Перекрестки

ЧАСТЬ 7

– Ты какая-то притихшая, Даш. Перебор с программой сегодня? В магазин зря заходили? – Аня с любопытством смотрела на подругу.

Та подозрительно долго изучала свою тарелку с ужином. Женщины зашли в маленький ресторанчик недалеко от дома. Готовить сегодня совсем не хотелось. Прибытие мужчин ожидалось за полночь, поэтому к огромному удовольствию обеих девичник продолжался.

– Ань, а давай тоже напьемся сегодня?

– Опа! А почему тоже? Ты думаешь, наши мальчики злоупотребляют?

– Конечно! Но мне самой хочется. Вне зависимости, так сказать, от кондиции моего супруга. Веришь, мне все равно! – Даша с вызовом тряхнула головой, решительно накрутила на вилку пасту, которую так долго рассматривала, и энергично принялась жевать. – Надо поесть, чтобы сразу не развезло!

– Очень серьезный подход, – засмеялась Аня и попросила у официанта принести бутылку текилы.

Пока ждали заказ, подруга не сводила взгляд с Даши. Но опыт подсказывал, не напирать с расспросами.

Любая настоящая дружба, по убеждению Анны, зиждилась на уважении личных границ товарища. Никто еще так деликатно не обходился с ее интересами и желаниями, как ее друзья. У них легко и естественно получалось не учить, не лезть в душу без бахил. Но титул «Мисс тактичность» среди Аниних приятелей носила, конечно, Даша. Она чувствовала подругу, и все ее расспросы, шутки, фамильярности (без этого в настоящей дружбе тоже никак) приходились к месту.

Аня ценила за это Дашку особенно, и иногда жалела, что не умеет также. Слишком пылкая, слишком скорая на ответ, она не раз прикусывала язык, ляпнув что-то неподобающее.

– Все это из семьи, – говорила она психологу.

Аня почти год ходила на сессии, пытаясь научиться отстаивать свои границы. Их бесконечно штурмовала ее мать и другие родственники. Аня выросла в большой и шумной семье. И даже государственные границы, большие расстояния и цены на авиабилеты не могли остановить вторжения.

На первой встрече со специалистом крутой берлинский дизайнер вспомнила, что в детстве у них в квартире был совмещенный санузел. И запирать на шпингалет этот востребованный объект в их многодетной семье считалось моветоном. Моешься в душе – задерни поплотнее шторку и имей уважение, не выглядывай, пока кто-то суетится у туалета.

Собственно, в этом совмещенном санузле Аня и видела корень всех своих психологических проблем. О чем и рассказала психологу. Аня любила делать выводы и поделившись своим видением в самом начале встречи, ждала лишь подтверждения. И немного расстраивалась, когда все оказывалось совсем не так, или психолог обходилась слишком сухим, опять же по мнению Ани, комментарием.

– Сплошное разочарование, – говорила скорая на выводы Дашина подруга, но на сессии ходила с завидным упорством. Упорство в иерархии черт, формирующих Анин характер, стояло на почетном втором месте. Сразу за импульсивностью.

В бутылке оставалось чуть больше половины прозрачно-золотистой жидкости, а разговор за столиком двух молодых женщин все крутился вокруг общих тем.

– Даш, да что с тобой? – наконец не выдержала Аня, мысленно послав подальше психолога, грозившего ей пальцем со своего рабочего места.

– Заметно очень? – Даша посмотрела на подругу, и Аньке стало не по себе. В Дашиных уже пьяных глазах плескалось глубокое озеро темной печали. И она в нем тонула.

– Конечно, дорогая, – сказала Аня тихо, и словно медиатор, который спасает человека, решившего спрыгнуть с моста, аккуратно подобралась ближе к подруге, обняла ее за плечи.

– Не хочу больше жить, как я жила. Не хочу себе врать…Думала, что я счастлива. Понимаешь, оставалась счастливой по инерции. Вот было у меня все замечательно лет пять назад, и я еще пять лет, когда все рухнуло, делала вид, что все прекрасно. Знаешь, на массаже сегодня лежала и почему-то думала о том, как мне хорошо сейчас. Те сорок минут я была счастлива и вспомнила, как это по-настоящему. Так тошно теперь к вранью своему возвращаться и держать лицо. Так тошно, – Даша, выдав залпом целую речь, упала на плечо подруги и расплакалась.

Аня гладила ее и молчала.

– Вот не было печали, сделали бабе хорошо, – спустя время, сквозь слезы прогундосила Даша и улыбнулась.

– Тебе все хиханьки, – строго бросила Анька, но не удержалась и прыснула. – И доктор, скажи, доктор хорош. Он и не такое может, что-то мне подсказывает. Не был бы он моим клиентом, эх…

– Да, доктор залюбуешься. Я и залюбовалась, Ань, – Даша засмеялась как девчонка. – Мне хотелось на него смотреть и смотреть. Еще мой английский, далекий от совершенства. Сумка все время падала… Он наверняка подумал, что я какая-то ненормальная: так много смеялась, и ты привела меня на излечение.

– Вижу, доктор произвел впечатление. Может еще один сеанс назначим?

– Нам через четыре дня улетать. Так что на любование оставим последние два визита. Ох и глаза у него!

– Ничего себе, Даш…Слышишь, Даш? Когда ты про него говоришь, у тебя самой глаза горят!

– Да я просто любуюсь. Что в этом такого? Хотя и руки у него нежные и решительные какие-то одновременно. Мне захотелось, чтобы он меня обнял. Если бы я не была замужем, позвала его бы на чашечку кофе. Мда, крепкая у вас в Германии текила, смотри, как меня понесло, – улыбнулась Даша.

– Мне нравится сей эффект, – хохотнула Аня. – Сейчас со мной говорит настоящая Даша. А еще я думаю, любоваться красивыми глазами красивого мужчины совершенно нормально.

– А про желание обнять, что ты думаешь?

– Доктор Джабир вызывает его у многих женщин.

– У него, наверное, баб! Сомневаюсь, что он бы пошел со мной на кофе, – вдруг погрустнела Даша.

– Подруга, ты даже не пробовала его позвать! И видела бы ты себя, как я тебя вижу: не один не смог бы отказаться от твоего предложения! Ты же красавица!

– Ладно, Ань, считай, успокоила, – примирительно сказала Даша. – А где тут у вас танцуют? Пойдем!

– Сейчас организую такси. Ты меня сегодня удивляешь, ты мне сегодня особенно нравишься, Дашка, – Аня одной рукой толкала бутылку с початым напитком в пакет, второй активно подзывала официанта и вызывала машину в приложении.

Даша открыла непослушную сумочку, выбрала самую яркую помаду и накрасила губы.

Большой Берлин – за матовыми стеклами ресторана, две привлекательные женщины – за угловым столиком, их тайны – в укромных уголках сердец и откровенных беседах. Даша улыбнулась своему отражению в зеркале и представила себя главной героиней неспешного фильма, где на первый взгляд ничего не происходит, актеры только говорят и говорят, но после титров зритель долго сидит перед мигающем на паузе экраном, боясь спугнуть открывшуюся истину, аккуратно укладывая в себя новые знания.

*****

– Тсс.

И взрыв хохота. Женщины пытались без лишнего шума открыть дверь. Но получалось плохо. Когда они вломились в комнату, их встретили Даниэль и Андрей. Мужчины напустили полагающуюся случаю суровость, но когда они увидели растерянные лица своих женщин, оба покатились со смеха.

– Что вы ржете? Мы не хотели вас разбудить! – не без запинки выпалила Анька.

– Вы могли бы весь дом разбудить, пока искали ключ и пробовали попасть в замочную скважину, – ответил Андрей. – Гляжу, день удался.

– Да, – икнула Даша. – А вы как повеселились?

– Замечательно. Да, Даниэль? – кивнул Андрей лучезарному бразильцу.

– Так тьочню! – ответил тот. – Русский лучше!

– Почему армейская лексика, Андрюш? – засмеялась Аня – Или ты считаешь это необходимым минимумом для мужчины, который живет со мной?

– В точку! – ответил Андрей.

Аня шлепнула его по руке. И прошествовала в открытые объятия своего бразильца. Даниэль подхватил ее и утащил в спальню.

Андрей с Дашей смущенно наблюдали, как двое счастливых людей скрылись за белой дверью. Повисла неловкая пауза.

– Мне в душ надо. Так много я давно не танцевала. – Даша направилась в свою комнату, Андрей придержал перед ней дверь.

Когда Даша вернулась из ванной, муж не спал. Андрей отложил телефон и стал внимательно смотреть, как жена вытирает волосы.

– Ты такая красивая…

– Давно ты мне об этом не говорил, – улыбнулась Даша.

– Но я всегда так думал. Ты лучшая, Дашка!

– Мне нравится это слышать. Сегодня первый день в Берлине, когда мы не поссорились.

– Даш, не начинай, а?

– Просто констатация факта. Мы в последнее время постоянно грыземся.

– Потом же миримся! Подумаешь! Люди еще хуже живут!

– Почему-то я не хочу равняться на тех, кто живет плохо…Ладно, Андрюш, не сердись.

– Не думал даже, – Андрей снова взял свой телефон и обиженно уткнулся в него.

Даша вздохнула и проверила свои сообщения. Мамины сопровождались фотоотчетом: дети ели, играли, читали. Даша погладила родные мордашки через экран. Последнее сообщение было с неизвестного номера. На двух языках. Клиника мануальной терапии доктора Шерифа напоминала о приеме. Он был назначен на послезавтра.

– У него медовые глаза, – с этой мыслью Даша провалилась в сон.

***

Для Джабира следующий рабочий день тянулся невыносимо долго. Он был рассеян. После перерыва на ланч бывший военный хирург собрал всю силу воли, решаясь сломить яростное сопротивление мисс Штимт, попросил ее отменить назавтра всех пациентов, кроме госпожи Лебедевой.

– Правильно ли я вас поняла, доктор Шериф, отменить всех, а Дарию Лебедеву оставить? Если вы желаете отдохнуть, позвольте порекомендовать отменить всех пациентов. Без особых исключений, – чуть не задохнулась от возмущения администратор, вспомнив этих двух вздорных женщин.

– Ценю вашу заботу, мисс Штимт. Но вы все правильно поняли.

Его канарейка прилетит только через сутки. Джабиру они казались длиннее всех тех лет, что он ее ждал.

*****

– Доброе утро! Чай на столе, – Андрей выглядел бодрее жены, когда будил ее поцелуем.

– Как так? Ведь у нас с Аней вчера был день здоровья, а у вас променад по барам. Но ты «просто огурцом», а я – ну вот, – Даша усмехнулась и развела руками.

– Очень похоже, что по ходу вы с подругой поменяли концепцию, – хохотнул Андрей. – Поднимайся, экскурсовод наш уже на ногах.

– Чего-то никуда не хочется…

– Замечу, нас никто не спрашивает. Берлин и Аня – в ожидании.

Весь день Даша с интересом замечала, как ее раздражает Андрей, который будто назло ей вел себя безупречно. Муж не ворчал, не поучал. Они ни разу не сцепились из-за ерунды во время длинной экскурсии. Аня, кажется, решила показать им все столичные музеи, которые только были открыты в этот день. Во время обеда муж галантно ухаживал за женщинами, много и удачно шутил.

– Штукатурка, – вырвалось у Даши. Аня и Андрей, занятые беседой, удивленно на нее посмотрели.

– Говорю, штукатурка видно, что очень старая. Смотрите, какой цвет. Прошедших веков, – сочиняла на ходу Даша. Благо летнее кафе, где устроилась компания, находилось рядом с каким-то историческим зданием. Даша, сведя брови, взглядом эксперта по старинным стенам, принялась изучать строение.

Андрей и Аня с уважением следили за ее изысканиями.

– Но главное, что основание, сама кладка, крепкое. Можно штукатурить. Долго продержится, так и произошло с этим зданием, – закончила Даша тоном бывалого экскурсовода и рассмеялась.

– Аня, твой хлеб крадут, – подхватил Андрей. Опять вовремя.

– Не верю тебе, – пронеслось у Дарьи в голове. – Штукатурка. Это все штукатурка. Фундамента у нас давно нет. И я могу не участвовать в этих строительных работах.

И Даше вдруг стало хорошо от этой мысли. Она выдохнула и провела остаток своего четвертого дня в Берлине замечательно.