Ведомство. План "Перехват"

Глава 4

У дверей старенького кинотеатра стояла внушительная толпа молодежи. Настя, покрутив головой, сориентировалась не без труда: вот же он, немного в стороне — бюст какого-то советского деятеля, возле которого они с Катей договорились встретиться в половину шестого.

Катя, конечно, прислала смс, что немного опоздает, но Настю это ничуть не встревожило: по опыту она знала, что подобные мероприятия никогда не начинаются вовремя. Написано в пригласительных, что в восемнадцать ноль-ноль — на деле это означало, что хорошо, если в восемнадцать тридцать все, наконец, рассядутся в зале, и еще минут десять-пятнадцать придется ждать собственно начала. Так что запас времени был, и довольно большой.

Пока что она рассматривала собравшихся. Большинство — ее ровесники, но явно есть и старшие школьники, и отдельные личности под тридцатник. Она улыбнулась: видать, из категории «вечно молодых», раз пришли на мероприятие под названием «Как стать успешным политиком в двадцать пять»…

Толпа уже начала собираться в очередь на входе, когда ее потеребила за рукав Катя:

— Привет! Надеюсь, я ничего интересного не пропустила?

— Привет, — откликнулась Настя. — Ну, разве что пара очень симпатичных парней тут тусовалась, но они уже прошли внутрь. Но там у тебя еще сохраняются шансы!

Катя неодобрительно поджала губы — мол, ну что ты мне приписываешь? — и они пошли занимать очередь.

Жаждавшие попасть на семинар вели совершенно привычные Насте разговоры о сессии и сдачах, и по названиям предметов она поняла, что вокруг полно студентов — историков, социологов, психологов, юристов… С их факультета, похоже, никого больше не было, но это и понятно: будущие политологи редко сохраняют иллюзии по поводу успешности политика в таком возрасте дольше сентября первого курса. Они же сами пришли сюда только из-за обещанной бесплатной литературы!

— Давай наберем побольше, и смоемся? — предложила Катя, похоже, подумавшая о том же самом.

Настя пожала плечами: для себя она решила, что будет действовать по обстоятельствам. А вдруг на семинаре действительно ожидается что-то интересное?

Наконец, очередь добралась до вожделенных дверей, билетерша с недовольным лицом надорвала сунутые Катей приглашения. Пройдя через рамки металлодетектора, они очутились в фойе.

— Ну, где тут книги? — возбужденно огляделась Катя.

В маленьком фойе царила толкучка, но ряд лотков обнаружился неподалеку, и они обе восторженно вздохнули: сокровища социально-политической и правовой мысли, жизненно необходимые любому студенту, действительно раздавали бесплатно! Причем какие сокровища! Большинство этих книг почти невозможно был найти в интернете то из-за малой известности — слишком специальные знания, — то из-за авторских прав! А в библиотеках они вечно были заняты…

Однако, к лоткам стояла внушительная очередь, и очевидно, что никто не собирался уступать…

— Блин, ну вот… — простонала Катя. — Хочу «Книгу правителя области Шан»… И вон еще Гаэтано Моска лежит…

Настя вздохнула: она тоже много чего хотела, прямо список могла бы составить…

Внезапно один из стоявших за лотками людей приложил руки рупором ко рту и прокричал:

— Внимание! Мы продолжим раздавать литературу после окончания семинара! Мы будем работать сегодня столько, сколько понадобится! Не создавайте ложный ажиотаж: книг хватит на всех!

Очередь сразу поредела, многие потянулись ко входам в зал.

— Может, рискнуть сейчас постоять? — предложила Катя. — А потом просто смоемся…

Настя уже готова была согласиться, но вдруг в глаза ей бросился знакомый силуэт.

Эдик Краснов стоял неподалеку в окружении нескольких девушек и болтал с непринужденным видом.

— Подожди-ка. Постой, пожалуйста, — Настя тронула Катю за руку и направилась к аспиранту.

«Ионеску сказал, хотят посмотреть, кто им на уши присядет, — пронеслась мысль. — А он сам уже тут приседает, причем человеческим девушкам…»

Она подошла к Эдику со спины и остановилась немного послушать, о чем так весело болтает эта компания.

Через минуту стало ясно, что либо все главное уже было сказано, либо говорить о нем еще и не начинали — младовампир живописал, и весьма остроумно, надо заметить, специфику приема экзамена у наиболее тупых студентов. Отдельное внимание уделялось примечательным ошибкам, список которых был достоин издания в отдельном сборнике…

— Привет! — Настя с самой лучшей из своих улыбок потеребила его за локоть. — Не ожидала тебя здесь встретить…

Эдик, судя по всему, тоже не ожидал — аж подпрыгнул и выбил чечетку на полу, пытаясь сохранить равновесие. Девушки посмотрели на Настю с возмущением.

— П-п-привет, — выдавил аспирант.

Лицо его пошло пятнами, как тогда, когда он жаловался Насте на допрос с применением магических средств.

— Какими судьбами? — столь же жизнерадостно осведомилась она.

Младовампир растерянно огляделся, видимо, надеясь, что ключ к ответу найдется в самом окружении. И он нашелся:

— Т-тут книг… много… Бесплатно, — сообщил он.

— О, мы тоже за книгами! — кивнула Настя. — Классно, да?

Девушки, одна за другой теряя интерес к обаятельному молодому человеку, растворялись в толпе.

— Классно, — кивнул Эдик. — Много… Интересного…

Судя по всему, он постепенно приходил в себя, но настоящий запал уже был потерян, взгляд был уныл.

— Ну хорошо, я пойду. Меня ждут, — милостиво кивнула Настя, решив отпустить несчастного.

«Отпустить-то отпускаю, но фиг я с тебя теперь глаза спущу!» — пообещала она мысленно.

Катя уже была недовольна:

— Что ты к нему пристала? Он же аспирант, поболтать и на факультете можно — хоть каждый день!

Раздражение ее можно было понять: очереди на входах в зал постепенно втягивались внутрь, толпа в фойе редела, а вот раздача книг прекратилась, и значит, хочешь — не хочешь, придется просидеть на семинаре до конца.

— Неформальное общение интереснее, — пробормотала Настя в свое оправдание и оглянулась.

Ого! Глаза с Эдика все-таки придется спустить: младовампир, потолкавшись в фойе, теперь решил покинуть гостеприимное здание кинотеатра, и недовольно спорил о чем-то с билетершей. Настя напрягла вампирский слух. Было шумно, но ей удалось разобрать, что он уверяет тетку, что возвращаться не собирается, и поэтому нечего ему тут выговаривать, что без приглашения не пустят обратно.

«А я, кажется, сорвала ему хорошую охоту!» — пронеслась мысль в голове.

Ну, фиг теперь она сбежит с этого семинара — раз Эдик ушел, едва увидев ее, значит, просто необходимо узнать, что такого он тут привлекательного ожидал!

— Ну, пойдем! — она потянула Катю за руку, и подруга, вдруг потеряв инициативу, сама вцепилась в ее ладонь:

— Что-то я волнуюсь…

Еще бы не волноваться: на входе в зал, оказывается, стояли несколько людей постарше, с очень своеобразными цепкими взглядами, которые, похоже… Сортировали пришедших?

Да, они действительно указывали каждому, куда сесть!

Увидев их «сцепку», мужчина улыбнулся и сообщил, что Настино место в семнадцатом ряду, номер четыре, а Катю направил на двадцать второй ряд, место девятнадцать. Напоследок подруга жалобно посмотрела на нее, но сопротивляться напористости сортировщиков не было сил…

Усевшись, Настя оглянулась, и едва разглядела Катю за головами других. М-н-да, похоже, надеяться придется только на себя… Впрочем, какая изначально могла быть надежда на бывшую соседку по общежитию? В сущности, она о настоящей Настиной жизни ничего и не знала…

«Что имеем? — задала она вопрос самой себе. — Имеем зал, в нем человек… Ну, наверное, сто пятьдесят максимум… И первые… Хм… Первые пять рядов пустые!»

Это действительно было так — ряды охраняли такие же люди с цепкими взглядами, как и стоявшие на входе. И не просто охраняли — вот парень в очках подошел, видимо, хотел пересесть поближе из-за зрения, но «цепкие» с благожелательными улыбками отправили его обратно…

«Интересно… Между прочим, ни одного представителя нежити в зале, кроме меня! — подумала Настя. — Ну, еще Эдичка собирался, да…»

Шум постепенно стихал, но напоследок, закрыв двери зала, «цепкие» спустились от входов и осмотрели сидящих. Как результат, еще несколько человек были пересажены…

«Блин, неужели помнят, кого на какое место послали? Чего они добиваются?» — пронеслось в голове.

В груди зародилась тревога и принялась нарастать, тяжело ворочаясь.

Свет начал меркнуть, и постепенно погас полностью.

Глухая темнота держалась долго, очень долго. Настя почти физически ощущала нарастающее в зале напряжение, и вдруг поняла, что сейчас кто-то не выдержит, психанет…

Сцена озарилась светом.

В центре освещенного прожектором круга стояли мужчина и женщина в строгих костюмах. Зал облегченно выдохнул.

— Здравствуйте, участники! — начал мужчина. — Вы не услышите от нас — «дорогие участники», потому что вы — не-до-ро-ги-е!

«Что это?!» — ошеломленно подумала Настя.

— Вот вы! — указала на кого-то в зале женщина. — И вы! Выйдите к нам! Да, да! Сюда, на сцену! Быстрее!

Из зала, спотыкаясь в ошеломлении и щурясь от яркого света, на сцену поднялись парень и девушка. Застыли.

— Вот доска. Это просто доска, ничего сложного! — женщина и мужчина шагнули в разные стороны, и взорам зала открылась обычная белая доска. — Напишите на ней слово «не-до-ро-ги-е».

После недолгой паузы на доске у парня появилось слово «недорогие», а девочка написала через пробел — «не дорогие».

— Вы двое — слабое звено! — голосом прокурора произнес мужчина. — Вы оба должны были написать по два варианта. Незачет, на место! Следующее предупреждение будет предпоследним, следите за собой.

Тишина в зале, пока двое несчастных шли обратно, была такой, что Настя отчетливо слышала биение собственного сердца.

— Ита-а-ак! — голос женщины разорвал эту тишину. — Мы должны представиться нашим недорогим и не дорогим участникам!

— Ты права! — кивнул мужчина. — Ведь мы — их первые учителя, а первые учителя не забываются! Потому что вызывают массу разнообразных эмоций… Меня зовут Борис!

— А меня — Наташа! И это все, что вам дозволяется знать на этом этапе! — сообщила женщина.

— Ну, еще то, что мы — политтехнологи с большим опытом! — добавил мужчина. — А теперь напомню тем, кому не понравилось то, что здесь происходило пару минут назад — выход там!

Очень недолго подумав, Настя решила, что ей ситуация с парнем и девушкой определенно не понравилась, но недостаточно сильно для того, чтобы выйти.

Однако, несколькими рядами ниже завозились, кто-то встал и принялся пробираться к боковому проходу. Тут же прожектор, пару секунд пометавшись по залу, выхватил девушку — та загородилась от света рукой и продолжила путь.

«Сейчас что-то будет, — билось в виске, как пульс. — Сейчас будет что-то нехорошее…»

И оно произошло. Как только девушка вышла в проход, прожектор отключился на пару секунд — этого было достаточно, чтобы, как Настя успела разглядеть, кто-то сделал ей подножку. Девушка, вскрикнув, рухнула на лестнице в полный рост, сумочка полетела вперед, расстегнулась, из нее что-то посыпалось…

Кто-то, сидевший неподалеку, с краю, выкрикнул возмущенно:

— Эй, ты! Ты зачем это сделал?!

— А ты подойди, разберись со мной! — обернувшись, издевательским тоном заявил подставивший подножку.

«Сиди, сиди! — мысленно молила Настя защитника. — Это же подставной!»

Но возмущенный был непреклонен и очень самонадеян. Он рванул к месту падения девушки и вцепился в пиджак парня, сделавшего подножку. Настя не успела ничего понять, а защитник девушки уже упал навзничь, снова сшибив с ног только что поднявшуюся жертву, и нелепо завозился на полу.

— А кто сказал, что здесь будет легко?! — издевательски осведомилась со сцены Наташа.

— Так выглядит неподготовленный человек по сравнению с подготовленным, — усмехнулся Борис. — Неподготовленного всегда можно опрокинуть. И сейчас мы будем выяснять уровень вашей подготовки.

Прожектор, освещавший свалку на лестнице в проходе, погас, и внимание к ней исчезло.

«Блин, блин, блин! — пронеслось в голове. — Я хочу уйти отсюда! Я очень хочу уйти! Но не могу!»

Ей стало действительно страшно — от того, что здесь происходило и, видимо, еще должно было произойти. И было страшно… нет, не уйти, а услышать в свой адрес слова, которыми наверняка сопроводят ее уход. Но одновременно — сжигало невозможное, невероятное любопытство: что будет дальше?!

— Подготовка — что это? — спросила Наташа. — Это — ваш внутренний ресурс. Помните: подготовленный всегда выигрывает у неподготовленного. Вы спросите, какие еще есть ресурсы?

— Ну, во-первых, внешние, — сообщил Борис. — Их надо научиться использовать. Это долгий процесс, и этим мы не будем заниматься сегодня. Кроме того, можно задействовать глобальный ресурс — но он вне ваших желаний и вне вашего контроля!

— Усвойте раз и навсегда, — тоном ментора произнесла Наташа. — Здесь не вы решаете. Помните: власть берут! Но берут в составе группы. А допуск в группу — дают!

— А кому дают — сейчас выясним! Вы, наконец, узнаете, сможете вы туда попасть или нет! — с заговорщицким видом сообщил Борис. — Итак, у нас викторина!

— А ну-ка! Кто из вас… считает… что в политику… идут… — вкрадчиво начала Наташа, и вдруг выкрикнула: — за известностью?!

Настя оглянулась. Очень, очень долго никто не решался откликнуться — явно не одна она сидела в диком напряжении и страхе стыда… Но вот поднялась одна рука… Три… Пять…

Ведущие ждали.

Около двадцати рук!

Борис засмеялся в голос:

— А что вы не поперлись на курсы актерского мастерства?! А?! Недаром артистов провожают в последний путь аплодисментами! Они получили свои пятнадцать минут или семьдесят пять лет славы!

— Что вы сидите здесь?! Скоро экзамены в эстрадно-цирковое училище, там даже ЕГЭ не нужно сдавать! — вторила ему Наташа. — Что, эстрадно-цирковое — это слишком низко для вашего уровня?! Ну, тогда заламывайте руки в монологе Сонечки на экзаменах в РАТИ[1]! Бегом изучать мастерство актера!

— Но учтите! — зловеще добавил Борис. — По статистике, семьдесят три процента девушек, не поступивших в театральный, идут на панель! А у непоступивших мальчиков есть выбор — армия или… гомопроституция!

Он снова заржал.

Зал молчал, те, кто тянул руки минуту назад, сидели потупившись.

— Что вы сидите?! — осведомилась Наташа. — Уже сдаете зачет по органическому молчанию[2]?

В зале раздались робкие смешки.

— Нет, я не понял! — возмутился Борис. — Вы пришли на серьезное мероприятие, вы разговариваете с серьезными людьми! Тратите их время! Внимайте!..

Он хотел продолжить, но в этот момент прожектор снова выхватил упавшую на лестнице девушку — та, собрав рассыпавшиеся мелочи в сумку, решила вернуться, и теперь просила сидевших пропустить ее на место. Снова оказавшись в центре внимания, она замерла.

— О! Какая перемена! — воскликнула Наташа, и продолжила участливо: — Девочка, ты… уверена в правильности своего решения? Да? Точно?

Несчастная закивала.

— Тогда садись на пол перед сценой! — приказал Борис. — Изображай собой достойную пожертвования. Хотя, в общем-то, тебя никто не принуждает — дверь там. Дальше дамская комната, там рыдают…

Он помолчал, ожидая реакции. Девушка постояла, и, как приговоренная, двинулась вниз. Покорно присела на пол перед сценой — сбоку, у первых мест ряда.

Настя глянула на собственных соседей — мол, только я это вижу?! Парень слева сидел с вытаращенными глазами и тяжело дышал, девушка справа смотрела на происходящее прищурившись, с интересом, словно бы исследуя то, что произошло.

Настя подумала, что зря не попросила Влада научить ее чувствовать магию — возможно, это все-таки магическое воздействие?! Ну не может быть, чтобы люди добровольно соглашались вести себя вот так…

— Молодец, — коротко похвалил девушку Борис, и прожектор тут же погас. — Ну а мы вернемся к тем, кто уравнял политику с театром. Внимайте! Вы получаете последний шанс остаться в зале. Используйте его с умом!

— Продолжаем викторину! — улыбнулась Наташа. — Ита-а-ак! Внимание, следующий вопрос! Кто из вас… считает… что в политике…. главное — деньги?!

Зал молчал, на этот раз никто не решался высказать свое мнение. Между тем, Борис тоном ведущего викторины, который дает историческую справку, продолжил, расхаживая по сцене:

— Генералиссимус Манфред Конрад граф Монтекуколли, кажется, на вашей стороне. Он говорил, что для войны вам понадобятся три вещи: первое — деньги, второе — деньги, и еще раз деньги. Но это вам — деньги понадобятся, а он стал бы генералиссимусом и без копейки в кармане!

Некоторые все же засмеялись. Впрочем, смех звучал напряженно…

— Так все-таки, кто из вас считает, что политику нельзя делать без денег? Встаем, встаем! — добродушно продолжил Борис, и некоторые его послушались. — Вот вы, молодой человек — на Южном полюсе с чемоданом денег. У вас ни воды, ни еды, ни огня…

Парень, выхваченный светом прожектора, щурился, ежился и оглядывался, инстинктивно пытаясь скрыться. Борис и Наташа явно наслаждались его смущением.

— Будете жрать деньги?! — вдруг рявкнул ведущий. — На выход, мальчонка! Учи матчасть!

Прожектор погас, и стало видно, что в зале довольно много вставших, большинство пытались сесть поскорее, чтобы скрыть свою оплошность.

— Кто встал — не садимся, проходим, проходим к двери, вы свой шанс реализовали! — тоном автобусного кондуктора потянула Наташа. — Покидаем, покидаем аудиторию, граждане! Ваш уровень недостаточен для постижения того, что будет дальше! Не дразните себя! Утешьтесь. Это были лучшие моменты вашей никчемной жизни!

Настя почувствовала, что сейчас появилась возможность уйти из зала. В самом деле, она не считала, что в политике главное — деньги, так что можно с чистой совестью не относить к себе все сказанное ведущими. Зато выбраться под шумок — самое то!

По залу хлопали поднявшиеся сиденья, слышались приглушенные разговоры, но она все не решалась. Ведущие терпеливо ждали на сцене…

Вот сейчас!..

— НЕТ, — раздался Хор в голове. — НЕ СЕЙЧАС.

— Где вы раньше были?! — возмутилась Настя.

— НЕ ВАЖНО. НЕ СЕЙЧАС, ЖРИЦА. ПОЖАЛУЙСТА.

— Да почему?! — взвилась она. — Мне противно здесь находиться!

— НЕ СЕЙЧАС. ПОЖАЛУЙСТА. ЭТО ВАЖНО!

«Да ну их!» — Настя обернулась…

Было поздно — последние из тех, кого выгнали, уже подходили к дверям. Сейчас ее бегство будет заметно. Очень заметно…

Наташа поднесла микрофон ко рту:

— Ну что же, теперь, когда ненужные люди ушли, мы скажем тем, кто остался: деньги — это инструмент с очень ограниченными возможностями применения. Они ходят за тем, кто делает реальное дело!

— Что сильнее денег? — продолжил Борис задумчиво, но тут же ответил сам: — Не ломайте голову. Представьте, что к вам пришли террористы и заявили, что забирают все ваши деньги… Ваших жен… Детей… Любовниц… Ваше будущее, ваше прошлое! А ваше настоящее — это направленный на вас ствол заряженного оружия. И те, кто сейчас нас покинул, хотели предлагать этим людям… деньги?.. Вам самим не смешно?! Я сейчас скажу волшебное слово. Это слово… Идеология!

— Итак… Кто скажет, что такое идеология? — поинтересовалась Наташа.

Похоже, на этот раз речь пошла о гораздо более близком и понятном залу, потому что кто-то сразу выкрикнул: «Форма ложного, иллюзорного сознания!»

Борис усмехнулся и снова продолжил тоном ведущего викторины, который дает историческую справку:

— А Дестют де Траси считал, что идеология — это наука. Наука о том, как разум производит понятия из данных органов чувств с помощью способности к суждению и воли. Воли! — он повысил голос. — Вы слышали? Воли! Власть — это способность навязать свою волю…

— С известной вероятностью! — дополнила Наташа. — А идеология — это ресурс. Кто так считает?

Видимо, расслабившись — какой русский, особенно политически озабоченный студент, не любит поговорить об идеологии? — многие потянули руки…

Борис снова жестко усмехнулся:

— Кто так считает, спускайтесь вниз! И вперед, занимайте первые ряды. Они оставлены для вас, видите? Что же, вы теперь на переднем крае!

Настя со страхом ожидала, что последует, когда возбужденные сторонники идеологии рассядутся по своим местам и прекратят обсуждать свою избранность…

— Не гордитесь, низовка! — последнее слово Борис будто выплюнул. — Вы — несете шлейф власти, и вам изредка разрешают заглянуть ей под подол. Но вы же не откроете этот секрет никому? Оставайтесь, бойцы! Недовольны? А что вы хотели? Вы не поняли главного. Воля — ничто без разума и объединяющего начала. Вы стоите перед храмом власти, но никто не пустит вас в святая святых. Потому что вы — безнравственные люди. Вы — те самые террористы, которые держат заряженное оружие у лица тех, кто считает, что главное — деньги!

Настя даже по спинам «идеологов» могла заметить то ошеломленное возмущение, которое их охватило…

Первой не выдержала совсем молоденькая девчонка, возможно даже, старшеклассница:

— А с чего это вы решили, что я безнравственная?! Вы со мной на брудершафт не пили!

Наташа сделала изумленное лицо:

— Деточка! А ты что, не пользовалась мужчинами?! Ты их не обманывала?! Ты правда веришь, что те таблеточки, на которых так классно скакать в клубе всю ночь — не наркотики?! Ты не лгала родителям?! Ну-ка, ну-ка, что ты сказала маме, когда пошла сюда? Что ты сказала мужу?! Ты ведь — уже! — называешь его мужем?!

Девочка застыла на секунду, но сосед уже тянул ее за руку вниз… Она покорно села.

Настя почти физически ощущала чувства, раздиравшие сидящих в зале. Часть снедали страх и любопытство, как ее саму, часть пожирала злость… Пожалуй, можно было быть уверенной только в одном — равнодушным участие в таком «семинаре» не оставило никого…

«Блин, я думала, после Съезда реципиентов, шпионской войны, Китежа… ДРГ в лесу, наконец… Что видела уже все. Но это!..» — она безотчетно покачала головой.

Кому-то надо будет рассказать об этом. И чем быстрее — тем лучше.

Но не Владу. И, наверное, не Коту-Ученому…

Задумавшись, она пропустила момент — внизу уже стоял парень, с вызовом разговаривая с ведущими. Нет, не парень — ему было лет под тридцать, из тех, кого Настя называла про себя «вечно молодыми»…

— Так что не надо тут про безнравственность, — говорил он. — Я лучше вас знаю, что такое воинское братство, и что такое отстреливаться от врагов, стоя спина к спине. У нас не любят предателей!

Борис слушал его с сочувственным лицом:

— Сожалею, — кивнул он, когда парень сел. — Возможно, у вас был бы шанс в другой стране. Но здесь… — ведущий вздохнул, — здесь никогда не будет военного переворота. Это слишком сложно устроенная страна, у вас не заповедник индейцев в Латинской Америке. И не халифат. Поэтому сидите, внимайте и презирайте гражданских, приверженных идеологии. Разрешите себе хоть сейчас быть до конца честным — вы один из первых кандидатов в террористы. Причины разъяснять не надо?

— Кстати, а почему вы так сутулитесь? — осведомилась Наташа. — Почему все военные сутулятся? Все просто: они привыкли приносить добычу хозяину. Военный не волк, он пес, хотя и полудикий!

Мужчина, уже было севший, вдруг замахнулся и швырнул что-то в ведущих:

— Уроды! Недоделки!

Настя вытянула шею, пытаясь разглядеть, что он бросил, и сморщилась разочарованно — смятый пластиковый стаканчик… Всего лишь…

Наташа подняла брови:

— Какую детскую травму вы скрываете под приступом агрессии? Могу посоветовать хорошего психотерапевта! Но в элиту вы не попадете. Сходите, выпейте рюмочку с боевыми друзьями. Только на килограмме остановитесь, а то потом будет стыдно.

Настя ждала, что мужчина встанет и уйдет, но он остался на месте.

«Блин, интересно… Получается, только те, кто считает, что главное — идеология, возмутились… Хоть немного, но возмутились…» — пронеслось в голове, но додумать она не успела.

— Ну что же, вернемся к нашей викторине, — продолжил Борис. — Так что же объединяет тех, кто сохраняет шанс получить власть и стать успешным политиком в двадцать пять лет?

— СЕЙЧАС!!! — скомандовал Грааль…

— Что — сейчас? — тупо спросила Настя, и…

И сознание ее разделилось.

Где-то глубоко внутри ошеломленная маленькая Настя испуганно наблюдала за тем, как другая Настя, смелая и очень сильная, легко и ясно мыслящая, произносит на весь зал громко, спокойно и уверенно:

— Качество, которого многие лишены. Нравственность.

«Вы что сделали?!» — завопила та, маленькая и испуганная Настя где-то в глубине сознания.

— МЫ УМЕЕМ УСПОКАИВАТЬ, ТЫ ПОМНИШЬ, — ответил Хор. — НО МЫ УМЕЕМ И ДРУГОЕ. ТАК НАДО. СЕЙЧАС ТАК НАДО.

Ведущие переглянулись.

— Поднимайтесь к нам, — дружелюбно позвал Борис. — Как говорил один испанский генерал, для своих у нас все. Для остальных — закон. Кстати, он же сказал, приземлившись с парашютом на территории врага: «Я здесь». Вы здесь?

— Я здесь, — ровным тоном откликнулась Настя, спускаясь по лестнице вдоль рядов к сцене.

Та, маленькая, испуганная, затаившаяся в глубине, поразилась тому, что, пока она выбиралась к проходу, все покорно поджимали ноги и поворачивались боком, давая ей дорогу…

Другая Настя взошла на сцену.

— Вы?.. — спросила Наташа.

— Настя. Двадцать лет. Студентка.

— Замужем? — с улыбкой поинтересовался Борис.

— Не свободна.

Наташа открыла рот, чтобы продолжить, но другая Настя протянула ладонь, запрещая это:

— Вам достаточно.

Удовлетворившись произведенным эффектом, повернулась к Борису:

— На каком основании вы сделали заключение, что я — своя? Я своя, но не ваша. Мое расположение надо заслужить. Со мной рады были бы познакомиться — хотя бы познакомиться! — многие влиятельные особы.

«О боги, что я несу?! Что будет?!» — зашлась от ужаса маленькая Настя внутри.

— Мы не сомневаемся, — кивнула Наташа, прищурившись с тонкой улыбкой.

— Вы одиночка? — коротко и серьезно бросил Борис.

— Такие, как я, не остаются в одиночестве, — она едва покачала головой. — Но дружат… не со всеми. И успеха достигать предпочитают с близкими.

— Настя, браво! — улыбнулся Борис. — Вы переключили на себя внимание, и дéржите его… хм… целую минуту!

— Слышали? Держѝте!.. — бросила в зал Наташа.

— Нравственность политика заключается в том, что он оценивает всех только по одному признаку, — с усталым и мудрым видом сообщил Борис. — И этот признак — как другие держат принятые на себя обязательства. А высшая добродетель…

— Это верность! — улыбнулась Настя.

«Ну… Ну ладно…» — сдалась другая ее половина.

— Браво, Настя! — захлопала в ладоши Наташа. — Вы одна сражаетесь против двоих на уровне, предполагающем уже очень высокую скорость боя. На следующих уровнях скорость боя уже будет запредельной!

Борис хотел что-то сказать, но в Настиной сумочке зазвонил телефон. Вопреки привычке, она не торопилась достать его — спокойно, даже степенно, открыла молнию и с достоинством достала трубку. Улыбнулась, глядя на экран…

— Настя, прости, через часок можешь подъехать ко мне? — Влад говорил очень устало, голос был глуховат. — Я сглупил: вчера надо было вещи собрать и вывезти. А теперь полночи один там буду копаться…

— Конечно! Через час буду! Договорились, — она нажала отбой.

Борис хотел продолжить, но Настя снова протянула ладонь запрещающим жестом, как Наташе раньше:

— Вы сказали, высшая добродетель — верность. Я держу обязательства, даже в мелочах! А наши отношения — это очень серьезно!

— Что же, — протянула Наташа. — Добро пожаловать в семью!

Настя кивнула, и пошла к выходу со сцены.

— Погодите, Настя! — позвал Борис. — Оставите контакт?

— Вы с вашей квалификацией легко меня найдете, — величественно усмехнулась она.

Настя, вполне удобно устроившись на коленях, упаковывала одежду Влада в пакеты. Справа уже лежала приличная стопка собранных вещей и пара заполненных чемоданов, слева — кучка свернутых «маек» из супермаркета, сам он подносил ей свитера, брюки и какое-то неисчислимое количество камуфляжа самых разных расцветок. А она совершала автоматические действия и размышляла…

…Отходняк оказался довольно суров — все с тем же достоинством покинув здание кинотеатра, она ойкнула и чуть не упала, руки тряслись. Поискала взглядом лавку, и удовлетворилась ближайшей решеткой, огораживающей газон.

— Девушка, вам плохо? — спросила прохожая. — Вы такая бледная!

«Однако… Действительно, видимо, плохо, если сквозь морок бледность видно…» — как-то лениво подумала она. Но вслух сказала:

— Ничего, сейчас пройдет…

Сказала — и удивилась тому, как слабо звучит голос.

— ПОТЕРПИ, — произнес Грааль. — МЫ НЕ МОЖЕМ СРАЗУ ДАТЬ АНТАГОНИСТ — СЕЙЧАС, ЕЩЕ НЕМНОГО ВЫВЕДЕТСЯ, И ВСЕ В ПОРЯДКЕ БУДЕТ.

— Что… Это… Было? — собрав силы, спросила Настя.

На то, что интонацией удастся передать гнев, она не надеялась.

Как раз на гнев-то ее сейчас не хватало совсем. Хотелось, наоборот, растянуться вот на этом симпатичном молодом газончике, и полежать в свое удовольствие…

— О, ДОФАМИНЧИК ПОШЕЛ! — радостно сообщил Хор. — ЕЩЕ НЕМНОЖЕЧКО ПОТЕРПИ…

— Я спрашиваю, что это было?! — спросила она.

Получилось уже более-менее грозно.

— А ВОТ КОРТИЗОЛА НАМ СЕЙЧАС НЕ НАДО! ВОТ СОВСЕМ!

Она выдохнула. В школе по биологии у нее была пятерка, и она, пусть слабо, конечно, но представляла себе, что примерно с ней происходит.

— Ладно… Ладно… — произнесла она вслух. — Пожалуй, я такси возьму…

— ВЕРНОЕ РЕШЕНИЕ! — согласился Грааль.

В такси ей действительно полегчало, и она решила оставить разговор с Граалем о тонкостях физиологии — пусть лучше ответит, зачем он устроил это представление?!

— МЫ НЕ ЗНАЕМ, — с обескураживающей честностью признался Хор. — ВОТ ПРОСТО ПОЧУВСТВОВАЛИ, ЧТО ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ. НЕТ, ДАЖЕ ПРАВИЛЬНО.

— Вы чувствовали опасность? — уточнила Настя.

— НЕТ. НУ, МОЖЕТ БЫТЬ… ПОТЕНЦИАЛЬНУЮ, КОСВЕННУЮ — КАК ТОГДА В КАФЕ. В ЮЖНОМ ГОРОДЕ… НО СЛАБЕЕ.

— В Белгороде?

Молчание, очевидно, было знаком согласия. Да и так все понятно.

— Вы знали, что все закончится именно так?

— НЕТ. НО ЧТО ИМЕННО В ЭТОМ СЛУЧАЕ ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ ХОРОШО — ЗНАЛИ.

— Знали в деталях, что я скажу, что скажут эти… ведущие… или вообще?

— ВООБЩЕ. ПРОСТО ЗНАЛИ: ЕСЛИ ВКЛЮЧИТЬ ЭТИ ТВОИ КАЧЕСТВА — ТЫ САМА СДЕЛАЕШЬ ТАК, КАК НАДО.

— Какие качества?! — взмолилась Настя. — Разве я когда-нибудь себя так вела?! Разве я когда-нибудь несла такую чушь с таким уверенным видом?!

— НО ЭТО ЖЕ ТЫ ГОВОРИЛА, А НЕ КТО-НИБУДЬ! — возразил Грааль. — МЫ ПРОСТО ВКЛЮЧИЛИ ЭТО.

Настя махнула рукой, поняв, что добиться смысла в этом разговоре невозможно…

…Лучше было обдумать и попытаться понять, что это за семинар такой? В чем, собственно, ей довелось поучаствовать?

Именно над этим она и размышляла, собирая вещи.

— Ты какая-то не такая сегодня, — Влад подложил ей новую порцию свитеров, присел напротив и погладил по голове.

— Устала, — отмахнулась она. — Скажи, у тебя свитера — фетиш, что ли? Сколько их?

Он не обиделся, но и за шутку не принял, просто пожал плечами:

— Не люблю рубашки и костюмы. Стесняют очень. Но, кстати, там последняя порция осталась, сейчас принесу.

Он встал, и Насте вдруг показалось, что он чуть сутулится.

«Ах ты дрянь! Ну, гадина! — сообразив, в чем дело, она адресовала это ругательство «Наташе». — Ну кому же рассказать, а?!»

Может, Ионеску? Позвонить прямо завтра, как только Влад уйдет на службу…

Ага, идея просто блестящая! После ее звонка Михаил Герардович будет в… гм… сильнейшем нетерпении ждать Влада. Прямо так ждать, что даже, скорее всего, по дороге ему позвонит! Чтобы сообщить прерадостнейшее известие — Котел-с-Неприятностями сварил еще одну проблему!

А ее, скорее всего, действительно посадят под замок…

— ТЫ, ВРОДЕ, ЗАВТРА С КОЛЕЙ ВСТРЕТИТЬСЯ ДОГОВОРИЛАСЬ…

Она никогда не предполагала, что Грааль может заговорщицки шептать…

А это, между прочим, мысль!

Очень даже хорошая мысль!

Резко повеселев, Настя закончила с одеждой и позвала Влада:

— Все ведь? Тогда давай спускать.

— Подожди здесь, я сам все отнесу, — подумав, решил Влад. — Все равно еще за оружием возвращаться…

Она ходила по пустой квартире, разглядывая следы осколков и выбоины на стенах, полу и мебели. Ближе к окнам, где разорвались гранаты, даже в стяжке пробиты ямки, вокруг на уцелевшем паркете остались пятна копоти. Почему-то это уже не вызывало у нее никакого эмоционального отклика.

Интересно, Влад снова выбрал для квартиры бежевый и темно-коричневое дерево? Что же, она не против… Впрочем, если предпочтет какие-то другие цвета — тоже наверняка будет не против…

Новая микроволновка в коробке стояла в углу на кухне — старую, как и музыкальный центр, Влад вынес на помойку, пока ждал Настю. Чудом не пострадавший телевизор он уже заклеил полиэтиленом и взятым где-то картоном. Плита была закрыта крышкой и тоже обернута пленкой.

Влад уходил с пакетами и возвращался, затем, наконец, сказал, что все перенес. Прошел в комнату — она слышала, как щелкнул замок сейфа, — появился в прихожей с карабином в руках и пакетом с магазинами:

— Все, пошли!

Она смерила его взглядом, особо остановившись на оружии:

— Влад… Время еще не самое позднее. А машину ты поставил далеко.

— И что? — не понял он.

«Так устал сегодня, что ли?» — мелькнуло в голове.

— А, ну тогда давай я понесу! — протянула она руку за «Вепрем» и улыбнулась. — А по пути в магазин за хлебушком заскочим!

Он на секунду вытаращил глаза, потом до него дошло:

— Блин, а пакеты, между прочим, кончились…

— Какой пакет?! — вздохнула она и покачала головой. — Хоть тряпка какая-нибудь есть? Ну ты даешь…

[1] РАТИ — Российская Академия театрального искусства, бывший ГИТИС.

[2]Органическое молчание — вынужденное молчание, ситуации, когда действие можно и нужно делать без слов. Также органическим молчанием называют упражнения и этюды на бессловесное взаимодействие в актёрском мастерстве.