Отец подруги. Навсегда твоя

Глава 43

Оставшийся путь до дома проходит в тяжелом молчании.

Вот бывает же так, когда людям даже молчать комфортно рядом с друг другом и никакие слова и разговоры не нужны. Раньше именно так у нас и было с Дамиром. А после нашей встречи на Мадейре все иначе. Все не так.

Мы даже живем как соседи, что уж говорить о комфортном молчании рядом. Тем более сейчас, после этого дурацкого приема с этим Ромой, Мариной, Ульяной. О подслушанном разговоре в туалете и вспоминать не хочется, потому что он как ледяная глыба между мной и Дамиром. Еще одна глыба.

Даня к нашему приезду уже спит. Виолетта Михайловна его уложила и сидит на первом этаже читает книгу. Радионяня рядом с ней молчит.

— Вы чего сама не спите? — приветствую я ее, подхожу к ней со спинки кресла и обнимаю, упираясь подбородком в ее плечи.

— Ну как же, — она закрывает книгу и кладет свою ладонь поверх моих, которые я скрестила у нее на груди и легонько их похлопывает, — как же я пойду спать, если вы еще не пришли. Пост не сдала, — смеется.

— Ну, если бы Даня проснулся, вы бы услышали по радионяне, — вмешивается Дамир.

— Что ты, что ты Дамирушка. Я в своем возрасте могу спать только со снотворными. И сон такой крепкий выходит, что меня ни прибаутками этими вашими современными не разбудишь, ни чем-либо остальным. А если все же разбудишь, то я потом второй раз и не усну. Все нужно делать своевременно.

— Тогда считайте, что пост сдали, — смеется Дамир, — я пошел к сыну. Спокойной ночи.

— И тебе, и тебе, голубчик.

Я молчу, остаюсь стоять как и стояла.

Виолетта Михайловна живет у нас уже четыре дня. Сразу как ее посмотрели врачи, и не подтвердили диагноз, Дамир привез ее к нам. Она сразу же вызвалась помогать с Даней, но сегодня был первый раз, когда она осталась с ним одна из взрослых, да еще и вечером. До этого только под вашим присмотром, пока сын привыкал к ней.

— Он не капризничал?

— Нет, все прекрасно. Я читала ему сказки, понимает он их правда с трудом.

Я поджимаю губы. Это моя вина.

— Лаура, конечно же, читала ему сказки на португальском. Да, и я от нее не отставала.

— Ничего-ничего, научится.

— А чем Ксю занимается?

— Спит уже сестрица твоя. Ты чего тут со мной торчишь и вслед за мужем не идешь?

— Виолетта Михайловна, — ахаю я.

— А что? Не дело это себя так вести, словно вы посторонние. Моя мама знаешь как всегда говорила? Как бы вы не ругались, но спать надо всегда вместе жопа к жопе. Вот!

Она еще раз хлопает меня по ладоням и поднимается, тем самым заставляя и меня разогнуться и отстраниться.

— А с чего вы взяли, что мы в ссоре?

— Да чувствуется отчуждение между вами. Как неродные себя ведете. Словно не родители одного ребенка. Разве так можно? Муж и жена должны быть, как одна сатана. Иначе не будет счастья. Мы с Коленькой были неделимы. Да, бог не дал нам ребеночка, так сложилось но у вас есть такое благословение, и вы ведете себя как непонятно кто. Не цените.

Я через силу улыбаюсь, обнимаю ее, целую в щеку, желаю спокойной ночи и иду наверх. К Дамиру. Ноги еле волоку. Потому что не хочу я туда. Хочу поскорее сына увидеть, но в комнату Дамира, в которой мы все эти дни живем с Даней не хочу. Снова будет эта гнетущая тишина и непонимание.

А еще мне очень хотелось сказать Виолетте Михайловне, чтобы она все тоже самое сказала Дамиру. Мне то оно зачем? Это не я себя веду, как камень.

Ну, ладно, может и я тоже, но я просто не понимаю как с ним взаимодействовать. Иногда я ловлю себя на том, что мне хочется подойти к нему, обнять, поцеловать, провести пальцами по его щетине или напротив гладко выбритой щеке, неважно, важно лишь, что это его кожа. И сам Дамир.

Но ничего этого я не делаю. После того секса на его рабочем столе между нами больше не было близости. Да и разговоров тоже больше никаких не было. Дамир переселил нас с Даней к нему в комнату и словно на этом успокоился. Все стало, словно так, как должно и этого ему хватит. Как факт и ничего более.

Да он меня приобнимает, целует, но мне хочется чего-то большего. Признаний, наверное.

Наверное, глупо ждать сейчас каких-то ухаживаний с его стороны. Знаков внимания и романтики. Но вспоминая то, как он вел себя четыре года назад, мне хочется всего этого. Хочется, чтобы он меня… завоевывал?

Как же глупо это звучит. Особенно, если учесть, что я уже живу в его доме, сплю в его кровати и воспитываю его сына.

Правда, когда я захожу в спальню и вижу, как Дамир бережно обнимает Даню, и уже спит, мое сердце сжимается от тепла. Они так похожи, а сын его словно чувствует, он ворочается и придвигается к Дамиру еще ближе, на что тот прижимает его к себе еще крепче.

Я укрываю Дамира одеялом и иду в душ, но не успеваю я раздеться, как на экране телефона начинают появляться одни за другими сообщения от Ульяны.

“Надеюсь, ты не спишь еще”.

“Спустись вниз, надо поговорить”.

“Тая, срочно”.

“Я сейчас поднимусь к вам!”

“Надеюсь вы там не голые с папой”.

Я быстро печатаю ей ответ, что спускаюсь, хотя хочется очень зло пошутить. Что голой я в этой комнате скорее всего окажусь еще не скоро.

“Я выйду” — пишу наспех и спускаюсь.

Долго искать Ульяну не приходится. Она стоит внизу. Какая-то растрепанная, словно ехала сюда на мотоцикле, волосы в разные стороны, горящий взгляд, правда, я пока не могу понять причину ее лихорадочного состояния. Что за новости? Хорошие или плохие?

— Что случилось?

— Тая! — охает она. — Я влипла. Ты не представляешь, как сильно я влипла.