Невинность

Глава 9

Нет, нет, нет, нет. Все это какая-то большая ошибка. Или ей это снится. Да, наверное, так. Осталась еще ночь перед свадьбой, и ей снится кошмар. Это предсвадебный мандраж, и ее разум играл с ней, выдумывая самое худшее.

— Эй, — Маркус провел кончиками пальцев по внутренней стороне ее бедра. — Останься со мной. Это очень важно. Не хочу, чтобы ты что-то пропустила. — Он склонился над ней, скривив губы. — Дыши. Ты должна помнить, что нужно дышать.

Она втянула воздух, замерев, глядя ему в лицо. Мощная челюсть и серые глаза с полуприкрытыми веками. Прекрасное тепло, которое она любила, исчезло, сменившись маской. Той же самой жесткой, угрожающей маской, которую он показывал всем остальным, но теперь он использовал ее на ней.

— Маркус, остановись, — она дернула шарфы, связывающие ее запястья и лодыжки. — Ты меня пугаешь.

— Хорошо, — пророкотал он, и это первый раз с тех пор, как он связал ее, когда она увидела что-то похожее на эмоции в его глазах. Пальцем провел вниз по ее голой ноге, заставляя ее судорожно подергиваться. Напоминая ей, что она связана и обнажена. Впрочем, она и не нуждалась в напоминании. — Тебе следовало бы испугаться.

Он обошел кровать и поставил стакан на столик. Засунув руки в карманы, он внимательно посмотрел на нее. Его тень падала на ее тело. — Моя сестра была напугана, когда головорезы твоего отца схватили ее на улице, бросили в грязную комнату и изнасиловали.

Казалось, что весь кислород исчез из комнаты. У Коры зазвенело в ушах, зрение затуманилось, она сузила глаза, глядя на суровое лицо Маркуса. — Что?

— Они связали ее… точно так же. Она была хорошей девочкой. Самой прекрасной душой на планете. Она всех любила. Никогда не выходила за рамки дозволенного. И он хладнокровно убил ее. Твой отец.

Кора мотала головой из стороны в сторону. — Нет. Нет, ты меня с кем-то перепутал. Мой отец погиб в автокатастрофе, а мама…

— Твоя мама спрятала тебя, когда тебе было четыре года, чтобы защитить от меня, — усмехнулся он. — Но потом, после всех лет, девушка, вылитая Деми Титан, возвращается в мой город, только вместо брюнетки у нее светлые волосы ее папы Титана.

У Коры отвисла челюсть. Нет, то, что он говорил, не могло быть правдой. Но выражение его глаз, холодная ярость — ненависть — он определенно думал, что это правда.

Кора лихорадочно обдумывала, что он ей рассказал. Возможно ли это?.. Неужели мама действительно пряталась все эти годы, чтобы защитить ее?..

Кора метнула взгляд на Маркуса, который так самодовольно сидел перед ней. Даже если то, что он говорил, правда, она не могла себе этого представить, но даже если это было… — Я ничего не сделала ни тебе, ни твоей сестре. Я впервые слышу об этом.

Маркус покачал головой и взял свой стакан, проглотив остатки напитка, затем со стуком поставил его на стол. — Я выгляжу так, как будто мне не все равно, твою мать?

Кора вздрогнула от его грубого ругательства. Он никогда не говорил с ней на таком языке.

— Моя сестра тоже ничего не сделала. Я живу по кодексу. — Он обхватил ладонью щеку Коры, и она отпрянула от его прикосновения. Он позволил ей. — Согласно моему кодексу, ты была бы неприкосновенной. Но твоя семья нарушила все святое в ту ночь, когда похитила Кьяру. И есть только один способ выровнять весы. И прежде чем убил твоего отца, я посмотрел ему в глаза и сказал, что его маленькая девочка будет следующей.

Кора почувствовала, как ее глаза расширились настолько, что она даже не осмелилась моргнуть. Ее отец не погиб в автомобильной катастрофе. Маркус убил… Маркус убил… и ее убьет.

— Ты убьешь меня? — прошептала она.

Маркус слегка скривил губы в улыбке, которую она любила всего полчаса назад. — Нет, ангел. Разве это будет весело? — Он провел кончиками пальцев по ее щеке. — Зачем мне убивать тебя, если я могу тебя удержать? — Она утонула в его пристальном взгляде.

— Нет, — пробормотал он. — Ты не получишь смертный приговор. Ты получишь пожизненное заключение. Смерть быстра. Но страдание… страдание может длиться вечно.

Она выдохнула. Кора тяжело дышала, когда ее тело напряглось, словно окаменело.

— Дыши, малышка. — Маркус положил большую руку ей на грудь. — Дыши.

Она судорожно вздохнула, глядя в его темно-серые глаза. В Маркусе было что-то такое, чему она хотела повиноваться.

— Я не хочу, чтобы ты причинил мне боль, — прошептала она.

— Я знаю, ангел. — На мгновение его лицо смягчилось, стало противоречивым. — Я тоже не хотел причинить тебе боль.

У Коры екнуло сердце от надежды. — Но почему?..

— Во вселенной существует порядок. Все имеет свое место. — Он устроился рядом с ней, читая лекцию, как профессор. — Все взвешено на весах, — он поднял обе руки ладонями вверх. — Все должно быть сбалансировано. Свет и тьма. День и ночь. Хорошее и плохое. — Он опустил руки. — Преступление и наказание.

Кора шевельнула губами, но не вырвалось ни звука. Она встретилась взглядом с Маркусом и растворилась в нем.

— Когда твой отец, — его голос дрожал под тяжестью гнева, — сделал то, что сделал, все пошло наперекосяк. Не на своем месте. Всегда есть расплата. Я очень долго ждал этого дня.

— Но я ничего не сделала.

Он отвел взгляд. — Ты не слышишь меня. Кто-то должен ответить за то, что он сделал. Я нашел свою сестру… — Он закрыл глаза, и сердце Коры екнуло. Потому что это все еще Маркус. И боль на его лице была такой реальной. — Ее глаза были открыты. Избитое, сломанное тело. Они такое творили с ней. То, что никогда не следовало делать. Ангелы плакали…

— Мне очень жаль, — прошептала она. Это вырвалось само собой. Не извинялась за себя, а потому что именно так говоришь, когда больно за кого-то, кого ты любишь.

«Он привязал тебя к кровати! Он ненавидит тебя!»

Но она… она провела последние два месяца, любя его. Это не исчезнет само по себе. Она не знала, как это сделать.

Маркус закрыл глаза. Он потер переносицу, его грудь быстро поднималась и опускалась. На его подбородке темнела щетина. Все в ней напряглось, чтобы подойти к нему, обнять его. Несмотря на всю свою власть и контроль, Маркус был мужчиной. Просто человеком. Она видела его и с лучший, и с худший стороны. Он ничего от нее не скрывал.

«Но ведь он это сделал, не так ли? Он скрывал свою натуру на виду у всех». И она стала наивной добычей, попавшей прямо в его ловушку.

«Мне очень жаль». Ее сожаление лежало между ними, маленькое и недостаточное по сравнению с огромным долгом.

Он опустил руку. И снова стал властелином подземного мира, выражение его лица казалось высеченным из камня. Снова все под контролем.

— Нет, красавица, не жаль. Но ты будешь жалеть.

Он вышел из комнаты. Кора поежилась на кровати. Все произошло так быстро, что у нее закружилась голова. Она закрыла глаза, пока мягкие шаги не вернули ее внимание к Маркусу.

Несмотря ни на что, ее пульс затрепетал при виде его огромной обнаженной груди, покрытой темными волосами.

— Что будет дальше? Что ты со мной сделаешь?

— Все, что захочу. — Он оскалился в акульей улыбке. — Ты не умрешь. Ты проживешь очень, очень долго. Рядом со мной, как моя жена. Навсегда.

Как он может быть таким холодным? Настолько безжалостным? Как она могла так глупо думать, что он любит ее? Теперь ее брачная ночь превратилась в кошмар. Вот тебе и счастливый конец.

Она не могла сдержать слез, которые потекли по ее щекам.

— Правильно, красавица. Поплачь для меня.

Именно тогда она увидела, что Маркус взял телефон — его телефон. Он включил камеру и направил в ее сторону. Красная ярость вспыхнула в ней.

— Нет.

— Да, — Маркус попятился, как будто делал идеальный снимок. — Нам нужно сделать несколько свадебных фотографий, чтобы отправить их твоей семье. Это самое меньшее, что мы можем сделать, учитывая, что твоя мама и твои дяди не смогли приехать на свадьбу.

Ее дяди? Она даже не знала, что у нее есть дяди.

— Хватит. — Ее мольбы звучали приглушенно, когда она отвернула лицо. — Пожалуйста, перестань.

— Посмотри на меня, — приказал он. — Кора, — его шаги приближались. — Так надо.

— Нет. — Думай, она должна думать. Это все еще был Маркус. Внутри этого человека, этого монстра, таилось сильное влечение к ней. Может быть, ей удастся найти намек на Маркуса, которому не все равно.

Рука сжала ее запястье, словно железные кандалы. Она сопротивлялась.

— Кора, я не буду повторять тебе дважды.

У нее все затрепетало внутри. Ей удалось высвободить свою руку. Он посмотрел на нее сверху вниз, и ее тело вспыхнуло под его пристальным взглядом.

— Ты больной, — выпалила она. Что угодно, лишь бы отрицать притяжение ее тела к нему.

— Я не буду фотографировать, если ты мне подчинишься.

Ее смех сотрясал все тело. — Как? Я же не могу убежать.

— Я брошу камеру, если ты подчинишься мне. И будешь вести себя как жена.

— Ты имеешь в виду, что должна любить тебя?

Он наклонил голову.

Из трещин в ее сердце сочился яд. — Я и вправду любила тебя, ты знаешь. Это не было ложью.

— Я знаю.

— Все, что ты мне говорил… было ли все притворством? Неужели это никогда не было настоящим?

Он не ответил.

— Отлично. Я сделаю это, — она вздернула подбородок. Притворяясь храброй. — Нет ничего такого, чего бы я не делала раньше.

Он выключал камеру, когда снова повернулся к ней, его обычно серые глаза потемнели. — Извини?

— О, неужели ты думал, что я девственница?

Он вернулся и положил руку ей на колено. Он сжал его, и ее дыхание сбилось, выдавая ее. — Я не думаю, что ты девственница, — сказал он ей. — Я знаю, что это так.

Она вздернула подбородок. — У меня были парни, — солгала она. — Очень много.

Он покачал головой. — Ты ужасная лгунья.

— Это правда.

Маркус навис над ней, его большое тело с головы до пят прижалось к ней. Запах его одеколона смешивался с хрустящим льняным ароматом белой рубашки. Кора лежала обнаженной, он — нет, но в его напряженных мускулах и бесконечной глубине глаз виднелась струящаяся по телу сила. Между ними потрескивало пламя. — Много парней, да? Мне придется заставить тебя забыть о них.

Как всегда, его прикосновение обожгло ее. Ее ноги дрожали, и она моргала, глядя на него, ища в его лице хоть какое-то подобие мужчины, который принял ее и заботился о ней.

А потом она вспомнила его безжалостную улыбку, когда он направил на нее камеру.

— Ненавижу тебя.

В его взгляде появилась ледяная усмешка, которая не коснулась его губ. Он фыркнул. — Разве так можно разговаривать с мужем, жена?

— Не называй меня так.

— Женой? Ты она и есть.

Она отрицательно мотнула головой, и его лицо потемнело. — Да. — Он положил руку на ее напряженную грудь, скользнув к шее. — Моя жена. В богатстве и бедности, — его взгляд блуждал по ней, глаза были серо-стального цвета, — в болезни и в здравии. Пока смерть не разлучит нас.

Она закрыла глаза от его насмешливой версии их клятв. Он собирался унизить ее, причинить боль, но ее телу было все равно. Она откликнулась на прикосновение Маркуса и возбудилась. Сердце ее бешено колотилось. Она задыхалась, как будто пробежала марафон.

Он потянулся к пряжке ремня. Раньше глаза Коры были широко раскрыты, но теперь они стали еще больше. Все ее тело вздрогнуло. Зачем она позволила ему связать себя? Глупая.

Но она верила, что он ее любит.

«Он никогда этого не говорил. Так почему же ты так решила?»

Потому что он сделал предложение! Какая еще у него могла быть причина? Очевидно, месть за преступления, совершенные более десяти лет назад, о которых она даже не подозревала.

— Ты сказал, что позаботишься обо мне, — ее голос прозвучал тихо и жалобно.

— Я забочусь. — Его глубокий голос сочился обещанием. — И буду.

— Пожалуйста, — выдохнула она, понимая, что умолять бесполезно, но все еще не в силах поверить, что в жестоком мужчине, сидящем сейчас перед ней, не осталось ничего от Маркуса, который так нежно обнимал и целовал ее. — Не прикасайся ко мне.

— Нет? — Он скривил губы. — Ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе?

— Нет. — Но он все равно слегка прикасался к ней, поглаживая ее грудь. Это было так приятно. Она не хотела, чтобы он останавливался. — Ты хочешь, чтобы я остановился? — спросил он, словно читая ее мысли.

— Я…

— Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе.

Она крепко сжала бедра. И всхлипнула. Он не переставал поглаживать ее пальцами.

— Признайся, — его голос стал глубже, овладевая ее чувствами. Комната исчезла.

— Я буду прикасаться к тебе, когда захочу, жена. И тебе это понравится.

— Но… ты ненавидишь меня, — ее голос дрогнул, и ей стало стыдно. И еще больше ей стало стыдно за то, что она откликнулась на его прикосновение. Но он казался таким родным. И даже сейчас его прикосновение успокаивало.

— Ненависть еще никому не мешала получать удовольствие.

Кора нахмурилась. Что это значит?

Темные волосы Маркуса касались ее живота. Он склонился над ее телом и, словно последних ужасных пятнадцати минут никогда не было, снова поцеловал ее в живот. Приятный и сладковатый запах его одеколона окутал ее.

Она обмякла, мышцы живота слегка подрагивали. Кора смотрела на его склоненную голову. Его рот был теплым на ее прохладной коже, а затем его руки оказались там, сжимая ее бедра, как она любила, так крепко. Ох, ох!

Она не смогла сдержать вырвавшийся из горла стон, и он остановился.

— Ты будешь бороться со мной, ангел?

Она должна бороться. Она должна выкрикнуть «да» и попытаться вырваться из оков, сделать все, что потребуется, чтобы освободиться.

Но он коснулся языком гладкой поверхности ее живота, и что-то внутри нее щелкнуло. Она не была готова к этому, и ее мышцы сжались от внезапного шокирующего прилива удовольствия. Золотистая вспышка пронеслась сквозь нее, заполняя пульсирующий клитор. Она почувствовала, как ее ноги увлажнились, а лицо вспыхнуло от смущения.

— Думаю, что нет, — усмехнулся Маркус. Он отстранился, и она поняла, что он восхищается влажностью, заполняющей пространство между ее ног. — Позор. Я бы с удовольствием поборолся.

Слезы тут же потекли по щекам Коры.

Он провел пальцами по ее бледной коже, вызвав румянец на груди. Затем провел по ее трепещущему животу, погружаясь во влагу. Кора ахнула и потянула на веревках запястья. Маркус прищурился, но продолжал ласкать ее. Она приподняла бедра, подергиваясь в такт его движению.

— Знаешь, ты можешь прекратить это в любой момент.

Что? Он что, серьезно?

Он запустил палец в ее девственную дырочку. Кора уперлась ногами в кровать, и ее пресс напрягся, когда она приподнялась под его рукой. Ее тело пульсировало вокруг его пальцев.

— Просто скажи мне. Скажи: «стоп».

Что за игру он затеял? Она может в любой момент остановить? Она могла…

— Стоп, — одними губами произнесла она, но не издала ни звука.

Его пальцы замерли, но ее бедра продолжали покачиваться. Кора стиснула зубы. Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Она хотела…

Маркус приподнял бровь. Она всхлипнула. Ее бедра изогнулись в приглашении.

— Бедная женушка. Так запуталась. Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? Хочешь, чтобы я крепче целовал?

К своему ужасу, Кора кивнула.

Маркус наклонил голову, чтобы попробовать ее на вкус. Ноги ее свело судорогой, тело выгнулось дугой ближе к его губам.

«Стоп, — мысленно закричала она. — Стоп». Но когда открыла рот, из него по-прежнему не вырвалось ни звука. Маркус прошелся губами по ее холмику, скользнул к бедрам, ткнулся носом в половые губки, прикусил их зубами. Кора молчала, только стонала.

Что происходит? Он предложил ей выход. Почему она им не воспользовалась? Он ненавидел ее. Он женился на ней только для того, чтобы отомстить. Но его ласки, его поцелуи не вызывали ненависти. Они казались знакомыми. Они чувствовались как Маркус. Мужчину, которого она… мужчину, которого она любила.

Этот человек не настоящий. И никогда им не был.

Но на секунду ей захотелось притвориться. Ей хотелось притвориться, что он никогда не говорил всех этих ужасных вещей. Она хотела притвориться, что это их первая брачная ночь, что так и должно было быть, а он целовал и боготворил ее, потому что обожал.

Поэтому, когда он поцеловал ее ниже, Кора позволила ему раздвинуть ее бедра.

Губами он коснулся ее самого интимного места. Она взвизгнула от потрясения, стыда и… удовольствия.

— Маркус, — пробормотала она, желая попросить его остановиться.

Но он начал посасывать ее лоно, и пальцем стал исследовать, дразня места, которых она сама никогда не касалась.

Она никогда даже не пользовалась тампонами, так что чувствовать кого-то… и не просто кого-то, чувствовать Маркуса, ох…

И то, что он делал своим ртом….

Кора судорожно вздыхала, втягивая и выдыхая воздух, мотая головой из стороны в сторону, потому что это единственная часть тела, которой она могла двигать. Она вцепилась в шелковые шарфы. Ей нужно было за что-то ухватиться, за что-то зацепиться, пока неистовые, ошеломляющие ощущения поднимались все выше и выше…

О боже, она не знала, что с этим делать… если это не… куда все идет…

— Оххххх! — Ее крик перешел в пронзительный вопль, когда наслаждение пронзило ее тело, так внезапно, словно ее ударило током. Она почувствовала это до кончиков пальцев ног. На долю секунды ее сердцебиение остановилось, и все стало идеально.

А потом все закончилось, и Маркус начал ползти вверх по ее телу.

Она моргнула, возвращаясь к настоящему времени, пытаясь взять себя в руки.

Маркус. Кто, в конце концов, был вовсе не ее любимым. Кто женился на ней только из мести.

Но займется ли он любовью с ней сейчас?

Он оседлал ее тело, и она могла видеть его… его половой член. Он вытащил его из штанов. На длинном члене выступали вены. Головка была темнее, чем остальная часть его тела, и пульсировала.

И он был большим. Огромным.

Неужели он попытается засунуть это в нее?

Несмотря на то, что между ними стояли ужасные вещи, учитывая то, что он заставил ее чувствовать, станет ли она возражать?

«Да», — сказал ее внутренний голос. С другой стороны ее сердце… Она понимала, как ужасно хотеть хоть какую-то часть этого страшного человека. И все же…

Но Маркус, похоже, не пытался вонзить его в нее.

Нет, он взял длинный, толстый член в руку и стал тереть его вверх и вниз. Безжалостно. Яростно.

Кора понимала, что ей следует отвести взгляд.

Но она никогда такого не видела. И видеть обнаженного Маркуса, в живую… она посмотрела на его напряженный живот, на его лицо и поняла, что он смотрит на нее сверху вниз.

Кора не смогла прочитать то, что увидела за долю секунды до того, как он опустил взгляд на ее грудь. Но не отвела взгляда. Она продолжала наблюдать за его лицом, пока он ублажал себя.

Он полностью отдавался этому занятию — это было ясно. По крайней мере, в этом случае он либо не утруждал себя сохранением маски, либо просто не мог. Кора увидела миллион вещей в уязвимом, страстном движении его лица… или, по крайней мере, ей так показалось

От этого удовольствие, которое едва утихло в ней, снова вспыхнуло. Ее бедра непроизвольно дернулись, ища трения. Но Маркус находился слишком далеко, почти оседлав ее грудь.

Он продолжал заниматься собой еще несколько мгновений, а затем откинул голову назад.

Кора резко опустила голову, когда теплая влага коснулась ее груди. Она с изумлением смотрела, как из головки его огромного члена вырываются струйки белесой спермы, а он дергает его еще безжалостнее, чем прежде.

Когда он наконец кончил, то посмотрел на нее сверху вниз, его грудь тяжело вздымалась. Он наклонился и растер свое семя по всей ее груди, сжимая соски.

Кора вздрогнула, возбужденная и потрясенная всем этим. Люди обычно занимаются этим в постели, или Маркус считает это своего рода наказанием? Все это было так приятно.

Маркус слез с кровати. — Тебе это понравилось? Тогда обязательно улыбнись в камеру.

— Что?..

Но Маркус уже делал снимки на свой телефон. Фотографии ее обнаженного тела, испачканного его… его…

Кровь отхлынула от ее лица. — Ты же сказал, что не будешь!

— Наивная маленькая Кора. В любви и на войне все средства хороши.

На самом деле мне это даже не нужно. — Он бросил телефон на прикроватный столик. С мрачной ухмылкой он указал на угол над потолком, где в темноте виднелась вторая камера, ее крошечный яркий глазок мигал огнем. — Видео передает гораздо больше впечатлений, чем фотографии, ты так не считаешь?

Кора прикусила губу, не желая уступать ему после того, как он так жестоко обошелся с ней. Он рассмеялся неприятным смехом. Это и в самом деле был не ее Маркус. Этого человека действительно никогда не существовало.

Если она нуждалась в еще каких-то доказательствах, то, что он оставил ее одну в комнате, связанную, с его семенем, сохнущим на ее груди, определенно сделало свое дело.