Эллина забеспокоилась, когда уже почти две недели не получала от Брагоньера известий. Он явно уже прибыл в столицу и, несомненно, уделил бы пять минут короткой записке, если уж послал весточку перед отъездом. Возможно, его задержали дела, но тогда он тем более бы предупредил. Волнение только усилилось, когда к Эллине зашёл местный начальник Следственного управления и поинтересовался, не менял ли Брагоньер планов. Гоэта тут же вцепилась в него, как клещ, и выяснила, что соэр на два дня отпустил охрану в Калеоте и с тех пор не подавал никаких известий. Городская стража заверяла, из столицы он не выезжал.
— Есть ведь ещё что-нибудь, да? — Эллина пристально смотрела на сухонького поджарого мужчину, тоже аристократа, который не побрезговал прийти к безродной гоэте, чтобы лично задать один единственный вопрос. — Он вообще пропал, верно?
Следователь старательно отводил глаза и молчал. Это лишь укрепило дурное предчувствие.
— Я не имею права знать? — догадалась гоэта.
— Отчего же, просто знать нечего.
— Тогда мне тоже нечем вам помочь, — жёстко ответила Эллина и засуетилась, не стесняясь постороннего, собирая вещи.
— Или вам необходимы профессиональные услуги? — осенило её.
— Поисковые заклинания не действуют, духи молчат, — огорошил следователь. — Я не хотел вас тревожить, инквизитор такой человек… Но раз уж всё так, думал, может, он вам что сказал. Это важно, госпожа Тэр, любое слово, любой намёк.
— Понимаю, — едва шевеля губами, пробормотала Эллина и рухнула в кресло.
Пара вздохов, и она пришла в себя, вспомнила о записке и отдала её гостю. Пока тот читал, гоэта приготовила всё для октограммы Мерхуса. Маловероятно, чтобы судебные маги ошиблись, но всякое возможно. На Брагоньера могли повесить экранирующий амулет, он сам мог запретить себя искать — мало ли, на слово верить нельзя. Она старалась не думать о плохом, убеждала себя, соэр опять сорвался за некромантом, просто забыл предупредить. Взял столичных магов, артефакт переноса, вот и переполошил всех.
— И больше ничего? — подозрительно переспросил следователь, возвращая письмо.
— Господин ли Брагоньер не посвящает меня в дела службы. А теперь, пожалуйста, сядьте и не отвлекайте меня, благородный сеньор. Если получится, мы узнаем, где сейчас господин инквизитор.
Как была, в зелёном летнем платье с короткими рукавами, в туфельках на среднем каблучке, Эллина расположилась на полу, подтянув под бок рабочую сумку. Неприлично, конечно, сверкать перед посторонними чулками, но тут не до красивости поз. Подумав, гоэта и вовсе сбросила туфли: мешают.
Дым и запах лаверики щекотали ноздри. Давно отработанный ритуал, делаешь его, не думая. И даже наблюдатель не мешает. Но, увы, в голове не раздалось никакой подсказки, тело никуда не повело.
Эллина запаниковала. Неужели мёртв? Октограмма всегда срабатывает. Помнится, благодаря ней гоэта узнала, где Малис, жив ли он. А связь с Брагоньером намного проще, зов усилился бы, нашёл отклик. Если человек тебя любит, обязательно отзовётся.
— Ничего? — догадался по её обескураженному виду следователь.
Гоэта кивнула. Но она не собиралась сдаваться. В дело пошёл Большой круг. Опасаясь за здоровье местного начальника Следственного управления, Эллина попросила его выйти, сама же разулась и переоделась. В рубашке и брюках стало удобнее, ничто не стесняло движений.
Пол номера украсили две замкнутые линии. Готовая выполнить любое желание озлобленных скитаниями духов, Эллина замерла в центре рисунка. Рука сжала накопитель, позволив расцвести на коже диковинным цветам.
Зов слетел с губ легко, звонко и громко.
Гостиница оказалась не пустынным местом: душ тут нашлось немало. Они с интересом посматривали на гоэту, но не спешили опробовать круги на прочность. Видимо, уже успели познакомиться с магами.
Сделав пару вздохов, Эллина придала себе грозный вид и потребовала ответить на пару вопросов. Ожидаемо духи подняли шум и высокомерно заявили, помогать не собираются. Начались традиционные расшаркивания с желаниями: по одному на каждый вопрос. Первое оказалось простым: давно почившая дама захотела взглянуть на современную моду. Но чтобы исполнить его, нужно было выйти из круга, тут-то и таилась опасность. Духи безобидны только с виду, как гоэта, Эллина это прекрасно знала.
— А второе желание? — она решила уточнить сразу, чтобы не рисковать дважды.
Банальное издевательство над магом. Ничего, гоэта постоит на одной ноге и покричит по-ослиному. Иногда казалось, что духи — дети. То покойника поцелуй, то на кинжалах станцуй, то спой. Развлекаются, как могут.
Эллина решила начать с исполнения второго желания. Духи попались требовательные, никак не желали угомониться. Наконец, они смилостивились, и гоэта с замиранием сердца спросила:
— Жив ли баронет Ольер ли Брагоньер?
— Пока да, магичка, — с гаденькой ухмылкой ответил один из духов.
Услышанное не обрадовало, но гоэта не подала виду, будто волнуется. Более того, она попыталась схитрить, задать второй вопрос без исполнения желаний. Но души заартачились и вовсе разлетелись, отказавшись беседовать с «такой лживой человечкой».
Убедившись, что осталась одна, Эллина стёрла линии и в растерянности уселась на полу. Брагоньер попал в переплёт, его скрывают, возможно, он без сознания или при смерти: духи намекали на нечто подобное. Нужно ехать в Калеот, выяснять, кто последним видел соэра. Но вряд ли власти до Эллины этого уже не сделали. Если уж пришли допрашивать её, то дело плохо.
Стук в дверь вернул гоэту к реальности. Пришлось встать и пустить маявшегося в коридоре следователя. Тот явно не пришёл в восторг от вынужденной прогулки от одной стены до другой и набросился на Эллину с вопросами. Теперь голос звучал раздражённо, гоэта понимала, только статус любовницы соэра сдерживает дворянина.
— Увы, ничем не могу помочь! — в который раз развела руками Эллина. — Вы наверняка проследили весь путь господина ли Брагоньера в Калеоте, поговорили с его матерью.
Следователь кивнул и, попрощавшись, ушёл. Не покидать Трию не просил, и гоэта поспешила этим воспользоваться. Сначала она собиралась ехать в столицу, потом порывалась написать в Сатию, заместителю соэра, а потом в памяти вдруг всплыло: Рейквисткие болота! Вот уж никогда не знаешь, каким боком повернётся судьба. Конечно, кто же ещё может помочь в таком деле, кроме мага. Малис, положим, не совсем маг, а некромант, но это даже лучше. Лишь бы он никуда не делся с этих болот! Безусловно, никто по голове не погладит, узнай, куда собралась любовница баронета, но сидеть и ждать в гостинице Эллина не могла. Она села и попыталась вспомнить, что именно Малис говорил о болотах. Тогда, спросонья, гоэта плохо слушала, а теперь корила себя. Хорошо, что хотя бы подарок некроманта носила в походной сумке. Брагоньеру врала, будто сама варила, иначе бы выбросил или отдал экспертам, а подставлять Малиса не хотелось. Он столько для неё сделал. К счастью, Эллине ни разу не пришлось опробовать заживитель в деле, но интуиция шептала, скоро гоэта изведёт весь. А на крови он или нет, неважно, лишь бы действовал.
Гоэта восстановила в памяти ночь на постоялом дворе, когда Малис зашёл попрощаться. Днём некромант провёл ритуал, хотел по старой памяти и к обоюдному удовольствию провести время, но Эллина не стала: не хотела предавать Брагоньера. Тогда Малис оставил бутылочку и сказал, как себя найти: нужно оставить на болотах камешек с собственной кровью. Но за помощь придётся заплатить, значит, нужно взять все подаренные любовником драгоценности. Никогда так Эллина ещё не радовалась, что взяла их в Трию, все эти жемчуга и бриллианты, наконец, принесут пользу, а не будут только услаждать взгляд.
Гоэта уехала тем же вечером. Номер за собой сохранила. Во-первых, там остались вещи: её и Брагоньера, во-вторых, соэр, выберись из передряги, вернулся бы сюда. Вот и пригодилась Звёздочка, которую настояла взять Эллина. Она доверяла своей лошадке больше, чем наёмным.
Темнота застала Эллину в пути. Она понимала, время дорого, и дала себе слово не спать, сколько сможет. Постукивали о бёдра кинжалы — защита от грабителей. Флисса, вопреки обыкновению, лежала не в сумке, а покачивалась на боку. Тяжело, неудобно, но места тут такие, тёмные не станут ждать, пока гоэта достанет оружие. Безусловно, лучше вообще с ними не встречаться. Эллина понимала, в таких случаях лучше договориться: её умений явно не хватит, чтобы противостоять магу, единственный способ борьбы — бегство.
Опасалась гоэта и того, что за ней установили слежку. Она понимала, её отъезд не останется незамеченным и вызовет закономерные вопросы, поэтому была предельно осторожна. Приведи Эллина «хвост», Малис не объявится. Гоэта петляла, ехала просёлками, избегая деревень, ночевала у фермеров. Исключение пришлось сделать у самых болот: вокруг просто не было иного жилья. По стечению обстоятельств, это оказался тот же кабачок «Белое пёрышко», где схватили Майю. Наверху имелась комнатка для проезжающих, которую хозяин сдавал внаём. Разговорившись за стаканчиком первача — Эллина нервничала и пыталась успокоиться, — гоэта узнала детали «охоты на ведьму». Хозяин с ужасом рассказывал об инквизиторах, магах, реках крови и прочих страстях. Эллина не знала, верить ему или нет. Сердце болезненно сжималось, а разум гадал, когда она успела полюбить Брагоньера, да так, что даже призналась в чувствах. Теперь наверняка соэр охладеет: мужчины — охотники, им не интересно доступное. Но гораздо больше её занимало, что с Брагоньером, жив ли он, ранен ли, сыт ли. Из рассказа хозяина выходило, в «Белом пёрышке» случилось светопреставление, однако соэр ничего об этом не писал. Впрочем, он всегда отделывался молчанием, когда речь заходила о работе.
Казалось бы, надо радоваться, что Брагоньера сопровождало много магов, а Эллина ещё больше нервничала. Если они не уберегли, противник силён, наверняка мстил за замученную подружку. А мстили тёмные жестоко, это Эллина знала по себе. Гланер вдоволь поизмывался над подругой за отказ переспать с собой. И ведь гоэта с ним дружила, не обсмеяла, не оттолкнула, просто ни разу не легла в постель. Страшно представить, как мстят за чужую смерть.
— А как тут у вас, спокойно? — Эллина вгрызлась зубами в жёсткое мясо.
Не хватало ещё, чтобы нечисть повылезала.
— Ну… — неопределённо повёл плечами хозяин и покосился на засов: на месте ли.
Значит, мьяги хозяйничают. Лишь бы ламии не вылезли. Мьяги мелкие, флиссой отгонишь и защитным кругом, а вот вторые разумнее и сильнее. Эллина, конечно, женщина, а ламии мужчин обольщают и съедают, но и ей не побрезгуют.
— А вас как сюда занесло? — хозяин скользнул взглядом по гоэте. Та на всякий случай нащупала кинжал. Только приставаний для полного счастья не хватало!
— По работе, — немногословно ответила Эллина и добавила, чтобы точно отбить охоту: — Я маг и жених у меня тоже.
Хозяин заметно приуныл, даже к первачу интерес потерял. Не иначе действительно на что-то рассчитывал.
Гоэта спокойно доела и отправилась спать.
Комната больше походила на чердак, но выбирать не приходилось. Защёлка там оказалась хлипенькая, и Эллина немного повозилась, прилаживая к ней простенькую ловушку-будилку из ведра. Надумай хозяин наведаться ночью, загремит и ноги поломает. Можно, конечно, повозиться и поставить охранные чары, но на усталую голову легко ошибиться, а силы ещё понадобятся, хватит с мужчины житейской хитрости и кинжала.
Но хозяин ночью не пришёл. То ли испугался, то ли раздумал.
Эллина поднялась на рассвете, наскоро позавтракала тем, что припасла в дорогу, и направила Звёздочку к Рейквистским болотам. Сердце мячиком прыгало в груди, пальцы холодели при мысли, сколько тёмных вокруг. Гоэта пару раз порывалась натянуть поводья и повернуть обратно. Останавливала мысль о Брагоньере. Никто, кроме некроманта, ему не поможет. Даже если отбросить чувства, чёрная неблагодарность — бросить человека, который дважды спасал жизнь, переступая через принципы.
Вскоре лес перестал быть необитаемым: среди чахлых ёлочек и осинок замелькали блестящие любопытные глаза. Мьяги. Эллина нервничала. Она вытащила флиссу и приготовилась отбить нападение, но нечисть пока просто следила. Сколько же её здесь! Наверное, нужно пугнуть, а то запросто съедят лошадь, пока гоэта по болоту прыгает.
Сказано — сделано.
Мьяги завизжали и ринулись обратно во влажный лес. Деревья в нём походили на калек: все кособокие, чахлые, приземистые. Другие на болоте не растут.
Страшно и неуютно. За каждым деревом мерещился зверь или ламия. Гоэта постоянно оглядывалась, готовая в любой момент пустить лошадь в карьер.
Хорошая дорога тоже быстро кончилась. Оно и понятно, люди на Рейквистские болота не ездили, обходили стороной. Пришлось свернуть с просёлка и углубиться в лес, надеясь, что за ближайшие часы не съедят.
Под копытами Звёздочки хрустел валежник. Чавкал водой мох; частенько приходилось спешиваться и проверять дорогу, а то и расчистить путь.
Присутствие нечисти стало материальным. Мьяги собирались стайками и неотступно следовали за Эллиной. Она понимала, те выжидают момента, чтобы напасть, и мечтала скорее оказаться на болотах. Где там камни, гоэта пока не представляла, но надеялась разобраться на месте.
Избежать неприятной встречи всё же не удалось.
Звёздочка захрапела, когда перед ней выпрыгнуло из чахлого кустарника мохнатое рыжее существо с острой мордочкой и человеческими руками. Только когти на них были явно не человеческими, а медвежьими. Как и зубы, которые онорк с готовностью продемонстрировал. Он одинаково хорошо передвигался на двух и четырёх конечностях, но самое главное, онорки всегда охотились парой.
Эллина ругнулась и подняла лошадь на дыбы.
Как бы гоэте пригодились боевые заклинания, но, увы, для них нужен дар, а он в Эллине настолько слаб, что без Брагоньера только на пятую степень хватало. После, разумеется, только на бумаге прибавилось.
Онорк зарычал и полоснул когтями по шкуре Звёздочки. К счастью, не достал, только царапину оставил. Но Эллина не собиралась расслабляться. Попотчевав флиссой настойчивую нечисть, гоэта тут же развернулась, чтобы угостить сталью другую, и поскакала через бурелом. Кто знает, кто ещё водится в лесу? Некроманты — известные затейники, наверняка создали надёжных стражей. И это ещё утро, что же ночью будет?
Лошадь уступала оноркам в скорости, пришлось развязывать мешочек с особым порошком и щедро угостить нечисть. Та взвыла и начала усиленно тереть глаза. Перец и магия дают потрясающий эффект и дарят пару минут форы.
«Да где же камни!» — раздражённо думала Эллина, с надеждой вглядываясь в просветы между деревьев. Ветки хлестали по лицу, пару раз гоэта едва не вылетела из седла, не успев отвести «живую катапульту». На паутину, гнус и прочие прелести летнего мокрого леса не обращала внимания: сущие мелочи.
Вдогонку нёсся нарастающий вой онорков. Разозлённые твари опасны, только не намашешься флиссой посреди кустарника и низеньких ёлок.
Тут ещё и мьяги повылезали, плотоядно облизываясь на добычу.
Одна посреди леса. Бесплатный обед.
Звёздочка испуганно фыркала и прядала ушами. Эллина, как могла, успокаивала её, понимая, без лошади пропадёт. Чтобы немного обезопасить себя, гоэта сотворила иллюзию, благо на это её умений хватало. Двойник вышел нескладным, проживёт от силы пару минут, зато отвлечёт нечисть. В азарте погони та не сразу заметит, что жертва не пахнет. В этом отношении тех же волков не проведёшь, а онорки больше на зрение ориентируются. Мьяги — на тепло.
Взвизгнув от неожиданности, Эллина пырнула воздух. На руку опала густая тёмная капля крови. Значит, попала. Плохо, что начали нападать, одной с ними не справиться.
И тут надеждой забрезжил впереди просвет. Лес постепенно редел, кончалась вотчина онорков. Зато начиналось царство мьяг.
Взмыленная, вся в паутине и трухе Звёздочка едва не угодила прямиком в трясину, Эллина в последний момент успела осадить лошадь на границе странной каменистой долины. На вид она казалась мирной, но буквально в паре футов от гоэты торчала из земли чья-то рука. Кости пожелтели, истлели, сточенные дождями, можно и не заметить.
Эллина огляделась. Мьяг не видно, онорки отстали.
Впереди — будто рощица, островок зелени, вокруг торчат из земли валуны. Много мха и грибы какие-то растут. Чуть дальше сплошной стеной тянется лес, густой и неприветливый. Казалось бы, там твёрдая почва, но тем и опасна трясина Рейквистских болот. Никогда не знаешь, не провалится ли надёжный на вид камень, не затянет ли под корни дерева, в общую могилу. Тёмные видели мир иначе, легко избегали ловушек, а вот другим, даже магам, приходилось туго. Болото не щадило чужих.
Продышавшись и уверившись, есть её пока не собираются, видимо, сидят, довольные, уверенные, что никуда не денется: через топь не пройти, а через лес не пропустят, — Эллина задумалась о призыве. Малис говорил, нужен камень и кровь. Гранитных валунов тут навалом, только как до них добраться? Но выхода нет, нужно идти.
Гоэта спешилась и крепко стреножила лошадь, чтобы не могла сделать ни шагу, затем срубила ветку и, используя её как слегу, отправилась в короткое опасное путешествие. Ноги подрагивали, сердце ухало каждый раз, как только палка проваливалась в землю.
Наконец, Эллине удалось добраться до валуна. Она с облегчением плюхнулась на него и вытащила кинжал. Вроде бы, чистый. Гоэта огляделась, нет ли нечисти, и порезала руку. Из ранки брызнула кровь и обагрила камень. Эллина не знала, сколько капель нужно, поэтому стояла и терпела до дурноты. Затем спешно перевязала палец и уселась ждать, беспокойно посматривая на лошадь. Вроде, стоит, нечисть не съела. Только те же мьяги чувствуют кровь, мигом сбегутся. И ведь с места не сдвинешься, иначе впопыхах угодишь в трясину.
А вот и разведчики.
Эллина нервно перехватила флиссу, с тревогой наблюдая за тем, как болото постепенно оживает.
Звёздочка тревожно ржала. Наверное, считала хозяйку предательницей. Но ведь без пут лошадь точно погибнет. А с ними не сможет дать отпор мьягам. Нужно подобраться к ней, защитить. Может, Малис о знаке только утром узнает. При мысли о том, сколько придётся просидеть на опушке леса, гоэте стало не по себе. Она вновь нервно оглядела болото и взялась за слегу. Так и шла: в одной руке флисса, в другой срубленное тоненькое деревце — слега, без которой на болоте делать нечего. Не проверишь такой палкой кочку или глубину озерца, затянет трясина.
Мьяг становилось всё больше, и подбирались они всё ближе. Эллина боялась не успеть: парочка уже вплотную подобралась к Звёздочке.
— Малис, где тебя носит! — в сердцах крикнула гоэта.
И тихо добавила:
— Ты мне так нужен.
Разумеется, никто не ответил. Эллина и не надеялась. Прощупывая почву под ногами, она спешила к лошади. Мьяг пришлось отгонять громким криком. Странно, нечисть — и испугалась пары забористых ругательств. Чуть не сорвала голос, но это такая ерунда! Потом в ход пошли комья земли. Гоэта прицельно бросала их в мьяг и молилась Сорате: лишь бы успеть!
Почуяв слабину жертвы, что Эллина не маг, а так, обычный человек, нечисть ринулась в атаку. До Звёздочки оставалось футов шесть, и гоэта мысленно попрощалась с лошадью. Но разорвать животное в клочья мьяги не успели: с визгом отлетели, будто ударившись о невидимую стену. Потом их и вовсе подбросило и разорвало в клочья. Эллина судорожно сглотнула. Её чуть не вырвало от вида живого месива на земле, а для Малиса зрелище оказалось привычно, он и внимания не обратил. Ухмыляющийся некромант неспешно шагал по кочкам, будто по обычному полю.
— Какая встреча! Линка, да ещё с неприятностями!
Вид некроманта распугал оставшихся мьяг. Они с визгом поспешили укрыться в лесу. Боялись.
Малис сгрёб испуганную Эллину в объятия, приподнял и закинул на плечо. На попытку возразить цыкнул: «Мне виднее».
— А лошадь! — только и успела спросить гоэта до того, как некромант коснулся артефакта переноса.
Странное ощущение — нырять в безвременье и выныривать за десятки миль от первоначального места. Чуть закладывает уши, кружится голова и стучит кровь в висках.
— Лошадь, Линка, я сюда не потащил бы.
Малис сгрузил Эллину посредине леса, на краю какой-то полянки. Над головой мирно пели птицы, даже не скажешь, что вокруг гиблые болота. Под ногами мягкий ковёр травы, но чуть дальше, под корнями, куда не проникали солнечные лучи, начиналось царство мха. А на поляне цветут ромашки. Помнится, Эллина любила плести из них венки, когда, ещё совсем девчонкой, отправилась в качестве помощницы к некроманту. Малису, кстати. Тогда маги преодолели предубеждения и работали бок о бок с тёмными. Новоиспечённая гоэта тоже оказалась при деле: руководство Училища выбрало её. За душой ничего нет, пропадёт, не жалко.
— Малис, — озарённая догадкой, Эллина живо обернулась к некроманту, — мы у тебя дома?!
Некромант хмыкнул и неопределённо пожал плечами.
Гоэта же вертела головой по сторонам, подмечая всё новые знакомые приметы. Но ведь Малис жил не на болоте!
— Линка, я похож на идиота? — некромант обернулся и одарил-таки Эллину внимательным взглядом. Судя по выражению лица, увиденное ему понравилось. — Тот дом целая орда волшебников знала, наверняка уже спалила. Жалко, конечно, славный домик, алтарь хороший… Помнишь, алтарь, Линка? Он тебе тоже нравился.
Гоэта покраснела и предпочла заняться исследованием местной фауны. Потом, впрочем, не выдержала и напомнила, что нравилось ей совсем другое и вовсе не на холодном камне.
— Знаю, знаю, память у меня хорошая. Так что случилось? — тон Малиса утратил игривость. Он скрестил руки на груди. Взгляд Эллины против воли приковал перстень с раухтопазом. От него веяло могильным холодом и смертью. — Или случилось не с тобой? Вряд ли любовник не смог бы вытащить из передряги.
— Угадал, поэтому я не с пустыми руками, — гоэта расстегнула рубашку и показала на привязанный к животу мешочек с украшениями. — Тут золото, бриллианты, ещё какие-то драгоценные камни. Я не смотрела, просто сгребла, что есть.
Малис молчал. Палец поглаживал перстень. Эллина занервничала. Она надеялась, некромант начнёт задавать вопросы — словом, проявит заинтересованность, а он остался равнодушен. Неужели откажется?
— Мне очень нужно, — с мольбой добавила гоэта.
Некромант усмехнулся и покачал головой.
— Мои услуги дороги, но по старой дружбе… Ну, клянись жизнью своего разлюбезного, что не выдашь, не наведёшь и всякое такое.
Эллина терпеливо поклялась и с облегчением вздохнула, когда Малис зашагал вперёд, велев следовать за собой. Идти пришлось недолго, уже через четверть часа гоэта оказалась перед добротным домом, напоминавшим первое, основательное жилище некроманта. Малис объяснил, каждый уважающий себя тёмный строится на Рейквистских болотах — на всякий случай.
— Ключ под половиком, — некромант махнул рукой в сторону крыльца.
Эллина успела сделать полшага, когда Малис спохватился и крепко ухватил за плечо.
— Ты чего? — гоэта скривилась от боли.
— Забыл, что в магии ты ноль. Ладно, сам чары сниму, потом ловушки примерю. Ты пока на кухне пошуруй. Или, — он издал короткий смешок, — решила изображать заказчицу? Тогда разговор, конечно, иной, на крылечке постоишь.
Внутри оказалось темно и душно. Первым делом Эллина отворила окно, чтобы проветрить и осмотреться. Ставни поддались не с первого раза, а когда в комнату хлынул солнечный свет, гоэта поняла, почему Малис вдруг полюбил потёмки. Эллина долго не могла продышаться, всё стояла, судорожно вцепившись в подоконник, и смотрела на лес. Потом гоэта нашла в себе силы обернуться и торопливо накинула на стол скатерть. Сразу стало легче.
Ну да, дом некроманта, чего ещё ожидать.
Заглянув в соседнюю комнатку, Эллина поняла, там камерный алтарь. И, кажется, гоэте вновь придётся его мыть. В комнатке пахло кровью и жжёной костью. Эллина пошире распахнула дверь, чтобы запах выветрился. Зато спальня оказалась нормальной, без неприятных сюрпризов, равно как и небольшая гостиная с кушеткой — ложем на ближайшую ночь. Гоэта пощупала её: мягкая, набитая конским волосом. Замечательно, устроится с комфортом. В трактире пришлось спать чуть ли не на голых досках.
Эллина усилием воли заставила себя вернуться на кухню. «Это» всё ещё лежало на разделочном столе, поэтому пришлось готовить на обеденном. Стараясь не смотреть на скатерть, успевшую покрыться ржавыми пятнами, гоэта покопалась в шкафчиках и леднике и уже через пять минут развернула бурную деятельность.
— Забыл тебя предупредить… — Малис замер в дверях и рассмеялся. — Ну да, когда в любовниках инквизитор, перестаёшь бояться. Нервы у тебя стали крепче. Ладно, я сейчас унесу и всё вытру. За супчиком присмотрю. Иди в гостиную, заодно и поговорим. Ты ведь не обеды мне готовить пришла.
Эллина покорно положила нож и с облегчением скрылась за дверью. Какое самообладание бы она ни разыгрывала, внутри гоэту трясло.
Гостиная Малиса оказалась уютной, ничего общего с интерьерами временных жилищ. Видно, что хозяин жил тут долго и не боялся охотников. Даже волчья шкура на полу, как водится, у камина. На полках — книги, все в рваных или истёршихся переплётах, пара больших необработанных самоцветов. В углу — часы с совой. Эллина тут же вспомнила свои, но у Малиса явно дороже. Мебель хоть и не новая, добротная, мягкая. Эллина с удовольствием разлеглась на подушках, только сейчас ощутив, как устала. А ещё перенервничала.
— Выпить?.. — в дверях показался Малис.
Несмотря на доброжелательный тон, он выглядел напряжённым. И глаза не улыбались — холодные, безразличные. Эллина знала, иных у тёмных не бывает. Они странные существа, даже если кажутся нормальными.
— Я уже пила вчера, хватит. Ты голодный?
— Нет.
Некромант уселся напротив, буравя Эллину пристальным изучающим взглядом, будто решал, что с ней делать. Гоэта поневоле подобрала ноги и села: так она чувствовала себя более защищённой.
— Уйдёшь на своих двоих, не надо так на меня таращиться, — рассмеялся Малис и моргнул, развеяв былую суровость. Эллина с облегчением выдохнула. — Давай, рассказывай. Только, Лина, за спасибо помогать не стану. Поспать, поесть, проводить — да, остальное — на договорных отношениях.
— Сколько ты берёшь? — гоэта решила сразу прояснить ситуацию.
Некромант растянул губы в усмешке:
— Э, нет, сначала дело. Судя по всему, ситуация безвыходная, поэтому условия диктую я.
Эллина кивнула и бегло, опустив пару моментов, пересказала историю исчезновения Брагоньера. В заключении она молитвенно сложила руки на груди и, заглянув в глаза некроманту, попросила не отказывать. Малис молчал. Хмурясь, он смотрел мимо Эллины, потом и вовсе встал и вышел. Гоэта не знала, что и думать, вскочила и бросилась следом.
— Сиди, — взмахом руки остановил её Малис. — Я подумаю. О решении извещу. Если делать нечего, тарелки достань.
— Малис, это не игрушки, а человеческая жизнь! — Эллина ухватила его за руку, не позволяя уйти. — Может, его сейчас убивают!
— Какое мне дело? — раздражённо ответил некромант и легко высвободился. — Смерть инквизитора — праздник. Одним человеком больше, одним меньше. Надеюсь, хотя бы в дело пустят, а не просто прирежут. Помнится, мужчина крепкий, хороший зомби получится.
— Малис! — возмутилась Эллина. Ей хотелось затрясти некроманта за плечи, заставить извиниться за гадкие слова, но она вовремя остановилась. Оставалось только сжимать пальцы в кулаки и кусать губы. — Это… Я его люблю, понимаешь?!
— Нет, — равнодушно пожал плечами Малис и предупредил: — Закатишь истерику, верну к лошади. Мне душевное спокойствие дорого.
Эллина замолчала, переваривая его слова. Ну да, нашла, кому о любви говорить! Нет у тёмных такого чувства, хотя любила же Байда брата. Сестра Доновера не побоялась пойти против Гланера, чтобы отомстить за вероломное убийство. С другой стороны, тот же Гланер откровенно всех ненавидел.
— Малис, — решила проверить Эллина, — а тёмные умеют любить?
Некромант не ответил, сделав вид, что не слышит. Это вселило надежду.
Гоэта вслед за Малисом вернулась на кухню, и пока он возился у плиты, изучала полки буфета, разыскивая посуду.
— Видишь ли, Линка, — на стол легла чистая скатерть, — чувства, эмоции — это пустой звук. Этим ты никого не убедишь. Мне нет дела то того, сколько ты будешь о нём плакать. Прости, но это правда. И если убьют тебя, мстить не стану.
— Тогда зачем?.. — Эллина ничего не понимала.
Зачем помогать, зачем нарушать контракт, прятать в лесу, если ему плевать? Приволок бы связанную на алтарь и сделал зомби, как заказал Доновер. Но он этого не сделал, потом так мило болтал после оживления, опять же способ связи оставил…
— Ты ещё заплачь! — рассмеялся некромант и кинул на стол две ложки. — На пустом месте, Лина. Я не сказал, что позволю тебя убить, согласись, это ценно. Поэтому вытирай сопли, ставь, наконец, тарелки и говори правду. Половину ты утаила.
Эллина вздохнула, силясь понять, как трактовать слова Малиса. Она привыкла считать его другом, а теперь это странное признание… Есть совсем не хотелось, но гоэта поставила две тарелки и даже налила себе немного. Некромант же ел с аппетитом, расспрашивал о жизни, не обращая внимания на выразительные взгляды. Наконец, откинувшись на стену, Малис кивнул: рассказывай, мол. Однако Эллина сначала спросила о том, что ещё недавно лежало на разделочном столе.
— А, заказ, — отмахнулся Малис. — Я его в ледник убрал, не лезь. Кровь вытер, не вывернет. Давай, Линка, поведай, с какого перепугу некромант достал инквизитора в столице, и откуда ты сама так много знаешь. Алтарь нашла?
На этот раз гоэта ничего не утаила. Некромант тоже отнёсся к рассказу иначе: задавал вопросы, уточнял детали, а потом вынес вердикт:
— Труп твой Брагоньер. Поднять могу. Только тут от свежести зависит. Из остывшего только зомби получится, бесплатно, так и быть, подарю, потому как толку тебе с него. А вот из тёплого — такой, как ты. В курсе ведь, что умирала.
— Я тогда совсем?..
Эллина вспомнила события давнего прошлого: бегство, боль и страшный холод. Тогда Брагоньер впервые сбросил маску, пошёл на сделку с некромантом, лишь бы спасти любимую, так трогательно отогревал её.
Малис кивнул и попросил написать все фигурировавшие в истории имена. На вопрос зачем, ответил:
— Духов попытаем. Кто-нибудь да причастен к похищению, через него и найдём. Нет, — предупредил закономерное возражение некромант, место, где твоего разлюбезного держат, я и так определю, но раз там коллега, нужно всё просчитать. На девчонку-помощницу бы взглянуть… Устроить не можешь? Скажешь, я обычный маг. Или в застенках инквизиции на дар проверяют?
Эллина пожала плечами. Она понятия не имела, хотя догадывалась, просто так в камеру даже короля не пустят. Да и какой прок от сломленной Майи? Она, наверное, сейчас и не человек вовсе, после стольких пыток. Брагоньер, палач, маги и следователи вытрясли из головы всё полезное.
— Хорошо, — легко сдался Малис, — начнём с духов. Ты поможешь. Вещи его с собой взяла? Или хотя бы не мылась — нужно ж хоть что-то, чтобы поиск настроить.
Вещи Эллина взяла: рубашку и бельё, но они остались в седельной сумке там, за болотом. Малис не позволил забрать, когда уносил.
— Принесу, не вопрос. Теперь показывай драгоценности, посчитаем, сколько они стоят. Только, — некромант сделал паузу, — я могу не только деньгами взять.
— Сделаю, — не задумываясь, согласилась Эллина.
— Даже убьёшь? — не веря, поднял бровь Малис.
Гоэта кивнула. Куда деваться, выбора нет.
Некромант удовлетворённо крякнул и отодвинул тарелки. Их место тут же заняли глиняные кружки и тёмная посудина со спиртным. Малис сказал, это настойка, и, хихикнув, добавил: «На волчьей ягоде». Эллина решила: пошутил. Какой прок её травить, драгоценности некромант и так получит, а другой ценности гоэта не представляла. Настойка действительно оказалась неядовитой, полынной. Домашняя, она совсем другая, даже пьётся иначе. Эллина и не заметила, как осушил вторую кружку.
— Побрякушки, — напомнил некромант, и гоэта поспешила отдать ему мешочек.
Пару минут Малис пристально изучал камни, проверял, настоящие ли, а потом кивнул:
— Хороший задаток. Если просто вытащить, хватит, а вот за оживление, убийства и прочее придётся доплатить. Полагаю, сделает это господин соэр.
По губам некроманта скользнула язвительная усмешка. Он предвкушал унижение вечного противника. Малис с удовольствием бы посмотрел, как тот вновь станет унижаться, но на этот раз перед королём. Некромант собирался выхлопотать себе «белый допуск» — свободу от инквизиции.
— Да, вот ещё что, — Малис собирался прояснить последние условия сделки, — ты заказчица или помощница? И верность своему крепко хранишь?
— Для дела получишь, — пообещала Эллина, сообразив, на что он намекает.
Всё лучше, чем кто-то пострадает. Да и сдержать Малиса гоэта сумеет, вовремя почувствует энергетический крен, уберёт излишки. Говорить об этом Брагоньеру, разумеется, не следует: тот ревнив. Только отчего Малиса заинтересовали подробные детали? Раньше он справлялся сам, находил случайных женщин и… Дальше уж как повезёт, гоэта никогда не интересовалась подобными вещами, но дочка хозяина гостиницы под Трией точно осталась жива и, наверное, довольна, раз не пожаловалась.
— Малис, — Эллина подпёрла щеку рукой, — а почему я? Проституток нет?
— По носу инквизитора щёлкнуть хочется и тебя немножко порадовать. Жалко мне тебя, Линка, — вздохнул некромант и налил себе ещё настойки, — только поэтому и взялся. Так бы сдох Ольер ли Брагоньер и лучше, только порадуюсь. Но ты ж сама сунешься, а вот твоя жизнь меня волнует. Моя, вижу, взаимно.
— Малис, ты?.. — гоэту вдруг посетила безумная догадка. Может, у тёмных это именно так выглядит, а она по молодости не догадалась. — Словом, я тебе кто?
— Друг, Линка. А ещё девчонка, которая меня любила. Да-да, Лина, — Малис лукаво отсалютовал ей кружкой, — я всё прекрасно понимал. Так трогательно и мило. И о походе к ведьме знаю. Но тут уж твой выбор. Как показало время, удачный.
Эллина поперхнулась и испуганно взмолилась:
— Не говори ему, он не поймёт!
— Мстить мне тебе не за что, расслабься. Или решила, будто шантажировать стану? Мне ваша любовь не мешает, наоборот, порадуюсь, если мыкаться перестанешь.
Малис рассмеялся и погладил её по руке.
— Линка, дружба, она лучше. Поэтому забудь, я ничего не знаю. Пей спокойно, а потом поглядим, куда занесло Ольера ли Брагоньера.
— Учти, — некромант тут же стал серьёзным, — делаю только ради тебя. И если моей жизни будет угрожать опасность, прости, выберу себя. Предупреждаю сразу. Драгоценности заберу все, об услуге поговорю после с инквизитором. Ты же возьмёшь с него клятву, что сделает всё, что пожелаю. Кровью.
Эллина задумалась, нервно покусывая губы. Она понимала, чем может обернуться подобная клятва, и понятия не имела, чего потребует Малис. Прежде за некромантом не водилось подобной скрытности.
— Почему ты не хочешь сказать сразу? Ольер не станет клясться неизвестно в чём.
— Тогда ничем не могу помочь, — развёл руками Малис и вернул гоэте мешочек с драгоценностями. — За напоить, заночевать и проводить денег не возьму. Данное слово помнишь? Проболтаешься… Тут уж сама знаешь, само найдёт и накажет.
Эллина тяжко вздохнула и пообещала поговорить с Брагоньером. Идти больше не к кому, если не Малис, то никто.
— Да успокойся ты! — некромант похлопал её по руке и предложил принести вяленого окорока на закуску. — Самоубийство совершить не попрошу, только использую в своих целях. Приятно иметь в кровных должниках инквизитора. Жаль, он твой мужик, а то бы помог коллегам убить. И не надо смотреть с таким ужасом, Линка, инквизиторы убивают тёмных магов, тёмные маги убивают инквизиторов. Это закон жизни.
Гоэта сумрачно кивнула. Она понимала, поэтому и не укоряла некроманта за жестокость.
После совместного распития настойки Малис потащил Эллину на улицу. На вопрос зачем, туманно ответил: «К духам».
Эллина устроилась на крыльце, прислонившись спиной к ступеньке, а некромант лениво очистил ногой небольшой пятачок. Столь же неторопливо он воткнул в землю простую палку, провёл над ней рукой и отошёл, любуясь вспыхнувшим зелёным огоньком.
— Это привязка, — пояснил Малис. — Мне для собственных целей нужно. Не люблю ходить без неё.
Не успела гоэта спросить, куда, как некроманта окутало серым плотным облаком. Когда оно рассеялось, Малиса уже не было. Погас и странный огонёк.
Забеспокоившись, Эллина вскочила, но подойти близко не решилась. По опыту молодости она знала, магия тёмных опасна, даже если не видна.
Гоэта стояла и терпеливо ждала, пока Малис вернётся. Минуты тянулись издевательски медленно, в голову начали закрадываться мысли, что некромант обманул, занялся своими делами. Чтобы вызвать духов, тёмным не нужно чертить защитных кругов, даже уходить в тепловой мир: они неразрывно связаны с ним, всегда одной ногой по ту сторону привычной реальности.
Выпивка давала знать о себе. Несмотря на хорошую закуску, Эллину клонило в сон. Да сколько же градусов в той настойке!
Наконец возле палки вновь сгустился туман, выпустив Малиса с дорожной сумкой гоэты. Не удосужившись подойти, некромант кинул её Эллине. Та не поймала, и сумка, подпрыгнув, шлёпнулась с крыльца на землю.
— Лошадёнка твоя цела, я невидимость наложил и метку свою поставил. Кто сунется, мир праху.
— Ты ведь не только к Звёздочке ходил? — гоэта шагнула к нему.
Она догадывалась, маячки ради простого перемещения не ставят. Вот и артефакт на шее пульсировал белым светом, никак не мог остыть. Значит, использовался на большие расстояния.
— У меня и другие дела есть, — раздражённо отмахнулся Малис. — Заказчику кое-что отдал.
— Что? Какому заказчику? — уцепилась за его слова Эллина.
— Даже не думай, — помрачнел некромант и «смахнул» свет с артефакта. — Ты заодно с инквизитором. Надеюсь, в голову не придёт смотреть, чем занимаюсь? Очень не хочется наказывать.
Гоэта кивнула и напомнила о духах. Малис кивнул и сгустил из воздуха полупрозрачную сферу. Глядя в неё, как в зеркало, он начал водить руками, будто расталкивая перед грудью воду. Затем погасил сферу и прикрыл глаза, чтобы тут же послать по воздуху разряд молнии. Эллину оглушил писк. Принадлежал он несчастному духу, которого зацепило заклинание, а теперь затягивало налившееся бездной кольцо.
— Собственно, выбор небольшой, — с расстановкой произнёс Малис. По губам его гуляла лёгкая усмешка, но глаза оставались серьёзными. — Либо исполняешь мою волю, либо тебя больше нет.
— Что прикажите, господин? — подобострастно пропищал дух, отчаянно пытаясь выбраться из засасывавшей его воронки.
Эллина смотрела на некроманта со смесью ужаса и уважения. Её духи унижали, издевались, норовили убить, утащить с собой, магов уважали, хоть те и должны были доказать своё право задавать вопросы, а Малису чуть ли не лизали ноги.
Некромант обернулся к Эллине, и ей тоже стало не по себе. Пульсация кольца заставляла сердце пропускать удары. Гоэту будто парализовало, только душа трепетала внутри, порываясь уйти в тепловой мир.
— Страшно, Линка? — голос Малиса звучал ровно и холодно. — Конечно, страшно. Но ты просто не двигайся, и ничего не случится.
Духа между тем почти засосало в кольцо, отчего он, и без того бестелесный, стал совсем прозрачным.
— Где баронет Ольер ли Брагоньер?
— Не знаю!
Призрачный мужчина отчаянно вцепился нематериальными пальцами в оправу раухтопаза. Малис наблюдал за его попытками выбраться со снисходительной улыбкой. Эллина тоже знала, бесполезно. Кольцо некроманта выпивает жизнь.
— Так узнай. Сроку тебе до заката. Иначе, — Малис резким движением отбросил от себя духа, будто мячик, — уничтожу всех, кого встречу. Без разбору.
Дух кивнул и поспешил уйти обратно в свой мир.
Беспечно насвистывая, некромант выдернул палку и забросил её в лес. Затем глянул на притихшую Эллину и отправил её мыть посуду.
— Потом поможешь жертву найти. Поработаешь приманкой. Это уже затемно, чтобы следов не оставить.
Гоэта нервно сглотнула и осторожно поинтересовалась, зачем жертва.
— Демона вызывать, — пожал плечами Малис, будто речь шла о рутинном занятии. — Тебе же любовник нужен? А демону кровью платят.
— Я думала, ты сам…
— Шею подставлю? Угу, щас, Лина! Счёт выйдет непомерно дорогим.
— Тогда я освобожу его сама. Дождусь ответа духа и поеду.
Эллина понимала, некроманта не изменить, поэтому не пыталась. Любые ритуалы претили: они неизменно связаны с чужой смертью, а гоэта никому не желала зла. И уж точно не следовало спасать Брагоньера ценой участия в тёмном ритуале. Это пособничество, а соэр не сумеет скрыть такого: всем магам глаза не закроешь и рот не заткнёшь.
Малис от души расхохотался, потом окинул Эллину с ног до головы пристальным взглядом, будто в первый раз видел, и, не скрывая издёвки, поинтересовался:
— Давно магический дар прорезался? Или ты у нас принцесса с кучей подданных? Лина, я ведь отпущу, но мысли головой, а не принципами своего любовника. Хочешь получить пригодный для жизни материал, терпи и во всём меня слушайся. Не хочешь, скатертью дорога! Потом вызову твой дух, поболтаю.
— Почему ты так уверен, будто я?..
Некромант фыркнул и закатил глаза. Эллина неохотно согласилась, втайне надеясь оставить вызов демона на крайний случай.
— Кухня, — напомнил Малис. — После можешь делать, что хочешь. Только если гулять пойдёшь, предупреди. Тут топь и ловушки.