Перекрестки

ЧАСТЬ 15

В гараже Васильича, так члены команды называли своего инструктора, висел старенький телевизор. Он бесконечно показывал новости, но звук никогда не включали.

Даша вместе в напарницей готовила машину к заезду, когда на экране замелькали красная африканская почва, белые палатки, разбросанные на участке, вертолет санавиации, поднимающийся в небо.

– Сергей Васильевич, где пульт? – сама не зная, почему, Даша заметалась возле телевизора.

– Что случилось-то? – Инструктор вышел из соседней комнаты – Вон на полке, за коробкой с ключами.

Даша кинулась туда, куда показывал тренер. Спешно добавила звук. К счастью, он у этого «динозавра» все же был.

– Поражающее своей жестокостью нападение на лагерь международной благотворительной организации осудило мировое сообщество. В частности, сегодня представитель британского парламента назвал действия террористов циничными и бессмысленными. Добавим, что среди погибших во время атаки на платочный госпиталь числятся врачи и медперсонал из Великобритании, Германии, Чехии. Российских граждан, по заявлению нашего МИДа, среди представителей гуманитарной миссии не было, – отчеканил ведущий на фоне все тех же картинок.

По телевизору уже показывали сюжет про кошку Муську, которая ловит мышей на железнодорожном вокзале какого-то провинциального города. Даша, замерев с пультом в одной руке и отверткой – в другой, не могла отвести взгляд от экрана.

– Что случилось-то, Даша? – подошел к ней Васильич.

– Не знаю… – покачала головой она – Я, наверное, пойду сегодня домой. А, Сергей Васильич? Мне как-то нехорошо. Саша все приготовит. Да, Саш?

– Так-то я не собиралась здесь одна ковыряться… – откликнулась Дашина напарница, эффектная блондинка с васильковыми глазами.

Сергей Васильевич гордился своими красивыми подопечными. На соревнованиях по трофи-рейду, в которых две недели назад дебютировал его женский экипаж, мужчины сначала головы посворачивали. А когда девчонки показали достойный для первого раза результат, зауважали. Грязь, бездорожье, тяжелая машина и хрупкий пилот за рулем.

Сергей Васильевич с первых дней, как Даша пришла в их автоклуб, разглядел в ней талант к экстремальному вождению.

– Не придумывай! Прям сразу! – подсмеивалась над ним его жена, которая обожала автомобили, как и муж. И брак их уже третье десятилетие держался во многом на совместном увлечении.

– Она хладнокровная, сдержанная за рулем. Как мужик водит четко, но еще по-женски чувствует и машину, и ситуацию, – не смущался подколов жены Васильич. – Правда, она с первых занятий к этому Стасу приклеилась. Хорошо, хоть поняла, что он за тип. Долго мог бы он ее за нос водить, все ж она разведенка…

– Ты, смотрю, у нас специалист по разведенкам, – не сдержалась в очередной раз супруга. – Дашка – баба умная, и рано или поздно бы она все про Стаса поняла. Но ты же рад, что пораньше это случилось: к соревнованиям теперь успеете приготовиться.

– Чуть бы еще – и не успели, – улыбнулся Сергей Васильевич. – Да и жалко ее, не ровня Даше этот выпендрежник.

– Гляди-ка, она и без тебя разобралась! Неужели, без сопливых солнце светит?

– Вот как я такую язву терплю столько лет? Не скажешь мне, – покачал головой тренер и нежно обнял жену.

Таких как Сергей Васильевич принято называть «настоящими мужиками»: крутой специалист, суровый тренер для своих пилотов, одновременно с этим хороший семьянин, который уважал, ценил и берег женщин, оказавшихся рядом.

Тренер отпустил Дашу домой. Саша тоже ворчать не стала.

– Лица на тебе нет, – заметила вдогонку.

Даша накормила детей и принялась штудировать новости про теракт в госпитале. Необъяснимое чувство заставило ее позвонить Ане, навести своими предположениями переполох в берлинской квартире, взять номер клиники и услышать холодные нотки в голосе мисс Штимт:

– Уже пять месяцев доктор Шериф не ведет прием.

– А вы знаете, где Джабир сейчас?

– Я не уполномочена отвечать на такие вопросы, – отрезала администратор, нажав отбой.

И смущенное Дашино «конечно, понимаю» так и осталось висеть где-то в атмосфере между двумя спутниками, пульсируя беспокойной точкой.

Тогда впервые за месяцы Даша открыла полный нежных признаний чат.

«Джабир, здравствуй! Как ты? Я беспокоюсь и скучаю». Сообщение улетело, но сколько бы Даша не заглядывала в переписку до того, как забыться тяжелым сном, оно оставалось непрочитанным.

Утром ситуация не изменилась. Джабир в сети так и не появился. Последний раз, настаивал мессенджер, доктор заглядывал сюда в день теракта: Даша, перелопатив десятки сообщений СМИ, смотрела на мелкие цифры под фото и фамилией Джабира – дату и время его последнего появления в сети, которые оставались неизменными.

– Собирайтесь! – Даша зашла в детскую – Котятки, погостите у бабушки. Мне надо к тете Ане съездить на какое-то время.

– В смысле к тете Ане, опять в Берлин что ли? – подняла выразительно брови дочка Алиса. – Бабушка говорит, что в вашем с папой разводе прошлая поездка в Германию виновата. Зачем тебе опять Берлин?

– Бабуля преувеличивает и не учитывает года четыре последних в наших с папой отношениях, детка. Мы же это уже обсуждали.

– Все помню, мам! Но я волнуюсь… – поникла дочка.

– Знаю, Лисик. Но чего бы не происходило, я вас никогда не оставлю. С вами мы не расстанемся. Один важный для меня человек, кажется, сейчас в беде. Точно не уверена. Хочу найти его.

– Это мужчина? – Алиса вновь вскинула бровь.

– Да. Важный для меня мужчина… – Даша опустила глаза и без сил опустилась на кровать. Дочь села рядом.

– И чем он лучше папы? – эстафету «Выразительно нахмуренная бровь» подхватил сын.

– Нельзя сравнивать двух людей. Еще совсем недавно я не замечала, что по улицам ходят другие мужчины, видела только вашего папу. Он самый лучший отец для вас, много лет он был самым лучшим мужем мне. Но время прошло, мы оба поменялись и перестали быть пазликами, из которых можно сложить красивую картинку. Мы пробовали, но у нас больше не получается, – говорила Даша.

– Вы точно хорошо пробовали? Несколько раз? – спросил сын.

– Много-много раз, – развела руками Даша. – Но вы же помните главное? Пусть даже папа не живет со мной, он на всю жизнь…

– …останется нашим папой, – подхватили дети в два голоса.

– Мам, ну ты сто раз нам уже говорила! – Алиса сложила руки на груди. – Не парься, мам. Езжай. Мы с Димкой понимаем.

– Я ничего не понимаю… – буркнул сын.

– Ты маленький еще, – махнула рукой сестра в сторону брата. – У нас у половины класса родители в разводе. И нормально. Но ты не похожа на Ленкину маму вот. Ты такая классная стала, как вы с папой разошлись. Не обижайся только, до этого была люто скучная. А Ленкина мама на ее батю орет и алименты требует.

– Ваш папа никогда от вас не откажется. Во всем поддержит, – промямлила Даша.

– Знаем мы, – вновь не выдержала дочь.

Даша посмотрела на взрывную, прямолинейную Алису. И порадовалась: дочь не станет терпеть, не пойдет на поводу у чужого мнения.

– Какая ты у меня мудрая. Не нарадуюсь. – Улыбнулась Даша и открыла объятья, в них устремились две цельные личности юного возраста. – Очень вас люблю.

– И мы тебя. – прошептали куда-то в область плеч сын и дочь.

– Мама, я хочу с тобой! – не выдержал сын.

– В другой раз обязательно, родной… – Даша поцеловала его в макушку.

***

– Хорошо хоть на год дали визу, – Даша закрыла паспорт и убрала его в сумку. Такси везло их с Аней в сторону клиники.

– Нам точно сразу надо туда? Может чемоданы дома хотя бы оставим? – раз пятнадцать уточнила подруга у Даши.

– Анька, ты серьезно? Мне и так кажется, что я опоздала. Почему ему не отвечала? Так будто бы было лучше…Вот же дурь какая!

– Ты по-другому не могла. Ваша история с Джабиром как-то сразу не предполагала нормального сценария. Ты осталась бы с ним сразу, только при одном условии… – подбирала слова Аня.

– Каком это? Интересно. – Даша посмотрела на подругу.

– Если бы ты была отбитой напрочь бабой, а ты нормальная…Как бы авантюрная, если ты сейчас здесь, но в меру. И получается, все произошло, как надо.

– Ты права. Ты как всегда права. За что меня судьба только наградила такой мудрой женщиной. Как ваша подготовка к свадьбе? – улыбнулась Даша, прижимаясь к подруге.

– Боюсь, мы убьем друг друга, прежде, чем нас объявят мужем и женой, – захохотала Аня. – Свадьба – это хлопотно. А в моем Даниэле проснулся вдруг организаторский талант, он хочет все выбрать сам. Ты видела его рубахи с пальмами? Вот и все надо, что надо знать о вкусе моего жениха.

– Так устройте гавайскую свадьбу… – хохотнула Даша.

– Это, похоже, единственный выход, – Аня закатила глаза. – Он так еще обижается по-детски, когда я бракую что-то расцветки «вырви глаз». Ни одно сердце не выдержит…

Такси выехало на знакомую улицу, по которой несколько месяцев назад везло Дашу на вторую встречу с Джабиром.

«Всего несколько месяцев назад, а будто вечность прошла», – Даша смотрела, как за окном мелькают люди и здания.

В поездках время идет по-другому. В привычные 24 часа путешественники умещают новый насыщенный эмоциональный концентрат: самые жирные сливки, снятые с бегущих в даль молочных рек жизни.

– …может ничего и не было, мне только показалось. Знаешь, будто мы и не приезжали к тебе. Такое ощущение, – поделилась она с Аней.

– Интересное ощущение, – хмыкнула подруга. – Но вы были и навели шороху.

– Да уж …– протянула Даша.

Машина повернула в узкий переулок, до клиники оставалось несколько метров. Дашино сердце настойчиво тарабанило по грудной клетке: тесно, выпустите! Дарья сделала глубокий вдох и выдох. Аня взяла ее руку и тихонько сжала в своей.

***

Мисс Штимт устало повернула голову на звук открывающейся двери. В нее влетали две барышни, которых она определенно где-то видела.

– Ах эти! – глаза администратора сузились. Она узнала Аню и Дашу. Последнюю бы она опознала и через сто лет. Вот причина расшатанной стабильности, вот она бомба, взорвавшаяся под фундаментом уникальной клиники, которой мисс Штимт отдавала всю себя.

– После нее все началось, – случалось выговаривала администратор своему соседу. – Умом я не блещу, но уж дважды два сложить могу, поверь: после встречи с ней нашего доктора Шерифа как подменили. Нure!

Пока женщины приближались к стойке, администратор выбрала и натянула самую холодную маску отрешенности. Даже истуканы с острова Пасхи поежились, если бы мисс Штимт глянула в их впалые каменные глазницы своим леденящим взором.

– Добрый день! – поздоровалась Аня на немецком. – Нам очень нужен доктор Шериф, его телефон не отвечает, поэтому мы разыскиваем его здесь.

– Доктора Шерифа здесь нет, – процедила мисс Штимт. У этих легкомысленных женщин был личный номер ее дорогого начальника. Мисс Штимт на секунду показалось, что она умрет от возмущения прямо тут.

– Возможно, у вас есть номер его родных? – подала голос противная брюнетка, подлив масла в жаркий костер негодования, разгорающийся в душе администратора.

– Я не уполномочена давать такие данные, – отрезала мисс Штимт.

– Мы беспокоимся за доктора Шерифа, есть основания полагать, что он был в лагере, где произошел теракт… –начала объяснять Аня.

– Не думаю, что это возможно. Иначе бы нам дали знать! – молвил сквозь полусомкнутые губы истукан и уткнулся в расписание.

– Мы не уйдем отсюда, пока не получим телефон для связи, – Аня сложила руки на груди. Пришла ее очередь возмущаться «черствостью местного персонала».

– Погляди на нее! Вершит тут судьбы! – Обратилась подруга к Даше, которая мерила коридор клиники широкими шагами.

– Это ваш выбор, – хмыкнула мисс Штимт. – Я не уполномочена сообщать личные данные сотрудников клиники. Кстати, за личными данными доктора Шерифа вы будете вторыми в очереди.

Администратор кивнула в сторону холла. Женщины обернулись и только тогда увидели респектабельного мужчину: он подобно Дарье мерил пространство нервными шагами и разговаривал по телефону. Мужчина вопросительно уставился на Дашу и Аню, когда увидел их заинтересованность.

– Вы тоже ищите Джабира? – спросила Даша, приближаясь к нему. – Нам мисс Штимт сказала. Мы тоже его ищем.

– Добрый вечер, дамы! Позвольте представиться – Густав Шульц, друг Джабира. С кем имею честь?

– Это Анна, она работала с доктором, а я Даша и я…бывшая девушка Джабира, наверное…Так можно сказать…Он скорее обо мне не рассказывал, – замялась Дарья.

– Дорогая, ему ничего не нужно было о вас говорить. За него все рассказали его глаза. Вы его печальная история минувшей весны? – грустно улыбнулся Густав.

– Почему-то мне очень хочется, чтобы других подобных историй у доктора Шерифа этой весной не случилось. Но точно утверждать не возьмусь, – сказала Даша.

– Это точно вы. Теперь я уверен, – Густав взял Дашу за руку и легонько погладил ее, словно спешил успокоить. – У меня есть новости для вас. Через хороших знакомых мне удалось узнать, что Джабир был в составе той миссии, он пострадал. Пожалуйста, не волнуйтесь. С ним уже, насколько мне известно, все в порядке. Я пришел сюда, чтобы найти контакты его родных, но мисс Штимт не преступна, поэтому задействовал свои связи. Жду ответа. Только родные скажут нам, как он…Пожалуйста, не волнуйтесь. Говорят, он в порядке. Отделался парой царапин…

Пока Густав говорил, Дашины пальцы все сильнее впивались в его запястье. Шульц перехватил руку, аккуратно подвел женщину к дивану и усадил ее. Аня, ловившая каждое слово Густава, за считанные секунды сбегала к кулеру и принесла воды.

– Все в порядке с Джабиром, говорят…Дария, все в порядке, – повторял немец на английском с легким акцентом.

Даша глотнула воды, сделал глубокий вдох и медленный выдох, решительно поднялась с дивана, поправила на себе одежду. Густав и Аня уставились на нее, пораженные мгновенной сменой настроения.

– Нужно его найти. Немедленно. Больше я его не потеряю, Ань! – выпалила она на русском.

Густав вопросительно глянул на дизайнера.

– Говорит, что нужно найти доктора Шерифа срочно, – Аня взяла на себе роль переводчика.

– Как раз этим сейчас занимаюсь. Подключил все связи, – развел руками Шульц.

Даша кинулась к стойке, за которой высилась мисс Штимт.

– Доктор Джабир попал в беду! Нам нужен номер телефона его родных, чтобы узнать, как он. Только вы можете помочь, – Даша по-английски крикнула каменному истукану. И впилась в голубые глаза самой преданной сотрудницы клиники.

Что-то дрогнуло в сердце мисс Штимт, живущей по строгим правилам, законам, наставлениям предков. В карих глазах наглой русской, что пронзали ее насквозь, читалась истина, не умещающаяся ни в один юридический свод. Силе Дашиной правды мисс Штимт противиться не могла.

– Боже! – охнула она и превратилась в теплую большую женщину. – Как доктор шериф? Что случилось?

Администратор суетливо стала нажимать кнопки компьютера.

– Был, был номер телефона его отца…был номер, – приговаривала она.

– Говорят, отделался царапиной, с ним – все в порядке. Все в порядке с доктором Джабиром, – Даша успокаивала себя и мисс Штимт.

– Был номер! Сейчас-сейчас!

– Все в порядке с Джабиром…

– Нашла!– завопила администратор на всю клинику.

Густав, Аня и Даша прильнули к стойке. Мистер Шульц приготовил телефон, чтобы набрать заветный номер. Но как только мисс Штимт продиктовала первые цифра, теплый воздух закружился по комнате, перемешиваясь с холодным, что проникал сквозь широко открытую входную дверь.

В проеме появились двое мужчин. Один из них почтительно придерживал дверь для второго. Мисс Штимт прищурила глаза, силясь узнать гостей, и всплеснула руками.

– Доктор Шериф! – выдохнула она, и все посетители клиники обернулись в сторону приближающихся фигур.

– Добрый день, дорогая мисс Штимт, – поздоровался Мусса.

– Добрый день, доктор и доктор Шериф. – тепло улыбнулась она в ответ. – Вы как чудо здесь. Мы как раз собираемся вам звонить! Еле нашли ваш номер.

– Это друзья доктора Шерифа, они беспокоятся о нем, – администратор кивком головы показала на троицу, в изумлении глядевшую на новых гостей.

Мусса и Шериф-старший переглянулись.

– У моего внука – прекрасные друзья. Могу быть спокоен, – сказал один из мужчин, сильно коверкая английские слова. – Я – дед Джабира, а Мусса отец. Джабир ранен, сегодня мы перевезли его на лечение в берлинскую клинику. Не беспокойтесь, он будет жить. И кажется, будет жить очень счастливо.

На этих словах старик с особой теплотой посмотрел на Дашу. Она же не могла оторвать взгляда от обоих мужчин, в каждом находила знакомые черты.

Даша с Аней и Густав коротко представились. День знакомств продолжался: судьбы людей, разделенных странами и континентами, пересеклись в сверкающем чистотой холле столичной клиники. Должно ли так было случится изначально? Или участники встречи сами, выбирая определенные повороты и переулки, привели сюда себя?

Шериф-старший, рассказав друзьям о состоянии внука, и казалось донести весть до них было его главной миссией, потому что, когда все вопросы были заданы и ответы получены, доктор Шериф в изнеможении опустился на диван, где полчаса назад приходила в себя Даша.

– Аль-хамду ли-Ллях… – проговорил он тихо. И словно продолжая внутренний диалог добавил. – Как бы то ни было, Мусса, здесь новая точка отсчета. Жизнь каждый раз начинается заново с того места, куда мы приходим.

Сын кивнул отцу и положил руки на плечи старика: Шериф-старший нес тяжелую ношу знаний, и Мусса видел, как сильно он устал.

Впрочем, и получатели вестей после большого потрясения чувствовали себя опустошенными, поэтому в стерильном холле больницы на пару минут воцарилась такая же стерильная тишина.

Первой не выдержала мисс Штимт, которая в обычный день благостно бы ей улыбалась.

– Мы можем что-то сделать для доктора Шерифа? А навестить его? Думаю, тут есть люди, которых бы и он хотел видеть… – администратор выразительно покосилась на женщин.

***

После обжигающей вспышки Джабир уже не мог видеть, как пастор Игве, одним из первых оказавшийся на месте трагедии, отыскал доктора под завалами развороченных палаток, человеческих тел, горящих кусков ткани.

– Это вы рано собрались! Вы еще очень многим нужны здесь, док, – приговаривал пастор, вытаскивая его из-под обломков.

Волной хирурга перекинуло через бетонные блоки, которые недавно зачем-то привезли в полевой лагерь с одного из пропускных пунктов. Обещали забрать, чтобы не мешали, но так и не собрались.

Свой вклад в череду счастливых для дока «случайных неслучайностей» внес и пастор Игве, вовремя оказавший первую помощь. Жизнь в горячей точке заставила преподобного овладеть этими ценными навыками.

– Шериф в очередной раз показал нам, что чудо возможно, – улыбнуться уставшие после многочасовой операции врачи.

Позже Мусса прочтет в протоколе, документе, в котором фиксируется ход операции, как у сына остановилось сердце, поврежденное мелким осколком. Как врачам потребовалось всего лишь несколько секунд, чтобы разобраться в причине. По счастливому опять же совпадению в ближайшем госпитале, куда экстренно доставляли раненых, дежурили опытные медики.

Короткие строчки официального документа поведают Муссе о напряженной, ювелирной работе хирургов: торакотомия слева, вскрытие сердечной сорочки, эвакуация крови и сгустков. И параллельно – безостановочный массаж сердца: сначала закрытый, а после открытый, чтобы жизнь пульсировала в теле, пока есть хоть крошечный шанс ее удержать.

«18:10. Восстановление самостоятельной сердечной деятельности».

***

Первым кого увидел Джабир очнувшись, оказался чиновник из его родного Марокко.

– Какая радость, доктор Шериф! – нарочито громко воскликнул он. – Ох и заставили вы нас поволноваться!

– Кто вы? Что произошло? – Джабир поморщился от боли, что обнаружила себя, стоило пациенту пошевелиться.

Чиновник рассказал про теракт в полевом госпитале.

– Вы находились в тяжелом состоянии, и мы исключительно рады, что вам удалось выбраться. Правда, есть некоторая деталь. Но ее мы обсудим позже, – аккуратно подбирал слова чиновник.

– Скажите, что с моими коллегам? Доктора Мартин, Гарсиас? – спросил Джабир, потирая переносицу пальцами руки, свободной от капельницы.

– Списки пострадавших и погибших уточняются. Но второй, буду честен с вами, гораздо больше. Если хотите, я вам позже занесу их. Тогда и обсудим эту…мм…деталь, – ответил гость.

Доктор лишь кивнул в знак согласия. Фигура чиновника в сером деловом костюме скрылась за полупрозрачной дверью.

Джабир попробовал почувствовать каждую мышцу, поочередно напрягая разные участки тела. Боль разлилась от макушки до пят. Джабир скорчился от нее и тут же натужно улыбнулся сам себе. Боль означала, что жизнь продолжает биться в каждой клеточке тела. Не без труда и сопротивления, но она бежит по капиллярам, уговаривает работать органы, вдыхая в них особую силу.

– Это хорошо, очень хорошо, – успевает подумать Джабир, вновь проваливаясь в забытьи.

– Доктор Шериф приходил в себя. С ним успел поговорить мистер Сахим. Когда он сообщил нам об этом, ваш сын вновь потерял сознание, – Джабир сквозь пелену увидел высокого врача, а рядом отца и деда.

– Папа…– прошептал он.

Родные кинулись к Джабиру.

– Я асад (лев),– дедушка гладил внука по голове.– Слава аллаху!

Отец молча держал сына за руку и не пытался сдержать слезы, они катились по небритым щекам Муссы, падали на белое постельное белье.

– Слава Аллаху, – повторял Шериф старший, пробегая руками по телу внука, задерживаясь на участках, где все еще пульсировала жгучая боль. С каждым прикосновением старика взгляд Джабира светлел. Мусса внимательно наблюдал за действиями отца.

Вдруг Шериф-старший театрально закатил глаза и стал раскачиваться в такт древней молитве, что лилась из его уст. Лечащий доктор, Мусса и Джабир уставились на него, пораженные резкой переменой. Как вдруг старик остановился, подмигнул Джабиру и сказал:

– Теперь я понимаю, как смотрели на тебя Ахмад и друзья, – засмеялся дедушка. – И как вы меня будете теперь называть?

– Целитель, – пробормотали сын с внуком, и через мгновение смех согнул их пополам. Старик все еще не забыл тот случай из далекого детства. Семья Шериф теперь хохотала хором. Смех снимал тревоги, уменьшал боль, напоминал о родстве и близости, спасал. Лечащий врач не мог понять причины веселья, но тоже улыбался. Какое-то седьмое чувство подсказывало ему, что отныне с коллегой-пациентом все будет хорошо.

Джабир после визита родных, действительно, пошел на поправку. Он выздоравливал на глазах. После таких ранений пациентам требуется длительная реабилитация, но Джабир набирался сил быстрее, чем можно было вообразить в самых оптимистичных прогнозах.

– Доктор Шериф, вы неисправимы, – улыбался лечащий врач. – Вы не перестаете нас удивлять.

– У меня крепкий организм, а у вас золотые руки и большой талант, – говорил Джабир.

В один из дней в палату Джабира вновь пожаловал мистер Сахим. Как и обещал он принес списки, которые, однако, пациенту больше не требовались. Шериф-младший попрощался со всеми, с кем следовало попрощаться, и поддержал тех, кого надлежало поддержать. Особенно обрадовался Джабир, когда увидел Хансена, душа которого нашла путь, что ей следовало пройти в ином мире. Силы вернулись к Джабиру, а дар никуда и не пропадал.

– Вы выглядите гораздо лучше, доктор Шериф, – заметил Сахим. – Очень рад видеть вас в добром здравии!

– Вы так часто у меня бываете, мистер Сахим, что лучше других можете заметить динамику, – не удержался от шутки Джабир. – Вы бережете меня от какой-то новости. Но, пожалуй, это лишнее.

Тонкие губы чиновника вытянулись в полуулыбке. Он задумчиво пожевал их, прежде, чем ответить.

– Вы правы, доктор Шериф! В прозорливости вам не откажешь. Что же…Вы пережили большие потрясения, и на меня возложена не самая приятная миссия, несмотря на все ваши беды, сообщить, что вас в лагере в момент теракта не должно было быть. Ваш контракт закончился за день до ЧП…

Джабир не сводил глаз с чиновника. Тот продолжал.

– И так как произошла досаднейшая ошибка, которая чуть не стала для вас фатальной, о чем мы очень-очень сожалеем, – юлил мистер Сахим. Подбирая слова, он двигался как минер по полю.

– Мистер Сахим, – пришел на помощь к нему Джабир.– Прошу вас ближе к сути, не щадите меня. Со мной все в порядке. Я не упаду в нервный обморок.

– А куда нам торопиться? – попытался пошутить чиновник. Он нервно хихикнул и тут же подавил смешок. Джабиру Сахим напомнил цаплю, только что проглотившую лягушку.

– Так вот, в связи с теми обстоятельствами, что срок вашего контракта истек, и мы, к большой всеобщей печали, не вывезли вас, доктор Джабир, в срок из лагеря…Причем, вы сами не дали нам знать о вашем желании его покинуть. В общем, при всех вышеназванных условиях наше ведомство не имеет юридических оснований, чтобы выплатить вам компенсацию, положенную другим гражданам Марокко, пострадавшим при теракте, – наконец, выпалил мистер Сахим.

– И это все, что вы хотели мне сообщить? – Джабир картинно нахмурил брови.

– Д-да… – промямлил чиновник и опустил глаза.

– Дорогой, любезный мистер Сахим, вы хотели огорчить отсутствием денег человека, которому совсем недавно еще раз подарили жизнь? – Шериф-младший смотрел на посетителя согревающим лучистым взглядом. – Подарили шанс все исправить и стать счастливым. Неужели вы думаете, что можете меня огорчить?

Сахим глядел в пол, Джабир продолжал:

– Вы хороший человек, мистер Сахим! Я это вижу. Вам намного тяжелее, чем другим, вращаться шестеренкой в механизме системы. Вы словно неоригинальная запасная часть: все с ней работает, но как-то не так. Простите меня, любезный мистер Сахим, но считаю нужным сказать вам это. Новый день, очередной его час и каждая его минута – это возможность начать все сначала. Не упускайте возможности. Когда-то они закончатся. И, поверьте, это может случиться в самый неожиданный момент. Вы надумаете что-то изменить, но будет слишком поздно.

Чиновник прикрыл лицо руками.

– Вы верно все про меня поняли, доктор Шериф…Извинения лишние. Наше ведомство должно извиняться за то, что вовремя не увезло вас оттуда, а потом еще и прислало своего рядового сотрудника в больницу, чтобы замять неприятную тему, – сказал Сахим и умолк.

– Подойдите, пожалуйста, – Джабир протянул к нему руку.

Гость подошел к кровати и накрыл своей ладонью кисть Шерифа. Сладкий запах цитрусов ударил доктора в нос, мандариновый дух впитался в подушечки пальцев Сахима и не поддавался мылу даже с сильными отдушками.

– Что вас делает счастливым, мистер Сахим?

– Море, что бьется у скал. Его хорошо видно, когда мы собираем мандарины, – ответил чиновник немного растерянно.

– Вы любите собирать мандарины?

– Как ни странно, да. У отца – сады. Он выращивает мандарины. Сколько себя помню, всегда помогал ему. Мое детство было ярко-оранжевым и прошло под сенью мандариновых деревьев. Когда я уставал собирать фрукты, поднимал голову и видел вдали море. У меня будто снова силы появлялись…

– Вид из окна вашего офиса такой же вдохновляющий?

– У меня маленькое окошко под потолком. За ним тоже красиво. Но у меня нет времени поднять головы – так много работы.

– Почему вы не выращиваете мандарины, как ваш отец?

– Ему помогает мой брат. Считалось, что я умный и далеко пойду. Родители не без труда дали мне образование, они так гордятся, что я работаю в министерстве, – горько ухмыльнулся мужчина.

– А вы? – почти прошептал Джабир.

– …А я хочу собирать мандарины, укладывать их ровными рядами в ящики, грузить в наш синий фургон под завязку, везти поставщикам, а лучше на базар и продавать, иногда дарить их покупателями. Протягивать радушно полные пакеты и смотреть в глаза тем людям, для кого я выращивал фрукты весь сезон…

Мистер Сахим обескураженно уставился на Шерифа:

– У меня теперь два вопроса, уважаемый земляк, – губы чиновника тронула слабая улыбка – Первый к вам, доктор. Вы точно хирург, а не психотерапевт? Второй к себе: почему я не делаю того, чего так хочу? Рассказывал вам, и лишь в мыслях возвращаясь на нашу плантацию, был счастлив, док.

– Уверен, родители вас поймут и примут.

– Позвоню сегодня отцу. Еще раз простите за такое решение по компенсации. Благодарю вас за понимание, ээээ… – мистер Сахим ненадолго замялся и вновь «облачился» в костюм чиновника, – …за понимание всей ситуации!

Мужчины пожали друг другу руки. Чиновник, грезящий вернуться на мандариновую плантацию, вышел из палаты.

Не успела за ним закрыться дверь, как появились отец и дед.

– Дед же хотел отдохнуть, – встретил родных посетителей пациент.

– И тебе здравствуй, дорогой внук, – дед взял руки Джабира в свои, подержал их немного. Затем привычными движениями прошел по всему телу – Лучше, уже лучше! Молодец!

– Я пугаю местный персонал скоростью своего выздоровления, – сказал Шериф-младший, с улыбкой глядя на старика.

– Что ж, говори им, что уровень медицины Марокко подпрыгнул до потолка, – развел руками Мусса. – Кстати, этот чиновник из минздрава, которого мы встретили, сказал, зачем ходит?

– Мне не положена страховка, потому что за день до теракта мой контракт истек.

– Это было важно, сынок. Жаль, что ты не уследил, как я просил. Но это было важно тогда. Сейчас все будет по-другому, – дед окончил осмотр и присел на краешек кровати.

– Отец считает, тебе нужна хорошая реабилитация. Мы договорились с одной берлинской клиникой, там готовы тебя принять, – сказал Мусса.

Джабир вздрогнул при слове «Берлин».

– Это хороший путь, сулящий новое начало, – дед похлопал его по колену. – Тебе нужен особенный уход, чтобы восстановиться на сто процентов. Ты же сам знаешь, травма серьезная, как бы мы здесь не шутили. Но есть все шансы и выздороветь, и стать счастливым.

– Ты о чем это, дедушка? – Джабир посмотрел в глаза Шерифу-старшему.

– О том, чего ты больше всего на свете желаешь…

– Знаете, уже не так страстно. Я больше не одержим, но думаю о ней по-прежнему.

– Так это прекрасно, ты теперь свободен, – поддержал Мусса.

– Я бы так не сказал, – задумался Джабир.

Дед возвел руки и глаза к небу:

– Помилуй Аллах меня еще хоть раз наблюдать подобную сцену: тю-тю-тю. Вместо того, чтобы направить все силы на выздоровление, затем, чтобы ехать к той, что всегда в твоих мыслях, ты размазываешь их, как кашу по тарелке, на пустые разговоры…

– Отец, думаю, ты слишком строг, – возразил Мусса. – Джабиру хочется поговорить о Дарье. Она как свет маяка.

– Возможно, я слишком стар, чтобы помнить еще что-то про романтические настроение, но я прекрасно помню, каким мой внук вернулся из Германии и почему он заключил контракт на работу в госпитале.

– Даша здесь ни причем. Я бы мог мирно страдать в центре Берлина, покупая по выходным любовь у веселых ее продавщиц, улететь на острова, медитировать в сумерках и находить утешение, наблюдая, как красный диск солнца тонет в океане…

– Куда спокойнее было бы мне, сынок. Куда спокойнее. Но ты выбрал пекло…

– Предлагаю завершить любые дискуссии, – миролюбиво сказал Мусса, улыбнувшись. – Давайте собирать вещи. Наши друзья помогут долететь до Берлина специальным рейсом. Дедушка, считай, впервые в жизни задействовал один процент своих связей.

Шериф-старший хмыкнул в усы и весело подмигнул внуку.