Непорочная куртизанка

Глава 15

Кларисса подскочила от неожиданности и поспешно перевела взгляд на каминные часы.

— О, милорд... Джаспер... я не ожидала вас так скоро!

— Похоже, что нет, — жизнерадостно согласился он. — Кто это?

Фрэнсис, выглядывая из складок халата, с откровенным любопытством и некоторым беспокойством рассматривал графа. Похоже, этот джентльмен не слишком ему рад.

— Всего лишь ребенок, которого я нашла на улице.

Кларисса выпрямилась и встала, чувствуя, что стоя лучше владеет ситуацией.

— Он убежал от хозяина-трубочиста, который ужасно с ним обращался. Бедняжка боялся лезть в дымоходы из-за крыс. Ради всего святого, он всего лишь ребенок. Изголодавшийся, грязный, в лохмотьях... Сами посмотрите, в каком он состоянии!

Услышав столь страстные речи, Джаспер нахмурился:

— Может, все и так, но ты не имеешь права забирать у хозяина ребенка, отданного ему в ученики по закону.

Подобное заявление показалось Клариссе не только бессердечным, но и абсурдным.

— Возможно, вы, милорд, не имеете права! В отличие от меня! — отрезала она. — И откуда вы знаете, что именно закон отдал мальчика ему в ученики? Я слышала, что трубочисты просто берут первых попавшихся детей с улицы. Уверена, что именно это произошло с Фрэнком.

Джаспер покачал головой:

— И что ты намерена с ним делать?

— Для начала — подкормить. Встань, Фрэнк. — Она взяла мальчика за руку и потянула, заставляя встать. — Только посмотри, Джаспер, какой он худой.

Она развязала халат, и Фрэнсис вздрогнул от холода, но не издал ни звука, стоически глядя на графа и опустив тощие ручонки. Ему вдруг показалось важным, чтобы этот человек его пожалел.

Джаспер свел брови. Его не удивляло, что по улицам города бродят несчастные заброшенные дети. Но вид ребенка, настолько изможденного, что можно было пересчитать каждое ребро и каждый позвонок, вывел его из равновесия. Он снова покачал головой:

— Ради всего святого, запахни на нем халат. Иначе он умрет от простуды!

Кларисса закутала брата и снова усадила в кресло, где тот удобно устроился и вновь принялся за пирог.

— Я попросила Салли принести ему одежду. Запасной костюм ее брата.

— Насколько я понял, весь штат слуг занят тем, что нянчит этот жалкий осколок человечества?

Нефритовые глаза Клариссы вспыхнули. Голос сделался ледяным.

— Боюсь, сэр, что ваши слуги проявляют ту степень участия, на которое, к моему прискорбию, вы не способны. Неужели вы выбросите его на улицу?

Джаспер, словно защищаясь, поднял руки:

— Я этого не сказал. Если хочешь оставить мальчика, будь по-твоему. Я вполне могу себе позволить приютить и накормить его и думаю, что он, в свою очередь, готов быть нам полезным. Если, конечно, его хозяин не приведет к нашему дому пристава.

— Вздор! — резко бросила она. — Откуда ему знать, где мальчик?

— Надеюсь, ты права и знаешь, что делаешь. Мальчишка, возможно, вор и ограбит тебя.

— Я не вор! — негодующе объявил Фрэнсис, не переставая жевать.

Джаспер утихомирил его взглядом и обернулся к Клариссе, которая, в свою очередь, старалась подавить собственное негодование:

— Если в доме начнут исчезать вещи, ты знаешь, где их искать.

— Понятно! — взорвалась она. — Осужден и приговорен заранее. Без всякого преступления. Но, милорд, позвольте сказать, я не слишком высокого мнения о вашей справедливости.

— О, ради Бога, Кларисса, вернись же с небес на землю! Ни для кого не секрет, что ребенок, оказавшийся на улицах, способен выжить, только воруя по мелочи. Я не виню за это мальчика, просто считаю, что привычка — вторая натура. Но тебе придется во всем винить только себя.

С этими словами он вышел и направился в гостиную, где налил себе бокал мадеры и встал у камина, пытаясь подавить раздражение. Не проведи он большую часть дня в состоянии некоего странного смятения, возможно, его не разозлил бы так филантропический поступок Клариссы, спасшей голодного мальчишку. Но сегодня ему нужно было безраздельное внимание Клариссы. Любовница должна принадлежать ему и только ему!

На рассвете он оставил ее в постели, не зная еще, что предпримет. Поразительное открытие, сделанное им ночью, когда оказалось, что так называемая шлюха так же девственна, как в день своего рождения, потрясло его до глубины души. И почему Кларисса решила, будто способна обмануть его в чем-то столь жизненно важном? Просто смехотворно! Неужели она действительно воображает, что опытный человек не поймет сразу же, что овладел девственницей? Да, он без труда проник в нее, но ни один мужчина до него не дотрагивался до ее тела, ни один мужчина не входил в ее тугое девственное лоно.

Получается, все, что она рассказывала о себе, — ложь! Он и раньше подозревал, что она не та, за кого себя выдает, но не представлял размеров ее обмана!

На несколько секунд он даже усомнился: была ли ее страсть искренней? А вдруг это тоже было ложью? Но в душе он понимал, что это не так. Никакая, даже самая опытная шлюха не способна так притворяться. А Кларисса Ордуэй — если это действительно ее имя - могла быть кем угодно, но только не шлюхой. Вернее, не была, пока он не купил ее услуги.

Джаспер уже задавался вопросом, что привело девушку из хорошей семьи в ад ковентгарденских борделей, но, как ни гадал, не смог прийти к определенному выводу. Но если она не работала на Нэн, с чего бы та дала ей убежище в своем доме? И что, во имя всего святого, кроется за столь странным спектаклем?

Весь день он был рассеян и занят своими мыслями. Настолько, что проиграл две схватки в фехтовальном салоне. А друзья по клубу, после добродушных подначек, оставили его в покое, когда стало ясно, что его не интересуют ни беседа, ни карты. Но он так и не сумел приблизиться к решению загадки.

— Прости, Джаспер, что причинила тебе такое неудобство. Не думала, что ребенок, которого я приютила в твоем доме, так тебя расстроит, — тихо сказала Кларисса за его спиной.

Джаспер отвернулся от камина. Она стояла у двери. Лицо сдержанное, в глазах тлеют угли былого гнева.

— Ты вообще можешь его не замечать.

Он глотнул мадеры, разглядывая Клариссу.

— Думаю, все в порядке, если пообещаешь не заполнять мой дом бродягами и оборванцами. — Он поставил бокал и протянул к ней руки. — Иди сюда.

Она с готовностью подошла. Он сжал ладонями ее голову, запутавшись пальцами в волосах цвета червонного золота, и, целуя ее, вдруг понял, что, несмотря ни на что, хочет... нет, должен увериться в своем единоличном владении этой женщиной. Почему-то присутствие ребенка поколебало это чувство... Возможно, дело было в том, как Кларисса смотрела на мальчика, в атмосфере спокойного дружелюбия, окружавшей этих двоих. Откуда все это взялось?

Кларисса ответила на исступленный поцелуй с таким же пылом. Этот поцелуй словно прижег ее губы раскаленным клеймом. Язык безумствовал у нее во рту, фехтуя с ее языком, утверждая свое присутствие. Она ощущала его затихающий гнев, как и свой собственный, и поцелуй стал чем-то вроде поля битвы, очистительного пламени, в котором сгорали все обиды и злость.

Наконец его хватка ослабла, а руки скользнули по плечам и легли на бедра. Губы смягчились, а язык стал нежно обводить внутреннюю поверхность рта. Когда он поднял голову, в глазах играла улыбка сожаления. Он обвел кончиком пальца ее припухшие губы.

— Не знаю, что это было, — тихо признался он. — Но я весь день думал о тебе.

Не успели слова сорваться с губ, как он понял, что это чистая правда... хотя его мысли нельзя было назвать особенно нежными.

Кларисса прильнула к нему и положила голову на грудь, прислушиваясь к мерному биению сердца, черпая силы в его близости.

— Я скучала по тебе, — выпалила она и осеклась. Потому что не солгала. Хотя она была полностью поглощена Фрэнсисом, в глубине души таилась некая обида, оттого что он покинул ее сегодня утром, и потребность видеть его снова, увериться, что между ними ничего не изменилось.

— Наверное, в те моменты, когда не спасала голодных трубочистов, — беспечно бросил он, заправляя ей за ухо выбившуюся прядь. — Где сейчас мальчик?

— Все еще в моей спальне. Я собираюсь поставить ему кровать в гардеробной.

— О нет, ни за что! — твердо объявил Джаспер. — Можешь бросаться в меня обвинениями в жестокости, но я не позволю ребенку — заметь, любому ребенку — спать в комнате, смежной со спальней взрослых. Он может поселиться в помещениях для слуг. Они достаточно уютны и, я уверен, покажутся ему дворцом в сравнении с любой кроватью, на которой он спал до этого.

Кларисса неохотно признала про себя, что Джаспер прав: присутствие Фрэнсиса в гардеробной будет досадной помехой.

Подняв голову, она отступила:

— Я поговорю с Салли.

Джаспер потянулся к сонетке.

— Если мы собираемся продолжать этот вечер, как намеревались раньше, значит, самое время начать сначала.

Салли явилась на звонок со свертком в руках.

— Вот одежда для мальчика, мистрис Орду... о, милорд! Не знала, что вы уже здесь!

— Разумеется, поскольку вас не оказалось, когда я пришел, — сухо улыбнулся он. — Надеюсь, вы вполне готовы возобновить свои обязанности?

— Джаспер, это несправедливо, — вступилась Кларисса, видя, как смутилась горничная. — Это я виновата, что Салли не было на месте. И кроме того, ты приехал на час раньше обещанного.

— Надеюсь, это не войдет в привычку! — Джаспер внезапно улыбнулся, на этот раз открыто. И улыбка, как всегда, преобразила его лицо: — Простите, Салли. Я просто подшучивал над вами.

Салли, все еще краснея, сделала реверанс.

— Да, милорд. Вот одежда, мистрис Ордуэй. — Она протянула сверток.

— Спасибо. Я немедленно переодену мальчика, — кивнула Кларисса.

— Вот уж нет!

Джаспер взял у нее сверток и снова протянул горничной.

— Салли, позаботьтесь о мальчике, пожалуйста. Отведите на кухню и постелите в помещениях для слуг.

— О, бедный малыш может спать со мной, — кивнула Салли. — Дома я спала с младшим братом. Я присмотрю за ним, не волнуйтесь.

Она поспешила к выходу, но у самой двери обернулась:

— Да, мистрис Ньюби сказала, что обед будет подан через пять минут, сэр, если вам удобно.

— Вот это правильное решение! — воскликнул Джаспер, когда дверь закрылась за девушкой. — Надеюсь, ты тоже так считаешь? — Он вопросительно вскинул брови.

Кларисса неопределенно улыбнулась:

— Уверена, ему будет очень хорошо с Салли!

— Следует ли ожидать мне нашествия новых заблудших душ? — слегка нахмурился Джаспер.

— Наверное, тебе покажется странным мое желание помочь ему, но, когда я увидела его, вспомнила ребенка, которого потеряла. Подумала, если мой ребенок попадет в беду, может, кто-то тоже будет к нему добр.

Что ж, все это было бы достаточно правдоподобно, не знай он, что потерянный ребенок — чистая фантазия. Что она пытается скрыть? Бежит от кого-то? Может, ее ищут на Боу-стрит?

Может, обличить ее и потребовать сказать правду?

Но интуиция подсказывала: если он хочет, чтобы эта девушка осталась с ним, слишком рано пытаться вызвать ее на откровенность. А ведь он не сомневался: потерять ее невозможно. Она интриговала его. Восхищала. И, что важнее всего, была крайне важна для выполнения условий завещания дядюшки. Он выждет и посмотрит, какие выпадут кости.

Поэтому он просто кивнул и предложил ей руку:

— Идемте обедать, мэм?

Экипаж, остановившийся перед домом тридцать два по Кинг-стрит, явно принадлежал давно минувшей эпохе. Большая неуклюжая карета, запряженная четверкой, не была приспособлена для узких городских улиц. Бедняга изо всех сил старался провести экипаж по площади Ковент-Гарден, не поцарапав золотой краски и гербов на дверцах.

Внутри, не подозревая о затруднениях кучера, удобно устроился виконт Брэдли, закутанный в меховые полости, с нагретым кирпичом под ногами. Руки были надежно спрятаны в меховую муфту.

Когда экипаж наконец остановился, лакей спрыгнул с запяток и побежал открывать дверь и опускать лесенку. Несмотря на ледяной ветер, кучер вытирал пот со лба, мрачно размышляя об обратном путешествии.

Лорд Брэдли с трудом спустился вниз, волоча за собой полости, которые лакей поспешно подбирал и засовывал обратно в экипаж. На его сиятельстве были толстый шарф, шапка с наушниками и тяжелый, подбитый мехом плащ.

— Стучи в дверь, дурень! — прошипел он лакею, который, оставив в покое полости, помчался к двери и стал колотить в нее молотком.

Виконт, тяжело опиравшийся на толстую трость с серебряным набалдашником, проковылял к двери на подагрических ногах как раз в тот момент, когда на пороге появился дворецкий. Брэдли протиснулся мимо и вошел в дом, где остановился в ожидании, пока дворецкий закроет дверь.

К несчастью для дворецкого, он не сразу узнал гостя.

— Чем могу помочь, сэр? — вежливо спросил он, с любопытством оглядывая виконта. Обычные клиенты борделя выглядели куда более энергичными, чем этот изможденный старик.

Виконт злобно уставился на него:

— Я Брэдли, дурак ты этакий! Передай хозяйке, что я здесь, и принеси чашку негуса [3].

Не спрашивая разрешения, он повернул к малому салону.

Тем временем Нэн в гостиной развлекала парочку молодых людей, пытавшихся решить, кого из ее девочек выбрать на вечер. Дворецкий что-то прошептал ей на ухо, и она широко раскрыла глаза от удивления:

— Господи милостивый! Лорд Брэдли... здесь! Куда ты его проводил?

— В малый салон, мадам. Он попросил негуса.

— Немедленно принеси! — велела Нэн и повернулась к потенциальным клиентам: —Джентльмены, прошу извинить меня... срочное дело. Уверена, Элоиза и Натали прекрасно о вас позаботятся.

Она выплыла из комнаты, волоча за собой бахрому пестрой шали.

— Милорд Брэдли! Какой приятный сюрприз! — воскликнула она, входя в комнату.

Виконт, все еще закутанный в шарф, не снимая шапки и плаща, сидел у камина.

— Нэн... бьюсь об заклад, вы никак не ожидали, что я омрачу ваш дом своим появлением! — хмыкнул он, протягивая ей руку.

— Поверьте, милорд, я очень рада, — заверила Нэн и добавила: — Может, привести к вам молодых дам? Хотите кого-то выбрать?

— Вы мне льстите, — снова хмыкнул он. — Увы, не хочется бросать деньги на ветер, да и молодая дама вряд ли получит удовольствие. Вот в былые дни я мог ублажить трех разом и еще трех — в продолжение ночи. — Он мечтательно покачал головой. — Где этот парень с негусом? Гнусное пойло, но это все, что позволяют мне кровопийцы-лекари.

— Я принесу сама!

Но дворецкий с дымящимся кубком на серебряном подносе уже пересек холл. Нэн взяла кубок и поднесла виконту.

— Можно взять ваш шарф... и плащ со шляпой... здесь очень тепло, милорд.

— Правда? — Виконт покачал головой: — Последнее время мне всегда холодно. Но можете взять шарф и перчатки.

Он вручил шарф и перчатки Нэн, после чего обхватил кубок сильными белыми руками, вдыхая пряный аромат.

— По крайней мере это меня согреет.

Нэн уселась и стала терпеливо ждать, пока виконт откроет цель своего визита. Виконт долго пил негус, прежде чем объявить:

— На днях приезжал мой племянник... привез с собой славную девку... насколько я понял, нашел ее здесь.

— Вы о Клариссе Ордуэй? — догадалась Нэн. — Лорд Блэкуотер взял ее под свое крылышко. По-моему, сейчас она живет в доме на Халф-Мун-стрит.

— Вот как? Похоже, девица умненькая. Не то что ваши обычные шлюшки.

— Она действительно прелестна, и фигура идеальная, — осторожно согласилась Нэн.

Брэдли небрежно отмахнулся:

— Осмелюсь сказать, это действительно так. Но есть в ней нечто еще... неопределимое. Откуда она?

— Она пришла с улицы, — сообщила Нэн, тщательно выбирая слова, — и попросила работы. Я взяла ее из-за внешности. Она не так опытна, как большинство моих девочек, но некоторым мужчинам это нравится. Я подумала, что неплохо ее испытать.

— Вы всегда умели вести дела, Нэн! — Старик с неожиданной проницательностью уставился на нее: — Расскажите ее историю.

Нэн с сожалением покачала головой:

— Ничего не знаю, милорд. Она сказала, что приехала из провинции... какие-то неприятности... ей тяжело пришлось...

Брэдли вскинул брови.

Нэн пожала плечами:

— Обычная вещь, милорд. Я слышу нечто подобное по десять раз на дню. Но в ней есть что-то необычное. Ваш племянник увидел ее на площади и был сражен.

— Я так и понял. Собственно говоря, в дела племянника я не лезу, но хотел бы побольше узнать о малышке. Как по-вашему, она могла откровенничать с другими девушками?

— Не знаю, милорд. Она пробыла здесь совсем недолго до того, как лорд Блэкуотер увез ее. Сомневаюсь, что у нее было время найти себе подруг.

— Все равно, Нэн, поспрашивайте, не знает ли кто чего. И немедленно сообщите мне. Я хорошо заплачу за информацию.

Нэн встала, чтобы помочь виконту подняться. Теперь она и сама была заинтригована. Почему сказочно богатый виконт вдруг заинтересовался деревенской девчонкой, которую его племянник взял в содержанки? Джаспер — человек взрослый и вполне независимый. Сам себе хозяин.

Виконт, кряхтя, обернул шарфом шею.

— Вашим клиентам она нравилась? — неожиданно спросил он, натягивая перчатки.

Нэн замялась. Если она признает, что у Клариссы не было других клиентов, кроме графа, возникнут неприятные вопросы относительно того, имела ли она право брать комиссионные за продажу девушки.

— Я не слышала жалоб на нее, — выдавила она наконец.

Он вновь бросил на нее пристальный взгляд. Но тут же пожал плечами и поднял трость:

— Велите моему лакею прийти помочь мне добраться до экипажа.

Нэн присела и поспешила прочь в надежде, что не сказала ничего лишнего, такого, что могло бы подвергнуть сомнению ее власть над Клариссой. Конечно, было бы лучше, узнай Нэн о девушке больше, но в спешке переговоров с Джаспером она не посчитала это важным.

Виконт Брэдли уселся в экипаж, проклиная лакея, задевшего его распухшую от подагры ногу, и с хмурым видом забился в угол. Не удивительно, что Нэн так мало знала о девушке: зачем ей это, если шлюха работает на совесть и приносит деньги в дом? Но с этой девчонкой точно что-то нечисто! Хотя она и выглядела той, за которую себя выдавала, но взгляд, брошенный на него, после того как он намеренно и грубо оскорбил ее, не был взглядом шлюхи, пусть даже и разъяренной.

Джаспер соскользнул с постели и бесшумно пересек комнату, чтобы добавить угля в огонь. На камине все еще горела единственная свеча.

— Ты опять уходишь так скоро? — неожиданно спросила Кларисса.

Джаспер повернулся. Вспыхнувшее пламя осветило его нагое тело.

— Я и не думал уходить, — заверил он, пожирая глазами девушку, которая приподнялась на локте, глядя на него огромными нефритово-зелеными глазами. Простыня обмоталась вокруг щиколоток, кожа напоминала персик в сливках, розовые вершинки грудей притягивали взгляд. — А ты хочешь, чтобы я ушел?

Он шагнул к кровати и, нагнувшись над Клариссой, провел пальцем по ложбинке между грудями, потеребил соски, улыбнувшись, когда они немедленно затвердели. Она покачала головой:

— Нет, но прошлой ночью ты ушел. Сказал, что предпочитаешь просыпаться в собственной кровати.

— Иногда это так, — согласился он. — Но не всегда.

Кларисса облегченно вздохнула:

— Я все гадала, может, что-то не... я сделала что-то не так... особенно когда Салли сказала, что ты часто остаешься на ночь. А вчера ты говорил совсем другое.

Джаспер выпрямился. Тогда он разозлился. Но сейчас почему-то не чувствовал себя обманутым. Вчера он подумал, что им манипулируют, но теперь полностью контролировал ситуацию. Пока что он позволит ей считать, что ее ложь осталась незамеченной.

— В то утро я проснулся рано и не находил себе места. Не хотел тебя тревожить, — весело ответил он. — Но теперь мне вдруг захотелось пунша. Пойдешь со мной на кухню? Вместе принесем все, что нужно.

— Полуночный пир! — Она отшвырнула простыню и спустила ноги с кровати. — Конечно, пойду. Я голодна.

— Судя по тому, что я видел, у тебя и у этого найденыша одинаковые аппетиты, — заметил он, вынимая из шкафа свой халат. И поскольку стоял к ней спиной, не заметил, как она виновато покраснела.

Кларисса накинула халат, старательно отворачивая лицо, пока не почувствовала, что щеки немного остыли. Нужно учиться не реагировать на невинные замечания подобного рода!

— Разница в том, что он, в отличие от меня, долго голодал. Возможно, я скоро растолстею как свинья.

Джаспер, язвительно улыбнувшись, открыл дверь.

— Предпочитаю, чтобы этого не случилось. По крайней мере пока не износишь свой новый гардероб.

Кларисса рассмеялась и последовала за ним на кухню. Похоже, он знал, что где лежит, поскольку быстро извлек чашу для пунша и разливную ложку, апельсин, лимон, гвоздику, мускатный орех и бутылку бренди.

— Ты умеешь делать пунш? — полюбопытствовала она, шаря в кладовой.

— О, на моем счету немало таких чаш, — заверил он, очищая фрукты. — Отец очень любил делать пунш и меня научил, еще когда я был совсем маленьким. А потом, когда был прикован к постели, требовал, чтобы именно я готовил для него пунш. Никого другого не признавал.

— Сколько тебе было лет, когда он умер? — спросила она, выходя из кладовой с двумя холодными куриными ножками и с любопытством глядя на Джаспера.

— Двенадцать. — Он пожал плечами. — Я был довольно молод, чтобы унаследовать графский титул, но, к счастью, братья не дали развиться моему самомнению.

Он положил кожуру в чашу.

— А твоя мать? — спросила она, примостившись на краю кухонного стола и увлеченно обгладывая ножку.

— Умерла года два спустя, — неохотно обронил он, выжимая фрукты в чашу. — Долго болела. Поэтому для нас ее смерть прошла почти незамеченной.

— Значит, ты и братья остались совсем одни?

— Мы были друг у друга. — Джаспер стал складывать ингредиенты на поднос. — В этом отношении нам повезло больше, чем тебе. Смерть твоих родителей оставила тебя без семьи.

Он бросил фразу, не дожидаясь ответа, поскольку Кларисса как-то говорила о том, что родители умерли, когда она была совсем маленькой. Но она уже нагромоздила столько лжи, что непонятно, правда ли это.

— Полагаю, что так, — пробормотала она, схватив ломоть сыра, и, прежде чем вслед за Джаспером подняться наверх, подняла глаза на чердак, надеясь, что Фрэнсис крепко спит, прижавшись к теплому телу Салли.

Джаспер медленно размешивал пунш над огнем.

— Думаю, твой гардероб прибудет утром. Я купил на «Таттерсоллз» смирную кобылку, выдрессированную под дамское седло, так что ты сможешь выезжать. Завтра днем отправимся на прогулку в парк. Но я снова прошу тебя ни с кем не вступать в разговор, только на этот раз можешь отвечать на поклоны. Достаточно будет слегка нагнуть голову. Надеюсь, тебе это удастся?

— По-моему, это довольно несложно, — с плохо скрытым пренебрежением ответила она.

Джаспер ограничился вскинутыми бровями и бросил в чашу молотый мускатный орех.

— Вечером мы поедем в театр. Там ты тоже ни с кем не станешь знакомиться. Мы прибудем к началу первого акта и уедем в антракте, когда зрители начнут посещать ложи друзей и приятелей.

Кларисса почувствовала легкий озноб. На кону крупные ставки, но она знала, что сможет идеально сыграть свою роль.

— Кто-то знает, что я предположитель... — Она осеклась, более тщательно подбирая слова. — Что я жила в борделе?

— Узнают, — кивнул он, сделав вид, что не заметил ее промаха. — Я постараюсь как можно деликатнее сообщить об этом. Но тебе нет нужды вести себя как в доме лорда Брэдли. Наоборот, пусть мир увидит безупречные манеры хорошо воспитанной юной леди.

— Ну да. Как иначе они примут меня в качестве раскаявшейся шлюхи? — пробормотала она, откладывая обглоданную ножку.

— Совершенно верно. Как же иначе?

Кларисса пристально уставилась на него, но он продолжал спокойно размешивать пунш, собираясь разлить его по бокалам.

— За наше приключение, Кларисса! — объявил он, поднимая бокал.

— За наше приключение, — повторила она. Фрэнсис в безопасности, и, пока это будет необходимо, она продолжит играть свою роль.

К полудню экипаж привез гардероб Клариссы. Джаспер ушел после завтрака, пообещав, что позже приедет с лошадьми. Два лакея, повинуясь указаниям помощниц мадам Ортанс, отнесли платья в спальню, где женщины развесили их в шкафу, осторожно разглаживая морщинки.

Кларисса была поражена качеством одежды. Она слышала, как Ортанс и Джаспер перечисляли все, что считали необходимым для жизни в обществе, но не представляла, что это означает.

Салли с энтузиазмом помогала развешивать платья, складывать шали, размещать шляпы на полках. Фрэнсис прятался в тени, с удивлением глазея на происходящее. Он был одет в рубашку из домотканого полотна, курточку и штанишки из грубого, но добротного сукна, совсем целые, плотные чулки и немного тесные для него башмаки. Он был абсолютно счастлив своим новым положением и быстро свыкся с кухней и помещениями для слуг. Они с Сэмми уже дружески соревновались, кто быстрее наполнит угольное ведерко.

Суматоха стояла такая, что Джаспер снова незамеченным вошел в холл. Однако на этот раз он мысленно пожал плечами, положил на скамью шпагу, шляпу и трость и поднялся наверх, откуда слышались возбужденные голоса. Кларисса стояла перед трюмо, застегивая жилет амазонки из темно-зеленой шерсти. Увидев в зеркале Джаспера, она с обольстительной улыбкой произнесла:

— Итак, милорд, что вы думаете? Надеюсь, я не опозорю вас на сегодняшней прогулке?

Она протянула руки, чтобы Салли помогла ей надеть жакет.

Джаспер рассмеялся и вошел в комнату:

— Все привезли?

— О, не менее сорока бальных платьев, сорок четыре дневных, сотня прогулочных...

— Глупое создание, — покачал он головой. — Заканчивай одеваться, мы едем на небольшую прогулку в Гайд-парк.

— Сомневаетесь в моем мастерстве наездницы, сэр? — прищурилась она.

— Нет, — спокойно ответил Джаспер. — Но я хотел бы удостовериться в этом собственными глазами, прежде чем мы покажемся на публике. Лошади ждут внизу. Одевайся. Я буду в гостиной.

Он повернулся и с изумлением заметил Фрэнсиса.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Фрэнсис, опустив голову, молча выскочил за дверь. Джаспер повернулся к Клариссе:

— Как долго этот сорванец тут торчал?

Она беспечно пожала плечами:

— О, не знаю. Возможно, пришел вслед за Салли. Он всего лишь ребенок и не имел в виду ничего дурного.

— Плевать я хотел на то, что он имел или не имел в виду. Но чтобы я больше не видел его в парадных комнатах! Предлагаю, чтобы ты ему это втолковала в его же интересах.

Кларисса проглотила слова протеста, вскипавшие на губах, и тихо ответила:

— Как пожелаете, милорд. Салли, присмотрите, чтобы Фрэнсис не поднимался наверх.

— Да, мистрис Ордуэй. В следующий раз этого не произойдет.

Она бросила испуганный взгляд на графа, который молча кивнул и вышел из комнаты.

— О Господи! — прошептала Кларисса. — По-моему, его сиятельство не слишком любит детей... Передай мне сапожки, Салли.

Усевшись за туалетный столик, она вытянула стройную ножку.

— Осмелюсь сказать, его сиятельство к ним не привык.

Салли встала на колени, чтобы помочь хозяйке надеть тесные сапожки, и ловко их зашнуровала.

— Возможно, нужно приучать его постепенно, — решила Кларисса, критически разглядывая сапожки. — Довольно удобные. Как, по-твоему, они выглядят, Салли?

— Очень элегантно, мэм. Последнее слово моды! — восхитилась горничная. — А вот и шляпа.

Она взяла с полки черную касторовую шляпу с высокой тульей и красивым зеленым плюмажем.

— У мадам Ортанс превосходный вкус.

— Похоже, что так, — согласилась Кларисса и, повернувшись к зеркалу, надела шляпу. — Посмотрим, какую верховую лошадь выбрал для меня милорд.

После того как Джаспер сообщил о смирной лошади, она ожидала увидеть старую кобылу с широкой спиной, но была приятно удивлена, узрев резвую, в яблоках кобылку, которую держал под уздцы грум. Джаспер выбрал для себя красивого вороного мерина, который при виде хозяина вскинул голову и стал рыть копытом землю.

— Важничает, — заметила Кларисса, гладя кобылку по бархатному носу. — Какая хорошенькая! У нее есть кличка?

— Да. Дэнсер. Тебе нравится?

— Она прелестна! Такая изящная! — улыбнулась Кларисса.

— Давай подсадим тебя в седло и посмотрим, какой у нее шаг.

Он подкинул Клариссу в седло, внимательно наблюдая, как та себя ведет. И решил, что верховая езда — вторая ее натура. Как ловко она вставила ноги в стремена, как привычно взяла поводья у грума!

— Стремена в самый раз?

— Нужно немного подтянуть.

— Том, помоги леди, — велел он, вскакивая на мерина. Грум отрегулировал стремена и проверил сбрую.

— Так лучше, мэм?

— Да, прекрасно, спасибо.

Она сжала коленями бока лошади, и та пошла шагом. Всю дорогу до Грин-парка Кларисса чувствовала внимательный взгляд Джаспера. Когда они пересекли Пиккадилли, он подъехал ближе к ней, и она поняла, что он в любую минуту готов схватить поводья, если лошадка испугается оживленного движения.

— Знаешь, я вполне могу справиться сама, — мягко заметила Кларисса. — Если она попытается понести, я смогу ее удержать.

— М-м-м... — неопределенно ответил он. — Где ты научилась ездить верхом? У хозяйского сына?

— В свободное от работы время я много часов проводила в конюшнях. Всегда любила лошадей. Конюхи учили меня ради развлечения, — пожала она плечами. — И — да, иногда я ездила на прогулки с хозяйским сыном. Что тут странного?

— Я бы сказал, это очень необычно.

Кларисса прикусила губу. Похоже, она слишком далеко зашла, решив, что можно лгать без зазрения совести. Но пока Джаспер не пытается ее обличить, можно придерживаться раз взятого курса.