Отец подруги. Навсегда твоя

Глава 51

В глазах снова начинает резать, а в затылке печь, я смотрю на Дамира, прикладываю к этому неимоверные усилия, потому что пытаюсь понять, а настоящий ли он? Вообще все это настоящее?

Может я так и не вышла из комы?

Или вообще попала на тот свет?

Только услышав его извинения, до меня доходит, что и весь наш прошлый диалог был странным, Дамир сказал про наркотики, но ни грамма не было сомнения, он разобрался с Ромой, предлагал его фирму… что вообще за? Слишком похоже на сон.

Дамир словно… словно… в голове проносится наш с ним разговор про часы, когда он тоже извинялся, когда был со мной по настоящему искренен, когда так не долго был со мной идеальным представителем мужского пола. Галантным, заботливым.

— Да-мир… — хриплю я, совсем недавно вернувшийся голос, снова не хочет меня слушаться.

А очень хочется спросить настоящий ли он.

— Не напрягайся, Тася. Я понимаю, что это непросто. Воспринять и принять мое поведение, но я многое переосмыслил. Особенно то, что не оставил тебе никакого выбора и свободы действий. Это все привычка контролировать каждую мелочь. Контролировать родных. У меня слишком мало близких людей в этой жизни, и ты одна из них. А Даня… Даня это мой подарок небес, с которым я не мог, да и не желал расставаться.

Что значит желал? Почему в прошедшем времени? Я хмурюсь, точнее пытаюсь это сделать, но понимаю, что даже такие простые мимические движения доставляют мне если не боль, то колоссальный дискомфорт. А еще сильную-сильную усталость.

— Я уже начал ремонт в вашей с Аксиньей квартире. Специалисты хорошие, за пару месяцев уложатся, а потом сами будете решать сдавать или переезжать туда.

— Что?

— А пока… ну, после больницы, разумеется. Тебе еще здесь прилично лежать, — Дамир хмурится и крепче сжимает мою ладонь, я понимаю как ему это не нравится, — я купил для вас с Даней квартиру этажом ниже, что недавно приобрел для Ульяны. — у меня начинает шуметь в ушах. Шуметь и бахать. Что он такое вообще говорит. — Я не могу отпустить ни тебя, ни Даню совершенно без какого-либо присмотра и контроля. Да я постараюсь никак не влиять на твою жизнь, никак ее не ограничивать. Но ты и меня пойми. Мне сложно отойти в сторону и дать тебе жить своей жизнью. Я этого не хочу. Не хочу отпускать тебя. Но понимаю, что тебе это нужно и…

Я просто закрываю глаза. Не в силах ни смотреть на Дамира, ни слушать. Он что… он отказывается от меня? Я ему больше не нужна? Из-за аварии? Но доктор же сказал, что я смогу ходить. А может… а вдруг я стала уродом? С покалеченным лицом и телом? Слезы снова стекают из уголков глаз. Дамир замолкает, прикасается пальцами к моему лицу.

— Тася, Тасенька, не плачь. Ну что ты? Все хорошо. Черт, прости, я не о том наверное говорю, — Да! Да! Тысячу раз не о том! — С Даней, Аксиньей, Виолеттой Михайловной все хорошо, они все дома, под присмотром. Я думаю завтра им уже можно будет посетить тебя. Даню пока брать к тебе не стоит, ему же не объяснишь, что тебя нельзя крепко обнимать, и ползать по тебе нельзя, — тепло улыбается Дамир, — да и ему лучше увидеть тебя, когда ты чуть окрепнешь, сможешь садиться и хорошо говорить. Я понимаю, что ты жутко по нему соскучилась.

Напротив… больно колит в груди от понимания, что я подумала обо всем. О том, что пролежала в коме десятилетия, о том, Дамир прожил жизнь без меня, о Роме, о том, что я могла стать уродом, но только не о сыне. Почему-то даже мысли не проскользнуло, что с ним может быть что-то не так. Да и… соскучилась? Я же видела его вот … перед встречей с Ромой.

— Ско-лько про-шло… — сиплю я, Дамир наклоняется ближе, почему мне становится хуже, чем было в начале нашего разговора, силы так быстро покидают меня, даже губами шевелить неимоверно сложно, — времени?

— С аварии? — я моргаю, как хорошо, что он понял меня, — неделя, Тась. Чуть меньше недели. Пять дней ты пробыла в коме.

Господи, как же там Даня без меня целых пять дней. Я и правда ужасная. Самая ужасная мать!

— Тася, успокойся, — Дамир гладит меня по лицу, нежно нежно. И ему совершенно точно не противно. Значит я не урод, — Даня в порядке. Он по тебе немного скучает, но рядом Ульяна, Аксинья, Виолетта Михайловна, я. Обошлось без стресса.

Я глубоко выдыхаю, но легче не становится, становится больно.

— Тебе снова надо поспать. И помолчать. Все будет хорошо. Он наклоняется и практически невесомо касается губами моего лба. Затем щеки и на ухо шепчет спи.

И я словно повинуясь ему, действительно засыпаю.

Следующее мое пробуждение не такое болезненное. На этот раз рядом никого нет. И медсестры тоже.

Интересно, а если я была без сознания целую неделю, то как так совпало, что в момент моего пробуждения Дамир оказался здесь. Рядом. Хоть и не в самой палате, но все же. Не окажись его сразу здесь, я бы чертовски запаниковала. Особенно после реакции медсестры.

Неужели он дежурил у моей палаты всю неделю? Я пытаюсь приподнять голову, но снова больно, и снова силы быстро заканчиваются, лучше и правда буду спать, ведь сон он же лечит. Следующее мое пробуждение происходит не само по себе, прежде чем открыть глаза, я слышу знакомые и родные голоса Аксиньи и Ульяны. На лицо сама собой набегает улыбка.