Отец подруги. Навсегда твоя

Глава 40

Разговор у нас с ним не клеится от слова совсем. Не то, чтобы я сильно пыталась, но как-то мы уж слишком открыто не понимаем друг друга. Рома пытается расспросить меня о том, как я жила, как устроилась. И ведет себя вполне дружелюбно. Но это не позволяет мне ни на секунду забыть о том, что он — тот самый человек, который подставил меня с наркотиками.

— А вот и главные виновники торжества, — нас находит Гордей, хлопает Рому по плечу и смотрит на него недовольно, а потом переводит взгляд на меня. Он теплее, но назвать его довольным едва ли можно. — Что у вас за скандал, ребята? Только и слышу, как все о нем говорят.

— Да нет никакого скандала, — убеждает Рома. — Так… недоразумение.

— Решите это недоразумение поскорее, а то гости странно косятся, — советует Гордей, после чего уходит, оставляя нас одних.

— Недоразумение? — спрашиваю у него, приподнимая бровь и осматриваясь в поисках Дамира. Он отошел с кем-то переговорить и находился в зоне моей видимости, но теперь я его не вижу.

— А что, Тая? Ты дала тот рисунок, а потом просто уехала.

— И ты решил его использовать?

— То, что выбрали мы, не очень подходило.

— Значит, можно воровать то, что тебе не принадлежит?

— А ты изменилась, — замечает вместо ответа. — Отрастила зубки. Мне нравится.

— Ты украл мой рисунок, — не собираюсь спускать все на тормозах. Хочу сказать еще и про наркотики, но почему-то молчу об этом.

— Я не воровал. Ты пропала. Спросить я не мог и решил, что… в общем, я буду честным, — хмыкает Рома. — Я думал, у тебя ничего не получится. Мало у кого получается отлично стартовать в этой сфере без покровительства, но, видимо, ты не так проста, как я думал.

— У меня не было покровителя, — зачем-то говорю Роме. — У меня были добрые люди, которые мне помогали.

— Ну да, — усмехается Рома. — Как Ульяна. Это же она тебе помогала, ко мне привела. Да и я… по доброте душевной, рисовала ты так себе. Красиво, конечно, но мне было проще кого-то нанять, кто уже шарит, чем возиться с тобой.

— И подставил меня ты тоже по доброте душевной?

— За взятый рисунок прости. Я уже объяснил свою позицию.

— А я не про рисунок.

Рома так натурально хмурится, будто действительно не понимает. И я даже собираюсь ему высказаться, но как раз в этот момент ко мне подходит Дамир. Приобнимает меня за талию, притягивает к себе и тянет Роме руку, чтобы поздороваться.

Я хочу его одернуть, едва себя сдерживаю. Не хочу, чтобы они здоровались, чтобы даже общались.

— Здравствуйте, Дамир Давидович. Проект, над которым мы работаем, скоро будет готов. Нам осталось совсем чуть-чуть.

Я напрягаюсь, когда слышу об этом, смотрю на Дамира снизу вверх, не понимая, он что, все еще работает с Ромой? Даже после всего?

Об этом я его и спрашиваю, едва Рома уходит.

— Да, Тая, мы все еще работаем. Во-первых, в нашем городе он единственный собрал команду отличных спецов, во-вторых… сейчас мне нужно быть к нему поближе, чтобы понять, действительно ли он замешан во всем.

— То есть, моих слов тебе недостаточно?

— Тая… — Дамир тяжело вздыхает. — Дело в том, что это только слова и ничего больше. Нет доказательств, не могу же я просто взять и разорвать с ним отношения.

Я, видимо, так смотрю на Дамира, что он сразу понимает — до меня искренне не доходит, почему же так нельзя сделать.

— Тая, в большом бизнесе нельзя портить отношения с людьми только из-за подозрений. Это делается не так, по-другому. И у меня пока что нет никаких доказательств, несмотря на то, что я активно их ищу.

— Значит, Рома хорошо их прячет, — не унимаюсь я.

— И зачем же ему что-то скрывать? Ладно сейчас, но все то время, что ты была за границей, он мог делать, что угодно, его никто не подозревал. И вел он себя так же сдержанно.

Я мотаю головой, потому что не хочу ничего слышать. Дамир пытается быть хорошим, а я хочу вцепиться в Рому и расцарапать ему лицо за все, что он сделал.

— Тая…

Дамир пытается удержать меня, берет за руку, но я ее освобождаю и прошу его дать мне немного времени. Чтобы прийти в себя, сначала выхожу на террасу, где вдыхаю прохладного воздуха и чувствую, как мысли слегка проясняются. Правда, Рому я по-прежнему ненавижу, потому что между нами не просто недоразумение, а самая настоящая подстава. Разве я могу просто спустить это на тормозах? Просто забыть и спокойно сосуществовать с ним, видеться. Да я даже пяти минут не могу провести рядом, так сильно он меня раздражает.

И тем не менее, я нахожу его взглядом даже через стекло двери. Смотрю, как он разговаривает с какой-то девушкой, а потом достает телефон, хмурится и как-то опасливо осматривается по сторонам. Понятия не имею, почему я не отворачиваюсь, почему продолжаю смотреть, а потом, в конечном счете вообще иду за ним. Вижу, что он направляется к туалетам и, как сталкер, иду следом.

— Простите, — меня кто-то сбивает.

Толкает в плечо, и я теряю Рому из виду, так что не вижу, куда он зашел, то ли действительно в туалет, то ли вышел, потому что здесь есть еще выход. Я иду туда, но никого там не нахожу. Сцепив зубы, понимаю, что потеряла Рому из виду, а идти за ним в мужской туалет не входит в мои планы. Так что вместо этого я иду в уборную. Захожу в кабинку, закрываюсь. И слышу разговор, который точно не должна была услышать.

— Лиза, это ничем хорошим не кончится, — голос ювелирши я распознаю без проблем, а Лиза это ее дочь. — Ты так и останешься любовницей. Они вместе с самого детства. Гордей никогда не разведется с Ленкой. Он скорее руку себе отрежет или ногу. Так ему удобнее будет, чем без Лены.

— Ему не придется разводиться. Скоро все и так решится.

— Откуда такая уверенность?

— Осталось подождать несколько месяцев и мы с ним будем вместе, — самодовольно сообщает Лиза. — Ему даже разводиться не надо. Тетя Лена неизлечимо больна.

Сердце пропускает удар, когда до меня, наконец, доходит, о чем они говорят.

— Так удачненько все сложилось. Он как раз собирался ей сообщить, а она ему о болезни. Ну он и смолчал. Подождем немножко. Так лучше, чем начинать сейчас процесс. Это же с ней всем делиться. Родственников у тети Лены немного, но может что-то перепасть маме и сестре. Деньги могут туда пойти, а так — все останется в семье. В нашей с Гордеем новой семье.

Я прикрываю глаза и роняю голову на ладони. Они говорят что-то про репутацию, про риски, но я уж ничего не слышу. Мне кажется, что все вокруг сошли с ума. Иначе как объяснить тот факт, что люди перестали быть открытыми и верными? Или же я это просто многого требую и мое мнение о том, что любовь должна быть одна и на всю жизнь, устарело?

Я прихожу в себя только тогда, когда слышу хлопок двери. От него я аж вздрагиваю и поспешно выхожу из кабинки, чтобы ненароком не услышать еще что-то. И стоит мне только выйти, как я замираю на месте, потому что из соседней кабинки выходит Лена — жена Гордея. И она, судя по ее виду, тоже все слышала.