Пленники судьбы

Глава 22

Люк махал рукой до тех пор, пока дети не скрылись из вида, после чего неторопливо пошел обратно к машине с ощущением какой-то невероятной тяжести в груди. Он привык к звуку их голосов, привык ощущать их маленькие ручонки, которые обвивали его шею, к их восхищенным доверчивым глазам, глядящим на него снизу вверх. Он отогнал нахлынувшую на него ностальгию мыслями о Козиме.

Припарковавшись в городе, Люк отправился покупать ей мобильный телефон. Это как нельзя кстати способствовало тому, чтобы отвлечься, и вскоре он пришел в хорошее расположение духа, представляя себе выражение ее нежного лица, которое напоминало ему солнце, выглянувшее из-за тучи.

Возвращаясь обратно к машине, он по пути увидел ювелирный магазин и заглянул туда.

Услышав донесшийся снаружи скрипучий звук такси, остановившегося на покрытой гравием дорожке, Ромина помчалась через парадный вход замка встречать журналистку. Порчи, не подозревающий о значимости этого события, побежал, обгоняя хозяйку, обнюхать колеса машины. Будь он собакой, он наверняка задрал бы лапу, желая показать, кто в доме хозяин, но поскольку это был всего лишь маленький поросенок, он просто радостно похрюкал, а потом посеменил дальше, — поваляться на ближайшем склоне, покрытом травой.

При виде поросенка, облаченного в белый подгузник, журналистка замерла от удивления и прислонилась к окну, чтобы лучше рассмотреть его. Ромина едва сдерживала нетерпение.

— Не беспокойтесь насчет Порчи. Он не кусается, — сказала она, улыбаясь сидящей в машине женщине.

— Очень оригинально, — произнесла та, поднимая внушительного размера черную кожаную сумку и заерзав на сиденье. У нее было точеное бледное лицо, обрамленное коротко стриженными темно-каштановыми волосами. Форма прически напоминала лопату. — Ух ты, вот так замок!

Когда женщина вылезла из машины, взгляд Ромины упал на обтягивающие ее ноги красные ажурные колготки, короткую джинсовую юбку и черные кожаные ботинки. Это привело ее в ужас.

— Боже мой, да вы изжаритесь в этом одеянии!

— В Лондоне было холодно. А у меня в сумке лежит более легкий вариант одежды.

— Это замечательно. Меня зовут Ромина, я хозяйка этого замка, — сказала она, с официальным видом протягивая ей руку.

— Фийона Притчетт, — представилась гостья, улыбаясь в ответ накрашенными ярко-красной помадой губами. — Фийона пишется через «о».

— Здравствуйте, Фийона через «о». Ну наконец-то! Что ж, не будем и дальше стоять здесь, умирая от жажды. — Фийона подняла с земли свою сумку. — Нет, нет! Пусть этим займутся мужчины. Я попрошу Вентуру прислать одного из парней, чтобы он отнес это в вашу комнату.

— А с ней ничего не случится, если она постоит снаружи?

— Ну, не думаю, что Порчи придет в голову мысль куда-нибудь с ней скрыться!

Фийона шла за Роминой по замку к террасе, оглядываясь вокруг с нескрываемым восхищением.

— Это действительно ошеломляющее место, — сказала женщина.

— Я знаю. Ну разве мы не счастливейшие люди на всем белом свете? Когда мы обнаружили замок, от него остались одни руины. В комнатах росла трава, стены были оплетены плющом, а в мебели, оставшейся после прежних хозяев, жили маленькие грызуны. Все было в ужасном беспорядке.

— Замок еще не фотографировали?

— Нет. Фотосессия назначена на понедельник.

— Хорошо. Насколько я понимаю, история замка замешана на кровавых событиях.

— Да, у него очень мрачное прошлое.

— Я бы хотела побеседовать с кем-нибудь из местных жителей.

— А вы говорите по-итальянски?

— Да, поэтому-то они меня и прислали. Когда-то я преподавала в университете французский и итальянский. С тех пор прошло уже много лет, но при первом удобном случае я стараюсь попрактиковаться.

— Мой сын отвезет вас в город. Он единственный из нас, кто тесно общается с местными жителями. — Затем, приподняв бровь, Ромина проговорила: — Понимаете, он недавно развелся, так что, думаю, в данный момент наверстывает упущенное время.

— Он совсем недавно покинул деловые крути Лондона, ведь так?

Ромина, казалось, была удивлена.

— Так вы знаете о Люке?

— Я навела кое-какие справки.

Карадок, Нэнни, Денис и Ма были поглощены игрой в бридж на свежем воздухе. Ромина представила их друг другу перед тем, как отвести Фийону к столу и предложить ей что-нибудь освежающее.

— Что вы предпочитаете? — спросила она. — У меня есть чай «Эрл грей» и кофе.

— Крепкий кофе, пожалуйста.

Ромина наблюдала за журналисткой и все больше разочаровывалась в ней. Она была грубоватой, вышла явно из низших слоев общества и вовсе не была симпатичной, хотя, без сомнения, умела производить впечатление. Ее кожа казалась почти прозрачной, а глаза были неправдоподобно зеленого цвета. Ромина предположила, что Фийона носит цветные контактные линзы.

— Вы, наверное, быстро обгораете на солнце?

— Да. Не могу находиться под прямыми солнечными лучами. Вечно прячусь в тени, словно дикая орхидея.

— У вас очень бледная кожа.

— Ну, по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о загаре. Это просто не имеет смысла. Утешает лишь то, что такие красавицы, как Николь Кидман и Мадонна, тоже бледны.

— Наверняка вы еще долгое время будете выглядеть моложе своих лет, — сказала Ромина, решившая быть любезной.

— Но не с моим образом жизни. Это настоящая битва, требующая от меня огромного напряжения. Я пью, курю, и мне нравится засиживаться допоздна. Я всегда буду казаться старше, чем есть на самом деле.

— Ну а как долго вы пишете для «Санди таймз»?

— Я работаю журналисткой вот уже двадцать лет.

— Боже милостивый, должно быть, вы начали совсем молодой!

— Да, вы совершенно правы. Меня ужасно интересуют всякие скандальные вещи. — Фийона сощурилась. — И я обожаю тайны.

— Вы найдете здесь много интересного.

— О, мне уже известно о маркизе, о Валентине — девушке, которую он убил, и ее многострадальном женихе Томасе Арбакле. Печально, что он молчит как рыба. Подумать только, ему уже восемьдесят лет! Но вы не беспокойтесь, я никогда не перегибаю палку, знаю, когда следует остановиться, чтобы не докучать людям своими вопросами.

— А вам известно, что брат Валентины убил маркиза?

— Нет, этого я не знала. Вероятно, он сделал это из мести. Что ж, вполне логично.

— Здешние люди не любят говорить о прошлом. Моему сыну и профессору удалось раздобыть эту информацию, поговорив со старожилами.

— И об этом никогда ничего не было написано?

— Нет, это преподносится как красивая легенда.

— А люди, которые действительно что-то знают, молчат будто воды в рот набрали?

— Просто они не хотят ворошить прошлое.

— А вот я хочу. И лучше всего у меня получается раскапывать события давно минувших дней!

Ромина почувствовала, как ее разочарование улетучилось. В конце концов, ей совсем не обязательно испытывать симпатию к этой женщине. Ведь цель ее визита состояла в том, чтобы написать статью о великолепии замка и его невероятном преображении в руках двух необыкновенно талантливых людей. К тому же шансы на то, что после ее отъезда их пути когда-нибудь вновь пересекутся, были ничтожно малы.

— Хотя, по правде говоря, я бы предпочла сосредоточиться на настоящем. А именно: уделить внимание тому, кто проживает здесь в данный момент, что случилось с предыдущими хозяевами, как, невзирая на столь мрачное прошлое, можно было все-таки решиться на покупку и реставрацию этого замка и возможно ли, живя в нем, забыть о событиях прошлого.

— Только, пожалуйста, не говорите мне, что верите в привидений.

Фийона оскалилась и стала похожа на волка.

— Нет, но если я вдруг узнаю, что кто-то шатается здесь по ночам, буду счастлива с ним познакомиться!

Люк вернулся к тому времени, когда игра в бридж уже подходила к концу и четверо игроков горячо обсуждали ее. Он подошел к журналистке, чтобы представиться.

— Так вы и есть знаменитый Люк Чанселлор? Вы совсем не такой, каким я вас себе представляла.

— Да и вы тоже!

— Вы выглядите скорее как человек, который уже много месяцев отдыхает, нежась в лучах итальянского солнышка.

— Я полагаю, это совсем не плохо?

— Для того, кто не намерен в скором времени возвращаться в офис, — да.

— У меня нет ни малейшего желания что-либо делать в настоящий момент.

— Везет же вам!

Присев, он легонько постучал пальцами по пачке и вынул сигарету.

— Ты уже показала Фийоне замок? — спросил он мать.

— Она только недавно приехала. Ну как дети?

— Думаю, им было грустно уезжать. Девочкам здесь очень-очень понравилось.

Ромина просияла.

— Мне так приятно это слышать. Надеюсь, скоро они снова к нам приедут. — Она обратилась к Фийоне: — Это мои внучки. Прелестные маленькие девчушки. Они такие же красивые, как и мой сын.

Фийона посмотрела, как Люк закурил сигарету.

— Рада, что я здесь не единственный курящий человек.

— В Европе дымят все как один. И только Англия и Америка, где люди словно помешались на политкорректности, выделяются на общем фоне, — сказала Ромина. — Давайте остановимся на едином для всех политическом формате, тогда мы все вместе будем политически некорректными.

Стоило Вентуре появиться с подносом пирожных и со свежезаваренным чаем, как игроки в бридж тотчас потянулись к столу, словно изголодавшиеся дворняги. Нэнни отодвинул стул, собираясь сесть рядом с Фийоной, и мельком взглянул на ее бедра, обтянутые ажурными колготками. Посмотрев исподлобья на его залившееся краской лицо, она улыбнулась.

— Смешно, правда? Они не очень-то подходят к итальянской местности, но я ведь только сегодня утром приехала в Инкантеларию.

— Они очень яркие, — сказал он, вдруг представив себе пикантные полотна Тулуз-Лотрека и чувствуя, как на лбу выступают капельки пота. — Сегодня очень жарко, вы так не думаете?

— Я люблю жару, но только тогда, когда нахожусь не под прямыми лучами солнца.

Он внимательно посмотрел на ее бледное лицо с яркими губами.

— Вы явно родились не в том столетии. В наше время красивой считается смуглая кожа.

Не сводя с него взгляда своих изумрудных глаз, журналистка выпустила кольцо сигаретного дыма.

— Это всего лишь дань моде.

— Браво! Вы совершенно правы.

После чаепития Ромина стала водить Фийону по замку, показывая все комнаты и то, что им с Биллом удалось сделать. Фийона, как и следовало ожидать, была под впечатлением, однако ее, похоже, больше интересовало, что случилось с прежним хозяином замка.

— А вы знаете, в какой комнате произошло убийство?

— Нет, но надеюсь, что вы выясните это и расскажете мне!

— Я сделаю все от меня зависящее. Кому-то наверняка что-то известно, и я обязательно найду этого человека. У меня это отлично получается. Вот совсем недавно мне удалось раздобыть кое-какую информацию относительно Эвы Перон. Вы бы не поверили, узнав, какие факты обнаружились в связи с этим материалом. Это стало настоящей сенсацией.

— А как вы получаете информацию?

— Есть много разных способов. Некоторые сами охотно рассказывают о том, что знают, другие польщены тем, что я интересуюсь. Есть такие, кому необходимо разгрузить от лишней информации, и те, которым просто никогда не задавали вопросов. Залог успеха состоит в том, чтобы найти нужных людей, тех, которых история бесследно поглотила, тех, которые были в самой гуще мировых исторических событий, но о которых не осталось никаких записей. Бесследно пропавшие люди. Именно они и привлекают мое внимание.

Обойдя дом, они направились к флигелю.

— Если вы интересуетесь историей, это уж точно не оставит вас равнодушной, — с гордостью произнесла Ромина. — Хотя никаким художественным вкладом я похвастаться не могу. Я оставила это строение в таком виде, в котором впервые увидела. — Повернув ключ, она толкнула дверь внутрь. Хотя Денис отрапортовал ей, что не обнаружил ни единой улики, указывающей на присутствие здесь привидений или вурдалаков, Ромина на всякий случай внимательно осмотрела кровать. Заметив, что постель такая же ровная, как в тот раз, когда она поправила ее сама, Ромина с облегчением вздохнула.

Фийона осматривала каждую деталь интерьера с присущей ей наблюдательностью.

— Этот дом был построен для Валентины? — спросила она, легонько касаясь серебряной щетки для волос и хрустальной баночки из-под крема для лица на туалетном столике, прямо возле зеркала времен королевы Анны. — Она вела опасную игру. Не представляю, чтобы она, сидя вот здесь и расчесывая свои волосы, когда-нибудь могла подумать, что в конце концов погибнет от руки любовника. Эта комната предназначена для любовных утех. Как она вам?

Ромина, похоже, испытывала неловкость.

— Не знаю, что и сказать, — ответила она, пробежав рукой по шелковым занавескам, которые свисали с четырех столбиков.

— Вот в чем дело! Волшебное ощущение, которое испытываешь, попадая сюда, напрямую связано с сексом. — Фийона заметно оживилась. — Как же мне это нравится!

— Вероятно, мне все же следовало кое-что здесь изменить. Что теперь прикажете делать со строением, когда-то предназначенным исключительно для удовлетворения нездоровых сексуальных фантазий старого маркиза?

— Даже не думайте об этом. Это музей. Ничего в нем не меняйте!

Ромина хотела рассказать ей о таинственном госте, но во флигеле, похоже, никто не появлялся вот уже несколько дней. Существовала большая вероятность, что незнакомец исчез навсегда.

В ту ночь Люк, взяв ключ от флигеля, встретился с Козимой у ворот церкви, как они и условились. Она по-прежнему с суеверным страхом относилась к их бурно развивающимся отношениям, почему-то считая, что они будут иметь продолжение только в том случае, если она изо дня в день будет ставить свечки и молиться за Франческо, дабы уверить его в том, что ее материнская любовь к нему никогда не угаснет. Ощущать себя счастливой ей было крайне неловко, ибо она все еще скорбела по своему маленькому сыну. И лишь когда Козима оказывалась в объятиях Люка, она могла дать волю своим чувствам. Когда они занимались любовью, она, словно вор, крала минуты наслаждения, чувствуя себя недостойной такой роскоши. Когда они расставались, она прятала свою радость, словно бесценный бриллиант, боясь, чтобы никто его не увидел, будто он мог засиять в темноте, случайно выдав ее. И хотя эта темнота была привычной, Козима все же надеялась и жаждала света.

Она испытала огромное облегчение, увидев, что Люк, стоя в тени платана и засунув руки в карманы, терпеливо ждет ее. Подойдя к нему, Козима, словно лиана, обвила его шею, почувствовав, как он своими сильными руками прижал ее к груди.

— Ты в порядке?

— Да. Я так рада видеть тебя.

— Куда мы едем?

— Может, вдоль побережья?

— Да куда хочешь.

— Тогда туда, где мы могли бы побыть наедине. — Внезапно сообразив, где она находится, и опасаясь, что их в любой момент могут увидеть, Козима отпрянула, скрестив руки на груди. — А где твоя машина?

Они поехали вдоль побережья, крепко держась за руки, а теплый ветер, врываясь через открытые окна, обдувал их лица. Они нашли небольшой ресторанчик в маленьком средневековом городишке, в котором Козима никогда раньше не бывала. Он имел очень живописный вид — побеленные дома с крышами, покрытыми розовой черепицей, и маленькая церквушка, увенчанная красивой колокольней, взметающейся в пурпурное небо.

Они присели под навесом на соломенные стулья. В центре стола мерцала лампа, вокруг которой, образуя кольцо, лежали ярко-красные цветы. Люк и Козима пили белое вино и держались за руки.

После ужина Люк, вытащив маленький бархатный мешочек из кармана своего пиджака, протянул его Козиме.

— Я не смог удержаться, — пояснил он. — Я был сегодня в Неаполе и увидел это в магазине. Я прекрасно понимаю, что мы знакомы не так давно, однако хочу, чтобы ты знала, насколько серьезно я к тебе отношусь. Я играл сердцами многих женщин, но ты — другая. Тебе единственной удалось достучаться до потаенного уголка моей души, о котором я даже не подозревал. Поэтому это — для тебя. Потому что ты особенная.

Козима едва сдерживала слезы.

— Я не заслуживаю твоей любви. Я чувствую себя виноватой в том, что так счастлива.

— Не надо, милая. Ну же, открой его.

Очень осторожно, словно делая это в первый раз, она ослабила маленькую веревочку и заглянула внутрь. Лежавший там подарок засверкал, пронзая темноту. Это было ювелирное украшение с настоящими бриллиантами. Боже! Он купил для нее такую дорогую вещь! Разжав руку, Козима положила содержимое мешочка на ладошку. А увидев размер драгоценных камней, просто онемела от изумления. Козима уставилась на сережки, напоминающие по форме две капли, да такие, что их трудно было отличить от настоящих.

— И ты купил их мне? Да они просто потрясающие.

— Это антиквариат. Надень.

Дрожащими от волнения пальцами Козима сняла свои золотые гвоздики, сменив их на новые бриллиантовые серьги. Камешки сияли, сверкая на фоне ее кожи — цвета кофе с молоком, подчеркивая белоснежные зубы и голубоватые белки глаз. Теперь эти грушевидные капли свисали с мочек ушей, покачиваясь в такт движению головы.

— Подними волосы наверх, — сказал Люк, испытывая огромное желание покрыть поцелуями нежную кожу ее шеи. Она в мгновение ока завязала волосы на макушке в «конский хвост».

— Теперь они выглядят еще прекраснее.

Не в силах сдержать переполнявших ее эмоций, Козима, обойдя стол, бросилась к Люку, чтобы обнять его.

— Я должна увидеть их. Пойду взгляну в зеркало в ванной комнате. Буду через минуту!

Люк закурил сигарету и улыбнулся, явно испытывая огромное удовольствие. Еще никогда вручение подарка не доставляло ему столько радости.

Возвращаясь обратно, Козима шла не спеша. Изгиб ее талии и бедер выгодно подчеркивало облегающее хлопчатобумажное платье. Она прислонилась к столу, и в ее глазах Люк прочел откровенное желание.

— Пойдем скорее в наш флигель… Я хочу тебя, Люк… — выдохнула она гортанным, почти хриплым голосом.

Люку не нужно было лишних слов. Он оплатил счет, и они ушли, почти бегом направившись к машине, словно парочка тинэйджеров. Перед тем как усадить Козиму в салон, он прижал ее к дверце и поцеловал, скользя губами по шее и за ухом, там, где сверкали ее новые бриллиантовые серьги. Он чувствовал жар ее тела и то, как взволнованно поднималась и опускалась ее грудь. Запах лимонов, который исходил от ее разгоряченной кожи, воспламенял его до крайности.

Поездка к замку только еще больше раззадорила их. Люк припарковал машину недалеко от парадных дверей, и они, крадучись, пошли среди деревьев. Луна сияла в небе, освещая им путь через влажный лес, пока наконец они не добрались до флигеля. Сейчас Люк был слишком разгорячен желанием, чтобы беспокоиться о незваном госте. Он зажег свечу, пока Козима откидывала шелковое покрывало, расстегивала молнию на платье и снимала трусики. Теперь она стояла перед ним обнаженная, освещенная отблеском новых бриллиантовых сережек и светом любви, струившимся из ее счастливых глаз. Люк снял пиджак, но дальше раздеться не успел, потому что Козима порывисто двинулась к нему и расстегнула рубашку, быстро стянув ее с плеч. Затем она прижалась головой к его груди, целуя каждый дюйм его тела. Аромат лимонов, смешанный с запахом воска, распалял их наслаждение, которому они с неистовством предавались в этом маленьком домике, сконструированном для любви.

Внезапно их встревожил какой-то звук за окном. Потом дребезжащий шум ключа в замочной скважине, безуспешно старавшегося повернуться в замке. Затем шарканье чьих-то шагов. Люк и Козима замерли. Они лежали на кровати, едва дыша. Присутствие человека, который ходил возле постройки и, возможно, шпионил за ними через окна, испугало влюбленных не на шутку.

— Он может нас видеть? — прошептала Козима.

— Надеюсь, что нет.

Если бы Люк был одет, он распахнул бы дверь, чтобы встретиться с нежданным посетителем лицом к лицу, будь то женщина или мужчина. Однако без одежды он выглядел бы нелепо. К тому времени, как он оделся, незваный гость давно ушел бы.

— Что нам делать? — чуть слышно прошептала Козима.

— Ничего. Мы будем вести себя очень тихо. — Она хотела было что-то сказать, но он предупредил ее, поднеся палец к ее губам. — Тихо, дорогая. Ничто не испортит нам эту ночь.