Паук раскинул сеть

Глава 12. Охота на охотника

Майя, часто моргая, смотрела на Брагоньера. Голову, руки и ноги фиксировали специальные зажимы, закреплённые на деревянном кресте. Всю ночь некромантка провела без сна. Стоило ей задремать, как помощник палача тыкал её палкой в бок.

— Ну, как? — соэр уселся на табурет напротив заключённой и одарил равнодушным взглядом. — Намерена говорить? Как видишь, никто не пришёл. И не придёт. Заговоришь сейчас, зачту чистосердечное и помощь следствию. Тебя просто утопят. Станешь упорствовать, начнём с малого. Лёгкие пытки, — Брагоньер неприятно усмехнулся, — тоже действенны.

В несвежей рубашке, немного помятый, усталый, соэр, тем не менее, держался господином мира. Он успел связаться с трийским Следственным управлением, переговорить с Сольманом и проверить оснащение пыточной комнаты. Соэр остался доволен и планировал за два дня сломать некромантку. Такая не выдержит боли, не станет терпеть до конца. То есть уже послезавтра начнутся поиски главного тёмного мага.

Майя нашла в себе силы улыбнуться и, облизнув губы, спросила:

— Чужая кровь заводит?

Как и тебя, — тем же вызывающим тоном ответил Брагоньер. — С удовольствием посмотрю, как сдохнешь.

— Неужели совсем не нравлюсь? — продолжала гнуть свою линию некромантка.

— Неужели мы это вчера не прояснили? Имя, фамилия?

Соэр извлёк из кармана блокнот, а расторопный следователь принёс чернильницу и стопку гербовой сероватой бумаги.

— Будете сами?.. — он вопросительно глянул на Брагоньера.

— Писать? — тот задумался, потом перевёл взгляд на напряжённую Майю, забывшую снова нацепить на лицо томное выражение. — Нет, пожалуй. Госпожа ведь всё нам расскажет?

Соэр встал и вплотную подошёл к некромантке. Та хотела плюнуть ему в лицо, но не успела: Брагоньер зашёл за спину. Он знал, это нервирует, поэтому сознательно встал там, где Майя не могла его видеть.

— Итак, как вас зовут?

Некромантка промолчала.

По знаку Брагоньера палач, насвистывая, начал готовить стол для пыток. Он неспешно протёр его, проверил ремни, наполнил водой ёмкости в держателе и тщательно осмотрел — не дырявая ли? — воронку.

— Верхом, низом? — палач сплюнул вязкую от жевательного табака слюну.

Соэр задумался и опустил большой палец вниз. Палач заметно повеселел и подмигнул Майе. Та скривилась и отвернулась. Оставалась слабая надежда, что Брагоньер запретит, но некромантка особо не верила в его доброту. Это тоже своего рода пытка.

— Ты же тёмная, вам подобное нравится, — прокомментировал её реакцию соэр.

Его действительно не волновало, развлечётся палач до пытки или нет. Тёмные не люди, ничего омерзительного в подобных вещах нет.

— Ублюдок! — не выдержав, взорвалась Майя. — Эльес вам всем шею свернёт!

— Итак, его зовут Эльес, — самодовольно улыбнулся Брагоньер. Рыбка попалась на крючок. — Фамилия? И как величать вас? Ответите, прикажу развязать.

Некромантка застонала, проклиная себя за длинный язык. Она ведь дала слово! Но всё, отныне Майя будет молчать.

— Ну же, смелее. Облегчите свою участь.

— Майя, — сквозь зубы процедила некромантка.

Брагоньер кивнул и вновь встал так, чтобы Майя его видела. Раз она начала говорить, то скажет всё.

— Фамилия, госпожа?

— Чтобы вы родных убили? Я не дура!

Соэр пожал плечами и подал знак отвязать узницу. Под конвоем её отвели в допросную, Брагоньер же задержался в пыточной, чтобы дать указания палачу.

Пока Майя мучилась в полумраке тюремных казематов, мэтр Карен размышлял, как выполнить указания заказчика. Он вновь связался с некромантом, говорил быстро и коротко, просто известил, что Майю поймали, и она начала давать показания.

— О вас пока не упоминала, но это дело ближайшего будущего. Уничтожьте её, пока не поздно. И инквизитора заодно. Он наверняка поедет на болота, там и подготовьте ловушку. Сразу убивать, наверное, не нужно, господин Брагоньер тоже кое-что знает. Да и занятно взглянуть ему в глаза, — усмехнулся заказчик.

Как и прежде, он не показывал лица, мэтр Карен видел лишь закутанную в плащ фигуру и краешек письменного стола. Кажется, пробили стенные часы.

— Ко мне скоро придут. Сами понимаете, служба. Вас жду в Калеоте максимум завтра. Остановитесь в «Белом льве» под именем Инглиса Зората. Необходимые документы передаст хозяин гостиницы, мой человек. Затем вас проведут ко мне. Придётся предпринять некоторые меры предосторожности, не сопротивляйтесь. Теперь о господине Брагоньере.

Собеседник выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда письмо.

— Магическая почта, — коротко пояснил он. — Сейчас взглянем, кого выделил Ректор. Господин Брагоньер просил троих, ему дали двоих. Первая категории, опыт средний… Имена, полагаю, неинтересны. Плюс двое судебных из Трии. Для вас не проблема. Если что-то изменится, сообщу. Но не должно. Исходя из привычек Брагоньера… — заказчик на минутку задумался. — Он педантичен, наделён повышенным чувством долга, благородством по отношению к женщинам, нетерпимостью к ошибкам. На этом и сыграйте.

— Можете выманить его в Калеот? — некромант чувствовал, собеседник тесно знаком с Брагоньером.

— Без проблем! — рассмеялся заказчик и убрал письмо обратно. — Сегодня же напишу, он примчится. Стоит поманить вкусным по делу Натэллы ли Сомераш, как бросит все дела. Кстати, как девчонка?

— Приятная во всех отношениях, — осклабился мэтр Карен и пояснил: — Тихая, покладистая. Её с собой брать или оставить?

— Оставить. Будет только сковывать руки. Думаю, скоро с ней всё решится. Либо вернётся к отцу, либо пополнит энергией накопитель.

Некромант попрощался с собеседником и некоторое время недвижно сидел, уставившись в одну точку. Затем поднялся, размял мышцы и глянул на свернувшуюся клубочком Натэллу. Она действительно не доставила хлопот. Ничего, поживёт немного в полной изоляции. Мэтр Карен оставит еды, запрёт, а дальше уж… Девочка хлипенькая, но решать Сорате. Герцог-то давно свой выбор сделал, вскоре получит труп по частям. На этот раз некромант отрежет пальцы нужной особы.

Хищная улыбка исказила лицо мэтра Карена. Некромант встрепенулся и встал.

Действительно, демона в тугой узел, почему он должен прыгать по указке какого-то человека? Как же наивен его заказчик! Ольер ли Брагоньер сделает своё дело и умрёт. Умрёт и девчонка, которая слишком много видела и слышала. Всякое случается, особенно со слабыми здоровьем. А после придёт черёд заказчика. Мэтр Карен получит плату и щедро отблагодарит. Может, тут некромант усмехнулся, его даже наградят. Как руку богов, покаравшую заговорщика. Обычно мэтр Карен свято чтил условия договора, но неизвестный, тёмный маг это чувствовал, опасен. По сути, некромант не знал о нём ничего, тогда как заказчик обладал всей полнотой сведений.

— Пора в Калеот, взглянуть, что там творится, — мэтр Карен потянулся, размяв спину. — Грядут новые времена!

Майя повисла на верёвках. Из разбитых губ сочилась кровь. Некромантка уже не обращала на неё внимания. Всё тело болело, казалось, не осталось ни дюйма, который бы не тянуло и не ломило.

Палач не побрезговал, выполнил обещание. Не перед пыткой, после, когда инквизитор ушёл. Живот и кишки Майи и так распирало от воды, а тут ещё это… Противно. Да, именно противно, потому как к остальному некромантка притерпелась.

И вот теперь дыба и кнут.

Однажды Майя даже потеряла сознание: палач не рассчитал. Но это ещё цветочки, впереди знаменитой «Кресло». Некромантка хорошо видела его и понимала, после такого не выживают. Равно как и после «Колыбели». Её особенно любили применять для женщин, знали, где самое чувствительное место.

Брагоньер меланхолично жевал и писал одновременно. Некромантка попалась упорная, ради неё пришлось пожертвовать ужином. Но ничего, перекусит всухомятку, а потом нормально поест в гостинице. Уже скоро, девочка почти сломалась.

— Упорствуешь, значит? — соэр поднял глаза на Майю. — Ради чего? Сомневаешься, что велю продолжать?

— Не сомневаюсь, — сплюнув кровь, прошамкала некромантка.

— Тогда зачем? Любовника защищаешь? Того самого, который тебя предал?

— Он никого не предавал, — упорно повторила Майя. Её спрашивали об этом не в первый раз.

— Безусловно, — не стал спорить Брагоньер, встал и подошёл вплотную к некромантке.

Он кончиком кнута дотронулся до подбородка Майи и неожиданно поинтересовался:

— Не принести ли зеркало, госпожа Майя?

— Зачем? — некромантка опешила и от вежливости, и от странного предложения.

Брагоньер не ответил и распорядился.

Все женщины дорожат своей внешностью, Майя до встречи с палачом была симпатичной девушкой, пусть полюбуется на себя нынешнюю и поймёт, что с ней станет в случае дальнейшей игры в молчанку. Порой вид разбитого носа убеждает красавиц лучше кнута.

Расчёт оправдался: Майя глухо застонала, увидев, во что превратилось её лицо и тело.

— Будет ещё хуже, — пообещал Брагоньер. — Груда мяса. Поэтому в последний раз спрашиваю, стоит ли любовник такой красоты? Безусловно, вы привыкли к крови и боли, но чужая не своя. И никакой выгоды не принесёт. Пока вы защищаете любовника, он развлекается с новой пассией. Дочь герцога Ланкийского красива, молода, невинна…

И снова — на больную мозоль.

Майя застонала и замотала головой.

— Или вы полагаете, будто господин Эльес собирается хранить вам верность? — добил соэр. — Допустим, вы выберитесь, но покалеченная вы ему уже не нужны. Зачем, если рядом красавица?

Некромантке вспомнилось личико Натэллы, жадные взгляды мэтра Карена, обращённые на «свежую кровь». Он наверняка уже, а о ней даже не вспомнил, послал за едой для проклятой пленницы и бросил.

Майя зарычала и замотала головой.

— Хорошо, я вас отпущу, — хлыст упёрся в горло некромантки. — Вы проживёте ровно сутки. Никто не поверит, будто вы ничего не рассказали, Эльес в первую очередь. Приятно умереть от руки любовника, умирайте, свою задачу я и так выполнил — сделал ещё на одного тёмного меньше.

Некромантка полагала, он пошутил, но нет, лебёдка опустила её на пол, а палач проворно избавил от пут. Майя со стоном рухнула на холодные каменные плиты. В голове вертелась мысль: «А ведь он прав, Эльес убьёт и будет обхаживать эту сучку. Я ему не нужна. Была бы нужна, не пошёл бы в бордель, посвящал бы в тайны».

Брагоньер видел её душевные метания, понимал, нужно совсем немного надавить, и девица заговорит. Он просто стоял и ждал, пока палач, бросая красноречивые взгляды с оценкой умственных способностей инквизитора, отпустившего ведьму, размыкает оковы.

Майя до последнего не верила, что её отпустят, но когда инквизитор позвал солдат и приказал «вышвырнуть её на дорогу возле трактира, где взяли», поняла, тот не шутил. Сил на колдовство не осталось, её резерв осушили до дна, да и рядом стоял судебный маг, бдительно следивший за каждым движением.

— Дальнейшая судьба вам известна, не так ли? — холодно осведомился Брагоньер.

— Да, — судорожно вздохнула Майя.

Она не сомневалась, мэтр Карен не оставит её в живых: отпускают только предателей.

— И как?

— Лучше сдохнуть!

— Хорошо, — согласился соэр и, наложив на Майю заклинание оцепенения, отдал очередной неожиданный приказ: — В «Кресло». На крики не обращать внимания.

Солдаты подхватили некромантку подмышки и потащили к ощетинившемуся шипами пыточному устройству. Брагоньер нарочито повернулся к нему спиной и сделал вид, будто уходит.

— Как, разве вам?.. — в недоумении пробормотала Майя.

Её не собираются допрашивать, её просто убьют?!

— Вы же твёрдо собрались молчать, зачем зря тратить время? — не оборачиваясь, пожал плечами соэр. — Всё, как вы просили: долгая мучительная смерть. Удачного перерождения, госпожа Майя.

Некромантка захрипела и, когда, защёлкивая ремни, с неё сняли заклинание, забилась в руках солдат. По щекам, разъедая ранки, потекли слёзы. И Майя сломалась, будто не прошло столько лет, и она снова стала четырнадцатилетней девчонкой. Оказалось, смерть — это страшно, ей так не хотелось умирать, особенно, зная, что мэтр Карен не отомстит, что Майя ему больше не нужна. Напрасно она призналась в своих чувствах, после учитель стал отдаляться, а потом и вовсе вычеркнул из жизни. Иначе где он, почему не спас, почему хотя бы не подослал айга?

Брагоньер сделал вид, будто поправляет шейный платок, на самом же деле выжидал. Он слышал всхлипы, крики и ждал сакраментального: «Я вам всё расскажу!»

— Господин соэр, я… я…

— Ты всё расскажешь, верно? — соэр развернулся на каблуках и демонстративно зевнул, демонстрируя безразличие.

— Не всё, но… Но я очень постараюсь быть полезна, — через силу выдавила Майя.

Она только что стала предательницей.

Брагоньер вернулся на прежнее место, взялся за перо и велел усадить Майю на пыточный стол: стульев для заключённых в помещении не предусматривалось. Та со стоном сгорбилась, а потом и вовсе легла на холодную поверхность.

— Принесите ей воды и оботрите.

Прикосновение чужих рук не вызвало никакой реакции. Пускай, лишь бы без боли. Зато воду Майя проглотила жадно, едва не подавившись. А, казалось бы, после вчерашнего её должно мутить от одного вида жидкости.

— Итак, как зовут вашего любовника?

— Он мой учитель, — поправила Майя. — Эльес. Для других — мэтр Карен.

— А настоящая фамилия?

— Я её не знаю, всеми демонами клянусь, не знаю! Родители знали. Это они меня ему отдали.

— Хорошо. Теперь что вы знаете о Натэлле ли Сомераш?

Имя оказалось не знакомо Майе, и Брагоньер описал её. Некромантка подтвердила, это та самая девушка, которую они похитили. Майя страховала, в парк ходил мэтр Карен. Но служанку они не убивали, девушка клялась, что девицу умыкнули тихо, перехватив у самых ворот. В связи с этим Брагоньер поставил знак вопроса в блокноте. Однако Майя всего не видела, а некромант мог не рассказать.

Показания узницы многое прояснили, оставалось выяснить, кто послал приглашение юной герцогине. С заказчиком Майя тоже не общалась, даже не слышала голоса, зато рассказала о графине, которую снабжала кровью младенцев.

— Обещаю учесть ваши показания при предъявлении приговора, — сложив листы в папку, пообещал Брагоньер. — Сейчас вас отведут в камеру и покормят. После придёт тюремный врач.

Майя обречённо кивнула. Внутри образовалась пустота, поглотившая все эмоции. Скорей бы уже утопили!

Брагоньер же мысленно торжествовал. Отныне у него есть имя, поисковое заклинание быстро наведёт на след. Да, попадутся не те Эльесы, но среди них отыщется нужный. А если добавить в поиск словесный портрет, дело пойдёт быстрее. Максимум неделя — и в «Кресле» окажется главный преступник. Плохо, что заказчик рискует уйти от наказания, но Брагоньер приложит все усилия, чтобы мэтр Карен заговорил.

С чистой совестью соэр отправился ужинать. В номере его поджидал сюрприз — знакомый конверт с королевской печатью. А в нём — приказ явиться в столицу для доклада.

Брагоньер задумался, стоит ли предупредить Эллину. Брать её с собой он, разумеется, не собирался, а вот поставить в известность — пожалуй. Гоэта станет волноваться, в поездке же нет ничего секретного.

Сразу же после ужина Брагоньер взялся за письмо. Сухо, без лишних слов сообщил, дело движется к развязке, а сам он вернётся через неделю — отчитается перед его величеством и навестит герцога Ланкийского. Тот уже начал принимать, хотя не до конца оправился от ранений. В самом конце, уже собравшись запечатать письмо, Брагоньер сделал приписку: «Эльес, называет себя мэтром Кареном. Явится, немедленно зови солдат». Тёмные мстительны, а соэр не скрывал отношений с гоэтой, нужно её обезопасить.

Брагоньер выехал в Калеот по утренней дымке, взяв с собой охрану и одного из боевых магов. Остальные волшебники отправились на болото: Майя рассказала, как пройти. Её тоже взяли с собой в качестве проводника. Лишённая силы, некромантка не могла колдовать. Для полной надёжности на неё наложили специальное заклинание, за считанные мгновения блокировавшее все нервные окончания. Безусловно, Майя могла завести в трясину, но другого проводника всё равно не найти, а некромантка сильно сдала, сломалась.

Лето, казалось, только входило в полную силу. Днём стояла нестерпимая жара, от которой спасались сидром в придорожных харчевнях. Сюртук перекочевал в седельную сумку, туда же, куда и шейный платок. Спутники Брагоньера пошли ещё дальше — расстегнули рубашки. Воспитание соэра подобного не позволяло, приходилось терпеть. Утешало, что дома можно взять другой одежды и позволить себе тончайший шёлк. Собираясь в Трию, Брагоньер меньше всего думал о погоде.

Двигались быстро, споро, и спустя четыре дня, в лучах заката въехали в столичные предместья. Бока лошадей шумно вздымались, а ведь маг немного поколдовал с пространством. К сожалению, он прихватил с собой слабый артефакт, не позволявший покрыть всё расстояние. Но Брагоньер и не рассчитывал на комфортную поездку.

Леди ли Брагоньер удивило скорое возвращение сына, но она и виду не подала. Всё в том же вдовьем платья, только по случаю жары шифоновом, мать встретила его на лестнице, подала руку для поцелуя и холодно, из вежливости, спросила, куда подевалась Эллина.

— Осталась в Трие.

— Насовсем?

Леди ли Брагоньер порадовалась бы, если б та особа бросила сына. В курортном городе много богатых мужчин, кого-нибудь да подцепила бы. Хотя с её внешностью… Несмотря на все ухищрения в виде одежды, причёсок и украшений, Эллина не стала для леди ли Брагоньер красавицей.

— Пока я не вернусь. Эту тему мы обсудим потом, наедине, а уж никак не за завтраком, — добавил соэр, пресекая разговор на неприятную тему. — Меня ждут во дворце. Эллина же… Не хочу вас обижать, но в данном вопросе мне интересно только моё мнение.

На лице леди ли Брагоньер не дрогнул ни один мускул, однако она надеялась, уступив доводам здравого смысла, сын признает её правоту. Соэр же мысленно сделал заметку: объяснить матери положение вещей. Судя по всему, она воспринимала Эллину как охотницу за чужими деньгами.

— Что нового в столице?

— Да всё то же, я писала тебе. Ах да, — вспомнила леди ли Брагоньер, — покушение на герцога Ланкийского. Впрочем, уверена, ты знаешь.

— Безусловно. Письма на моё имя были?

— Одно. Я переслала в Трию. Ничего важного, от твоей сестры.

Брагоньер решил отправиться во дворец поутру, к открытию ворот. Впервые за две недели он выспался и не потчевал организм тройными порциями кофе. Охрану соэр не взял, справедливо полагая, её во дворец не пропустят. У самого Брагоньера был пропуск — кольцо инквизитора. Оно открывало все двери, кроме покоев их величеств.

— Матушка, — за завтраком попросил соэр, — я несколько занят, поэтому хочу поручить вам. Закажите парадный гарнитур для Эллины. Его как раз изготовят к её дню рождения. И бальное платье к нему. Мерки у портнихи сохранились. Не скупитесь, я хочу и буду тратить деньги на эту женщину. Я хочу и буду появляться с ней в свете. Я хочу и буду проводить с ней время. Надеюсь, вы поняли, о чём я?

Отложив ложечку, которой разбивал яйцо, Брагоньер в упор уставился на мать. Той стало неуютно: показалось, будто сын её в чём-то обвиняет, считает одной из преступниц, которых он допрашивал.

— Был бы жив твой отец… — поджав губы, начала леди ли Брагоньер, но осеклась под очередным взглядом — взглядом, приказывавшим молчать.

— Вы, кажется, не поняли, матушка, — соэр промокнул губы и положил салфетку рядом с тарелкой. — Отец мёртв, титул баронета ношу я. И если я прикажу, — он повысил голос, — вы сделаете. Давайте же не доводить до этого.

— Чем она тебя околдовала? — маска холодности слетела с лица леди ли Брагоньер. Она тоже отодвинула в сторону тарелку с тостами и приготовилась отстаивать свою точку зрения. — Какая-то деревенщина не первой свежести! Ты мог найти бы любовницу красивее, моложе и знатнее. А ещё лучше подумал бы о женитьбе. Я устала от твоих отказов даже взглянуть на очередную девушку.

— Смиритесь с мыслью, что я отныне даже слушать не стану. И извольте проявлять почтение к госпоже Эллине Тэр. Оскорбляя её, вы оскорбляете меня.

— Прояви благоразумие! Это всего лишь гоэта.

— Мне повторить? — нахмурился Брагоньер. — Вы неприятно удивляете, матушка, прежде я считал вас умной женщиной. Не обманывайте моих ожиданий. На обратном пути мы остановимся в гостинице, раз моя спутница вас раздражает.

Настроение соэра испортилось, есть расхотелось. Он быстро съел пару тостов с джемом, запил их кофе и, не прощаясь, ушёл переодеваться. Леди ли Брагоньер в досаде кусала губы. Впервые другая женщина стала для сына важнее матери. Теперь же он требовал уважения к той, которая, по мнению леди ли Брагоньер, позорила соэра в свете. Все мужчины его круга заводили романы с актрисами, куртизанками, дочерьми торговцев, а ещё лучше с представительницами своего сословия, но никак не с девицей из самых низов, которая сама зарабатывала себе на жизнь.

Переодевшись в парадное, соэр верхами уехал во дворец. С матерью даже не попрощался, давая понять, та должна извиниться.

Как и прежде, Брагоньер без труда въехал на территорию дворца и, отказавшись от помощи, сам завёл лошадь в конюшню. Ему хотелось привести мысли в порядок, а для этого как ни что другое подходила рутинная мелкая работа. Например, расседлать коня.

После яркого солнца конюшня показалась тёмной, как утроба демона. Глаза не сразу привыкли к полумраку, Брагоньеру пришлось постоять немного на пороге.

— Эй, конюх! — нетерпеливо крикнул соэр. — Где тебя носит?

Он положил руку на седло и с раздражением огляделся. Ни конюха, ни его помощников. Уснули они, что ли? Брагоньер позвал ещё раз и, бросив коня у входа, отправился на поиски. Наверняка дрыхнут на сеновале.

Лёгкий шорох заставил обернуться, но соэр заметил лишь тень. Неизвестный накинул ему на голову мешок и попытался затянуть верёвку. Брагоньер ответил ударом в солнечное сплетение и наугад, ориентируясь на сдавленный крик, ударил ножом. Кажется, попал, потому что нападавший завыл. Сорвав с головы мешок, соэр развернулся и выхватил меч. Орудовать им в замкнутом помещении неудобно, но выхода нет.

Нападавших было двое. Один, припав на одно колено, пытался продышаться и остановить кровь. Второй вскинул арбалет.

Болт просвистел рядом с шеей и вонзился в стенку денника.

Брагоньер быстро огляделся, ища пути к отступлению, открыл рот, чтобы позвать стражу, — убийцы в королевском дворце! — но не смог, горло парализовало.

Из тени шагнула закутанная в плащ фигура. Мужчина или женщина, не разглядеть.

— Хватит, я сам. Он уже никуда не денется.

Мужчина.

На пальце блеснул перстень с раухтопазом. Некромант.

Брагоньер упрямо сжал губы. Он не собирался отступать. Заклинание оцепенения работает только на близком расстоянии, некромант легко его снимет, но соэр выиграет столь нужное время. Вряд ли тёмный маг столь же искушён в рукопашном бое.

— Не надо, не выйдет, — губы некроманта расплылись в гадкой ухмылке. — Не тратьте зря силы, господин Брагоньер.

Удушливый мешок вновь скрыл от глаз конюшню. Колдовство тёмного мага превратило меч и нож в бесполезные игрушки: Брагоньер не мог пошевелиться. Его обезоружили, подхватили подмышки и куда-то потащили. Потом ударили по голове. Свет померк, душа на время разлучилась с телом.

Брагоньер пришёл в себя на полу какой-то комнаты. Его подташнивало, голова кружилась, но разум работал чётко. Соэр уже понял, что угодил в ловушку, и теперь пытался понять, кто именно заманил его туда. Очевидно, тот, кто стоял рядом с ним. Лёжа на животе, с заломанными за спину руками, Брагоньер видел лишь сапоги, но точно знал, они принадлежали заказчику некроманта. Аристократ, который через час предстанет перед лицом его величества с лживым докладом. Осталось услышать лишь голос.

— Редкостное ощущение, не правда ли? Прежде вы никогда не подметали одеждой пол. И уж точно вас не душили пыльным мешком и не связывали, будто скот.

Брагоньер заскрежетал зубами.

Значит, он. Как ловко всех провёл! Ну да, конечно, подделать приглашение для него не проблема. Только как мог предать тот, которого Брагоньер привык уважать, кому верил.

— Мэтр Карен, верните ему голос, — распорядился заказчик. — И, пожалуй, развяжите. Может, господин соэр облегчит нам задачу и не станет упрямиться.

В поле зрения Брагоньера возник некромант. Он по-прежнему прятал лицо в складках капюшона. Склонившись над пленником, тёмный маг усмехнулся и провёл ладонью поперёк горла. По нему будто прокатилась волна жара. Брагоньер сглотнул и осознал: голос вернулся. Вслед за ним соэру подарили и чувствительность пальцев, избвив от пут.

Медленно, осторожно Брагоньер встал на колени и наткнулся на острие меча, собственного меча.

— Меры предосторожности, — извинился заказчик и сел. Оказалось, он тоже прятал лицо под маскарадной носатой маской. — Я вас знаю, знаю вашу принципиальность и не хочу соблазнять возможностью праведной кары. С вас станется попытаться меня убить.

— Хорошо придумано! — Брагоньер отстранил меч и устроился на полу, поджав под себя ноги. — Удобно контролировать того, кто сам обо всём говорит. Но вы допустили ряд ошибок. Полагаю, из-за них я и здесь. Рискованно, однако, организовать нападение в королевском дворце! На это способны всего два человека. Использовали тайные ходы?

— Безусловно, — подтвердил собеседник и потянулся к бутылке вина. — Полагаю, вам не помешает выпить. Извините, коньяка нет, но красное вино полезнее.

— Собираетесь пустить кровь? — усмехнулся соэр и вытер разбитую губу: один из наёмников не удержался и ударил в отместку за ожесточённое сопротивление. — За паркет не боитесь?

Заказчик рассмеялся и плеснул в бокал вина. Один из дежуривших за спиной Брагоньера слуг по знаку хозяина подал его соэру.

— Не бойтесь, яда нет, — успокоил владелец кабинета, — я надеюсь на ваш ум. Согласитесь, никому не хочется повторить судьбу графа Олсена. И вряд ли вы жаждете испытать те же мучения, что и юная подруга нашего некроманта.

Брагоньер отвёл руку с бокалом. Он не собирался пить в доме предателя.

— Ради чего? — склонив голову набок, мрачно спросил соэр. — Чего вам не хватало, в…

Удар по горлу не дал выдать заказчика. Некромант навострил уши, но Брагоньер урок усвоил и, откашлявшись, потирая шею, не закончил фразы.

— Чего мне не хватало, не ваше дело. Не моя вина, что вы оказались столь… доверчивы. А теперь расскажите, что знают судейские. Последние сведения у меня трёхдневной давности, наверняка успели что-то новое откопать.

Брагоньер покачал головой. Он собирался молчать.

Если этот человек предал короля, тогда от кого же ждать верности?

— Предлагаю узнать там же, где и прежде, — наконец вымолвил соэр. — У вас много возможностей, вот и воспользуйтесь. Я свою честь не запятнаю.

— Благородство и ещё раз благородство! — рассмеялся заказчик. — Оно вас и сгубило. Были бы не столь принципиальным, стали бы при мне министром внутренних дел. Я бы не беспокоился за свою спину.

— Вы хороший актёр, обманули всех, но я вам не верю. Вам нужен труп. И госпожа ли Сомераш тоже наверняка мертва. Вы не пожалеете никого. Только Сората всё видит, а добытый кровью трон долго не удержишь.

— А я попробую. В последний раз прошу, господин Брагоньер.

Соэр отвернулся, демонстрируя презрение к сидевшему перед ним человеком. Внутри бушевали обида и злоба. Для того, чтобы окончательно обрушить мир не хватало второго предательства, и Брагоньер уже начал подозревать, кто передавал заговорщику письма.

— Я хочу переговорить с вами наедине. Полагаю, при посторонних ни я, ни вы не будем откровенны.

Заказчик задумался и кивнул. Некромант неохотно скрылся за стенной панелью, слуги скрутили соэру руки и удалились.

— Вставайте и идёмте. Тут слишком много ушей.

Брагоньер покорно встал: без помощи рук это оказалось непросто — и последовал за хозяином дома к незаметной двери. Внутри закипала злоба. Он даже не хромал! Немудрено, что такой человек смог устроить похищение практически у всех на глазах.

Миновав тёмный короткий коридор, мужчины оказались во втором кабинете. Его владелец нажал на пару точек на панели и объяснил, отныне из комнаты не вырывается ни звука.

— Приятно иметь в друзьях самого Ректора, верно? — усталым движением заказчик снял маску и вытер лоб платком. — Он защиту и делал, по дружбе, так сказать. Жарко сегодня, не находите?

Брагоньер смотрел в лицо Арлану ли Сомерашу и пытался найти хотя бы тень беспокойства или раскаянья. Ничего! Само спокойствие.

— Покушения не было, верно?

— Отчего же? — возразил герцог и разрешил соэру сеть в одно из трёх кресел у камина с волчьими мордами. — Я его и заказал, написал инструкции. Мэтра Олиоха не проведёшь, вот и позволил себя продырявить.

— Телохранителей в расход? — Брагоньер не спрашивал, а утверждал.

— Частично. Согласитесь, подозрительно убить тех, кто тебя защищал в такую минуту? — министр устроился рядом с соэром, сложив руки на рукояти чужого меча. — Я их уволил, они спились, подрались… Один умер, другой свихнулся, наглотавшись дерьмового первача. Ещё вопросы?

— Только один. За сколько продали жизнь собственной дочери? Я понимаю, всех остальных, но собственную дочь!

— Натэлла жива и останется жива, — резко, впервые занервничав, ответил министр. — А теперь, раз уж вы решили молчать, — он выжидающе глянул на соэра — тот и бровью не повёл, — нам придётся попрощаться. Отставляю вас мэтру Карену и лучшим тордехешским костоломам. Как инквизитор, вы, несомненно, знаете их возможности. А мне пора наложить немного белил и с гримасой лёгкой боли принимать посетителей. После обеда и вовсе его величество обещался быть. Прощайте. Жаль расставаться при таких обстоятельствах, но каждый сам за себя, господин Брагоньер. Виноваты только вы. Сидели бы со своей девочкой, нежились в бассейнах, а не совали нос в дела местного Следственного управления, остались бы живы.