Нити судьбы. По ту сторону барьера 3

Глава 12

Лайя нежилась в ванной долго. Дел никаких не было. Не надо никого спасать, куда-то бежать и что-то догонять. Её родные рядом. Во дворце было безопасно. После, до ощущения жидкого шелка, она расчёсывала свои длинные волосы. И приступила к выбору одежды. Сейчас можно позволить себе расслабиться и побыть обычной девушкой.

Она выбрала нежно-голубое платье с расклешенными рукавами и с неглубоким вырезом, открывающим вид на изящную шею и ключицы. Длинные серьги, которые заканчивались темно-синими колючими кристаллами наподобие тех, что она видела в пещере лабиринтов, приятно покачивались в такт движения головы. С волосами ничего не делала. Оставила их распущенными. А вот косметикой всё же воспользовалась. Из памяти ещё не выветрилась красота эльфийских женщин, и Лайя ни в чем не хотела им уступать. Пусть её муж смотрит только на неё. Подвела глаза, делая их лисьими, подчеркнула контуры губ и выделила их цветом. При виде своего отражения глаза довольно засияли.

Она вдруг вспомнила про браслеты. Её кисти созданы для таких украшений. Немного изучив содержимое шкатулки, любезно предоставленной ей по просьбе Магистра, Лайя остановила выбор сразу на трех браслетах. Вместе они хорошо сочетались. Она немного потрясла рукой, наслаждаясь ощущениями от их тяжести, и кокетливо улыбнулась отражению.

Лайя прошлась, наслаждаясь прикосновениями ткани платья к своим ногам. Мягкая подошва её красивой женской обуви делала перемещение бесшумным и плавным.

Вышедший из ванной Фенрис замер на пороге, так и не донеся руку с полотенцем до своих волос. Лайя чуть смущенно улыбнулась, радуясь произведенному эффекту. Его желание остаться в комнате, наплевав на предстоящий разговор с родителями, было столь очевидно, что Лайя счастливо засмеялась.

– У нас тобой ещё целая ночь впереди, – напомнила ему она.

Но Фенрис уже пересек разделяющее их расстояние и обнял жену. Синие глаза блуждали по её лицу, периодически замирая на накрашенных губах.

– Я осторожно, – хрипло сказал он, – и ничего не испорчу.

Он наклонился и поцеловал её шею, коснулся поцелуем ниже. Лайя прикрыла глаза, наслаждаясь теплом его губ и прохладой пальцев. Она была совсем не против испортить свой наряд. Да и накраситься снова можно… Фенрис подумал о том же. Он подхватил её на руки и понес к кровати. Лайя обвила его шею руками и потянулась за поцелуем.

В дверь постучали.

– Позже! – громко сказал он пришедшему и бережно положил Лайю на кровать и склонился, собираясь поцеловать.

Стук стал настойчивее. Фенрис прикрыл глаза, мысленно посылая проклятие непонимающему с первого раза гостю, а потом снова склонился над женой.

– Магистр… – донесся вежливый, просящий мужской голос из-за двери.

Его губы так и застыли в нескольких сантиметрах от её… Фенрис гневно зарычал и повел рукой: дверь мгновенно покрылась инеем. Послышались шаги. Тот, кто приходил, поспешил уйти. Но Фенрис этого уже не слышал, он наконец-то смог поцеловать жену, а его руки наконец-то смогли забраться под столь соблазнительное платье…

***

Лайя второй раз за сегодняшний день красовалась перед зеркалом. Получилось даже лучше, чем в прошлый. Внимательный, ласкающий взгляд её уже одетого мужа подтверждал это. В дверь постучали. Громко, бесцеремонно. Так мог стучать только один человек.

– Заходи, – крикнула Лайя сестре.

Тэруми, одетая в зеленый костюм, высокие ботинки и при оружии, заходя, окинула насмешливым взглядом дверь, которая «плакала» растаявшим проявлением холода. Чонсок зашел следом. Воин выбрал для себя более официальный наряд: черные брюки, светлую рубашку, пиджак и изящные туфли. Он, видимо, разделил мысли Лайи по поводу безопасности этого места. Такое сочетание Чонсока и Тэруми снова стало носить характер: данхне и его танэри. Вот только Тэруми почему-то выбрала костюм цвета листвы.

– Ты не в черном? – удивилась Лайя.

– Так надо, – отмахнулась Тэруми.

– Мне нужно уйти, – предупредил их Фенрис. – У меня встреча с Анкалумэ и Аркуэном.

– Могут возникнуть неприятности? Нам быть в своих комнатах? – сразу уточнил Чонсок, теперь жалея, что так оделся.

– Я буду минимизировать возможные конфликты, – ответил Фенрис. – Напасть на вас не посмеют, вы мои гости, поэтому в комнатах сидеть не обязательно. Только далеко от дворца не отходите. – Тэруми от его слов криво усмехнулась. Фенрис скосил на неё взгляд и сказал уже ей:

– Никто не должен тебя видеть.

– Обижаешь, – хмыкнула она.

– Я тогда к океану схожу, – предупредила Лайя.

– Я с тобой, – сказал Чонсок.

– Кто бы сомневался, – не удержалась от ехидства Тэруми, но раньше, чем могли разозлиться Чон или Лайя, остыла и привычным тоном добавила: – Но пусть ведьмочка лучше с тобой идет, чем с упырем. Мне так спокойнее.

– Его зовут Дарий! – сердито напомнила ей Лайя.

– А угрюмого – Фенрис, – парировала Тэруми и хитро всем улыбнулась. – Ладно, я ушла…

Азурианка быстро выскользнула из комнаты. Фенрис тоже собрался идти, но заметил некоторое смятение Лайи и сказал, догадываясь, что она именно хочет спросить, но не решается:

– С Торником поговорю. Еду и одежду ему тоже принесли, поэтому не беспокойся.

Фенрис вышел, оставив в воздухе ощутимое напряжение. Хотя Лайя понимала – это игра её воображения, ведь она чувствовала вину за то, что Дарий теперь вынужден прозябать за барьером вместе с ней. Это не имело под собой никакого основания – ничего подобного не просила, – но прилипчивое чувство вины раз от раза возвращалось. Вместе с тем она терзалась ещё и оттого, что Фенрис мог её внимание к Дарию воспринимать неправильно.

– Изумительно выглядишь, – заметил Чонсок и улыбнулся ей.

– Ты тоже, – ответила Лайя, снова пробегая взглядом по его наряду.

– Возьми с собой теплую шаль или кофту, – сказал воин, – у воды всегда прохладнее.

Удивительно, но шаль в её распоряжении была. Лайя выудила из шкафа тонкое, нежное кружево, прихватила с собой и приняла галантно подставленную, согнутую в локте руку Чона.

Кратчайший спуск на берег нашелся очень быстро. Лайя как зачарованная пошла на шум прибоя, едва только океан оказался в поле её видения. Ветер рваными порывами доносил до неё свежесть бриза, а порой и вовсе на коже оседал миллиардами мельчайших соленых брызг. Лайя пожалела, что на ней сейчас лёгкие туфли, а не массивные сапоги – можно было бы подойти прямо к самому краю омываемой береговой линии.

Она стояла, глубоко дыша, поражаясь невообразимому величию стихии. Сразу захотелось вернуться сюда ночью, чтобы войти в эти воды под светом луны и миллионов звезд. Её внутренняя сила наполнилась и стала поблескивать на коже лучами уходящего солнца.

И всё же, как можно быть рядом и не коснуться? Лайя выбрала чуть возвышающийся над остальными камень и, приподняв полы платья, забралась на него, собираясь дождаться волны и коснуться её. Но едва она потянулась на встречу стремящейся воде, ноги поскользнулись. Чонсок ловко поймал девушку, придерживая за талию, и аккуратно спустил с камня.

Лайя облегченно выдохнула и подняла на него взгляд, собираясь поблагодарить, а Чонсок как раз собирался спросить, не подвернула ли она ногу. Их глаза встретились, на мгновение от неожиданности у обоих перехватило дыхание.

– Самое время для поцелуя, – нервно пошутил Чон, забывая, что руки с её талии уже можно убрать.

Лайя несколько раз моргнула, как будто отгоняя видение, а потом стукнула Чона по груди.

– Да ну тебя. Ну и юмор, – смущаясь, проговорила она. – Тэруми меня прирежет и труп бросит в океан.

– Скорее меня раздавит глыба льда, – усмехнулся Чонсок, отпуская её, но не отходя, боясь, что она снова упадет.

Лайя взяла его под руку и отправилась вдоль берега, любуясь неспешными перекатами воды.

– У Азуриана же есть флот? – спросила она, на секунду отвлекаясь, чтобы взглянуть на Чонсока. Он кивнул. – А ты тоже плавал на судне? На настоящем корабле?

– Я даже умею им управлять, – без тени иронии или хвастовства ответил он.

– А какие они? Ну… корабли? И порт? А тебя там специальная королевская каюта была?

– Не знаю насчет королевской, но каюта, конечно, отличалась…

Он мог часами рассказывать про свою страну, что Лайе очень даже подходило, так тревога о Фенрисе, который сейчас разговаривал с родителями, ненадолго отступала. В какой-то момент Чонсок понял, что слишком увлекся, и умолк, задумчиво смотря вдаль, мыслями уносясь куда-то за горизонт.

– Чон, я есть хочу, – сказала Лайя, желая отвлечь его и себя от нахлынувшей грусти.

– Давай сходим на кухню, – ответил он таким тоном, словно это было само собой разумеющееся.

– И ты знаешь, где она? – Лайя одарила его скептическим взглядом.

– Все дворцы одинаковые. Идем.

Он взял её за руку, чтобы не отставала, и размашистым шагом отправился в сторону дворца.

Кухня действительно нашлась быстро. В просторном помещении трудилось с десяток эльфов. Их весьма простые одеяния без каких-либо узоров, камней и других изысков, вполне могли бы принадлежать и людям. Собранные в косы волосы девушки прятали под косынки. Это так отличалось от того, что Лайя видела раньше, что невольно замерла, разглядывая эту, повседневную, сторону жизни эльфийской расы.

Непрошеных гостей заметили и настороженно замерли. Особенные опасения вызывал рослый человек столь странной наружности. Откуда-то из соседних помещений вышло несколько мужчин и уставились на пришедших требовательным взглядом.

– Мы гости Фенриса Эарендила, – сказала Лайя как можно миролюбивее. – Пришли спросить, можно ли у вас взять немного еды. – Эльфы молча взирали на неё, явно не понимая. Лайя погладила себя по животу, а потом показала на рот. Взгляды из настороженных стали брезгливыми, словно пришедшая не дружила с головой.

– Помнишь мою песню на лестнице? – тихо спросил Чонсок, бегло осматривая пространство. Лайя кивнула. – Я отвлекаю, а ты хватаешь вон ту корзину и собираешь еду на четверых.

Лайя снова кивнула. Чонсок набрал в грудь побольше воздуха и громко запел. Песня была та же. Только в этот раз пел он проникновенно, с душой, энергично помогая себе руками. Эльфы от удивления раскрыли рты и не сводили своих больших глаз со странного мужчины. Лайя и сама первые секунды уставилась на него, но быстро опомнилась и стала бросать в корзину всё, что попадалось под руку.

Когда песнь подходила к концу, один из эльфов всё же очнулся от наваждения и громко закричал, замечая воровку. Чонсок забрал корзину из рук Лайи, а саму девушку вытолкнул из комнаты, выбежал следом и подпер дверь предусмотрительно прихваченной метлой.

Лайя затряслась от смеха, отбегая от двери подальше.

– Что это было, данхне Лим? Мы могли просто попробовать ещё попросить…

– Всегда хотел что-то украсть, – вдруг сказал он, широко улыбаясь.

– О-о-о-о-о!!! – удивленно воскликнула Лайя.

В дверь с той стороны стали ломиться, раздались гневные выкрики. Чонсок уже решил оставить корзину здесь, чтобы не создавать лишних проблем Фенрису, как Лайя крикнула: «Бежим!» и схватила его за руку. Адреналин, как перед настоящим боем, захватил Чонсока, и воин уже несся вслед убегающей ведьме.

Приступы хохота и длина платья мешали, и если с первым она ничего не могла сделать, то справиться с платьем было в её власти. Недолго думая, Лайя схватила подол и, подняв повыше, помчалась, обгоняя воина, мелькая голыми лодыжками. Его удивление на лице, когда она обернулась посмотреть, нет ли преследователей, вызвало у неё новый приступ смеха, и Чонсок чуть уговорил её отбежать ещё дальше.

Они облюбовали место у чуть выступающей скалы, там ветер был не столь силен. Чонсок снял пиджак и постелил его, приглашая Лайю сесть. Девушка благодарно кивнула и устроилась на песке. Корзину они не стали разбирать, есть хотелось, но оба негласно решили дождаться Фенриса и Тэруми.

– А как они найдут нас? – вдруг забеспокоилась Лайя. Чонсок усмехнулся. И она сама себе весело проговорила: – Чтобы Тэруми и не нашла своего данхне, тем более зная, что он не один…

Чонсок счастливо рассмеялся. Лайя скосила на него взгляд. Чудак. Вот она не любит, когда Фенрис ревнует, а Чон от ревности Тэруми всегда приходит в восторг. Хотя, кажется, у него с Тэруми это взаимно.

Постепенно уединенность места и шум прибоя успокоили их взволнованные неожиданной шалостью сердца. Вернулась тихая грусть. Лайя не могла не думать о Фенрисе, а Чонсок снова уставился на океан.

– Если бы ты мог жить в Азуриане с Тэруми, вернулся бы? – тихо спросила она.

Чонсок задумался, надолго, но всё же ответил:

– Раньше ответ был очевиден… – Он снова умолк.

– А сейчас? – Она перевела на него взгляд.

– Я чувствую, что на своем месте. Всё именно так, как и должно было случиться.

– Правитель Изимы, – с грустной улыбкой сказала Лайя, скользя взглядом по суровым чертам лица. И снова разница между тем воином, которого она встретила в таверне, и этим мужчиной была слишком разительна. Он сам, казалось, за короткий срок стал гораздо старше, душой…

– А ты? Хотела бы вернуться? Сейчас мы знаем способ. Под землей.

– Я не знаю, – честно призналась она. – Но даже если бы и захотела, то не смогла бы. Ты и Тэруми не уйдете же со мной, останетесь здесь. А мой дом там, где вы. Помнишь же?

Она протянула ему руку, он чуть сжал её и тут же отпустил. Они оба стали любоваться океаном, позволяя себе прожить эти минуты рядом, но в одиночестве.

***

Он сидел напротив родителей в одном из верхних садов Дэйлора. Окружающий аромат цветов дурманил голову, а доносившийся шум прибоя пытался вернуть в прошлое. Фенрис не думал, что, оказавшись в своем доме рядом с этими эльфами, он станет таким уязвимым. Хранить холодный разум и не поддаваться эмоциям – было как никогда сложно. Хотелось выпалить сразу всё. Хотелось спросить почему. Хотелось просто не думать. Хотелось позволить всё решить за него. Такой глупый, детский порыв, потревоженный вдруг ожившей памятью.

Хотелось. Но рассказ о своем прошлом Фенрис ограничил жесткими рамками. Он не знал, насколько можно быть откровенным. Ему было важно сохранить образ великого Магистра, который не мог вернуться раньше. Не мог же он рассказать, что провел годы своей жизни в полузабвении марионеткой у Инквизиторов.

И пусть он никогда не хотел быть Магистром, раз уж так вышло, нужно использовать этот статус во благо. Поэтому и своими планами на дальнейшую жизнь, Фенрис тоже не спешил делиться. Например, родителям ни к чему знать, что жить в Дэйлоре он не собирается. По крайней мере, не всегда. Чонсок не оставит Изиму, да и у Лайи там мать и брат, поэтому его, Фенриса, сила нужна там. Дэйлор выстоит и без Магистра, а вот город людей без мага – вряд ли.

Когда пришел черед узнать, что случилось за время его отсутствия, Анкалумэ предоставила слово Аркуэну. Точка зрения отца на одну и ту же войну с людьми выглядела не менее впечатляюще, чем то, что Фенрис прочел в летописях Хранителей. Всё было очень реалистично, и если бы Фенрис лично не знал, некоторых серьезных нюансов, то и сам бы возненавидел людей. По словам Аркуэна, энергетическая волна, которая разом убила всех магов, была создана Маримэль и Ларионом. О причине появления блуждающих монстров и проклятых людей отец и вовсе не знал. Что делать с этими расхождениями и в какой момент лучше преподнести правду, а главное, как эту правду правильно разыграть, предстояло обдумать. Поспешность – худший враг грамотной стратегии.

По окончании краткого пересказа столетий, которые провели эльфы, отрезанные барьером, душевные силы всех участников беседы были исчерпаны. Фенрис видел, как тщательно родители пытаются скрыть своё разочарование, что их единственный сын, наследие предков, не такой, какой остался в их памяти: открытый, жизнерадостный эльф с ярким огнем внутри и несомненной любовью к ним и к своей расе. Их разбитые надежды трепали и без того вывернутые чувства Фенриса.

Когда обсуждение предстоящей церемонии решили отложить на завтра, все с облегчением вздохнули. Анкалумэ поднялась, но перед тем как уйти, решила затронуть тему, которая волновала её сильнее всего остального.

– Фенрис, и ещё… по поводу ведьмы, той, которую ты называешь своей… супругой… Ей не место в Дэйлоре, как и всем остальным людям. Ты должен отправить их в город людей.

– Они мои гости и останутся, по крайней мере, до той поры, пока не решат иначе. Сами решат, – невозмутимо ответил Фенрис, тоже поднимаясь.

– Я знаю, что они спасли тебя и ты им благодарен. Возможно, даже испытываешь некую… привязанность, но нашей лояльности к их городу более чем достаточно. – Анкалумэ старалась подбирать слова, но зарождающийся гнев часто прерывал дыхание, делая речь отрывистой.

– Лайя – моя жена, а Чонсок и Тэруми – мне как брат и сестра, – твердо проговорил Фенрис, начиная злиться и сам. Головная боль с каждой минутой всё сильнее захватывала его измученное эмоциональными потрясениями тело. – Они остаются. Это не обсуждается.

– Аркуэн! – воскликнула Анкалумэ, окончательно теряя самообладание. – Хоть ты вразуми его! – Сказать хоть что-то Аркуэн не успел, она снова воскликнула, обращаясь к сыну, чей взгляд был сейчас холоден и упрям: – Как ты не понимаешь?! Ты единственный маг, и не просто маг, а маг, несущий в себе наследие нашего рода! Твои дети не должны быть полукровками!

– Это не обсуждается, – жестко повторил Фенрис, а потом чуть склонил в почтении голову, прощаясь. – Верховная жрица, отец…

Опомнился Фенрис только спустя несколько уровней. Как преодолел их, не заметил. Шаг сделал медленнее, дыхание ровнее, тело постарался расслабить. Он направился к крылу, где находилась его комната. Времени прошло много, наверняка все уже вернулись. Фенрис устало улыбнулся, представляя, как Лайя сейчас избавит его от навязчиво-пульсирующей головной боли.

– Извините, вы не подскажете…

Голос Тэруми был столь непривычно вежливым, что Фенрис удивленно обернулся.

– Угрюмый! Это ты! – изумление и радость Тэруми были неподдельные. Фенрис приподнял одну бровь. Азурианка с улыбкой пояснила: – В нарядах этих и не признала сразу. Ты себе не представляешь, как вы все похожи сзади. В смысле, Эарендилы… Одинаковые…

Фенрис скептически хмыкнул, намекая, что если это был комплимент, то он был крайне сомнительный.

– Не видел наших? – спросила Тэруми. Фенрис покачал головой. – Вот и я не видела. Только упыря. Шляется по нижним этажам… – Она вдруг беспокойно встрепенулась. – Ничего же не должно было случиться?

– Не должно, – ответил он, хотя червячок сомнений всё же ковырнул. Фенрис повторил, но более твердо: – Не должно.

Если хоть кто-то посмеет. Хоть пальцем… Воздух стал холоднее…

– Ладно, сейчас найдем, – пообещала ему Тэруми и подмигнула. – Танэри и кайнарис – искать людей – наша работа.

Нашли их быстро. Чонсок и Лайя сидели на берегу и смотрели на океан.

– Кого хороним? – громко спросила Тэруми, когда незаметно подкралась к ним со спины.

Лайя вздрогнула, бросив в ответ возмущенное: «Дурочка!», а Чонсок сразу же схватил Тэруми и потянул на себя, устраивая на своих ногах.

– Всё в порядке? – спросил Фенрис, садясь возле Лайи и обнимая.

– Да, – с улыбкой ответила Лайя, уютно устраиваясь в родных руках, – мы еду с Чоном взяли на кухне. Ждали вас.

– Про то, что вы еду взяли на кухне, я знаю, – с усмешкой сказал Фенрис.

– Ага, – подтвердила Тэруми, пододвигая корзину ближе и начиная раздавать припасы. – Эльфы так артистично и эмоционально жаловались своему Магистру на его гостей, что мне даже перевод не нужен был.

– Обязательно предложу Верховной жрице твою кандидатуру в качестве певца на церемонии посвящения меня в Магистра, – серьезным тоном произнес Фенрис, улыбаясь лишь глазами.

– Почту за честь, – с достоинством кивнул ему Чонсок, и все засмеялись.

– Как прогулка? – спросил Фенрис Тэруми, когда все успокоились.

– Впечатлила, – морща нос, нехотя призналась Тэруми. – Военная составляющая на высоте. И, как мне показалось, господин Главнокомандующий хоть и рад возвращению сына, но всё же привел всех в повышенную готовность, явно опасаясь саботажа на вверенной ему территории. Прошлый вывод подтверждаю, одолеть такое количество сильных, тренированных воинов в прямом, честном столкновении не получится.

Фенрис одобрительно усмехнулся. Поведение отца было вполне разумным и очень подходило к тому, что Фенрис помнил о нем, поэтому был рад, что не разочаровался.

– А в остальном, город и город, – продолжила Тэруми. – Живут, торгуют, работают в садах, конюшнях, казармах и так далее. О! Кстати, я тут приметила нашего эльфа Натаниэля. Похоже, этот эльф – кто-то из высших чинов, приближенных к Аркуэну. А к нам в сопровождение был приставлен прошлый раз под видом слуги, как раз для предотвращения возможных инцидентов. Сейчас, я так понимаю, с нами Магистр, вот нашего сопровождающего и вернули к привычной работе.

Лайя хмыкнула.

– Оно и так понятно было. Его эльфы слушались, да и сражался он гораздо лучше остальных…

Фенрис коснулся её подбородка пальцами и повернул к себе, вынуждая посмотреть на него.

– Предложение матери отправить тебя в Изиму мне с каждой минутой нравится всё больше.

Лайя засмеялась и обвила его шею руками.

– Я люблю только одного эльфа. – Губы оставили на его губах звонкий поцелуй.

Тэруми возмущенно воскликнула и пригрозила им кулаком, чтобы не смели разводить сейчас нежности при всех.

– Как прошел разговор с родителями? – вспомнила вдруг Лайя.

– Ожидаемо, – только и сказал Фенрис.

Выспрашивать ничего не стали. По лицу эльфа и так было понятно, что ничего хорошего он там не услышал, а появившаяся отстраненность была только подтверждением.

– Ведьмочка, ты жена Магистра, как ты могла украсть еду? – решила развеять повисшую тяжелую паузу Тэруми.

Лайя только хотела возмутиться, как наткнулась на ставшие большими, умоляющими глаза Чонсока, и ответила:

– Очень есть хотела, а эльфы ничего не понимали, вот и подговорила Чона…

– Амэнэ? И ты согласился?!

Чонсок был очень серьезен:

– Всё произошло так быстро, я не успел сориентироваться. – Тэруми чуяла его вранье и скептически уставилась на него. – Ладно, украсть у вора или врага – не преступление, – обреченно выдохнув, признался он. – Это было моей идеей. Зато было весело. И давайте уже есть, – увел Чон разговор в сторону, – у нас есть вино…

– С этого надо было и начинать! – воскликнула Тэруми. – Угрюмый! Наш выход!

Чонсок захотел выхватить бутылку, но ловкая танэри уже прижимала её к себе.

– Ведьмочка, подвинься! – Она бесцеремонно уселась рядом с Фенрисом и отдала ему заветный бутыль. – Охлади пока, а я сейчас кружки найду. Вы же взяли кружки?

Ей никто не ответил. Тэруми обвела их ошеломленные от её наглости лица и совершенно искренне спросила:

– Что?

Ответили ей дружным смехом.

***

Дарий словно попал в свой худший кошмар юности: кругом столько красивых женщин, а он никому из них не нравится. Выражения лиц эльфиек при виде него становилось настолько брезгливым и презрительным, что он первые разы взволнованно начинал осматривать себя, ища причины. Но всё было в порядке: одежда новая, красивая, сочеталась, не перепутана и не одета наизнанку. Лицо тоже ничем не измазано и не изуродовано. Но когда понял, что на него так же реагируют и мужчины, то догадался, что дело в чем-то более глобальном. Может в том, что он… человек? Дарий фыркнул и скривился. Уж простите… Расу не выбирают.

Он бродил по бесконечным коридорам дворца, полагаясь на интуицию, желая выйти к океану. Эарендил вроде как сказал, что покидать комнату и дворец, если недалеко, то можно. Правда, когда он спросил про океан, эльф ответил спустя заминку, словно не хотел, чтобы он туда шел. Идти туда вопреки, Дарий не то чтобы горел желанием, но когда ещё он сможет побывать на побережье? Почти для всех иллинуйцев это недостижимая мечта. Вот бы потом своим ребятам рассказать… И сразу вспомнилась леди Ивори. Как она там? Кого выбрала себе новым кайнарис? В уме стали перебираться ищейки Башни, которые могли бы подойти на эту роль. Спустя минут десять Дарий себя остановил. Какая глупость. Инквизитор всё равно никогда не узнает его умозаключений насчет будущего кандидата.

При виде него несколько девушек с корзинами в руках замерли, а потом резко свернули, уходя в другое ответвление коридора. Дарий проводил их взглядом. Холодная красота клана Эарендила его не так привлекала – они ему напоминали об одном эльфе, которого лучше бы не существовало вовсе. А вот эльфийки с золотистыми волосами… потрясающие. Он вдруг подумал, что темноволосых-то здесь нет, точнее, только одна, та принцесса, сестра Эарендила. Она вообще как-то отличалось от остальных, тех, кого он встретил уже. Может всё дело в том, что она кто-то типа аристократки?

Неожиданный порыв ветра принес прохладу, и Дарий тут же направился в ту сторону. Он оказался на небольшой открытой площадке, густо увитой растением, название которому не знал. Нежные розовые лепестки со рваными краями источали тяжелый сладкий аромат. Если просидеть здесь чуть дольше положенного, головная боль обеспечена, подумалось вдруг. И всё же он поспешил к виднеющимся перилам.

Сзади донеслись голоса. Дарий на всякий случай спрятался за одной из колонн, что служили опорой, находящейся выше площадки. На его площадку вышли две эльфийки в сопровождении высокого эльфа. Одну из девушек узнал. Имя только не запомнил. Впрочем, того факта, что это сестра Эарендила, было достаточно, чтобы отвернуться, но… Её черные волосы мягкими волнами струились по плечам и спине и манили к себе прикоснуться. Лазурные глаза ярко сияли каким-то особым внутренним светом. Казалось, её взгляд – это благословение. А какие у неё плавные изгибы стройного, почти хрупкого тела? Дарий мысленно представил её без одежды… Ох, у эльфиек определенно есть особый шарм, к которому ему бы хотелось прикоснуться. Взор снова скользнул к её лицу и замер на губах… Интересно, если поцеловать, то те будут сладкими, мягкими, нежными? Или?..

Эльфы вели негромкие, судя по интонации, светские беседы. Когда говорила принцесса – так он себе мысленно её окрестил, – слушатели внимали с каким-то особым… почтением, что ли… Дарий же вслушивался в их речи, пытаясь распознать хоть какое-то знакомое слово, и продолжал без зазрения совести любоваться как самой принцессой, так и её золотоволосой компаньонкой.

Долго пользоваться своим укрытием и подсматривать не вышло. Почувствовав внимание, черноволосая эльфийка обернулась. Дарий тут же спрятался и вжался в колонну. Говорить хоть с кем-то был не готов. Да и было подозрение, что ничем хорошим это не закончится.

Дождавшись, пока эльфы скроются из виду, Дарий подошел к краю площадки. Как истинный маг огня, он недолюбливал воду – хотя догадывался, что это не он сам испытывает неприязнь, а его магия, как бы абсурдно это ни звучало. Однако не признать не мог: простор и мощь раскинувшегося перед ним водного пространства впечатляла. Завистливо мелькнула мысль: магия Эарендила здесь всегда сыта.

Ветер донес отголоски смеха. Как и в прошлые разы, окружающий его мир стал размытым, концентрируясь на бегущей по берегу девушке, чьи яркие рыжие волосы подбрасывал ветер. Хотелось увидеть её ближе. Дарий быстрым шагом направился дальше, ведь внизу есть ещё балкон. Как перешел на бег, не заметил.

Он вцепился в перила и смотрел, как Лайя хохочет, а имперец что-то ей говорит и пытается увести дальше. Платье, которое она сжимала в руках, чтобы не путалось, оголяло её лодыжки с цепочкой рун по бокам. Дарий почти не мог дышать: ничего более сексуального в его жизни не было. Имперец снова коснулся её руки, уже настойчивее, увлекая за собой. Лайя, продолжая заливисто хохотать, всё же поддалась и понеслась следом. Восхищение смешалось с дикой ревностью. Кто-то мог касаться её обнаженной руки вот так открыто, кто-то вызывал у неё смех, кто-то в эту минуту рядом.

Настойчивый голос, повторяющий имя Исалиэль, выдернул его из мучительных эмоций. Дарий посмотрел вниз. На балконе, уровнем ниже, стояла та черноволосая эльфийка и неотрывно смотрела в сторону, куда скрылась его рыжая ведьма и имперец. Тонкие, нежные пальцы принцессы с силой впивались в камень перил. Так же, как недавно делал и сам Дарий. Девушку снова позвали, и ей пришлось повернуться. Перед тем как уйти, она обернулась, замирая взглядом на том месте, где недавно была парочка.

До самой темноты Дарий бродил по дворцу, находясь в каком-то оцепенении. Увиденное снова выбило у него под ногами почву. Чувство несправедливости и ревность выжигали всё внутри. Ему уже не было дела до красивых эльфиек, до величия океана, до прошлого, в котором он оставил важных для себя людей. Мир снова стал заключаться в одной лишь девушке, которая, как в дружбе, так и в любви, никогда не была его.

***

Лайя проснулась от прохладного ветерка и стала сонно водить рукой по кровати в поисках Фенриса. А когда поняла, что его нет рядом, то распахнула глаза. Она осмотрела комнату и увидела приоткрытую дверь на балкон. Надев примеченный ранее большой пушистый халат, Лайя вышла на балкон. Босые ноги зябко поежились от холода напольной плитки. Новый порыв ветра взмыл её волосы вверх, и девушка втянула голову в плечи и плотнее укуталась в ткань одежды.

Ночь была безлунной, но силуэт Фенриса внизу она всё же разглядела. Он стоял на большом камне и смотрел на волны, которые с шумом выбрасывались на берег. Его одинокая фигура казалась хрупкой и беспомощной перед силой разбушевавшейся стихии.

Со всеми, но один.

Вдруг вспомнила она. Душа потянулась к нему, захотелось подойти и обнять, подарить свою любовь. Но Лайя осталась стоять наверху и смотреть, как серебристые волосы треплет ветер.

Фенрис слушал шумный бег волны и сожалел: небо затянуто облаками и не видно звёзд. Он перевел взгляд… Его любимый камень. Время не властно над ним. Он помнил, как мальчишкой, после того случая в саду с матерью и Муилькорхом, после смертей всех магов каждый день приходил на берег и карабкался на этот камень. И смотрел… Смотрел… Смотрел… Огромное водное пространство при всем своем величии и несокрушимости казалось ему тогда таким одиноким, а мерные колебания волн – криками о помощи, которые никто не слышит.

Очередная волна с шумом попыталась добраться до него и тут же испуганно отползла, забирая с собой миллионы песчинок. Звала его или, наоборот, хотела стереть с лица земли, чтобы он не смел нарушать её уединение?

Фенрис спрыгнул и медленно направился к воде. Следы, которые он оставлял, океан тут же прятал, выравнивая землю.

Всё-таки второе… стереть с лица земли, чтобы не был, не существовал…

Он всё шел и шел. Сапоги уже полностью скрылись под водой. Холод обжег кожу. Идти стало сложнее. Зато собственная магия насыщалась и рвалась наружу.

Он не знал, зачем это… Просто захотелось. Он повел руками, магией притягивая волны к себе, а затем резко поднял их вверх. Огромной высоты стена воды замерла перед ним. Фенрис запрокинул голову и смотрел… смотрел… смотрел…

Он ничего не значит для этой стихии, простой смертный, такой же, как и все остальные. И это было восхитительно.

Нужное заклинание он прокричал. Ветер отнес его дальше. Вода отступила, и маг медленно продолжил идти вперед… Когда он остановился и осознал, что стоит в коридоре, где стены, возведенные из воды, столь высоки, что края не увидеть, пришла мысль… Если он захочет, то океан сомкнется и поглотит его.

Вдруг вспомнился недавний разговор с родителями и собственная слабость. Он не рассказал о Маримэль и о том, что произошло в лабиринтах. Не хотел, чтобы её память ещё больше была запятнана безумием. Сказал лишь, что не помнит, почему покинул дворец. Что не знает, как оказался по ту сторону барьера.

И снова мысли отрешенно вернулись к настоящему.

Если ослабить контроль, отпустить волны… океан смоет выжигающую грусть воспоминаний… И никакое наследие предков не остановит это.

Фенрис глубоко вздохнул, прерывая тяжесть дум. Океан прекрасен, могущественен. Но его, Фенриса, проявление стихии – лед, а не пластичность и изменчивость воды. Поэтому ничто не принесет ему такой покой и не подарит такую силу, как любое из проявлений зимы. Не стоило этого здесь искать.

Он ещё раз обвел глазами окружающую гладь океана и отправился на берег. Взмах руки вернул волю стихии – волны с шумом схлопнулись и обдали эльфа ледяной волной, мгновенно пропитывая его волосы и одежду влагой. Фенрис улыбнулся, а когда понял, что, создавая столь невероятно затратное заклинание, не использовал посох, с удивлением уставился на свои руки.

Порыв ветра подарил дрожь намокшему телу и окончательно вернул рациональность мышления. Фенрис воспользовался своими ледяными ступенями и легко взбежал в комнату…

Лайя, когда увидела, что Фенрис выходит на берег, поспешила в комнату. Скинула халат и юркнула обратно в кровать. Её трясло не только от холода, но и от пережитого страха. Вид эльфа, стоящего в окружении воды, вселял в неё ужас. Если бы океан вышел из повиновения и поглотил его, то она бы не успела спасти мужа. Сердце бешено стучало, а дыхание сбивалось. Фенрис ушел в ванную, чтобы согреться в теплой воде и сменить одежду. И это дало Лайе время успокоиться.

Легкие шаги, едва ощутимое движение одеяла, и руки мужа обняли её и притянули к себе. Его нос уткнулся ей в затылок.

– Почему не спишь? – раздался тихий голос.

Она положила руки поверх его рук, заставляя его крепче обнять её, и ласково погладила его магические узоры, поделилась магией, светом своей души, подарила ему тепло и нежность.

Ты не один. Никогда не забывай это.

Ей не нужно было говорить это вслух. За неё сказала её магия. Фенрис счастливо улыбнулся, целуя её волосы. Постепенно покой и умиротворение их душ погрузили обоих в сладкий и крепкий сон.