Песнь русалки

Глава 8

Мутная красная вода плескалась, билась о стены домов. С тенью облегчения Святослав заметил, что уровень стал ниже, но эта краснота смывала все надежды на лучшее. Что еще могло случиться за то время, что его не было? И сколько времени прошло?

Первым, о чем он подумал, было: «Это очередные проделки Даны». Она вполне могла на виду у толпы заколоть черную кобылицу и спустить ее умирать в реку, чтоб плодородный ил накормил поля. Но сколько крови нужно было пролить, чтоб вода побагровела настолько? Не он один задавался таким вопросом: оглядевшись, он увидал лодки, плоты, плотно набившиеся на затопленных улицах на подступах к терему. Те жители города, у кого лодок не было, разобрали дощатые крыши и вылезли наверх, чтоб увидеть, что будет делаться дальше.

Воздух звенел от напряжения. Лодки заняли все пространство вокруг терема. И мужики, и женщины балансировали на своих суденышках, требуя увидать княгиню и княжича.

— Отпирай, ведьма.

— Небось, и княжича сгубила, как князя нашего!

— Это все ее вина. Все напасти начались из-за нее, — лепетала старуха.

Никто даже не обращал внимания на запряженную лебедями ладью, появившуюся со стороны леса. Святослав, недолго думая, подошел к носу и принялся отвязывать чудесную упряжь.

— Ты что делаешь? — громким шепотом возмутилась Милорада.

— А ты не видишь? — Свят кивнул на закипающую от ярости толпу. — Там княгине грозят расправой за колдовство. Не очень хочется стать ей компанией в этом.

Девушка надула губы, но противоречить не стала. Кивнула, позволяя юношам отцепить лебедиц, а потом хлопнула в ладоши, отправляя их в полет. Влас нервно оттянул ворот рубахи.

— А что будет, если они про меня узнают?

— А ты не попадайся, — посоветовала Милорада. Свят окинул ее предостерегающим взглядом. Не очень ему нравился тон, в котором девушка говорила с Власом, но, признаться честно, он и сам бы мудрее совета сейчас не дал. Может, разве что, меньше желчи было бы в его словах.

— Оставайся тут, — предложил Святослав. Влас активно закивал, сверля взглядом бурлящую массу людей. Всего пару дней назад он бы с радостью влился в этот водоворот эмоций, сейчас же он чувствовал себя куда защищеннее в стороне, когда за его спиной был один лишь лес.

«Надо будет с этим разобраться», — мысленно отметил Святослав и, подхватив Милораду под руку, сказал:

— Держись рядом. И никакого колдовства.

— Ладно, — закатила глаза девушка.

А ведь все можно было решить шепотком. Пара аккуратно брошенных слов, и толпа бы присмирела, как стадо телят. Но, надо признать, Милораде и самой было интересно впервые взглянуть на такое скопление людей. В целом, они напоминали русалок и прочую нечисть, живущую стаями. Тот же галдеж и гримасничанье, достаточно одному завопить — остальные сразу же подхватят.

Святослав ступил на ничейный плот, хлипкий и шаткий, сделанный из пары дверей, скрепленных досками. Хозяева явно были где-то впереди, где собрались жители с добротными лодками, принимавшие на борт по десять таких же разъяренных пассажиров.

Они подобрались к толпе, и Святослав принялся протискиваться вперед. Обхватив Милораду за талию одной рукой, второй он хлопал людей по плечам и махал, освобождая дорогу. Первые несколько мгновений были невыносимы, Милораде даже показалось, что стало нечем дышать. Воздух кипел и душил зловонным дыханием десятков ртов. Чьи-то ноги то и дело наступали на ее наряд, а глаза… Чужие взоры впивались в нее иглами так, что девушке хотелось спрятаться, укутаться с ног до головы, лишь бы ее не видели. Но взоры задерживались на ней лишь на долю секунды, затем они перемещались на Святослава, и в чужих глазах появлялось узнавание. Удивление. Радость. Надежда.

И имя княжича разносилось вперед по толпе, как рябь по растревоженной водной глади.

Ещё несколько мгновений толпа окружала их плотным кольцом, вопреки стараниям Святослава, она стянулась, обступив их ещё теснее, а через секунду хлынула в стороны, освобождая путь. Послышались радостные возгласы, тут и там народ приветствовал княжича и подбадривал его. И Милорада гордо улыбалась, радуясь, что была рядом. Как будто присутствие Святослава здесь, среди людей, было ее заслугой. Отчасти, так и было. Девушка расправила плечи и заперебирала ногами, стараясь не отставать. Теперь, когда первая волна радости схлынула, она чувствовала, как с интересом смотрят на нее жители Дола. Милорада улыбалась и махала руками. Люди улыбались ей в ответ, и Милорада заливалась румянцем, в горле клокотал восторженный смех. Огромных усилий девушке стоило сдерживаться. Она и так улавливала недовольство, появлявшиеся во взглядах при виде ее улыбки, словно это выражение лица было ни к месту. Милорада поглядела на Святослава. Тот был мрачнее тучи. Невеста попыталась нахмуриться, но также сурово у нее не получилось. Она бы спросила, что вообще происходит, но Святослав уверенно тащил ее вперёд, взгляд прикипел к терему, становившемуся все больше и больше.

«А мой все равно больше и лучше», — хмыкнула про себя девушка.

Уже на самых подступах к терему толпа сама несла их вперёд. Мужчины протягивали руки, помогая Святу забираться на бор эт лодок, перешагивать с плота на плот. И вот, на последней просторной ладье, когда до глинистого берега оставался лишь один шаг, перед ними выросла высокая плечистая фигура. Милораде даже пришлось задрать голову, чтоб рассмотреть его лицо, наполовину скрытое за кустистой бородой. Свят остановился перед ним, как вкопанный. Сухой и жилистый, он казался совсем бессильным.

— Что тут происходит, Молчан?

Великан промедлил с ответом, зато выразительные глаза цвета стали медленно перевели взгляд на Милораду. Несколько мгновений мужчина внимательно изучал ее. Милорада сперва хотела спрятаться, закрыться, но тут же вспомнила, что может обернуть этого великана в пень одним лишь щелчком пальцев. Это заставило ее расправить плечи и вскинуть подбородок. Молчан шумно и резко выдохнул, то ли фыркнул, то ли усмехнулся, и вернул взгляд на Святослава.

— Несколько дней от тебя ни слуху, ни духу, княжич. Народ с голодухи дуреет, решили уж, что княгиня тебя заперла или голодом заморила.

— И вы собрались штурмовать терем?

— Кто-то терем. Кто-то — склады при тереме. Конюшни. Псарня тоже подойдёт на худой конец, — неторопливо пробасил Молчан, и с каждым его словом Святослав становился все бледнее.

Юноша стиснул зубы с такой силой, что можно было расслышать скрежет. Он оглянулся на людей, столпившихся за его спиной. В глазах горел голод, впалые щеки разгорелись лихорадочным румянцем. Ещё немного, и все они превратятся в зверей. Молчан же расплылся в улыбке и уронил тяжёлую руку на плечо юноши.

— Но не бойся, я их держу. Они поорут, и разойдутся. Но надо им что-то дать. Хоть хлеба.

— Будет, — кивнул княжич. Молчан согласно кивнул.

— Они будут ждать.

И отошёл в сторону, взгляд его снова обратился к Милораде.

— Невеста что ли?

— Невеста, — кивнул княжич.

— Это хорошо. Значит, скоро князем станешь, — произнес он, но совсем уж невесело. Свят дёрнул губами в подобии улыбки и, крепче стиснув обвивавшую Милораду руку, повел ее дальше вперёд, оставляя толпу в напряжённом ожидании.

Ноги скользили по земле, когда она забирались вверх. Милорада изо всех сил старалась удерживать равновесие, но Святослав слишком быстро тащил ее за собой, и одновременно поспевать за ним и не падать было трудно.

— Я могу идти сама, — шикнула она, выпутываясь из хватки. Святослав бросил на нее прожигающий взгляд, но спорить не стал. Отпустил. Только сейчас девушка заметила, как побледнела от напряжения его рука.

— Не отставай, — только и сказал он, пробираясь по покосившимся доскам, которыми вымостили дорогу к терему. Милорада подхватила подол и принялась шагать. На лбу выступила испарина.

— Этот Молчан — важный человек?

— Воевода моего отца, — кивнул Свят. Говорить не хотелось. Все мысли занимал маячивший перед глазами родной дом и запершаяся там Дана. С одной стороны, хотелось спустить с цепи злую толпу, но он знал, что может произойти. Нет, только бойни, свирепой и кровавой, их княжеству не хватало.

— А твой отец…?

— Умер, — отрезал юноша и обернулся. Милорада стыдливо потупила взгляд.

«Потом», — подумал Свят. Они толком не говорили о таких вещах. Они почти ни о чем не говорили, и теперь княжич чувствовал премерзкое злорадство. Хотела покинуть свою сказочную Топь — получи. Тут тебе не сказки.

Милорада тут же поравнялась с ним и, чеканя шаг, подхватила его руку.

— Мой отец тоже умер. Но когда я его себе представляла, он выглядел примерно как Молчан, — сказала она весело, будто рассказывала шутку. Поймав недовольный взгляд жениха, Милорада стушевалась. — Ладно, не отвлекаю. Но скатерть у меня тут припрятана.

Она указала на кошель, болтавшийся на поясе.

— Мы их накормим, и они разойдутся. Все будет хорошо.

— Хорошо, — эхом отозвался он.

Ворота открылись, стоило им подойти. В узкую щель Святослав протиснулся, обдирая локти. Дождался невесту. По ту сторону их уже ожидали мачехины стрельцы, тощие и бледные, словно призраки.

«Прошло всего несколько дней», — повторил про себя слова Молчана княжич. Они и раньше выглядели неважно, но после времени в Алой Топи он слишком хорошо видел, насколько неважно идут дела. Тяжело сглотнув, Свят кивнул стрельцам.

— Где княгиня?

— В тереме, — последовал быстрый, обрубленный ответ. Трясущиеся пальцы сжимали древко лука. Ждали, что княжич свистнет толпе? В воспалённых глазах стрельцов плескался страх.

Свят снова взял Милораду под локоть и повел к терему. На языке вертелось извинение. Хотелось попросить прощения за то, что знакомство с Долом будет не таким мирным и торжественным. Но разве был повод ожидать иного? Она знала. Он рассказывал, как обстояли дела. Загнав поглубже раскаляющееся с каждым шагом раздражение, Святослав двинулся вперёд, к дверям отчего дома.

Внутри все оказалось, как прежде. От этого даже стало немного легче дышать, тревога отступила. В лампадах плясали огоньки, пахло травами, прямо как в заколдованном жилище в Алой Топи.

«А ведь тут почти никогда не пахло хлебом», — подумал он. И как он раньше этого не замечал?

Начал он отмечать и другие мелочи: странные символы, которыми были покрыты оконные рамы, лавки и дверные проемы. Переплетение линий, складывавшееся в вязь, узор. Где-то символы были нанесены краской, где-то — вырезаны ножом по дереву. Милорада сморщила нос и, приблизившись к Святославу, шепнула ему на ухо:

— Тут столько оберегов, что терем — это капкан.

— Но мы с Власом смогли уйти.

— Не для тебя, — улыбнулась ему девушка, как неразумному ребенку. — Что-то тут происходит. Что-то нехорошее. Она кого-то ловит.

Свят только пожал плечами и, набрав в грудь воздуха, поморщился, готовясь позвать мачеху.

Вдруг в соседнем коридоре раздался его собственный голос:

— Я здесь, матушка. А где та книга, о которой ты говорила?

— Я говорила, не называй меня матушкой! — прозвенел голос княгини, одновременно гневный и… воодушевленный. Так звучит голос доброй тётушки, которая, играя в прятки, с ребенком, приговаривает: «вот сейчас найду тебя и съем». Пожалуй, Свят никогда не слышал, чтоб мачеха звучала такой довольной.

Зашелестели шаги, в коридор, цепляясь друг за друга, выскочили Дарья и…

«Доля и Недоля», — поправил себя княжич.

Пряхи, лишенные веретенец, тут же опустили глаза, отвернулись кто куда. Тут их взгляды нашли Милораду, и на лицах появилось изумление, как при встрече с Ягой. Они протянули руки и принялись обнимать девушку, цеплялись пальцами за ее волосы и украшения, как нищенки, получившие немного тепла и монет. Милорада тоже обнимала их в ответ.

Свят оторопел, понимая, что теперь может рассмотреть лица обеих беловолосых девушек. Хоть одеты сестры были и одинаково, Свят легко мог сказать, что та, у которой волосы были обвиты цветными лентами, а щеки горели румянцем, в уголках губ залегли озорные ямочки — была Долей. Недоля же была худа и напряжена, точно готовая к очередному удару судьбы, челюсть у нее была напряженная, а глаза — уставшие, тоскующие. Именно эти глаза и уставились на Святослава. Тонкие губы разошлись в улыбке. Недоля окликнула сестру.

— Смотри-ка, не работает больше на княжича Данкин отвод глаз. Прозрел.

— Прозрел, — заулыбалась Доля и вернулась к Милораде. — Милая наша, зачем же бабушка тебя послала?

— А я сама пришла, — Милорада аж нетерпеливо затопала ножкой, так ей хотелось скорее сообщить новость.

— Как же ты выбралась?

— Сидела в Топи девицей, а ушла — невестой. Когда путь в мужнин дом ведёт, свой держать не смеет.

И рассмеялась, заливисто, как серебряный колокольчик.

Сестры раскрыли рты, не веря своим ушам они смотрели то на Милораду, то на Святослава. Радость и надежда в их глазах стремительно угасали. Свят успел это почувствовать, он хотел было спросить, что же не так на этот раз, но по коридору пронеслось грозное:

«Что здесь происходит?»

В своем самом пышном сарафане, перед ними предстала княгиня Дана.