Непорочная куртизанка

Глава 11

Коляска Джаспера подкатила к двери ровно в три часа. Кларисса ожидала в гостиной, время от времени поглядывая в окно, и, завидев коляску, вышла в холл. Дворецкий открыл ей дверь.

Джаспер легко спрыгнул на землю.

— Я люблю пунктуальность, — улыбнулся он. — И рад, что сумел подобрать шляпку. Она поразительно тебе идет!

— Могу только позавидовать вашему вкусу, сэр, — кивнула она, опираясь на его протянутую руку. — Надеюсь, в парке не будет слишком холодно. Если вы не захотите скрывать мой изящный туалет под плащом, я готова дрожать на ветру ради вашего удовольствия.

Она уселась на скамью, расправляя юбки: ее шутливый тон вполне соответствовал лукавой улыбке, брошенной на графа.

— О нет, мадам, я вовсе не желаю видеть ваши страдания, — ответил он с притворной торжественностью и, сунув руку под скамью, извлек обшитую мехом полость, которой закутал ноги девушки.

— Ну вот, мадам. Вы должны знать, что я прежде всего думаю о вашем благополучии.

Кларисса невольно расхохоталась: его тон был таким ханжеским, а выражение лица столь серьезным, что удержаться не было сил. Он так остро реагирует на ее настроения и более чем готов ответить на каждый выпад остроумной репликой, особенно когда ей приходит охота сказать что-то вызывающее. И она вдруг поняла, что в его обществе чувствует себя проще и комфортнее, чем с кем бы то ни было.

Осознание этого потрясло ее, и смех мигом смолк. Джаспер послал ей быстрый вопросительный взгляд. Почувствовав его взгляд, она вскинула голову, и на скулах появились два розовых пятна.

— Что-то случилось, милорд?

— Нет, если не считать того, что, как я указывал раньше, у меня есть имя, и я хотела бы, чтобы ко мне по этому имени обращались, — сухо заметил он и, взяв поводья, легонько щелкнул кнутом.

Лошади рванули вперед: грум едва успел вскочить на запятки.

— Иногда на ум само собой приходит обращение «милорд».

Сухость его тона побудила Клариссу взять себя в руки, обрести равновесие и изгнать из головы все фривольные мысли.

— По-моему, это больше подходит к истинной природе наших отношений, — заявила она.

Джаспер плотно сжал губы и нахмурился, но на этот раз предпочел не пикироваться с ней.

Они молча проехали по Пиккадилли и свернули в парк.

Кларисса зачарованно изучала открывшуюся перед ней картину. Леди, одетые по последней моде, семенили на высоких каблуках в сопровождении чичисбеев, хваставшихся тростями с золотыми набалдашниками и усыпанными драгоценностями футлярами для ароматических шариков.

По мнению Клариссы, граф Блэкуотер мало походил на эти ожившие модные картинки. Ничто в его внешности не привлекало внимания, но, может, именно это выделяло его из толпы. Возможно, дело было в определенной скромной элегантности и беспечности манеры, с которой он правил лошадьми, словно вовсе не собирался быть частью показа мод.

Она наблюдала за его изящными руками, уверенно державшими поводья, и ловкими взмахами длинного кнута.

— Джаспер, Джаспер, не смей проезжать мимо, словно меня не существует! — окликнул негодующий голос.

С коляской поравнялся всадник на прекрасном гнедом коне.

Джаспер удрученно вздохнул:

— Ах, братец, как я мог не разглядеть тебя? Интересно, сколько ты заплатил за эту клячу? Бьюсь об заклад, чересчур много.

— Вот тут ты ошибаешься! Конь не мой, и я не заплатил за него ни пенни. Просто сделал одолжение другу и согласился объездить гнедого. Хотя сомневаюсь, что он стоит таких трудов. — Молодой человек презрительно оглядел несчастную скотину. — Но человек должен делать для своих друзей все, что может, не так ли?

При виде Клариссы он поклонился, не слезая с седла.

— Счастлив возобновить знакомство, мадам. Считаете, мой брат хорошо правит?

— Более чем, — улыбнулась Кларисса, отчаянно пытаясь вспомнить, который это из близнецов.

— Я Себастьян, — понимающе улыбнулся молодой человек. — Не смущайтесь, мадам. Не многие могут различить нас, когда мы не стоим рядом.

Кларисса немедленно прониклась к нему теплыми чувствами.

— Вы очень добры, сэр, что пожалели меня!

— Вовсе нет! — восхищенно улыбнулся он. — Могу я сказать, как идет вам эта шляпка?

— Можете, сэр, но комплименты должны быть адресованы вашему брату, — в свою очередь, улыбнулась она. — Это он выбирал и оплачивал мой туалет и все, что на мне надето. Я тут ни при чем.

Глаза Себастьяна удивленно распахнулись: очевидно, он не ожидал такого быстрого и чистосердечного ответа. Молодой человек взглянул на Джаспера, но тот продолжал хранить смиренный вид.

— Джаспер, друг мой, тебе только что сдали одни козыри.

Надев шляпу, он снова поклонился Клариссе:

— Мои поздравления, мистрис Кларисса Ордуэй.

— Что он хотел этим сказать? — спросила Кларисса, глядя вслед скачущему по дорожке молодому человеку. — Какие козыри?

Джаспер снова подхлестнул лошадей и спокойно ответил:

— Себастьян, очевидно, думает, что ты способна довести игру до конца. Он не знает, что тебе обо всем известно. Но если станет расспрашивать, ничего не открывай — пусть остается в неведении.

— Разумеется, — согласилась она. — Но какое это имеет значение?

— Потому что я лгу, — брезгливо поморщился Джаспер.

С самого раннего детства он был приучен ненавидеть всякий намек на обман. Джентльмены не обманывают. Это такая же аксиома, как необходимость платить по карточным долгам. Но в этом случае он решил, что гнусное требование дяди заслуживает столь же гнусных мер.

— И что теперь?

Она без труда поняла его мысли, потому что обучалась в той же школе. Ее отец высек бы обманщика кнутом.

— Для того чтобы получить наследство, необходимо спасти падших женщин, — коротко ответил он.

— Падших женщин?

— Да, по завещанию дяди мои братья тоже должны привести на путь истинный заблудшие души, — сардонически усмехнулся он.

Прежде чем ответить, Кларисса немного подумала.

— Но что мешает ему осуществить тот же самый план?

— Ничего. Я очень на это надеюсь, — коротко ответил он. — Мне противно, что всем троим приходится плясать под непристойную мелодию дядюшки. Единственный способ отплатить ему — играть в ту же игру. А теперь видишь: навстречу нам едет экипаж с тремя дамами. Я хочу, чтобы ты смотрела строго вперед, пока я им кланяюсь.

Кларисса кивнула и устремила взор к горизонту, чувствуя, как в нее впиваются три пары глаз. Дамы, прикрываясь веерами, ответили улыбками на поклон Джаспера.

— Но почему мне нельзя смотреть на них?

— Тайна, дорогая. Я хочу, чтобы ты оставалась тайной, которая вызовет немало слухов. К вечеру в салонах и за обеденными столами только и будут гадать, кто ты такая и откуда взялась.

— Неужели люди так интересуются вашими делами? Вы такая важная персона?

— Если это сказано, чтобы меня осадить, то пуля прошла мимо цели. Я не считаю себя важной персоной, но человек моего возраста, происхождения и предполагаемого состояния — завидный жених в глазах каждой девицы, выставленной на брачном рынке, а также ее матушки. Если меня видят с какой-то женщиной, всех интересует, насколько опасна соперница. Поверь, я буду рад, когда объявление о нашей помолвке появится в «Газетт».

— Но я думала, что у вас нет состояния и поэтому приходится угождать дяде, — нахмурилась Кларисса.

— Верно. Без моей доли состояния виконта Брэдли поместья Блэкуотеров перейдут в другие руки. Но большинство людей об этом не знают, включая родственников, которые вечно ждут от меня подачек. Обо всем известно только братьям. Остальные видят лишь титул, лондонский дом, поместья и ужасно неуютную, но внушительную фамильную развалину в Нортамберленде.

— Если вы все всем объясните, как объяснили сейчас мне, вас больше не будут осаждать мамаши, которым не терпится выдать замуж дочерей-дебютанток, — заметила Кларисса.

— Какая же ты простушка! — усмехнулся он. — Если правда о состоянии моих дел выйдет наружу, меня начнет осаждать длинная очередь кредиторов, унаследованных от моего отца, и, возможно, уже к вечеру я окажусь в долговой тюрьме Флит.

Клариссе не понравилось, что ее назвали простушкой, но, похоже, в этом случае она действительно плохо знала жизнь.

— А вам никогда не хотелось найти хорошую жену?

Он бросил на нее хмурый взгляд исподлобья:

— Не было желания подвергать женщину, особенно ту, которая мне нравится настолько, чтобы разделить с ней жизнь, этакой аристократической бедности.

— Очень благородно с вашей стороны.

— Ни в малейшей степени, — пожал плечами граф. — И поверь, дорогая девочка, я не страдаю от отсутствия жены. Всегда можно найти ей замену, причем очень приятную.

— То есть содержанок?

— Совершенно верно.

Клариссе показалось, что в его голосе отчетливо прозвучали предостерегающие нотки. Значит, беседа закончена.

Она придержала язык, и весь остаток прогулки они не останавливаясь обменивались с встречными поклонами, улыбками и приветствиями. Джаспер отделывался полупоклонами и уклончивыми улыбками. Кларисса смотрела перед собой и упорно молчала.

Час спустя, выехав из парка, Джаспер небрежно бросил:

— Мы пообедаем вместе. Я намерен расширить границы обычного ухаживания.

Кларисса задохнулась от неожиданности. И что это означает?

Но она не могла ответить отказом. Даже если бы и хотела. Пока что она такая же рабыня, как и любая другая женщина, живущая под крышей Нэн Гриффитс. Ее общество куплено и оплачено.

— Если хотите, сэр.

— Определенно хочу. А ты — нет?

Она, конечно, хотела. И живи она по-прежнему в своем мире, ничто не дало бы ей большей радости. Вот только в ее деревенской глуши вряд ли удалось бы привлечь внимание такого блестящего джентльмена, как Джаспер Салливан, пятый граф Блэкуотер.

Конечно, будь жива мать, все было бы по-другому. Леди Лавиния, возможно, настояла бы на формальном дебюте в начале лондонского сезона в надежде на то, что дочь поймает достойного мужа. Но после смерти Лавинии отец только однажды упомянул о сезоне, а когда Кларисса отказалась, похоже, облегченно вздохнул, и она об этом забыла.

К тому же у нее было столько дел по хозяйству. Приходилось заботиться и о Фрэнсисе. Она унаследовала страсть отца ко всем деревенским развлечениям: охоте, верховой езде, даже соколиной охоте — и считала себя вполне довольной тамошним обществом, состоявшим из мелкопоместных дворян. А вот теперь ее одолевали сомнения. Можно ли назвать такое существование идеальным?

И все-таки нужно каким-то образом отделить наслаждение затеянной игрой от конечной цели. Цели, которую она никоим образом не должна выпускать из виду.

— Где мы будем обедать? — бесстрастно спросила она, хотя в душе, вопреки всему, надеялась, что он выберет какой-нибудь шумный ресторан, а не ее уединенную комнату в доме Нэн Гриффитс.

— Сегодня мы пообедаем в моем доме. Теперь, когда нас видели на людях, пора рвать всякие связи с Кинг-стрит. Я больше не стану навещать тебя там, а в субботу ты переедешь на Халф-Мун-стрит и твое положение содержанки графа Блэкуотера перестанет быть секретом.

Его дом? Это лучше или хуже Кинг-стрит?

Она не знала. Но по-видимому, скоро узнает.

Люк дремал у огня, избавляясь от остатков похмелья, прежде чем вновь предаться ночным развлечениям, когда вернулся Эд. Парень встал в дверях, неловко выкручивая мясистыми руками многострадальную кепку.

— Мальчишка там, сэр, и все в порядке.

Люк облегченно вздохнул. Как ни странно, но его весь день преследовала мысль, что Кларисса могла найти и похитить брата.

— Как он?

— Не в себе.

— Болен?! — обрадовался Люк.

— Пока нет, сэр. Но скоро обязательно сляжет с какой-нибудь хворью. Вот увидите. Как все они.

— Ладно, — кивнул Люк, взмахом руки отпуская Эда. Но тут он вспомнил кое-что еще. — А незнакомых девиц там не было? Кто-нибудь задавал вопросы?

— Никого в особенности, — покачал головой Эд. — Вот только хозяин в «Орле и голубке» говорит, что одна женщина...

— Какая женщина? — перебил Люк, вскинув голову.

— Беременная девчонка, сэр. Искала детскую ферму, чтобы оставить там малыша, когда тот родится. Хозяин говорит, на горничную смахивает. А Берта сказала, что к ней постоянно обращаются попавшие в беду девушки.

Люк, прикусив ноготь, уставился в огонь. На Клариссу это не похоже. Даже отдаленно. Никто в здравом уме не примет Клариссу за горничную, да еще беременную! Да и откуда она, живя в кентской глуши, могла услышать о детской ферме в Уоппинге? Девчонка вела такую уединенную жизнь, что скорее всего даже не знает о существовании подобных заведений.

Нет, решил он, его племянница ни в коем случае не подходит под это описание. Клариссу никто в Уоппинге не видел!

Люк сплюнул кусочек ногтя в огонь и поднял глаза.

— Почему ты все еще здесь? — недовольно бросил он.

— Я на три часа ушел с работы, сэр, — пояснил Эд, не двигаясь. Он уже успел немного узнать Люка и понял, какой тот скряга. Приходится едва ли не силой вырывать у него каждое пенни.

Люк тяжело вздохнул и, неохотно поднявшись, открыл ящик письменного стола, порылся в кошельке и швырнул шиллинг.

Эд ловко поймал монету, глянул на нее, презрительно фыркнул и ушел, хлопнув за собой дверью.

Люк немного постоял, кусая нижнюю губу. Он не мог позволить себе злить сообщника. Эд способен уложить его одним пальцем. Нужно платить ему побольше. Может, если сегодня повезет в карты, он найдет в себе силы расстаться со значительной суммой.

Коляска остановилась у особняка с двойным фасадом на Аппер-Брук-стрит. Настенные фонари по обе стороны от массивных дверей освещали крыльцо с железными перилами. Высокие окна и фрамуга над дверями были ярко освещены. Подобная прихоть, как было известно Клариссе, стоила очень дорого. Трудно поверить истории графа о том, что он беден!

Она спустилась на тротуар и оглядела красивое здание.

— Очень величественно, милорд.

— И как, подходит для резиденции графа? — осведомился он, насмешливо вскинув брови.

— Да, но я спрашиваю себя: подходит ли для графа обедневшего?

— Я живу в кредит, в ожидании наследства, — отмахнулся граф. — Заходите в гостиную, мистрис Кларисса!

Прежде чем они успели подняться на последнюю ступеньку, дворецкий распахнул дверь. Они вошли в холл с мраморными полами, освещенный огромной люстрой, хрустальные подвески которой играли и переливались всеми цветами радуги. Широкая, изящно изогнутая лестница с резными перилами поднималась из самого центра холла.

— Думаю, шампанское нам не помешает, — объявил Джаспер, вручая кучерское пальто с пелеринами ожидавшему лакею. — Принесите его в библиотеку, Крофтон. Мы будем обедать через час в малой столовой.

— Да, милорд.

Дворецкий учтиво поклонился и открыл двойные двери в глубине холла. За ними оказалась уютная, уставленная книгами комната с удобной, но далеко не новой мебелью. На столе горели свечи. В камине полыхал огонь.

Почти такая же библиотека была у нее в Кенте, и Кларисса с первого взгляда влюбилась в эту комнату. Ничего похожего на ледяное величие, казалось, так и написанное на фасаде дома.

— Как здесь хорошо! — Она подошла к огню и сняла перчатки. — Я ожидала чего-то намного более официального.

— О, здесь есть и такие помещения, — заверил Джаспер, беря у нее перчатки. Он отложил их в сторону и стал медленно развязывать ленты шляпки. Кларисса затаила дыхание, когда он пригладил ее волосы и с задумчивым видом стал навивать на палец локоны.

Потом взял ее руки в свои, и задумчивость во взгляде мгновенно сменилась почти слепящим блеском.

— Я пользуюсь только теми комнатами, которые мне нужны. Хороший способ экономить для обедневшего графа, который не хочет, чтобы кто-то знал о состоянии его дел. Большинство парадных комнат заперты, на мебель надеты чехлы от пыли, и, если не считать ежегодной весенней уборки, они никогда не видят дневного света.

— Какая жалость! — беспечно пропела она, пытаясь отнять руки. — Уверена, что они очень красивы.

— Так и есть.

Он крепче сжал ее пальцы.

— Не пытайся вырываться, Кларисса.

Он улыбался, но в темных глазах поблескивала решительность.

— Я согласился ухаживать за тобой. И сдержу обещание. Но и ты должна сдержать свое.

Кларисса ничего не ответила, но когда перестала вырываться и ее пальцы бессильно обмякли в его ладонях, голос Джаспера внезапно стал резким.

— Если находишь меня отталкивающим, если мысль о моих прикосновениях тебе противна, скажи мне сейчас.

— Нет, дело не в этом, — покачала головой Кларисса.

— Тогда в чем же? Если это игра с целью набить цену, говорю сразу — ничего не выйдет. Многие пробовали это...

На лице Клариссы появилось выражение такого неподдельного ужаса, что граф осекся:

— Дело не в этом, верно?

— Конечно, нет. Как вы могли подумать такое?

Воспользовавшись тем, что он отвлекся, она вырвала руки.

— Какая гнусная особа способна...

— Будем считать, что ты не из их числа, — цинично усмехнулся он.

Услыхав шаги, он повернулся. Вошедший дворецкий стал разливать шампанское. Кларисса постаралась взять себя в руки.

Крофтон незаметно вышел, и Джаспер вручил Клариссе бокал соломенно-желтого вина.

— Давай начнем сначала.

Он поднял бокал в безмолвном тосте, пригубил вино, уселся на диван с потертой обивкой и жестом попросил ее сесть рядом.

Она уселась. Он обнял ее и привлек к себе. В этой позе было что-то такое уютное, не содержащее ни малейшей угрозы, что Кларисса невольно прижалась к нему и положила голову на плечо. Его ладонь нашла припухлость ее груди, а пальцы стали теребить сосок под шелком платья. К своему смущению, она ощутила, как сосок затвердел и натянул ткань. Но тут он чуть прикусил мочку ее уха, и смущение куда-то подевалось, а тело, казалось, двигалось под свою собственную музыку.

Он поцеловал ее. Язык его стал требовательным. Она с невольным вздохом удовольствия приоткрыла губы и ощутила сладость его прикосновения. Их языки сплетались в страстном танце. Он обводил ее зубы, мягкую плоть щеки. Пробовал на вкус. Ее соски становились все тверже. Теперь она лежала на его груди.

Он усадил ее себе на колени и принялся целовать все более страстно. Теперь уже набухла и грудь. Голова кружилась...

И вдруг Кларисса почувствовала, что сидит на чем-то твердом и это твердое давит, ко всему прочему, на бедра, а внизу ее собственного живота разливается некое ощущение, столь же странное, сколь и восхитительное.

Ее словно обдало ведром ледяной воды. Если она не остановится, притом немедленно, случится неизбежное! И хотя какой-то частью сознания в этот момент поразительных ощущений она вовсе не заботилась о потере девственности, другая часть, более трезвая и осторожная, не поддалась чисто физической потребности и напомнила, что, если это случится, он поймет, что она лгала. Она девушка, и потеря невинности — дело болезненное и связано с потерей крови, по крайней мере она так слышала. Она не сможет скрыть правды. А девственница графу Блэкуотеру ни к чему. В этой сделке он и без того вынужден лгать и обманывать, потому что находится в безвыходном положении. И никогда не пойдет на столь отчаянное мошенничество, представив дяде добродетельную девицу под личиной обращенной проститутки! На свете полно шлюх, которые с радостью возьмут на себя подобную роль.

Она поспешно оттолкнула его и снова соскользнула на диван. Глаза все еще заволакивала дымка блаженства, щеки раскраснелись, букли растрепались, но она вынудила себя сидеть неподвижно, чтобы немного прийти в себя.

— Предпочитаю не торопить события, сэр. Нельзя ли немного замедлить темп?

Джаспер задумчиво сжал губы и потянулся к бокалу с шампанским.

— Я предоставил тебе задавать темп, по крайней мере пока, — признался он, с некоторым недоумением разглядывая ее. — Ты хотела этого так же сильно, как я. Зачем же оттягивать неизбежное?

— Предвкушение, говорят, обостряет наслаждение, — выпалила она, пораженная собственной дерзостью. Сама она не слышала ничего в этом роде, но, к ее облегчению, он не нашел в сказанном ничего странного.

Она взяла свой бокал, но пузырьки попали в нос и ее момент триумфа закончился унизительными поисками носового платка.

Джаспер все так же озадаченно наблюдал за ее усилиями. Что-то тут неладно, очень неладно, а он никак не может понять, что именно. Она почти сдалась. Тело стало мягким, податливым, готовым к соитию... Но она неожиданно встрепенулась и мгновенно отрезвела.

Правда, его собственное желание немного отступило, и он готов подождать. Скоро он найдет разгадку этой головоломки. А пока что безмерно наслаждался ее обществом, правда, когда она не заходится в кашле, не чихает и не выносит нелицеприятных суждений. Ее язык слишком остр, как, впрочем, и ум, особенно для той, кем она представляется. Но он ей не верит. Уж больно много противоречий, много сбивающих с толку черт в этой мистрис Клариссе Ордуэй.

Шлюхи не ездят верхом. Не оценивают способности мужчин править коляской. Не делают придворных реверансов, словно дебютантки, оказавшиеся в гостиной королевы. И они уж точно не ведут себя со сдержанностью, а иногда и надменностью женщины, сознающей свое место в обществе и никому не подвластной.

Так что же привело ее в бордель? Если она происходит из приличной семьи, каким образом оказалась в заведении матушки Гриффитс?