Ведомство. План "Перехват"

Глава 2

Настя вышла с факультета и зажмурилась под лучами солнца. Погода была хорошая, настоящая майская, новым солнцезащитным кремом в пятьдесят единиц она уже мазала лицо и руки дважды — утром и сейчас перед зеркалом в туалете, — так почему бы не погулять?

Действительно… Влад все равно сейчас в «Захвате», и предупредил ее, что приедет поздно: надо будет забрать одежду на время ремонта из квартиры. Следующие зачеты и экзамен вообще через пять дней — она имеет право отдохнуть!

Подготовиться она не успела: после того, как Влад добрался к ней в Южное Бутово, стало как-то не до того, а потом они просто заснули. И проснулась она утром почему-то совершенно без угрызений совести — ну, как сдаст, так и сдаст, что же делать? Сдала она, впрочем, очень даже неплохо. Оба зачета, которые она пропустила, действительно проставили автоматом, причем один из преподавателей сообщил, что в следующем семестре будет вести у них другой предмет, и очень надеется на неменьшие успехи с ее стороны. А по правоведению она получила четверку, и сама чувствовала, что четверка честная, хотя внутренне и ожидала всю дорогу каких-нибудь едких высказываний экзаменатора насчет особого отношения к ней небезызвестного политического обозревателя…

Решено! Надо пройтись до смотровой площадки, может быть, даже посидеть там в кафе, а потом — на метро Воробьевы горы, и…

— Настя!

Она медленно обернулась и рефлекторно сделала шаг назад: вот этого своего «знакомого» она ожидала увидеть меньше всего!

— Настя… — выглядел Эдик Краснов очень растерянным, даже, казалось, стал меньше ростом, впрочем, возможно, это действительно только казалось — он был без привычного длинного плаща, в ветровке. — Можно… поговорить с тобой?

— Ну… Давай… — она тоже растерялась не на шутку. — Только я хотела пройтись…

— Ну… Пойдем… Надеюсь, не помешаю…

Последняя фраза прозвучала и утверждением, и вопросом одновременно, и она пожала плечами и медленно пошла в сторону Главного здания МГУ. Эдик пристроился рядом.

— Я ничего не знал, Насть… — наконец, после долгого молчания, выдавил он. — И подавляющее большинство не знало. Ничего, честно.

— Да ну?! — деланно изумилась она. — Вот прямо ничегошеньки?! Ты же, как я понимаю, был вербовщиком, как ты мог не знать…

— Вот не знал!!! — отчаянно вскрикнул он, несколько прохожих даже обернулись на них. — Не знал, правда! Неужели ты думаешь, что вот после всех этих… После…

«Обалдеть! Мальчик, похоже, не в силах произнести слово допрос!» — пронеслось в голове.

— Неужели ты думаешь, если бы я был хоть в чем-то виноват, меня бы отпустили?! — закончил, наконец, он жалобно. — И всех остальных? После всего? Да меня даже… Да меня…

— С применением магии допросили. Унизительно, понимаю, — безжалостно закончила за него Настя.

Лицо Эдика пошло пятнами, он отвернулся.

Они долго молчали.

— Эдик, — наконец, обратилась она к нему. — Ну хорошо, о проделках… Хотя какие «проделки», демоны… О том, что верхушка ваших так называемых интеллектуалов действительно высосала и убила как минимум одну девушку — как минимум одну! — ни ты, ни подавляющее большинство действительно не знало. Бывает, что уж… Мы ведь политологи, знаем, что рядовым членам, как правило, недоступна информация о делах и целях элит. Но вот кто мне о власти над людьми жестко втирал, скажи пожалуйста? Не далее, как неделю назад, вот на этой самой аллее?

Аспирант молчал. Потом выдавил:

— Это была ошибка… Я… Мы пересмотрели свои взгляды…

— Ты хочешь сказать, что о том, что вас, и даже эту вашу верхушку, используют практически в открытую агенты Цитадели, ты тоже не догадывался? Ну совсем-совсем? Правда-правда?!

Эдик вздохнул и робко кивнул.

— Какие же вы тогда интеллектуалы, блин… — помотала Настя головой, подняв брови в изумлении. — Гуманитарии, тонкие знатоки человеческой натуры и психологии… Извини, я не ругаюсь матом, а то бы… Охарактеризовала.

— Ладно, — тихонько пробормотал Эдик. — Я не знал, но догадывался. Точнее…

Он вздохнул и снова замолчал.

— Точнее, все-таки знал. Или как минимум был уверен. Деньжищи-то такие откуда? Не с добровольных же студенческих взносов, — усмехнулась Настя. — И не Грааль вашему так называемому жрецу пожертвовал из собственных запасов.

— Ты сейчас говоришь, как тот парень. Однокурсник Вики, — снова словно пожаловался Эдик. — Прямо точь-в-точь.

Настя воззрилась на него с удивлением: какой-такой парень?

— Ну, как его там… Я тебя с ним видел пару раз на факультете, простое такое имя… Толя… А, Коля! — вспомнил Эдик.

— Коля? Старостин, что ли? Он здесь причем?! — Настя даже остановилась.

— А он там сидел, между прочим! — с какой-то злостью произнес аспирант. — Не… Не участвовал, просто… Ловил на логических ошибках. И… Не знаю, как сказать… Ну… Догадки высказывал, что ли… Прямо вытягивал слова…

Настя смотрела на него, вытаращив глаза. Наконец, выдавила:

— Ты хочешь сказать, Коля участвовал в допросах?! Старостин?! Что за…

— А то ты не в курсе! — горько рассмеялся Эдик. — Вы же заодно! Я потом понял: он же постоянно где-то рядом вился, последние недели две — точно. Но он человек, туда бы мы его не пустили, а ты…

«Коля?! Коля сам работает на спецслужбы?! На кого?! На отдел, или…?!» — в голове шумело от вопросов. Настя потерла виски, пытаясь сосредоточиться:

— Где вас допрашивали-то?

Эдика аж передернуло от слова, но он мрачно ответил:

— Не знаю… Нас не вызывали, просто загнали всех в автобусы из лофта, и привезли. Остальных по очереди довозили, кого из дома, кого с учебы или работы… А кто вообще гулял… Какое-то новое здание, ремонтом еще пахнет. И этот твой Федор, брат двоюродный так называемый, еще заглядывал пару раз… Не иначе как полюбоваться…

В голосе Эдика сквозила такая ненависть, что Настя не удержалась:

— Ты же только что сказал, что пересмотрел свои взгляды. Что, вскрыло вас «быдло»? Не ожидали, интеллектуалы? Обидно, да?!

Эдик сжал зубы, поняв, что выдал себя — аж желваки заходили. Потом справился с чувствами, «надел» приличное выражение лица и произнес:

— Тебе бы так… Допрос за допросом — целые сутки! И, кстати, ты сама ненавидишь! Только наоборот — меня! Нас, точнее!

Настя зло усмехнулась:

— Знаешь, имею право! Меня ведь никто не допрашивал, видишь ли. Ни разу. Нисколечки. Меня просто ваши… Ваши покровители из Цитадели… Сходу, безо всяких допросов — несколько раз за эти полгода убить пытались! Меня и моего парня! В последний раз — не далее, как вчера! Слышал уже про предотвращенный теракт, небось?.. Ну вот. А не убили, поверь, вовсе не потому, что плохо старались, а потому, что мои защитники лучше сработали! Так что извини-подвинься, как говорится…

Она отвернулась и зашагала вперед, мысленно попрощавшись с Эдиком. Ну как «попрощавшись» — конечно, об этой беседе, точнее, о том, что он и его компания по-прежнему опасны, стоит рассказать Владу… А лучше сразу Ионеску — все равно отдел сейчас существует лишь номинально…

— ПОСТАРАЙСЯ СООБЩИТЬ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ. МОГУТ, ДАЖЕ МОРАЛЬНО ГОТОВЫ ВЫКИНУТЬ ЧТО-НИБУДЬ СО ЗЛА. МЫ ЧУВСТВУЕМ ЕГО ЭНЕРГИЮ, ОН ПЕРЕПОЛНЕН, — поддержал Хор.

Настя только кивнула молча — сейчас, только отойдет подальше…

Но вот Эдик с ней не попрощался — она услышала топот позади, и он забежал вперед, преградил ей путь: с его ростом это не было проблемой. Лицо снова было умоляющим:

— Насть, я о чем хотел с тобой поговорить… Прости, что побеспокоил… Просто… Ну согласись, Содружество наше — хорошая ведь идея! Можно же…

— Сохранить? — продолжила за него она. — Слушай, Эдик. Я ведь в этой теме всего чуть больше года. Помнишь Съезд реципиентов? Тридцатого апреля, в прошлом году? Ну так вот. Я до того хоть репортажи про политику и делала, но в проблему не въезжала. А на Съезде вот начала въезжать. С момента Съезда, точнее — как-то мозги включились, что ли… И вот знаешь, что я за это время, за год с небольшим, поняла?

Эдик смотрел на нее заинтересованно — похоже, она сумела его заинтриговать.

— Идеи у вас все хорошие — просто загляденье! Правда! Но вот воплощение — за голову хватаешься и от ужаса вопить охота! Почему это, интересно, а?! Что с вами не так, скажи?!

Аспирант молчал, на лице медленно проступало… Нет, не разочарование, а какое-то ошеломление даже…

Она не стала его обходить, шагнула прямо на него, и он покорно освободил ей путь.

Что он не нападет сзади — Настя была уверена: слишком она его озадачила, мягко говоря. Да и наружка теперь бдит вдвойне…

«Блин, а идея про Содружество неплохая, между прочим… Только в другом виде, разумеется, его сохранять надо, — подумала она. — Ладно, потом с Федором обсужу…»

Надо было найти место без посторонних глаз, чтобы позвонить Владу. Или все-таки напрямую Ионеску?

Пожалуй, лучше сразу гендиру. Заодно попытаться выведать, что Коля делает в «Захвате»… Нет, Ионеску не скажет — это надо самому Старостину звонить.

«Офигеть — не встать! — пронеслось в голове. — Коля работает на «Захват»!»

Коридоры «Захвата» поразили пустотой — похоже, Ионеску решил на радостях объявить всеобщий выходной. Пара сотрудников, которые попались Владу на пути к кабинету «Группы крови», были в очень приподнятом настроении и, похоже, тоже торопились домой.

Влад подумал, а не стоит ли, действительно, расслабиться на денек — отчет о визите в Беловодье и вчерашних событиях явно может подождать еще… Можно ведь заехать домой за одеждой, потом на пути к Насте купить чего-нибудь по-настоящему вкусненького и устроить романтический вечер…

Но нет. Отчет действительно может подождать, а вот в курс дел войти стоит — вон какая стопка папок с бумагами и флешками на столе скопилась! Что произошло за время, когда он был вынужденно выключен из текущей работы «Захвата»? Должность руководителя «Группы крови», конечно, превратилась для него в номинальную за эти дни, но официально с нее Влада никто не снимал…

Он потянул из стопки самую нижнюю папку и принялся листать: это были отчеты коллег о теракте на станции переливания крови. Влад читал и удивлялся — неужели это было так недавно — всего неделю с небольшим назад? Неужели он говорил вот это, отдавал вот такие приказы и действовал вот так? Уже забыл, оказывается…

А вот эпизод с севшей у него, Сармата, рацией — глазами Федотова, Башни-два. То есть, изнутри станции. Да, как-то не прикольно получилось… Жаль, Парщиков за это уже не ответит…

Не отрываясь от папки, он полез в сумку и достал бутылочку с ряженкой. Сделал пару глотков и на несколько секунд отвлекся от бумаг, зажмурился, искренне наслаждаясь…

Из-за двери донесся знакомый голос: Ионеску шел по коридору и разговаривал с кем-то по телефону. Влад среагировал мгновенно: закрытая бутылочка полетела в ящик стола. Хватит-хватит, Никита Богослов уже, помнится, постебался над его пристрастиями…

— Ну привет, герой! — с лица вошедшего гендира не сходила улыбка, было видно, что он очень доволен всем, произошедшим в последние дни. — Проводишь ознакомление? Молодец, тут без тебя много чего произошло… Анастасия, кстати, только что звонила…

Влад поднял брови — зачем?

— Помнишь этих… интеллектуалов? Ты еще на некоего Краснова сам ориентировку давал? Ну так следующим вечером, когда вы уже в Беловодье собирались, мы операцию провели. Забрали их, как миленьких, прямо в лофте этом — всей толпой. Некоторых еще по городу добирали. Жрец и верхушка пытались скрыться, задержали, их всех подчистую в Ведомство прямиком — не в отдел, сам понимаешь, в основные структуры, слишком все очевидно с ними. Мальков и цыплят всяких — сюда, к нам, «на поговорить». А Краснова, как вербовщика, и еще с пару десятков — с применением магии. Но выпустили. Вот Анастасия и встретила его, интересуется…

— Честно, Михаил, я бы тоже удивился, увидев его на свободе. После всего вот этого… — Влад предпочел несколько смягчить свое недовольство тем, что вербовщика выпустили.

Ионеску подмигнул:

— А ты думаешь, это просто так, что ли? Настя сказала, он… Они, точнее, сейчас готовы к экстраординарным поступкам на почве паники и мести — Краснов сам себя фактически выдал в разговоре с ней. Мы это и так поняли, рассчитывали посмотреть, последить, к кому они обратятся сами или кто им на уши присядет… Ресурсы «ДОЧКо» для этого задействовали… Ну вот и посмотрим. Это ей и объяснил сейчас.

Влад усмехнулся: ход был хорош! Тоже ловля на живца, конечно, но без особого риска: лишившись верхушки, «младовампиры», они же молодые интеллектуалы, не смогут быстро организоваться для чего-то серьезного, а их контакты сразу вылезут на поверхность…

— Про Парщикова знаешь уже? — спросил гендир.

Влад кивнул и коротко ответил:

— Инсульт.

— Это в общей сводке инсульт, — ухмыльнулся Ионеску. — Выглядит — не подкопаешься, согласись: подвело давленьице «крота», когда все разворачиваться начало. А так — убили его. Хозяева, конечно, и, конечно, магически. Слишком многое было на этого гада завязано, выдал бы — и в Цитадели, возможно, головы полетели бы за срыв операции… Жаль, конечно, в этой ситуации банально ресурсов не хватило предотвратить, теперь все не узнаем… Но узнали очень многое и так. А чего не узнали — то постепенно выясним. Через тех же младовампиров, верхушку погромщиков, псевдовампиров опять-таки… Вот, кстати! Псевдовампиры — оказалось, личная инициатива Парщикова. Потому и связи развивались у них так медленно — на дополнительные мероприятия средств не хватало. Показалось ему, что в истории, которую Холдинг проектировал, не хватает связующего звена. Мол, погромщики-люди против младовампиров — прямолинейно слишком. Пятую колонну среди людей для баланса создать надо было. Так что вот так…

Влад только покачал головой — надо же, оказывается, Парщиков как противник был весьма умен и хитер! И ведь целых полгода так успешно прикидывался «завхозом в IT-отделе», что все поверили…

— Конгресс магов, кстати, требует вернуть Звонкова на должность начальника отдела. Пусть с испытательным сроком, но вернуть, — гендир прищурился, внимательно наблюдая за реакцией Влада.

Он отвел взгляд и пожал плечами: воспоминания о Китежской операции, более известной, как Битва за Китеж, до сих пор отзывались внутренней болью. И виноват в этом был Звонков…

Впрочем, кто Влад такой, чтобы обсуждать кандидатуру начальства? Наверху виднее…

— Знаю, понимаю, — поморщился Ионеску. — И даже то, что при нем отдел в полной мере занимался делом, и его начали, наконец, воспринимать всерьез, после такой масштабной ошибки — аргумент так себе. Но этим письмом Звонков себя оправдал полностью. Отмыл добела, что и говорить… Слушай, расскажу, как было…

Конверт с бумагами Ионеску пришлось сдать «куда надо», как он выразился, но право рассказать о его содержимом непосредственным участникам событий он имел. Кроме аспектов, которые было решено полностью засекретить…

Бывший начальник отдела специальных энергоинформационных операций предсказал в письме генеральную линию развития событий, плюс несколько вариантов их развития, которые произойдут, если не будут предприняты определенные действия.

Самым «легким» вариантом была ситуация, при которой Настя заранее оповещала Влада и Кота-Ученого о том, что встретится со Звонковым. В таком случае сведения попадали в нужные руки быстро, столь же быстро разворачивалась операция по обнаружению скрытой агентуры противника и по раскрытию и задержанию «крота». Впрочем, в кавычки слово «легкий» поставил сам Александр Васильевич в письме — он предвидел, что в этой ситуации поверят коллеги в его предсказание с большим трудом. На сей случай он продумал ряд оговорок, которые позволили бы доверять ему больше…

Затем существовал вариант, при котором Настя не выронила бы телефон в лофте. В таком случае, оттуда она ушла бы рано утром, полная намерений никому о своих действиях не сообщать, вернуться туда вечером или на следующий день, и продолжить самостоятельное расследование. И вот здесь существовал уже немаленький риск срыва генеральной линии.

Дело в том, что к тому времени Холдинг уже понял, что она — вип, но причина, по которой ее охраняют, была им неизвестна: о том, что она жрица, не знал даже Парщиков. Зато очевидным стало то, что именно она является каким-то катализатором событий, «Котлом-с-Неприятностями», по выражению Ионеску. Каждое проявление ее активности как-то ненароком приводило, образно выражаясь, к «жертвам и разрушениям» среди агентуры и креатуры Холдинга…

Хотя запись в лофте «молодых интеллектуалов» не велась, после отчета Первого Кроведара о том, кого он принимал у себя, кураторам узнать героиню истории труда бы не составило, и следующий визит окончился бы очень плохо для нее. И для самой истории.

Но случилось так, как случилось, и после операции «Захвата» по «освобождению» Насти Влад также попал в поле зрения Холдинга. Их связь стала очевидной.

Как результат — ДРГ в тайге получила задание, кроме самого кристалла, захватить их обоих: кроме любовных и дружеских связей проектировщики имели полное право предполагать и некую магическую составляющую их отношений. Но опять внезапные, весьма радикальные и очень рискованные действия Влада сломали вероятность такого развития событий, и вернули их ход на генеральную линию.

Когда Полюс вернулся в Москву и заработал, полностью поменять расклад в свою пользу Холдинг уже не мог. Оставалось единственное: захватить Настю и Влада живыми. Звонков высказался в письме об этом вероятностно, но, скорее всего, к тому моменту кому-то из стана противника пришло в голову проверить ее биографию, стали очевидны Настины последние визиты в Китеж, и…

— Понял, — кивнул Влад. — Они догадались, что она жрица. Настоящего Грааля.

— Скорее всего, догадались, — поморщился Ионеску, сделав ударение на словах «скорее всего». — Сейчас пытаемся выяснить… Взяли мы вас под охрану после возвращения потому, что после ДРГ ход с нападением на вас и безо всякого письма казался нам самым логичным. А медлили они здесь потому, что агентура и ДРГ в Москве не были готовы к такому развитию событий, и атака с коптерами произошла, когда им стало ясно, что вы уже недоступны, и они решили в отношении вас что-то вроде «так не доставайся же ты никому»…

Он замолчал, потом добавил:

— Там еще много вариантов в письме было. Некоторые, извини, даже тебе сообщить не могу. А многие лишь несколько меняли общий ход событий при сохранении генеральной линии… Видишь, все случилось по Звонкову — так почему же не вернуть его?

Влад снова пожал плечами, на этот раз глядя в глаза гендиру — действительно, почему бы и нет, раз так? Главное, чтобы новый старый начальник отдела в дальнейшем прорабатывал предсказания так же тщательно, как в этом письме…

А не как с Китежем…

Кстати, о точности предсказаний…

— Скажи, Михаил, а то, что ты сделал вчера — это было им предсказано?

Ионеску улыбнулся:

— Нет! Письмо заканчивалось описанием событий генеральной линии на одиннадцать утра вчерашнего дня — когда я его нашел в Настиной квартире. Дальше был нарисован смайлик и стояло предупреждение кодом: красный уровень опасности. Я так понимаю, Звонков предвидел и то, что письмо, в конечном итоге, попадет именно ко мне в руки. И оставил мне свободу выбора. А может, ситуация стала настолько критической, что все варианты предусмотреть не мог даже он… Но я об этом спрашивать у него не буду, даже когда его в должности восстановят.

Влад не выдержал:

— Ладно уже, расскажи хоть, что сделал-то…

— Да ты же знаешь! Я звонил вам весь день! И отчитывался! — впрочем, гендир явно был доволен, что может рассказать подробности кому-то, кто может оценить его поступки по-настоящему. — Ну слушай…

Самым сложным было распознать проектировщиков: Звонков не называл в письме их имен-фамилий — просто не смог увидеть их в предсказании, вероятнее всего, потому что эти персонажи за свою жизнь меняли данные множество раз. Зато были указаны род занятий, некоторые подробности личной жизни, черты внешности. Кое у кого, хоть и частично — адреса: номер квартиры или, наоборот, улица и подъезд…

— Я эту информацию сразу в Службу собственной безопасности и команде Богослова скинул. Как и инфу про совпадения насчет Парщикова и «крота». А сам к Хватову в Думу. Он меня к председателю Комитета по обороне отвел — как ты понимаешь, на таких постах люди с допуском. Тут уже Богданыч подъехал… В общем, депутат поддержал, хотя и с некоторыми сомнениями поначалу. Бумаги в той их части, которая могла быть озвучена на публику, размножили, передали журналистам, некоторые по инстанциям пошли…

После этого гендир вместе с Котом-Ученым направились в Секретариат Совета безопасности.

— С кем говорили — даже тебе сказать не могу, — покачал головой Ионеску, похоже, сам удивляясь тому, что произошло. — Но именно там было принято окончательное решение выбрать нас, а не Парщикова: до этого он был слишком убедителен насчет самоуправства «Захвата», да и такая поддержка… А тут уже как-то все явно складывалось с доказательствами вмешательства Холдинга в целом, и с тем, что именно он и есть «крот», и что скандал он поднял в целях Холдинга… Плюс еще… Я ведь колебался, ехать ли в Конгресс магов, просить ли поддержки там, а пока мы говорили, они сами позвонили и подтвердили как исключительную важность происходящего, так и правдивость нашей информации. Их провидцы качественно сработали — независимо от нас, заметь! Заодно, кстати, в Совбезе взяли в разработку стратегию Федора в отношении информационного воздействия на целевые аудитории людей и нежити в ходе последних событий… Он уж и не надеялся, серьезно… А тут и первые данные по проектировщикам подоспели — сначала от наших, от Никиты, а потом и из СБ Ведомства. Ну, мы после Совбеза туда и подъехали. К самым задержаниям, так сказать…

— И кто они? — не выдержал Влад.

Ионеску понял вопрос правильно:

— Будто ты сам не знаешь, как законспирированный агент выглядит… — усмехнулся он. — Обычные люди, частью нежить… Со своими обидками на страну. То прадеда репрессировали, то отца к кормушке не допустили, то ему самому социальный лифт отключили… А штурмовую лестницу сколотить запрещают… Пара экспатов, кстати, имеется. Впрочем, большинство вообще безо всяких обид, от чистого сердца гадят, как говорится. Идеалисты. Что интересно — в этот раз спортсменов много. Спортсменов в прямом смысле слова — владельцы тиров, качалок, даже один хозяин дайвинг-клуба подмосковного. Хотя это как раз понятно: надо же им было членов спящей ДРГ как-то в тонусе поддерживать и прикрывать… Когда это выяснилось, в Ведомстве решили масштабную проверку этой сферы деятельности провести… Ну, мы дождались первых показаний, и на пресс-конференцию пошли. Вот и все, собственно…

— Для тебя, Михаил, все, а для нас, я так понимаю, самое интересное и началось, — покачал головой Влад, намекая на последний звонок Ионеску вчера.

— Ну извини, если задел этим… Я, если честно, после того, как ребята отрапортовали, что нашли квартиру под сдачу в том же подъезде, за вашу безопасность уже и не переживал практически.

— Верю, — с улыбкой кивнул Влад. — Я и сам, честно говоря, после твоего звонка, что был в Думе и едешь в Совбез, успокоился — если задействованы такие уровни, все будет в порядке. Вот Настя нет, даже удивляюсь, как смогла поспать днем… Разве что от переутомления…

— Ну так чего сидишь-то тут? Отдел, считай, в коматозе до прибытия нового начальства, кого бы ни назначили — им сейчас твои отчеты как собаке пятая нога. Я с тебя бумаг по вчерашнему требовать не буду — удовольствуюсь теми, что ребята напишут. Вот про Беловодье — да, про инцидент в тайге тоже, и поподробнее. Про Беловодье, кстати, хотелось бы даже не отчет почитать, а рассказ услышать, от вас обоих… Но и то не раньше, чем завтра — сам устал очень, поверь. Так что езжай к Анастасии, отдыхайте вместе…

— Спасибо, — Влад поблагодарил искренне. — Я почитаю тут… И пойду, правда…

— Ну, как хочешь, — Ионеску, улыбаясь, встал и скрылся за дверью.

Потом вдруг дверь снова открылась, гендир просунул голову и с неожиданно деловым видом заявил:

— Да, Влад, кстати! Усики молочные вытри — тебе не идет…

В квартире кто-то был.

Влад и сам не понял, откуда появилось это знание — просто замер в метре от двери с ключом в руке.

Все чувства вопили: там чужак!

Так! «Вепрь» и «Грач» из «Захвата» в сейфе, ключи здесь, у него — вряд ли враг доберется до оружия. Наградной пистолет в бардачке внедорожника — непорядок, конечно, его там держать, но сейчас об этом думать не стоит, а стоит за ним спуститься.

А по пути…

По пути он поднял горшок с кактусом в холле — пусто. Спустился пешком на два этажа, набрал Федотова:

— Уй! — вместо приветствия вскрикнул поволжский вупар. — Влад, я вспомнил! Я забыл!

— Что забыл? — на всякий случай спросил Влад, хотя и так все было ясно.

— Ключ! На место положить! — с раскаянием в голосе отозвался тот. — Прости-прости-прости! Завтра отдам! Ты же будешь в офисе завтра? Или в понедельник?

— Хорошо, ладно, — кивнул Влад. — До завтра.

Он нажал отбой и сбежал по лестнице вниз. Залез в родной внедорожник, достал «Ярыгин» из бардачка, засунул за ремень сзади. Отправил в карманы ветровки два магазина к нему. Посидел, продумывая, что будет делать, когда столкнется с чужаком дома…

Нет, так не пойдет. После всего, что было в последние дни — не пойдет.

Влад набрал Ионеску.

— Понял, — протянул тот. — Сиди в машине, сейчас Анастасию сам наберу…

Через пару минут перезвонил:

— С ней все в порядке, дома, тебя ждет. Наружка тоже отчиталась, что все штатно. Давай так. Я звоню ребятам…

— Нет, — решил вдруг Влад. — Вернее, да, звони, Михаил. Но ждать я их не буду, сам пойду. У меня заряженный пистолет, плюс два магазина. После вчерашнего «этих» слишком мало осталось, если остались вообще. И повторно то же место для нападения использовать — ну совсем уж глупо, согласись.

Ионеску помолчал, потом произнес:

— Логично. Думаешь, переговорщик? Ну ладно, иди. Звони, если что — ребята все равно подъедут, будут сигнала ждать…

Влад подошел к двери как можно тише, зажав ключи в кулаке, чтобы не звенели, в левой руке — пистолет. Сунул ключ в личинку, резко повернул…

Ох, непорядок — до него дверь открывали не «родным» ключом, замок «притормаживал»…

Он шагнул в прихожую. Тишина…

Запах?..

Потянул воздух носом…

Понятно.

Точнее, ничего не понятно.

Знакомый аромат очень дорогих духов — когда-то будоражащий, а теперь…

Скорее, неприятный — из-за воспоминаний, с ним связанных. Наверное, он неосознанно почувствовал его перед дверью…

Он вздохнул, снова спрятал пистолет за ремень, и, как был, в куртке, прошел на кухню.

Клаудия. Он не ошибся.

Надо же, вот же счастье привалило!

— Привет, Влад! Сколько лет, сколько зим!

Да уж, год? Чуть меньше года, точнее. С того самого момента, как не удалось поехать вместе в отпуск… Ну как «не удалось»?

Отец Клаудии хотел воспользоваться связями и надавить аж на начальство Звонкова, чтобы Владу оформили внеочередной отпуск, а Влад категорически отказался.

Произошло все некрасиво…

— Не соскучился? — голос у Клаудии был низким и мелодичным, как раньше.

Впрочем, при необходимости она могла и орать совершенно отвратительно, уж это Влад прекрасно знал…

Надо было что-то делать, и он прошел к раковине — так, чтобы не выпускать гостью из поля зрения. Достал из шкафа стакан, налил холодной воды прямо из-под крана и выпил.

— Опять как мальчишка. Еще из лужи бы попил. Что за тяга ко всякой дряни? — прокомментировала Клаудия.

Демоны с ней, пусть треплется. Чем больше треплется, тем быстрее все станет понятно. Например, зачем она приперлась, чего хочет добиться?

Влад твердо решил молчать — хотя бы столько, сколько выдержит.

Он поставил стакан в мойку и повернулся к ней, вольно опершись спиной о столешницу и вытянув ноги. Сложил руки на груди.

— А я смотрю, у тебя новый дизайн… — с улыбкой осмотрелась она. — Креативненько…

Он дал себе слово, что сделает ремонт полностью, включая переклейку обоев везде и замену мебели.

Клаудия смотрела на него, не мигая. С лица не сходила улыбка — уверенная, даже покровительственная. Она подняла руку и поправила волосы, потом встряхнула шелковую шаль на плечах.

Он смотрел на эти знакомые «маневры», и думал, как вообще они могли оказаться вместе — два с лишним года назад? Понравилась ему на той вечеринке? Да ну, не смешно даже. Просто захотелось продемонстрировать самому себе, что даже женщина такого уровня может стать его…

Он и воспользовался… «приемчиком», как назвал это Дракулин тогда, в машине у станции переливания крови.

— Во что ты вляпался на этот раз, Влад? — тихо, нежно, почти с любовью спросила она. — Окна заклеены, в стенах осколки… Разве такая жизнь для тебя?

Он непроизвольно вздохнул, вспомнив ее квартиру на Тверской. Родовой замок, как называл отец Клаудии это длинное, темное помещение со множеством комнат. Единственное достоинство — высокие потолки, но разве это заметно, если стены заставлены темными шкафами во всю высоту и завешаны портретами предков?..

Она поняла его вздох по-своему:

— Еще ведь не поздно, Влад. Ничего не потеряно, — она почти пропела эти слова. — Хочешь — мы снова будем вместе…

О боги, «вместе»! Каждый день — совместные ужины в самом длинном и темном «зале» квартиры, во главе стола с свечами — «дедуля», заставший, кажется, еще войну 1812 года! Точнее, он, конечно, был прапрадедулей Клаудии, но об этом предпочитали не говорить вслух — чтобы не напоминать ему самому…

Совместные ужины — и бесконечно повторяющиеся дипломатические байки «дедули», суть которых мог объяснить только его современник…

А еще — почти всегда безуспешные попытки Влада найти правильный прибор для каждого блюда… И мягкий согласный смех членов семьи над этим!

И непостижимое количество бабулиных йоркширских терьеров под столом. Крайне невоспитанных и визгливых, надо заметить…

О боги, только не это!

Никогда!

— Папа считал, у тебя есть перспективы. И по-прежнему считает, между прочим… Он ведь предлагал тебе союз МИДа и… как это у вас называется… Ведомства — в нашем лице! Мы бы многого добились совместно, — Клаудия чуть склонила голову, глядя исподлобья и улыбаясь.

Раньше это выражение лица казалось ему соблазнительным, теперь — хитрым, даже жестоким.

— Весь мир был бы открыт тебе… Для начала — должность атташе, потом выше и выше… А теперь что? Влад, ну оглянись — ты постоянно под прицелом! И сам стреляешь… Это отвратительно — убивать друг друга! Да и вообще… Лазить за какими-то… Как это у вас называется, когда террористы группы засылают?

Влад автоматически чуть было не ответил: «ДРГ!», но успел вовремя прикусить язык.

— Отвратительно, Влад — лазить за этими по грязи, прятаться в кустах, в оврагах, мерзнуть, — не добившись реакции, продолжила Клаудия. — И в конце концов убьют тебя самого… Я знаю… Я слышала, ты встретил Новый год и день рождения в госпитале… Бедный…

Она затрепетала ресницами, пытаясь выжать слезу. Не получилось.

Тогда Клаудия повела плечами, достала из малюсенькой сумочки пачку пахитосок. Влад знал о таких — без табака, просто из ароматических трав, их иногда курила нежитьская молодежь из тех, что считает себя самыми продвинутыми. И Клаудия, конечно, тоже, давно.

— Не хочешь предложить мне огоньку? — она держала в одной руке пахитоску, в другой — золотую зажигалку.

Влад молчал, не двигаясь с места.

Она щелкнула зажигалкой, выпустила клуб дыма изо рта.

Вздернула носик.

— А ты все такой же. Упрямый. Упертый даже. Невыносимый просто, — она кивнула самой себе и повторила по слогам: — Не-вы-но-си-мый. Но знаешь… Мне все равно кажется, мы могли быть вместе. МИД и Ведомство — прекрасный союз!

Влад молчал.

— Невыносимый… — покачала головой она, и вдруг на ее лице появилось совсем другое, пренебрежительное и даже злое выражение. — Кстати, мне… Кстати, я видела эту твою… Новенькую!

Она вскинула голову, глядя на него с вызовом.

Влад изо всех сил постарался сохранить каменное выражение лица.

Она сказала «мне»! Она пришла сюда не по своей инициативе!

У нее едва не вырвалось «Мне показали»!

— Такой лолик! — губы Клаудии сначала вытянулись в трубочку — она показала «лолика», потом презрительно искривились. — Неужели… это!.. в твоем вкусе?! И да, кстати — это не опасно для твоей карьеры? Что там с возрастом согласия?

Она злилась сейчас, злилась по-настоящему, не на шутку!

Ну что же, пусть. Пусть продолжает — одна оговорочка уже есть!

— Я не ожидала от тебя такого. Кроме того, она просто деревенщина! Покрасить волосы в розовый цвет, надо же! Тебя точно на дрянь всякую тянет!

Влад молчал, чувствуя, что это стоит ему уже очень больших усилий.

— Впрочем, именно из-за этого ты почему-то очень привлекателен, Влад. Не понимаю, в чем секрет, но эта твоя тяга просто завораживает, — протянула она. — Не знаю, как я провела этот год… Без тебя, без… Без любви… Помнишь тот отпуск в Альпах?

Влад помнил, а как же! Клаудия без присмотра бесконечного числа старших родственников решила оторваться по полной программе. Куршевель, конечно, привычен к выходкам богатеньких русских туристов, а вот он лично нет. Как оказалось — нет.

— Почему ты такой бесчувственный? — вздохнула она, и вздох, с ее-то грудью, выглядел впечатляющим. — Если бы у нас были души, я бы решила, что ты свою продал. Знаешь кому? Внедорожнику своему. Это единственное, что ты любишь… Хотя мог бы ездить хоть на «Феррари»…

Она вдруг встала и зацокала каблучками к нему, зашуршала юбка…

Попыталась заглянуть ему в лицо, протянула руки с тонкими пальцами, чтобы обхватить за щеки…

— Влад, милый, еще ничего не потеряно… — низким грудным голосом проворковала Клаудия. — Мы будем вместе…

Влад непроизвольно мотнул головой, избегая прикосновения ее ладоней, но сам положил ей руку на плечо, другой тронул волосы…

Она замерла, взгляд обессмыслился.

— Зачем… ты… пришла? — тихо, но внятно спросил он. — Отвечай, Клаудия. Отвечай…

— Мне заплатили, — тоненько и жалобно ответила она. — Он дал мне деньги. Я взяла их…

— Кто… Кто… тебя… послал? Не говори… Не… говори… Покажи… Дай… послушать…

Он зажмурился, и перед внутренним взором появился четкий образ. Человек… Кафе… «Макдональдс», что ли?! А еще считает, что это он любит дрянь…

Человек незнакомый, говорит, говорит… Ага, понятно — Парщиков хотел выбить его из колеи, задеть, вывести из себя, при возможности — подставить перед Настей!

Просто прекрасно!

— Когда… это… было?

Тоже ясно — примерно неделю назад, она сама не помнит точно… Этого достаточно, впрочем. Влад усмехнулся: она опоздала, этого Парщиков не мог рассчитать…

Он убрал руку с виска Клаудии.

Она моргнула, взгляд обрел ясность. И сразу стал растерянным и злым:

— Ты что сделал? Что ты со мной… А-а-а?!.. Гад! Какой же ты гад!

Сумочка ударила его по плечу.

— Ключ давай! — он протянул ладонь. — Надеюсь, копий сделать не успела?

Придется поменять привычное место — возможно, поддон из-под кактуса стал как-то… слишком широко известен, что ли…

Она склонилась над сумочкой, пряча лицо, покопалась в ней, и в его руку лег ключ.

— Это единственная копия… Сделала, когда от тебя уходила, — как-то беспомощно пробормотала она. — Я… Я надеялась… Больше у меня нет… Правда…

Отлично, кактус, значит, ни в чем не виноват. Достаточно сменить личинку.

— Хорошо, — кивнул он безразлично. — Теперь уходи.

Она шагнула к двери в прихожую, и вдруг обернулась:

— Влад… Но мы ведь правда… Мы ведь правда можем…

— Клаудия. Во-первых, ты тут наговорила достаточно, чтобы утвердить меня в моем решении: мы не можем. А во-вторых… Слушай внимательно. Хотя поймешь, наверное, только потом. Если поймешь вообще, но я очень на это надеюсь. Ты связалась с проигравшей стороной. Только не надо клясться, что ради любви — судя по сказанному тобой, исключительно ради мести за то, что я ушел от тебя, такой неотразимой. Да еще и деньги взяла за это… Человек, который встретился с тобой в «Маке», уже за решеткой, а тот, который его подослал — умер. Убит сутки назад. Своими же. Нашими врагами. Еще раз: ради мести ты связалась с проигравшей стороной. А теперь иди и живи с этим. Дело о незаконном проникновении в жилище открывать никто не будет. Даю слово!

Вот теперь у нее на глазах действительно появились слезы. Она резко отвернулась и зацокала каблучками к выходу.

Влад тщательно запер за ней дверь.