Освещенные шрамами

Глава 2 ЗАКАТ… РАНГАР БАРЕНДУР… МНОГО ВИНА… БАЛКОН НОЧЬЮ… ПЛАЩИ ИЗ МЕДВЕЖЬЕЙ ШКУРЫ

Брин наблюдала, как во дворе Рангар Барендур поправляет свой плащ из медвежьей шкуры, прежде чем войти в замок.

Он был на голову ниже своих братьев, но отчасти это объяснялось его манерой держаться: ссутулившись, настороженно, с опущенной головой. Его темные волосы достигали плеч и выглядели такими же растрепанными, как у его тети, но не собранными, как у Валендена. Он потер руки и подышал на них, пытаясь согреться.

Стоящий рядом с ним Валенден порылся в плаще и достал оттуда флягу, отпив из нее что-то, что, как Брин догадалась… по неодобрительному хлопку Трея по плечу… не было водой.

Король Берсладена что-то сказал своим сыновьям, и Рангар повернулся к замку.

Брин сглотнула. Даже на расстоянии она могла увидеть четыре шрама на его лице. За десять лет, прошедших с тех пор, как он спас ей жизнь, она часто думала о нем: избегали ли его из-за шрамов? В конце концов, он не мог скрывать их так, как она. Думал ли он о ней?

Боялся ли он волков по сей день, как и она? Может быть, Рангар все еще верит в старое нелепое правило, что она принадлежит ему, потому что он спас ей жизнь? Бесчисленные ночи она не спала в постели, думая о том, что три брата Барендур придут ночью, чтобы выкрасть ее и увезти в свое далекое приморское королевство. Эта мысль приводила ее в ужас и восторг одновременно.

Но в ее сознании Рангар все еще оставался тем мальчиком, старше ее на несколько лет. Теперь он стал мужчиной. Она не была готова увидеть его таким взрослым. Если бы он только встал прямо и поднял подбородок, то выглядел бы таким же грозным, как и его братья.

Если бы не шрамы, он был бы потрясающе красив. Острая челюсть, широкий прямой нос и пухлые губы, которых не коснулись шрамы.

Брин резко отпрянула от окна, охваченная беспокойством. Неужели это случилось? Неужели они пришли забрать ее в соответствии со своим утверждением десятилетней давности, что спасенная жизнь — это чья-то душа? Прежде чем она осознала, что делает, Брин начала ходить по комнате, взволнованная.

После того случая, когда Рангар спас ей жизнь, а его отец пытался ее забрать, Брин считала, что ее семья запретила им появляться в Мире. Они никогда раньше не приезжали на Собрания Солнцестояния. По закону они входили в союз Эйри, но только формально.

Волнуясь, она снова подошла к окну и оглядела лужайку перед домом в поисках Рангара. Члены его семьи приближались к воротам замка. На мгновение Брин почувствовала уверенность, что их прогонят.

Может быть, даже пригрозят стрелами. Но, к ее удивлению, после нескольких слов, которые она не смогла разобрать, стражники у ворот замка распахнули перед ними двери.

Она смотрела на происходящее в полном шоке. «Барендуры в замке Мир!»

Неужели, их пригласили? Она не могла себе этого представить. И все же, почему никто не предупредил ее об их приезде?

Она прижалась спиной к стене башни, приказывая себе дышать. Звон колокола возвестил о начале зажжения свечей в честь Первой ночи. Лорды и леди, почему так поздно? Ошеломленная, она, спотыкаясь, спустилась по винтовой лестнице в замок, где ее нашла обезумевшая служанка и отвела к королевской портнихе.

— Ах! — воскликнула мадам Нелл. — Брин, где ты была? Твоя мама везде тебя искала! Мы должны тебя одеть. Поторопись, колокольчик для первой свечи уже прозвенел…

— Я слышала. Простите. — Приезд королевской семьи Барендур всё еще занимал все мысли Брин.

Мадам Нелл помогла ей облачиться в розовое платье с множеством пуговиц, а горничные заплели ее волосы в косу и уложили короной, после чего нанесли пудру на щеки и нос. Затем они повели ее в сторону бального зала.

Она чуть не упала, пока шла по коридору в своих танцевальных туфлях. Свет свечей и музыка праздника разносились по всему замку. Брин ввалилась в бальный зал, сердце бешено колотилось, как у птицы. Она почувствовала, что вспотела, несмотря на холод. Ее глаза метались по всей комнате, ища Рангара и его братьев…

— Ах, мышонок, вот ты где. Разве это не тот барон, с которым ты должна завести роман? — Марс появился рядом с ней, как всегда великолепный, в своей тунике с золотыми узорами, и указал на кого-то в толпе.

Уже через несколько лет Марс сядет на трон, когда отец отойдет от дел. Все детство Марса обучали политике и праву. Если он не занимался допоздна с наставниками, то вместе с отцом осматривал посевы и управлял армией Мира.

Но он все равно находил время дразнить свою младшую сестру, бегать за ней по замку и играть с ней и Элисандрой в прятки в потайных ходах.

Брин крепко схватила его за руку.

— Марс, — выдохнула она. — Медведи… я имею в виду, Барендуры здесь!

Его улыбка померкла. Он кивнул, теперь уже более серьезно.

— Знаю. Их приезд вызвал переполох. Мы их не ждали. За десять лет они ни разу не приняли приглашение на Собрание.

— Приглашение? Я думала, им запрещено здесь появляться!

Он объяснил:

— Хоть они и дикари, они — одна из королевских семей Эйри. Мы не можем им что-то запретить. У них был договор с отцом… но не волнуйся, мышонок. Это было так давно. Ты и тот Рангар были еще совсем юными… Отец все уладил. Уверен, что никто не помнит, что произошло.

Брин начала возражать ему. Она помнила. И готова была поспорить, что Рангар, лицо которого навсегда осталось изуродованным, тоже помнил. Ее взгляд метался по толпе в поисках одетых в меха воинов. Она выглядела одержимой, возможно, даже немного сумасшедшей, но так тому и быть. В них было что-то такое, что ее завораживало. Многие рассказывали, что Барендуры спали на соломе вместе со своими лошадьми и блохастыми собаками, что они кормили своих детей сырой олениной, чтобы закалить их внутренности, что они специально не научились говорить на Мирском.

Слишком высокомерные, чтобы учить другой язык, особенно когда их маг мог переводить с помощью своих загадочных магических знаков, которые одновременно пугали и интриговали Брин. Магия была запрещена в Мире. «Магия — это старый путь. Путь в прошлое». В Мире все было связано с наукой, и жители Мира редко говорили о том, что магия все еще существует во Внешних землях, в тех далеких королевствах на краю Эйри, где земля встречается с морем.

Но здесь была маг Марна. Настоящая ведьма. Практикующая настоящую магию для перевода языков. И никто ее не останавливал! Вздохнув, Брин наконец увидела среди толпы королевскую семью Барендуров. Старшие два брата стояли возле камина в бальном зале. Они тоже выросли из мальчиков в мужчин.

Трей, старший и будущий король Барендура, воплощал все, что ожидаешь увидеть в наследнике: тело воина, но лицо прирожденного лидера. Он держался так же, как Марс: прямая спина, уверенность в себе. Рядом с Треем Валенден с усмешкой поглядывал на пирожки мадам Делис, шатаясь, словно был уже пьян.

Но где ее принц? Она удивилась. Почему она считала Рангара своим принцем?

Марс толкнул ее в бок.

— Это твой барон, не так ли?

Лорды и леди, она совсем забыла о бароне Мармозе из Рума. В оцепенении Брин повернулась к человеку, который мог стать ее будущим мужем, и узнала его среди других по бордовому гербу на груди. У него была смуглая кожа, поразительные голубые глаза и вьющиеся волосы, поседевшие на висках.

Она взяла бокал с вином из его рук и осушила за несколько глотков. Их мать предупреждала ее держаться подальше от вина и не терять рассудок. Но она потянулась за другим бокалом.

Марс рассмеялся над выражением ее лица.

— Осторожно, — поддразнил он.

Она допила второй бокал, судорожно глотнув.

— Мне нужен воздух. — Спотыкаясь, Брин направилась к двери, ведущей во двор. Когда она была маленькой девочкой, то прокрадывалась и пряталась среди могил в саду памяти во внутреннем дворе, придумывая выдуманных друзей для игр.

Толкнув стеклянную дверь и выскочив наружу, она ухватилась за каменные перила балкона, выходившего в сад. Холодный воздух обжег ее щеки. Брин закрыла глаза и резко вдохнула.

Внезапно из тени раздался голос.

— Сегодня ночью прохладно.

Ее глаза распахнулись. «Я здесь не одна».

Голос был мужским и глубоким, слова произносились неумело на Мирском с акцентом, который она не могла определить. Пламя балконных ламп освещало лицо, на которое любая женщина, находящаяся внутри, взглянула бы с благодарностью… если бы не четыре ужасных шрама на нем. Шрамы, которые Рангар Барендур получил за непростительный грех — спас ей жизнь.