Она лучше, чем ты. Развод (СИ)

Глава 21

Виктория.

Прогоняю прошлое, но оно упрямо стоит у дверей, не собираясь уходить…

Я мать, в конце концов… Мать, любящая и заботящаяся о своей дочери все эти годы…

Разве сейчас я должна отказываться от материнских обязанностей в угоду кому-то?

Отвозим Вилли в мою квартиру и мчимся на другой конец города, чтобы поужинать…

Дамир пытается отвлечь меня разговорами, шутит… А у меня чернота в душе… Боль, усиливающаяся с каждой пройденной минутой…

— Позвонит Давид, не волнуйся. Ее отпустят. Вик, я бы не стал рекомендовать тебе его.

— Знаю и… Спасибо тебе, Дамир. У меня совсем настроение на нуле. Отвези меня домой, пожалуйста. Может, мне самой позвонить ему?

— Не надо. Идет допрос. Следак может и всю ночь работать. Ему нужны показания всех участников, понимаешь?

— Тане через месяц шестнадцать. Она призналась в преступлении. И следователь все слышал. Значит, ее могут посадить? Ты понимаешь, что я сейчас чувствую?

— Да. Ты не виновата ни в чем, Вик. Ты запретила ей встречаться с Никитой? Да. А она избрала другой способ поступить по-своему: приняла сторону отца. Вернее, хитрой любовницы, кому плевать на нее… Ей ведь, правда, плевать.

— Знаю.

— Давид убедит ее отказаться от тех слов. И с Никитой проведет работу.

— А зачем ему помогать Тане? Никита скорее выгородит себя, чем поможет глупой, влюбленной в него девчонке.

— Ты недооцениваешь умение Давида договариваться.

Дамир расплачивается по счету и отвозит меня домой…

Так и не дождавшись новостей, я проваливаюсь в сон. Вилли пристраивается возле моих ног и обнимает меня лапами… Впервые за эти дни мне хорошо спится, спокойно…

Ночью Давид не звонил мне…

Заглядываю к нему на страничку, замечая время последнего визита: 4.20 утра…

Выходит, они всю ночь совещались? Интересно, Сержик тоже был в отделении? А его швабра не смылась? Не предала любимого жениха и падчерицу?

Выгуливаю Вилли и мчусь в ресторан.

Погружаюсь в работу, стараясь не думать о плохом…

Обсуждаю с Лилией новые десерты, экспериментирую с добавками для крема и прослоек. В общем, делаю то, что получается у меня лучше всего.

Давид звонит после трех.

Нервно сглатываю и вылетаю из кухни в подсобку, чтобы ответить.

— Здравствуйте, Виктория. Новости плохие и хорошие.

— Говорите уже, Давид… Я не решилась звонить вам первой. Не хотела мешать…

— И правильно. Я убедил Татьяну отказаться от дурацких показаний. И ребят, что были с ней, заставил сказать, что она свидетель.

— Зачем им помогать вам? Вы же понимаете, что их слова…

— Они уже дали показания, их внесли в протокол. Пришлось пообещать ответную услугу.

— Так, Таня дома? — взволнованно спрашиваю я.

— Дома, но она… Вика, она призналась, что беременна. От этого мальчика, Никиты… Она в отчаянии. Понимает, что никому не нужна и… Ей на все плевать — свободу, будущее… Себя, ребенка...

— Господи! Я боялась этого, как огня. Что теперь делать? Нас с Сергеем лишат родительских прав?

— Нет, конечно. Никите добавят срок за совращение несовершеннолетней. Ему светит до четырех лет.

— Мне плевать на него, понимаете? На него и его мамашу! Что будет с Таней? Выходит, Сергей добился своего? Он ведь понимает… Да и я сама…

Говорить не получается… Я скулю в динамик как раненое животное. Так больно мне, пожалуй, никогда не было. Я не пропащая мать, чтобы бросить ее в трудную минуту…

— Виктория, успокойтесь. Решать вам, как законному представителю Татьяны. Если вы не хотите этого ребенка, то…

— Я поняла, Давид. Таня дома?

— Да.

Вылетаю из подсобки, сталкиваясь с Дамиром. Судя по его раскрасневшимся с мороза щекам, он только что приехал.

— Она беременна. Она в отчаянии. Ей на все плевать. Дамир, они добились своего…

— Вик, переодевайся. Ты что-то успела приготовить?

— Все успела. Торт и пирожные в холодильнике, за исключением…

— Поставим на стоп. Я скажу Лилии, что тебе уехать надо.

— Дамир, куда мы поедем?

— Забирать Таню. Или ты хочешь подождать, пока она что-то с собой сделает?

— Нет, не хочу. Не прощу себе этого…

Мне плевать, что скажет Сергей… И чем они с Лыковой занимаются в нашем доме тоже.

Я везде ощущаю пульсацию… Будто в воспаленный нерв превращаюсь…

Голова болит, ноги немеют...

Голоса нет, дыхания… В горле горечь собирается от невыплаканных слез…

Влетаю в дом, цепляясь взглядом за кошмарную картинку…

Таня лежит на диване в гостиной. Бездыханная.

В ее ослабевшей руке пустой блистер от таблеток. На полу — лужица и опрокинутый стакан…

— Дамир! — ору я, но и так все понимает без слов.

Мчится к ней, подхватывает на руки, бьет по щекам…

— Дура! Что же ты наделала? Зачем? Зачем все это? Идиотка малолетняя, просыпайся!

Она испуганно распахивает глаза и виновато смотрит на меня…

А мне плохо… В глазах темнеет, из горла хрипы вылетают вместо слов. Я не плачу и не вою… Я хриплю.

— Я уснула просто. Я… Я не пила их, я… Меня всю ночь допрашивали, я сначала хотела, но потом… Я передумала. Испугалась.

И плачет, плачет… Вырывается из рук Дамира, садится на краешек дивана и накрывает голову руками… Ревет как белуга.

— Собирай вещи, девочка. Немедленно. Ты переезжаешь жить к маме, — командует Дамир.

— Хорошо, — согласно кивает Таня.

Живая, господи… Она живая. Дамир обнимает меня и гладит по волосам. Целует в лицо, ищет взгляда…

— Тебе это зачем? — всхлипываю я. — Весь это кошмар? Зачем?

— Нужно, — коротко отвечает он.