех.

— Вы же в курсе, что Бреннан собирается меня убить? Он уже предупредил меня вчера вечером, чтобы я держалась подальше. А теперь он ещё обвинит меня в сорванном саундчеке. Думаю, мой ответ уже неважен. Я буду мертва через час.

— Он не убьёт тебя, — уверил меня Кэйд. — Он безжалостный, но он не убийца.

— По крайней мере, мы так не думаем, — добавил Малькольм. Он почесал свою коротко бритую голову, проведя грубыми ладонями по колючей щетине. — Это как с тем менеджером бара в Далласе. Помните?

Я не помнила такого. Должно быть, это было уже после меня. Но мне всё же захотелось узнать обо всех деталях этой истории. Особенно после того, как они заулыбались и засмеялись.

Это было не просто праздное любопытство. Не жажда сплетен. Эти парни были когда-то моими единственными друзьями. У нас было столько сумасшедших воспоминаний. Своих шуток и причин улыбаться без видимых причин.

Я хотела услышать все их истории. Я хотела разговаривать с ними часами, чтобы наверстать эти годы разлуки. Я хотела слышать, как они смеются, подкалывают друг друга, и спорят о мелочах, как в старые добрые времена.

Нестерпимая боль сжала мою грудь, когда я осознала, сколько же всего я упустила за эти пять лет.

Телефон Кая завибрировал. Он достал его из кармана, прочитал сообщение и засунул назад.

— Лёгок на помине, — пробормотал он.

— Послушайте, — сказала я, обращая их внимание на себя. — Бреннан не причём. Я не хочу воссоединяться с группой. Простите. Как бы там ни было, — я старалась не смотреть на Кая. — Я буду хранить воспоминания о тех днях до конца своей жизни. Я ни на что их не променяю. Но мои дни в группе закончились.

— Тогда написание песен, — настаивал Кай.

Его голубые глаза манили меня. Я была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Я давно этого не делала. Моё сопротивление его силе ослабло. Сдавшись, я посмотрела на него и чуть не упала со стула. Боже, как ему это удавалось? Сразить меня одним лишь горящим взглядом. Полностью очаровать меня. Заколдовать.

— Будешь опять писать со мной.

Очередной приказ. Как и прошлым вечером. Он оставил свои манеры где-то с багажом в автобусе.

Не в силах вымолвить ни слова, я покачала головой.

— Одна песня, — он решительно наклонился вперёд. — Напиши со мной одну песню, Кловер, и я оставлю тебя в покое навсегда. Ты кое-что не закончила пять лет назад, и это меня убивает. Я не могу выкинуть это из головы. Нам надо закончить это, иначе оно постепенно сведет меня с ума.

Я в недоумении нахмурилась. Он же не мог сейчас говорить серьёзно.

— Ты всё закончил, — я начала спорить, но надежда и предвкушение начали расцветать внутри меня. — Я получаю авторские отчисления от "Мэнифолд". Я знаю, какие песни ты выпустил.

Он даже не дёрнулся. Он ожидал, что я буду спорить.

— Не всё.

Меня накрыло какое-то инстинктивное чувство, и я резко отодвинулась от стола. Песня, которую мы только-только начали, пронеслась в моей голове. Восемь куплетов для пианино и самое начало вокальной партии.

Гитара. Барабаны. И пианино, всё громче и громче. Не цифровое пианино или синтезатор. А самое настоящее пианино, чёрт побери.

Какая боль. Какая боль. Засела в голове и в сердце. И разделяет нас навеки.

В моей голове тут же возникли новые непрошеные строки текста. Словно я не могла не сочинять песни с этим мужчиной. И хотя мои слова отрицали эту идею, моя душа уже согласилась.

Боже, этот мужчина был злым гением. Он точно знал, что меня заинтересует.

— Ты сумасшедший, — сказала я ему, чувствуя, как текст песни разрывает меня изнутри, делая со мной именно то, на что и рассчитывал Кай.

— Ты этого хочешь.

Я покачала головой.

— Я здесь счастлива.

Он подался вперёд.

— Врушка.

Прежде чем я успела ему возразить, телефон Кэйда, находящийся на столе между нашими тарелками, начал издавать всевозможные звуки. Затем зазвонил телефон Малькольма. Затем телефон Грэя. А потом и Пита.

Бреннана нельзя было игнорировать.

Они все похватали свои телефоны, чтобы те перестали издавать эти противные звуки, и выругались себе под нос.

Кэйд щёлкнул зубами.

— Кай, дружище, нам пора. Его угрозы становятся всё более серьёзными.

Кай закатил глаза и посмотрел на дверь кафе, мысленно взвешивая свои варианты. Когда он снова посмотрел на меня, в его взгляде было отчаяние, которое я никогда не видела там прежде. Даже в самые сложные времена, он никогда не выглядел таким… обеспокоенным.

— Не принимай решение прямо сейчас. Приходи сегодня на концерт. Скажешь мне после.

Он что шутил? Я не была мазохистской. Ещё одно живое выступление "Брайт Трэджэди", и моё сердце можно было бы вырезать из моей груди тупым ножом для масла.

— Я не могу. У меня работа.

Это была не совсем правда, но я не знала, сколько продлится фотосессия… так что, и ложью это не было.

Его плечи поникли, а выражение лица стало абсолютно побеждённым. Я не могла этого выносить. Я вдохнула побольше воздуха, испугавшись того, что он может сделать после нашей встречи.

"Он больше не твоя ответственность", — спорил со мной мой разум.

"Да пошёл ты", — шипело в ответ моё сердце.

— Но я подумаю над этим.

Зачем я только что это сказала? Я что была полной идиоткой?

В мрачных глазах Кая сверкнула надежда, и моё сердце подпрыгнуло.

Да, да, я была полной идиоткой.

— Но, скорее всего, я всё равно откажусь, — быстро добавила я. — К тому же, даже если вы заставите меня согласиться, вам придётся иметь дело с Бреннаном. А он уже угрожал официально запретить мне посещать все ваши будущие шоу, если я окажусь сегодня рядом с концертной площадкой. Мы в шаге от судебного постановления, запрещающего мне приближаться к вам. Он никогда на это не пойдёт, Малачи.

Чёрт, мне, вероятно, не следовало называть его настоящее имя.

Если моё обещание подумать зародило в нём искру надежды, то когда я произнесла его имя, в его глазах загорелся настоящий пожар. Он словно ожил, услышав его. Я почувствовала в воздухе потоки энергии, и увидела, как волнение на его лице сменилось абсолютной уверенностью.

Кай бросил на стол деньги, которые должны были покрыть стоимость нашего завтрака, включая новую пару туфель для Джулии. Или новые десять пар. Все встали, приготовившись идти.

Я подскочила на ноги, и меня прямо таки подмывало попросить их остаться. И хотя мы фактически спорили всё утро, а их присутствие застало меня врасплох, что-то внутри меня не желало прощаться с ними снова.

Каждый из них обнял меня, прежде чем направиться к выходу. Кэйд и Кай прощались со мной последними.

Кэйд в очередной раз обхватил меня руками и оторвал от земли.

— Подумай об этом, — прошептал он мне в волосы. — Не будь такой упрямой задницей.

Я хлопнула его по затылку.

— Ты же знаешь, что я не могу, — прошептала я ему в ответ.

Он отпустил меня и задержал на мне свой взгляд.

— Ты врёшь сама себе, потому что боишься снова обжечься, сестрёнка. Он уже не тот парень. Мы уже не та группа. И ты уж точно не тот влюблённый щенок, который отдал бы всё на свете, включая свою собственную душу, чтобы сделать нас счастливыми. Ты себя недооцениваешь.

Мои щёки вспыхнули, так как я знала, что Кай мог слышать его честную и очень меткую мотивирующую речь. Но, по крайней мере, он был прав насчёт моего личностного роста.

Ущипнув его больно за щёку, я сказала:

— Теперь я вспомнила, почему я так по тебе скучала.

Он убрал мою руку от своего лица и потёр щёку.

— Конечно, скучала. Не ври себе, — похлопав меня по голове, он сказал. — Я напишу позже. Чтобы ответила.

Я закатила глаза, когда он удалился, оставив нас с Каем наедине. И вот мы стояли с ним, лицом к лицу, совершенно одни, уже во второй раз за двадцать четыре часа.

Мне было нужно немедленно выставить границы, поэтому я повела себя как полнейшая стерва.

— Кстати, ещё раз спасибо за то, что нашёл время пообщаться с Адамом. Он будет помнить это до конца жизни. Он вчера говорил об этом, не переставая.

Кай насупился, сдвинув брови.

— Напомни мне, кто такой Адам?

Я не могла понять, говорил ли он серьёзно, или вёл себя как придурок.

— Мой парень.

Он ещё сильнее нахмурился.

— Твой парень, серьёзно? Он больше годится для френд-зоны, в лучшем случае. Малькольм предположил, что это было свидание вслепую.

Всё ясно… он вёл себя как придурок.

— Шесть месяцев, — гордо сказала ему я. — У нас типа всё серьёзно.

— И он даже не знал, что ты была среди создателей самой крутой группы мира? Похоже, всё не так уж серьёзно.

Проклятье, он меня подловил.

— Я предпочитаю держать в секрете некоторые детали своей биографии.

— Ну-ну.

— Мне нравится эта нормальная жизнь, Кай. Она… спокойная.

На долю секунды на его лице отразилось раскаяние.

— Послушай, я не пытаюсь отнять её у тебя. Просто… когда-то у нас с тобой было нечто особенное, Кэловей, — он задержал на мне свой взгляд, а потом добавил. — Когда мы сочиняли песни.

— Твои новые песни звучат классно.

Так оно и было. Они обгоняли наши старые песни пятилетней давности на несколько световых лет. Я не понимала, о чём он так переживал.

— Может быть, — признался он. — Но я исписался. И мне надо выпустить этот дурацкий альбом, чтобы не лишиться контракта, либо нас снова продадут в "Мэнифолд", — его чувственные губы сжались в тонкую полоску. — Кловер, мы не можем к ним вернуться.

— Я не могу поверить, что вы вообще от них ушли.

— Это было нелегко. У нас бы ничего не вышло, если бы не Дариус и Бреннан, — он провел по бороде, слегка потянув за неё. — Поэтому нам так важно остаться с "Блэкстоун". "Мэнифолд" больше не допустят эту ошибку и не отпустят нас во второй раз.

— Вы что-нибудь придумаете, — пообещала я ему. — У вас всегда получалось.

— Мы не можем просто что-то придумать. Мы сейчас на вершине славы. Даже когда мы выступаем в небольших залах, у нас невероятные продажи. В некоторых городах мы даже даём по три концерта. Наши песни постоянно занимают вершины чартов. Нас приглашали в "Вечернее Шоу" на NBC уже шесть раз за последние несколько лет. И Нетфликс хочет сделать с нами передачу. Мы никогда не были более популярными.

Я сделала всё возможное, чтобы не засмеяться. Они что, и правда, уже шесть раз были на "Вечернем Шоу"? Нетфликс? Чего?!

— Так зачем я вам нужна? Я уже давно в прошлом, Кай. Очень давно.

— Ты, правда, хочешь знать, зачем ты мне нужна?

По моей спине пробежала дрожь, когда он произнёс эти слова своим низким чарующим голосом. Волоски на моих руках встали дыбом. Воздух покинул мои лёгкие. И мне осталось только беспомощно пожать плечами, чтобы он не подумал, что я вот-вот упаду в обморок.

У тебя же есть Адам, дурочка. Адам безопасный, нормальный и удивительно предсказуемый.

А этот парень тебе не подходит.

Это самый наихудший выбор.

Именно этим объяснялась моя странная реакция на него. Более того, насколько я знала, это была единственная моя реакция на него. В течение многих лет я так любила его, что моё тело научилось реагировать только таким образом.

В этом было всё дело. Мышечная память или типа того.

По крайней мере, именно так я себе это объяснила.

— Я не могу и дальше оставаться в топе, Кло. Это слишком тяжело. Я чувствую, что я на грани срыва, а ведь я только недавно всего этого добился.

Он имел в виду алкоголь и наркотики? Или это была такая метафора? Я сощурила глаза и попыталась понять, на что он намекает, но я слишком давно с ним не общалась. Я уже не могла со стопроцентной точностью интерпретировать то, что читалось у него между строк. Теперь он был для меня иностранным языком. Биологическим видом с другой планеты.

— И ты думаешь, что я смогу помочь? Малачи, я ничего не сочиняла с тех самых пор, как покинула группу. Я вообще уже забыла, как пишутся песни.

— Я тебе не верю, — он провёл рукой по волосам, мой ответ расстроил его. — К тому же, лучше уж попробовать с тобой, чем наверняка провалиться одному.

Почему же от его слов мне было так больно? Именно по этой причине я не могла сочинять с ним песни. Даже одну песню. Даже если эта песня была уже наполовину написана.

Я этого не вынесу.

Я не вынесу его.

Но я не могла ему этого сказать. К тому же, ему надо было идти, иначе Бреннан отправился бы на поиски и нашел бы его здесь со мной. В воздухе уже попахивало судебным иском. Я уже видела, как тикал невидимый счётчик моих будущих штрафов.

— Я подумаю, ладно? — сказала я, в надежде, что он уже изменил своё мнение. — Дай мне хотя бы поиграть немного на пианино и решить, осталось ли во мне хоть что-то.

Он улыбнулся, и я умерла. Прямо здесь, посреди кафе "Корнер", я упала на пол и была совершенно точно, на сто процентов, мертва.

— Ты лучше всех, Кловер, — сказал он дружелюбным тоном, игриво толкнув меня в плечо.

Ну, хорошо, думаю, я не умерла, но это была самая странная вещь, которая со мной когда-либо случалась.

— Э…

— Позвоню тебе завтра.

— Подожди…

— Они меня ждут.

— Это, наверное, не очень хорошая идея…

Но он уже ушёл, и эту последнюю фразу я произнесла сама себе.

Джулия зашла в теперь уже опустевший бар и улыбнулась мне. Она тут же подошла к столу и забрала ожидавшую её пачку стодолларовых банкнот. Прижав их к сердцу, он взвизгнула:

— О Боже, Кай Портер был здесь! Это безумие! Вы их знаете?

— Знала когда-то, — сказала я.

Но сейчас я уже не знала их.

И что хуже всего, я больше не знала, как их контролировать.

Особенно Малачи.

Он что, и правда, не употреблял?

Он всерьёз хотел, чтобы я сочиняла с ним песни?

Я, в самом деле, собиралась об этом подумать?