Непорочная куртизанка

Глава 14

Кларисса проснулась перед рассветом, чувствуя себя странно несчастной и одинокой. Она провела рукой по постели. Никого. Прикроватные занавески откинуты. На каминной полке горит свеча.

Кларисса приподнялась и оглядела комнату. Темная фигура скорчилась над камином, раздувая угли.

— Джаспер? Что ты делаешь?

Стук огнива о кремень, и из камина взметнулось пламя. Джаспер выпрямился и подошел к кровати:

— Развожу огонь для тебя. Становится холодно.

Кларисса сонно улыбнулась:

— Ты человек многих талантов.

Джаспер, прищурившись, взглянул на нее:

— А у тебя их, дорогая, куда больше.

Клариссе вдруг показалось, что сказанное вовсе не является комплиментом. На миг ей стало не по себе, но он улыбался и в его поведении и манерах не было ничего тревожного. Если не считать того, что он был одет.

— Ты уходишь? — пробормотала она, не скрывая разочарования.

— Предпочитаю начинать день в собственной постели.

Он обошел кровать и уселся на край, рядом с ней.

— Возможно, это моя странная прихоть, — продолжал он, приглаживая ее волосы. — А ты поспи. Предвижу в твоем будущем немало бессонных ночей. — Его зубы блеснули в улыбке. Он нагнулся и поцеловал уголок ее губ, а потом и кончик носа. — Какие у тебя планы на день?

Один, но очень важный.

— Еще не придумала, — покачала головой Кларисса. — Возможно, пойду прогуляться. Посмотрю на окрестные дома.

— Тебе нужны деньги? У меня не было времени открыть на твое имя счет в банке, куда будет поступать твое содержание. Но я могу оставить достаточно наличных, чтобы ты могла купить все, что пожелаешь.

Кларисса покачала головой, куда более яростно, чем намеревалась.

— Нет. Мне не нужны твои... — Она вовремя опомнилась и осеклась, видя, как он недоуменно хмурится. — Нет, спасибо. Пока что у меня есть все необходимое. Когда ты вернешься?

Несколько секунд он продолжал хмуриться. Потом лицо его разгладилось и голос прозвучал вполне дружелюбно:

— Хочу пообедать с тобой. Жди меня около четырех часов.

Он наклонился, поцеловал ее в губы и встал.

— Попытайся уснуть. Мое единственное требование заключается в том, чтобы, вернувшись, я нашел тебя свежей и отдохнувшей.

— Если это все, что вы требуете, милорд, значит, жизнь содержанки очень легка, — пробормотала Кларисса, закутываясь в одеяло.

Его смех эхом отдавался в комнате даже после того, как он закрыл за собой дверь.

Окончательно проснувшись, Кларисса продолжала лежать, перебирая воспоминания ночи. Значит, она была права, доверившись инстинктам, хотя отлично понимала, как ей повезло иметь такого заботливого любовника, как Джаспер. Даже в своей наивности она сознавала, что Джаспер сделал все, чтобы и она получила удовольствие. Что грубая, настойчивая, собственническая похоть может превратить великолепную страсть в нечто гнусно-унизительное и болезненное. И она испытывала искреннюю благодарность за то, что он открыл для нее этот богатый чувственный мир.

Она вдруг резко села. Не время предаваться сладостным воспоминаниям. У нее есть целый день, и никто не станет задаваться вопросом, куда она подевалась, — главное, конечно, успеть вернуться до четырех. Так что можно спокойно сосредоточиться на плане спасения Фрэнсиса. Тут не должно быть никакой суматохи. Никакого шума. Чем позже Люк обнаружит исчезновение мальчика, тем в большей безопасности они окажутся. А для этого нужно заставить Берту поверить, что мальчика забирают из ее «гостеприимного» дома по указанию Люка.

Деньги — единственный и верный ключ к сердцу Берты.

Кларисса откинула одеяло и встала. Ее кошелек спрятан на дне саквояжа. Она вынула его и пересчитала деньги. Берте платят шесть пенсов в неделю, и она намекнула, что Люк отдал вперед деньги на содержание Фрэнсиса. Но сколько именно?

Она повертела в руках золотую гинею. Люк наверняка не заплатит за год. Просто не считает, что Фрэнсис проживет так долго. Поэтому гинеи более чем достаточно, чтобы купить свободу брата.

Как только она привезет Фрэнсиса, придется придумать достаточно правдоподобную причину его появления в доме.

Кларисса сунула деньги в кошелек и вернула его в саквояж. Теперь, когда она точно знала, куда ехать, нет смысла тратить время на путешествие по реке. Дойдет пешком до Пиккадилли и наймет экипаж. Извозчики всегда не прочь подзаработать, а у нее достаточно денег, чтобы заплатить сверх условленного. Она попросит извозчика подождать, пока не приведет Фрэнсиса, а потом отвезти их на Пиккадилли. Обходными путями они вернутся на Халф-Мун-стрит, и никто ничего не узнает.

Кларисса зевнула, неожиданно одолеваемая волной сонливости. В темноте она все равно ничего не сможет поделать, а для того чтобы выполнить задуманное и иметь ясную голову, нужно хорошенько отдохнуть.

Она задула свечу и вернулась в кровать.

Разбудил ее звон церковных колоколов. Ну да, конечно, сегодня воскресенье! Она уже хотела встать, чтобы раздвинуть шторы, когда в дверь постучали и вошла Салли.

— Доброе утро, мистрис Ордуэй. Я принесла вам горячего шоколада. Не знала, пойдете ли вы сегодня в церковь. — Горничная поставила поднос и поспешила раздвинуть шторы. — День выдался холодным, но для разнообразия солнечным.

Она повернулась к камину, в котором все еще горел огонь.

— Смотри-ка, горел всю ночь!

— Его сиятельство ушел часа два назад, но прежде затопил камин, — пояснила Кларисса зевая. — Который час, Салли?

— Половина восьмого. Служба в девять, в церкви Святого Барнабаса, — сообщила Салли, наливая ей горячего шоколада. — Ее часто посещает местное дворянство и даже его сиятельство, если остается на ночь.

— Но насколько я понимаю, он очень редко это делает, — заметила Кларисса, беря у нее чашку.

— О, иногда бывает, — жизнерадостно заверила Салли. — Особенно по субботам.

— Должно быть, я не так его поняла.

Кларисса пригубила шоколад, скрывая неловкость под неопределенной улыбкой. Неужели она сделала что-то не так? Показалась ему недостаточно дерзкой... недостаточно чувственной? Но он не казался разочарованным. Скорее наоборот. Но при этом оставил ее еще до рассвета.

Кларисса поставила чашку и поднялась с кровати.

— Сегодня я пойду на службу вместе с подругами, но вы и мистрис Ньюби можете отправляться к Святому Барнабасу. Его сиятельство придет обедать в четыре часа.

— Хорошо, мэм. Я принесу горячей воды. Захватить щипцы для завивки?

Час спустя Кларисса вышла из дома и направилась к Пиккадилли. Она надела новое платье только что завитые букли обрамляли лицо под соломенной шляпкой. Сегодня она разительно не походила на несчастную, потрепанную жизнью беременную горничную. Остальное доделают осанка и манеры, не говоря уже о набитом кошельке. Она выглядела именно той, какой была на самом деле: достаточно состоятельной женщиной, чтобы иметь власть и средства отнять ребенка у женщины, содержавшей целый дом никому не нужных детей.

Конечно, Люк по описанию сразу поймет, кто увез Фрэнсиса, но тогда это уже будет не важно. Он никогда их не найдет.

Она остановила первый попавшийся наемный экипаж и со спокойной уверенностью дала кучеру адрес.

— Мне нужно, чтобы вы подождали несколько минут, пока я не заберу мальчика, а потом можете привезти нас обратно. И не бойтесь, вам хорошо заплатят.

Кучер искоса взглянул на нее.

— Уверены, что хотите ехать именно туда, мэм? Особенно в одиночку. Это нехорошее место.

— Уверена, — решительно ответила она, садясь в экипаж и захлопывая дверцу.

Кучер пожал плечами, щелкнул кнутом, и лошади тронулись.

Экипаж катился сначала по фешенебельным, а потом по все более убогим улицам города. Кларисса посмотрела в окно на окружающий пейзаж и поняла, что скоро они будут на месте. Сердце забилось быстрее, а руки мгновенно вспотели, несмотря на холод.

Колеса экипажа прогрохотали по мосту через реку.

— Уоппингская лестница, мисс! — крикнул кучер. — Теперь куда?

Она высунулась из окна.

— Вверх по Скандретт-стрит, потом направо вдоль площади. Справа будет Данди-стрит.

Через несколько минут экипаж остановился.

— Мы на месте. Вам нужен именно этот дом? — недоверчиво уточнил кучер.

Кларисса вышла из экипажа, натянула перчатки, распрямила плечи и вскинула голову:

— Да, этот самый! Подождите здесь. Я скоро вернусь. Как я уже сказала, вам хорошо заплатят.

— Надеюсь, что так, — с сомнением пробормотал мужчина, осторожно оглядываясь. — Если что-то понадобится, крикните меня, мисс. Здесь не место таким, как вы.

— Совершенно с вами согласна, — благодарно улыбнулась Кларисса. Приятно думать, что кто-то готов тебя защитить. — Но я уверена, что все будет в порядке.

Кучер кивнул, но все же покачал головой.

Кларисса решительно шагнула к двери и громко постучала. Через несколько минут дверь открылась и все та же девчонка просунула голову в щель. Кларисса без улыбки оглядела ее.

— Твоя мать дома, дитя?

— Кто ее спрашивает?

— Это тебя не касается, — холодно бросила Кларисса, глядя на девочку, как она надеялась, надменно и презрительно. Между нынешним и предыдущим воплощением не должно быть ни малейшего сходства.

Кларисса переступила порог и оказалась в узком коридоре. Сверху доносились шарканье, хныканье, крики, а в коридоре было холодно, как на улице.

Вскоре появилась Берта и неприязненно уставилась на гостью.

— И что вам нужно?

Кларисса позволила себе слегка улыбнуться.

— Ты — та самая, кто присматривает за мальчишкой по имени Фрэнсис? Несколько недель назад его поручил тебе дядя парнишки.

— А что, если и так?

— Я приехала забрать его. Меня прислал его опекун.

— Ничего не знаю ни о каком опекуне, — отрезала Берта и показала на дверь. — Нам такие, как вы, здесь не нужны. Уходите подобру-поздорову.

Но Кларисса не двинулась с места.

— Думаю, мистрис Берта... я верно запомнила? Берта? Тебе лучше меня выслушать. Пройдем на кухню. Это там?

Она показала в глубь темного коридора.

Злобная уверенность Берты в собственной правоте слегка поколебалась. Повернувшись, она поплелась в сторону кухни. Кларисса с бешено колотившимся сердцем последовала за ней. Она чувствовала себя в большей безопасности в коридоре, с открытой входной дверью, за которой ждал кучер. Но ничего не оставалось, как идти в логово врага.

За время ее отсутствия кухня ничуть не изменилась. Все тот же осоловелый от джина мужчина сидел в скрипучей качалке у камина. Подняв глаза, он близоруко заморгал:

— Кто это?! Важная леди пришла нас навестить? Приятно видеть.

Он скрипуче рассмеялся, припал к коричневой бутылке, после чего, прерывисто дыша, упал в кресло.

Кларисса стояла в дверях, сохраняя утешительное ощущение свободы, до которой рукой подать.

— Опекун мальчика прислал меня, чтобы отвезти его домой. Мне поручено заплатить тебе гинею за потерянный доход.

Она сунула руку в глубокий карман плаща, вынула золотую гинею и повертела так, чтобы от нее отразился свет стоявшей на столе сальной свечи.

— Если вы не отдадите ребенка, придется послать за приставом. Он увезет мальчишку к опекуну, но ты, конечно, ничего не получишь. И к тому же окажешься в Брайдуэлле, если станет ясно, что ты плохо обращалась с порученными тебе детьми, хотя за их содержание заплачено.

Кларисса сильно подозревала, что властям наплевать на судьбу брошенных детей, но угроза звучала достаточно правдоподобно и Берта наверняка побоится иметь дело с законом.

Она ждала, по-прежнему вертя в руке монету и не отрывая глаз от лица Берты, молясь, чтобы та не почувствовала ее страха, ее отчаяния.

Говорят, что животные обладают способностью чуять страх. Что, если и это гнусное создание недалеко ушло от животных? А ведь Кларисса очень боялась.

— Да отдай ты ей это отродье, Берта, — очнулся от пьяного ступора мужчина, сообразив, что на этом можно подзаработать. — Не стоит парень твоих трудов, а оставишь его, так в глаза не увидишь никакой гинеи! Как думаешь, сколько он еще протянет?

Берта протянула руку.

— Так и быть, давайте деньги.

— Сначала приведи ребенка. Хочу убедиться, что он жив и здоров.

Берта смерила ее уничтожающим взглядом. Но мужчина стал подниматься:

— Если не приведешь его, я это сделаю и заберу гинею.

— Через мой труп!

Берта протиснулась мимо Клариссы и направилась к двери. Кларисса последовала за ней, надеясь, что все обойдется и Берта не выкинет какой-нибудь пакости.

Берта стала подниматься наверх, а Кларисса осталась внизу.

— Эй ты, парень... да, ты... с тобой говорят! Фрэнсис или как там тебя? Оглох, что ли?

Кларисса вынудила себя оставаться на месте, хотя всеми фибрами своей души рвалась поскорее увидеть брата. Ее так и подмывало взлететь по ступенькам и спустить с лестницы Берту, но она не двигалась с места. И наконец на верхней площадке вновь появилась Берта, таща за руку Фрэнсиса.

— Вот... за тобой пришли, — объявила она, вытолкнув его вперед. — Спускайся вниз!

Фрэнсис испуганными глазами уставился на сестру и сначала, похоже, ее не узнал. Она безмолвно протянула ему руки, и мальчик с воплем, от которого перевернулось сердце, слетел вниз и бросился в ее объятия. Он оказался таким легким, таким хрупким, что ей с новой силой захотелось убить кого-то. Прежде всего — Люка. По возможности очень медленно.

Но тут она заметила, что на нее надвигается ширококостная женщина с сильными ручищами и красными от джина щеками. Кларисса швырнула гинею на нижнюю ступеньку, повернулась и, не выпуская Фрэнсиса, ринулась к выходу. Что, если экипаж уже уехал?

Но ее опасения были напрасны. Кучер хотел получить плату! Он сидел на козлах, куря трубку, с самым беззаботным видом.

— Скорее!

Кларисса втолкнула брата в экипаж, все еще опасаясь какого-нибудь подвоха. А вдруг Берта выскочит наружу и поднимет шум... и улица мигом наполнится рассерженными людьми, которые попытаются ее остановить?

Но ничего подобного не произошло. Она тоже уселась в экипаж, захлопнула дверцу, и кучер немедленно отъехал. Не было никакой погони, никаких злобных воплей. Только тихий плач Фрэнсиса, забившегося в самый угол.

Кларисса дрожащими руками потянулась к нему, усадила на колени и прижала к себе, свободной рукой приглаживая его растрепанные, дурно пахнущие волосы и напевая что-то утешительное.

Наконец его слезы иссякли. Мальчик выпрямился и взглянул на нее.

— Почему ты не пришла раньше? — спросил он с такой болью, что ей самой захотелось заплакать.

Но она мягко ответила:

— Не могла, солнышко. Пришла, как только сумела. Люк отказался сказать, где ты. Я очень долго тебя искала.

Мальчик, казалось, обдумывал сказанное, кусая нижнюю губу, которая уже была красной и распухшей.

— Я есть хочу!

— Знаю. Как только мы выйдем из этого экипажа, сразу найдем разносчика с пирогами.

Она снова притянула брата к себе, до сих пор не веря, что смогла его спасти. А Фрэнсис, казалось, был счастлив находиться рядом с сестрой.

— Где вы хотите выйти, мисс? — крикнул кучер, свесившись с козел и заглядывая в окно.

— На Пиккадилли. Там же, где я садилась.

— Сейчас приедем, мисс.

Фрэнсис снова выпрямился:

— А что будет с дядей Люком? Он подлый, Рисса! Почему он завез меня в то место и бросил?

— Мы поговорим об этом позже, дорогой.

Когда экипаж остановился, она сняла его с колен, кучер открыл дверь и вынес Фрэнсиса.

— Бедный малыш, что с ним случилось? Просто кожа да кости!

Кларисса проглотила резкий ответ. Мужчина был добр к ней, и она боялась бы Берты куда больше, не знай, что он стоит за ее спиной.

— Знаю, но теперь все будет хорошо. И большое вам спасибо за все.

Она вручила ему золотой соверен. Кучер прикусил его, кивнул и коснулся козырька кепи:

— Удачи и вам, мэм. И парнишке тоже. Его нужно немного откормить.

— Я собираюсь немедленно об этом позаботиться, — кивнула Кларисса, взяв Фрэнсиса за руку. — Пойдем поищем пирожника.

— Это то, что тебе нужно, парнишка. — Кучер похлопал Фрэнсиса по костлявому плечу и снова взобрался на козлы. Прищелкнул языком, и экипаж двинулся вниз по Пиккадилли.

Улицы были относительно тихими, как всегда в воскресенье, и Кларисса повела брата в Грин-парк, где они нашли мужчину, продававшего пироги, и молочницу, пасшую двух коров. Оба деревянных ведра были наполнены до краев. Кларисса купила пирог и чашку молока для Фрэнсиса и молча смотрела, как он жадно расправляется с тем и другим. Она купила еще чашку молока и, когда Фрэнсис осушил и ее, повела его в тень деревьев, где они могли бы поговорить. Они нашли скамью под голыми ветвями лесного бука.

— Я все еще хочу есть, — пожаловался мальчик.

— Скоро у тебя будет плотный обед. Но пока я должна кое-что тебе объяснить.

Фрэнсис уселся на скамью, дрожа в своей тонкой рубашке.

— Где твоя одежда? — спросила Кларисса, заворачивая его в свой плащ.

— Не знаю. Берта раздела меня и дала взамен эти вещи. Они воняют, — добавил мальчик, сморщив нос. — И с самого начала воняли.

— Что ж, мы скоро найдем тебе приличную одежду, — пообещала она, соображая, с чего лучше начать. — Фрэнсис, нам придется скрываться от Люка. Надеюсь, ты понимаешь.

Мальчик энергично закивал:

— Говорю тебе, он подлый!

— Да, и как только узнает, что ты исчез, начнет искать... тебя... нас обоих. А пока что я нашла место, где мы можем жить и где он никогда не подумает нас искать. Но тебе нужно быть умным мальчиком, Фрэнсис. Я знаю, ты все сумеешь!

Фрэнсис внимательно слушал сестру. Он больше не хотел есть и согрелся настолько, что сумел сосредоточиться. Трудности и издевательства последних недель не убили в нем отваги и силы духа. Сестра сказала, что он будет жить вместе с ней, в каком-то доме поблизости. Хозяином был джентльмен, но, вполне возможно, Фрэнсис вообще с ним не встретится, а если и встретится, вполне достаточно поклониться и быстро исчезнуть.

— Кто этот джентльмен?

— Граф Блэкуотер, дорогой.

— Но откуда ты его знаешь, Рисса? Он лорд.

— Да, как и твой дед, — выпалила Кларисса, о чем немедленно пожалела. Не хватало еще, чтобы Фрэнсис повел себя как внук графа!

— Как?! И я стал бы трубочистом?! — Фрэнсис тихо взвизгнул от смеха, и это согрело сердце сестры, хотя она еще раз убедилась, как необходимо разъяснить ему всю серьезность положения.

— Ты почти им стал, Фрэнсис. Тебе нужно понять одно: Люк не должен тебя найти. А для этого никому нельзя говорить, кто ты и откуда родом. Понятно?

Фрэнсис, внезапно став серьезным, кивнул:

— Если он найдет меня, значит, вернет в то ужасное место. — Он задумчиво поболтал ногами. — Может, притвориться, что я немой и глухой? Тогда все получится, верно?

— Получится, — с улыбкой согласилась Кларисса. — Но сомневаюсь, что ты надолго удержишься от болтовни, и тогда это вызовет еще больше вопросов.

— Наверное, так. А вдруг я случайно что-то скажу, сам того не желая, и все поймут, что я притворяюсь?

— Вполне возможно, — кивнула Кларисса и, встав, протянула ему руку: — Пойдем-ка домой!

По дороге она рассказала ему о Салли и мистрис Ньюби.

— Там еще есть мальчик по имени Сэмми, который делает в доме всю тяжелую работу. И тебе придется немного ему помогать, дорогой. Сначала это покажется странным, но представь, что помогаешь Сайласу в конюшне. Если ты с готовностью будешь выполнять приказы и не станешь капризничать, мы с тобой все преодолеем.

Назойливый внутренний голос твердил, что не следует быть чересчур оптимистичной насчет способности брата превратиться в того, кем он никогда не был, но она постарается вовремя приходить ему на помощь. А если случится худшее, им придется уехать и скрываться где-нибудь в глуши, пока она не станет совершеннолетней.

— Вот мы и пришли.

Кларисса остановилась у дома.

— Теперь мне придется взять у тебя плащ, дорогой.

Она накинула плащ на плечи, шагнула к двери и остановилась, впервые поняв, что у нее нет ключа от входной двери. Это упущение нужно немедленно исправить, если только, конечно, не окажется, что временным обитательницам дома ключи не полагаются. Если так, Джасперу придется сделать для нее исключение.

Она принялась стучать в дверь молотком в виде львиной головы.

Салли открыла почти сразу же и хотела поздороваться, но, похоже, потеряла дар речи и уставилась на спутника Клариссы. Фрэнсис крепко держался за руку сестры и, опустив глаза, жался к ней. При этом он старался казаться маленьким и незаметным. Кларисса вошла в холл, таща за собой брата.

— Салли, я нашла этого мальчика на улице. Говорит, что его зовут Фрэнк. Его избивал и морил голодом хозяин, потому что он отказывался лезть в дымоходы. Я подумала, что можно взять его в помощь нашему Сэмми.

Салли, вскинув брови, оглядела мальчика.

— Немного костлявый, не находите?

— Ничего, мы его откормим.

— Я голоден, — пробормотал Фрэнсис, поднимая большие влажные карие глаза. — В животе ужасно урчит.

Лицо Салли смягчилось.

— Что ж, это легко исправить. И неплохо бы его искупать.

— Да, в ванне, которая стоит в моей спальне. Тогда он не помешает мистрис Ньюби на кухне. Не могли бы мы найти ему чистую одежду? Те лохмотья, что на нем сейчас, не защитят и от летнего ветерка.

Салли, склонив голову набок, снова осмотрела мальчика.

— У меня есть младший брат, приблизительно его размера. Может, моя ма одолжит парнишке его запасной костюмчик?

— О, я буду счастлива заплатить за новый костюм для твоего брата, — заверила ее Кларисса, гадая, сколько еще придется тянуть до получения обещанного графом содержания. — Лишь бы мальчик был прилично одет и не мерз.

— Я сначала приготовлю ванну, мэм. А потом сбегаю к маме. Это и часа не займет, а его сиятельство придет только к обеду.

— Хорошо, Салли, так и сделаем. Иди сюда, Фрэнк.

Она повела мальчика наверх, в свою спальню.

— Молодец! Выговор, как у настоящего трубочиста. Здорово ты умеешь!

— Еще бы! — пренебрежительно бросил он. — Наслушался я, как выражаются конюхи у нас дома. Совсем как в том страшном месте.

— Вот и хорошо. Смотри не выдай себя! И давай снимем это сальное отрепье.

Фрэнсис радостно плескался в ванне и не возражал, даже когда сестра стала расчесывать его волосы частым гребешком, выискивая вшей. Удивительно, но она не нашла ни одной.

Вымытый и закутанный в ее халат, Фрэнсис сидел у огня, уплетая хлеб с молоком, яичницу, тосты и большой кусок фруктового пирога. Мистрис Ньюби отнеслась к найденышу с материнской добротой и, взглянув на сидевшего в ванне мальчика, объявила, что ее «блевать тянет от этого подлеца, его хозяина», и отправилась на кухню исправлять ситуацию.

Кларисса свернулась в кресле у огня, ощущая, как тают последние остатки того ужаса, который сопровождал ее с тех пор, как она узнала о судьбе брата. Больше она никогда не позволит забрать его! Люку придется сначала ее убить!

Именно эта сцена предстала глазам Джаспера, когда тот в три часа вошел в спальню любовницы. Он уже был сбит с толку отсутствием обычного приема. Ни Кларисса, ни Салли не спустились в холл, чтобы приветствовать его, и ему пришлось подняться наверх. В гостиной, где он ожидал найти свежую и отдохнувшую Клариссу, ее не оказалось.

И вместо всего ожидаемого — это!

У него едва глаза не вылезли из орбит.

У камина восседал мальчишка в халате, пожирающий огромный кусок фруктового пирога. Верхнюю губу украшали молочные усы.

Сама Кларисса уютно устроилась в кресле напротив, наблюдая за мальчиком с такой любовью, что у Джаспера волосы на голове зашевелились.

— И какого дьявола все это означает?