Нити судьбы. По ту сторону барьера 3

Глава 4

Короткий сон, тихие разговоры, еда и снова сон. Выезд предполагался только с рассветом. Откуда-то из глубин леса до темноты ещё доносился хохот проклятых людей, а потом всё затихло, лишь через время сменяясь на размеренный гул курсирующего по лесу роя.

Лайя в очередной раз проснулась и теперь тихо лежала, медленно скользя взглядом по убранству храма. В полумраке оставленных зажженными только двух факелов здание выглядело особенно таинственно. Резные колонны с нанесенными на них письменами отбрасывали причудливые тени. Порой Лайе казалось, что высеченные символы смещались, раз от раза меняя своё положение и образуя новые слова и фразы. Хотела бы она знать их значение.

Какой-либо мебели в храме не было, наверное, эльфы на службе просто стояли. А может, это место было предназначено только для Жрицы и её помощников? Не было и статуй, изображений лика, символизирующих их святыни… Только стоящий ровно в центре прямоугольный каменный алтарь. И возле него сидела… Исалиэль. Девушка не спала, а сидела и отстранённо смотрела перед собой.

Лайя тихонечко поднялась и подошла к ней. От неожиданности эльфийка вздрогнула и стала торопливо утирать влажные следы от слез.

– Не спится? – прошептала Лайя и села рядом.

– Он отдал жизнь за нас, – надтреснувшим голосом проговорила эльфийка.

Лайя не знала, что сказать в утешение. Да и существуют ли такие слова? Она рассматривала юную Верховную жрицу и даже примерно не могла представить, что та чувствует. Исалиэль – прекрасный садовый цветок, случайно унесённый ветром в чистое поле. Каково это – жить в замкнутом, идеальном мире, а потом вот так, в один день столкнуться с несправедливостью жизни? Осознать её скоротечность и непредсказуемость? Понять, что тот, кто рядом сейчас, может в следующий момент навсегда оставить? Исчезнуть… Жизнь Лайи всегда, с самого детства была полна правды бытия, и то, раз от раза, судьба бросала ей новые испытания, после которых подняться с колен крайне сложно, а здесь вот так…

И словно в отражении её мыслей, Исалиэль тихо всхлипнула и снова заговорила:

– Я знала, что клан Таурендил в изгнании, но почему-то думала, что им просто запрещено появляться в Дэйлоре. Те эльфы, которых я встретила за стенами… – Она повернулась к Лайе и с отчаянием в голосе добавила: – А если они все такие? Если и остальные живут в такой же нужде?

Наверное, стоило молчать, но слишком сильны были воспоминания от встречи с эльфами, поэтому Лайя ответила, не подбирая слова и не беспокоясь о душевном состоянии этой невинной девы:

– Да. Они все такие. Я видела их клан, они приходили к Таурохтар, пока мы были в плену. Им нечего есть. Им негде жить. Они воруют у людей, расплачиваясь за это своими жизнями. Иногда им «везет», и они похищают людей и отдают их Таурохтар в обмен за право охотиться на специальной земле, которую для Таурохтар отвела Верховная жрица.

Исалиэль испуганно ахнула, слезы с новой силой заструились по щекам:

– Я не знала… Это… ужасно… Но почему?..

– Спросите у матери, – отрезала Лайя, зло сжимая кулаки. Перед глазами вставали лица Таурохтар, которые бросали в неё камни, которые били ногами и руками… Ухмыляющийся Марохин… Ненависть снова всколыхнула темную составляющую души. Желание насладиться страданием одного из эльфов пересилило понимание, что Исалиэль не виновата. – И чтобы вы знали… Клан Таурохтар, тот самый, кому Анкалумэ предоставила привилегии, не просто держали в плену обещанного вам Великими силами суженного. Они унижали его, били, держали в цепях… И, если бы не Тэруми, он был бы уже мертв. Вы никогда бы не встретились. Так бы и остались в своем уютном саду прекрасным, выращенным в теплице, цветком.

Исалиэль, зажав рот рукой, широко распахнутыми глазами смотрела на спящую фигуру Чонсока, а Лайя со злой ухмылкой наблюдала за её реакцией.

– Я… я ничего этого не знала, я думала…

Её тихие отчаянные возгласы разбудили эльфов. Мужчины стали осматриваться, пытаясь определить источник опасности. Исалиэль тут же утерла слезы и выпрямилась. Будущая Верховная жрица должна быть верой своего народа, его символом, она не может себе позволить тихонечко повыть от горя или испугаться, не может спрятаться, как делала это раньше, пусть и не по своей воле.

Злость Лайи при виде этого утихла. Эльфийку стало немного жаль.

– Если вам дана власть всё изменить, сделайте это, – сказала ей Лайя.

Исалиэль не ответила, и Лайя ушла к себе, пока проснувшиеся эльфы не стали удручать её повышенным вниманием, опасаясь за свою драгоценную принцессу.

***

На сей раз Лайя проснулась, когда за окнами намечался рассвет. Она аккуратно растолкала Тэруми и Чонсока. Сестра тихо проворчала и отвернулась, уютно устраивая свой нос на груди у возлюбленного. Чон же сонно погладил Тэруми по волосам и опять закрыл глаза.

– Давайте есть и в путь, – громко сказала Лайя, уже бесцеремонно толкая их. – Ещё хотелось бы в кустики, но я одна боюсь выходить наружу. Не хотелось бы утро начать в качестве основного блюда для какой-нибудь твари, которая может находиться по ту сторону двери.

– Тогда поменяем вчерашний план, – хриплым ото сна голосом пробурчала Тэруми, садясь и лениво взъерошивая свои волосы. – Одного эльфа за шиворот и выкидываем за дверь. Если сожрут, то ещё посидим тут. Потом процедуру повторим… – Она обвела взглядом остроухих спутников и сокрушенно добавила: – Жаль только попыток ограниченное количество.

Лайя захохотала, чем вызвала гневные взгляды эльфов, что уже успели проснуться. Чонсок тоже не удержался от улыбки.

Поев, собрались все быстро, а потом столпились у двери, прислушиваясь к происходящему снаружи. Лайя и Тэруми переглянулись и хихикнули, вспоминая утреннее предложение. Натаниэль наградил строгим, надменным взглядом, а потом снова приник к двери. Не услышав ничего, что могло вызвать беспокойство, собрался выходить. Тэруми его остановила:

– Дам нужно пропустить вперед.

Она сделала картинно-вежливый пригласительный жест, смотря на Исалиэль. Эльфийка послушно прошла вперед. Лайя прыснула со смеха, но тут же подобралась. Взгляд Натаниэля стал убийственным, но затевать ссору не стал, очевидно посчитав, что с существами, обделенными интеллектом, ругаться – выше его достоинства. Эльф открыл дверь и вышел наружу.

Ничего не напоминало ужаса вчерашнего дня. Нежные лучи утреннего солнца развеивали страх и внушали ложное ощущение безопасности. Не поддаться этим минутам покоя было невозможно. Все разбрелись по разным сторонам в поисках уединения, животные же воспользовались образовавшейся паузой с умом: настало время для их трапезы.

Лайя зашла за поворот одной из уцелевших стен какого-то рядом прилегающего строения – вроде бы эту сторону никто не облюбовал – и наткнулась на статую.

Изваяние прекрасной женщины, укрытой плащом, дарило какой-то странный покой. На неё хотелось смотреть, её хотелось касаться. В одной руке женщина держала меч, а через пальцы второй руки проходило вьющееся растение. Растение смотрелось очень гармонично, словно рука Богини была специально для этого оставлена без какого-либо предмета.

– Миталар, – вслух проговорила Лайя, вспоминая, как эльфы называют материальное воплощение Великих сил.

Показавшийся Натаниэль при виде девушки собрался уже уйти, как заметил статую, и подошел. Он в почтении склонил голову, замирая.

– Созидание и Разрушение, – вдруг вспомнила Лайя, почему у Миталар в руке растение и меч, – всегда идет вместе и составляет смысл Равновесия. Добро и зло. Свет и тьма. Жизнь и смерть. Равновесие, которое нельзя нарушать.

Натаниэль поднял голову и удивленно посмотрел на девушку, в глазах наметилось уважение.

– Я много читала про эльфийскую культуру раньше, – решила пояснить она. Вопрос: «Зачем?» столь четко читался в голубых глазах эльфа, что Лайя грустно улыбнулась, с ностальгией вспоминая свои прежние мечты о древней расе. – Я очень любила эльфов, грезила ими. Они были для меня чем-то невероятно прекрасным.

Почувствовав возникшую паузу всем существом, Лайя перевела взгляд на изумленного Натаниэля и усмехнулась.

– Это было раньше, – уже привычным, серьезным голосом сказала она, – до того, как я попала на эту сторону барьера. Реальность оказалась гораздо неприятней собственного воображения.

Натаниэль отвернулся, простоял в некоторой задумчивости, а потом ласковым жестом коснулся ветви. Длинные пальцы заскользили по листьям. Прокашлявшись, эльф проговорил:

– Растение – это творение природы, как и всё живое, оно создано для созидания. – Он положил руку на рукоять каменного меча, которую с силой сжимала Миталар. – И оружие, которое создали разумные существа и которое призвано нести разрушение. Незыблемый круг Равновесия. Нам, чтобы жить, нужно губить. Жаль только, что часто мы губим не во имя жизни, не по необходимости, а повинуясь собственным низменным инстинктам… И то, что случилось с этой землей, тому подтверждение. Наши пороки погубили её, нарушили Равновесие. И вместо того, чтобы искать способы, как восстановить, мы продолжаем свой марш Разрушения, а та, кто должна исполнять волю Великих сил…

Он осекся, понимая, что позволил себе лишнее. Он не имел права на такие суждения, тем более перед лицом врага.

– Простите, – отстраненно проговорил Натаниэль, кивнул, словно прощаясь, и ушел.

Лайя задумчиво смотрела вслед эльфу. Та, кто должна исполнять волю Великих сил… Анкалумэ…

– Вот ты где! – Лайя подпрыгнула от неожиданного громкого возгласа Тэруми. – Почти все собрались, чего возишься? – Тэруми глянула на статую и ухмыльнулась. – Эльфийская богиня?! Я, конечно, понимаю твой гнев по отношению к остроухим, но справлять нужду под их святыней?..

– Дурочка! – воскликнула Лайя, ужасаясь прозвучавшему кощунству, а потом вспомнила о первоначальной цели уединения: – Я сейчас приду. – И побежала дальше.

***

Разговор у статуи Миталар продолжал занимать мысли Лайи, поэтому, как только выдалась возможность, девушка поравнялась с Исалиэль. Немного смущало присутствие Натаниэля, который делил одну лошадь на двоих с будущей Верховной жрицей. Лайя бы предпочла поговорить с эльфийкой наедине, но такой случай вряд ли скоро представится.

– Есть ли способ восстановить Равновесие и убрать барьер? – спросила она. – Возможно, чудищ будет меньше… Природа перестанет их производить…

– Барьер – это главная загадка, – спустя паузу проговорила Исалиэль. – Не существует такого заклинания, которое простояло бы века.

– Пара, сотворившая это, была особенно сильна…

– Я знаю про истинные пары и силу такого союза мага и ведьмы, но дело не только в этом. – Она понизила голос. – Мама считает, что барьер кто-то поддерживает. Всё это время.

Лайя вспомнила, что и у Фенриса были похожие мысли на этот счет. Во вполне логичное умозаключение не вписывались только возможные причины. Эльфы Дэйлора войной пошли на людей, желая покарать их за содеянное. Поэтому они точно не стали бы поддерживать заклинание, изолирующее их от остального мира. Уцелевшие люди Изимы? Им-то в этом аду хуже всего приходится. Хотя о чем она вообще размышляет? Энергетическая волна убивала всех магов. На этой части земли просто некому такое поддерживать! А при всех талантах и могуществе, одной ведьмой не обойтись, даже с ковеном не удержать барьер. Выходит, заклинание подпитывают с той стороны?! Кем?! Как?! И главное, зачем?!

Что-либо ещё спросить Лайя не успела, у эльфов, едущих первыми, возникла заминка, и все поспешили узнать, что случилось. Участок леса впереди не предполагал перемещение по нему ни верхом, ни пешим ходом. Большое количество поваленных деревьев, густые заросли, на расчистку которых может уйти масса времени. Все смотрели и думали об одном и том же: успеют ли они до темноты добраться до укрытия, если пойдут в обход?

Лайя с беспокойством посмотрела на Натаниэля, решения которого все ждали. Его сомнения были понятны. Наверняка главная задача для него – это сохранение жизни Исалиэль. Вчерашняя встреча с проклятыми людьми была очень показательной. Если это поджидает их недалеко от Дэйлора, где магия Верховной жрицы защищает, что же будет дальше? А ведь эльфам же ещё нужно будет вернуться, когда они доведут людей до входа в лабиринты…

Исалиэль предопределила его возможные, вполне логичные решения и твердо что-то проговорила на эльфийском. Он ответил весьма жестко, эмоционально. Лайя была готова решить предполагаемую дилемму сама, собираясь заявить, что одного эльфа им вполне достаточно, а остальные пусть катятся к черту. Чонсок предвидел вспышку её гнева и подъехал ближе. Она заметила его взгляд, скривилась, но смолчала.

Конечно, все отправились в объезд. Короткий привал был закончен, его сменила торопливая дорога: неизвестно насколько большой крюк придется давать. Местность довольно долго оставалась непроходимой, они всё дальше удалялись от дороги, которая раньше вела к лабиринтам. На одной из остановок Чонсок развернул карты, изучая другие входы в лабиринты. Натаниэль присоединился. С учетом встреченных ориентиров им действительно было ближе до другого входа. Траектория дальнейшего пути сместилась южнее.

С каждым часом лес всё больше редел, что не могло не радовать, а небо темнело, наоборот, предвещая беду. Лошадей пустили в галоп.

Лайя была замыкающей в их отряде и единственной, кто плохо держался в седле. Она прилагала неимоверные усилия, чтобы управлять ходом лошади и при этом не свалиться. Эльфы неслись вперёд наравне с азурами, словно были с лошадьми одним целым. Деревья им были не помехой, наездники ловко маневрировали между ними, при этом заранее уводя животных от неровностей поверхности. Лайя же напряжённо сжимала поводья своей лошади и гадала, каким чудом вчера спаслась верхом от проклятых людей? Как не убилась сама и не угробила несчастное животное, которое было вынужденно нести на себе свою неумелую наездницу? Истину говорят, страх и желание выжить творят чудеса.

Местность стала более холмистой и каменистой, периодически по пути попадались поросшие густой растительностью выступы, отдаленно напоминающие части стен. Вероятно, отряд пересекал место, на котором раньше стоял город или деревня. И в подтверждение предположения показались руины домов.

Лайя вдруг поняла, что сильно отстала от остальных, и надавила на бока животного, заставляя его вернуться к прежней скорости. Нужно хотя бы преодолеть этот холм, чтобы больше не терять отряд из виду. Не хватало ещё, чтобы они резко свернули куда-нибудь, а она потом наугад искала бы их.

Деревья и остатки каменных строений замелькали перед глазами. Лайя внутренне сжалась и пригнулась, мысленно себе обещая, что ещё немного и… Нога лошади на полном ходу, провалилась в яму, прикрытой листвой и переплетением тонких корней. Девушка перелетела через голову падающей лошади, инстинктивно группируясь, но это не спасло её от боли при встрече с землёй. Приземлившись всем телом, Лайя продолжила своё падение. Большой уклон холма закручивал тело, стремительно спуская вниз по склону. Группироваться или уворачиваться уже не получалось – руки и ноги периодически цепляли кусты и деревья, оставляя на теле царапины и синяки. Последнее, что она запомнила, – это ощущение полёта и удар о холодную, влажную поверхность, а потом тьма забрала её к себе.

***

Тэруми на мгновение оглянулась и не увидела сестру. Она закричала Чону, обращая его внимание на потерю в отряде:

– Лайя!

Не дожидаясь реакции остальных, Тэруми развернула лошадь и помчалась обратно. А вдруг ведьмочка свалилась? Или сбилась с пути? Как можно было потерять её из виду? Вот знала же, что сестра не дружит с поездками верхом, и не была рядом!

В сознание вторглось тысячи голосов.

Они рядом. Рядом. Рядом. Рядом. Опасность.

Нет. Нет. Нет. Пожалуйста. Ну почему? Почему сейчас? Она остановила лошадь на холме, надеясь отсюда подать знак заплутавшей Лайе. Звуки внизу привлекли внимание. Вокруг павшей лошади столпились проклятые люди. Они рвали руками и зубами тело несчастного животного. Сумки Лайи, как и рыжую масть лошади, Тэруми узнала. В груди замер крик. Глаза в ужасе скользили по чудовищной массе существ и боялись увидеть сестру.

Новую жертву проклятые люди заметили. Десятки красных глаз уставились на неё, а потом хохот разнёсся по лесу, холодя всё внутри. Гул в голове и подступающая паника спасли жизнь – не осознавая, что делает, она развернулась и помчалась прочь. Снова и снова Тэруми сжимала бока лошади, надеясь превзойти по скорости проклятых людей, которые постепенно догоняли её.

Отряд она увидела уже спустя несколько минут. Эльфов и Чона окружали такие же существа, вот только их количество явно превосходило то, что преследовало сейчас её. Без ведьмы шансы спастись минимальны.

Тэруми, отрезанная от основного отряда двумя стаями проклятых людей, понимала свой исход. Чонсок не сможет к ней пробиться, а она не успеет к нему. Проклятые люди поглотят её раньше, ведь расстояние до Чона сейчас гораздо больше, чем было прошлый раз до Натаниэля. И сейчас никто не поставит защитный контур…

Она направила лошадь в самую гущу преследующей Чона стаи проклятых людей, а потом резко подала вбок, крича и привлекая к себе внимание. Желаемый эффект был получен: часть существ устремилась за добычей, которая была так восхитительно близка.

Прижавшись к шее своей лошади, Тэруми мчалась наперегонки со смертью. Хохот, раздающийся со всех сторон, пугал животное, но Тэруми успокаивающе шептала ему, умоляя бежать ещё быстрее. Она должна была дать шанс Чону спастись. Если цена этому – её жизнь, пусть так и будет.

***

– Быстрее! Там река! – закричал Натаниэль, показывая рукой в сторону.

Чонсок часто оборачивался, надеясь увидеть Тэруми, но сзади мчались лишь проклятые люди. Когда пришло осознание, что чуда не случится, он остановился, а затем спрыгнул. Приближающаяся стая проклятых людей показалась ему не такой уже большой. Сейчас разделается с ней и отправится за Тэруми. Его танэри столько раз спасалась от смерти, спасется и в этот раз. Этот день не станет их последним.

– Не сегодня! – крикнул он и взмахнул мечом, снося голову ближайшему существу.

Подмогу в лице вернувшихся эльфов он осознал не сразу. Для него в этот момент существовали лишь проклятые люди и их красные глаза, огонь в которых он с мстительным наслаждением гасил раз за разом. Охватившая его агония боя выжгла остальные чувства.

Всё довольно скоро закончилось. Чонсок стоял, крепко сжимая в руках меч, и тяжело дышал. Руки были липкими от крови, а глаза почти ничего не видели от струящегося пота. Его плеча коснулись.

– Скоро ночь, уходим, – скомандовал Натаниэль.

Чонсок стряхнул его руку и убрал в ножны меч, оглядываясь и ища свою лошадь.

– Уходите! – отрезал он. – Мне нужно найти Тэруми и Лайю.

– Нет времени! Уходим!

– Чонсок Лим, пожалуйста, – взмолилась Исалиэль, подходя к нему. – Нужно уходить, солнце почти село. Вам не выжить после заката, вы погибните…

– Они ведьмы, справятся, а вы – человек, – снова вмешался Натаниэль, с силой таща за собой Исалиэль и вынуждая её сесть на лошадь. – Если хотите их найти, придётся дождаться утра!

Чонсок понимал доводы и разрывался от желания отправиться на поиски прямо сейчас. Луч уходящего солнца, промелькнувший сквозь разрыв в плотной пелене облаков, напомнил о времени. Воин вскочил на свою лошадь и помчался следом за уже отдалившимся отрядом.

***

Не пересекая реки, они двинулись по склону вниз. Пришлось перейти на шаг – каменистая местность не позволяла иного. Отвесная скала возникла словно ниоткуда. Чонсок даже несколько раз морнул, подумав, что его разум помутился. Ещё недавно они были в лесу, на отдалении шумела река, и вот – гора и тишина. Появившаяся каменная тропинка, прикрытая пожелтевшей, увядшей листвой, вела к ступеням и вратам. Конструкция, сложенная из крупного обтесанного камня, имела закованные в железо двери и казалась неотъемлемой частью гор. Остроконечные силуэты и устремленность ввысь носили ярко выраженные особенности эльфийской архитектуры.

Все спешились. Исалиэль коснулась рукой врат, открывая их. От образовавшегося проема повеяло прохладой подземелья. Но запах всё же не был затхлым, каким бывает, когда в пространство не поступает воздух. На удивление даже добавлялись едва уловимые нотки аромата какого-то растения.

Натаниэль первый скрылся внутри, за ним последовала Исалиэль. Потянулись и остальные эльфы. Чонсок крепко сжал поводья своей лошади, которая, как и он, не хотела спускаться в темное, неизвестное место, и аккуратно шагнул внутрь.

Глаза быстро привыкли к полумраку. Он был в гроте. Достаточно большом. Чонсок несколько раз чуть не поскользнулся на влажных камнях и теперь ногу ставил аккуратно. Когда все ещё больше углубились под землю, воин заметил отблески от водной глади. Озеро? Или часть реки, которая ещё недавно сопровождала их, а теперь ушла под землю?

Он отдал свою лошадь подошедшему эльфу и направился к водоему. Светло-голубые кристаллы, растущие на дне и виднеющиеся через толщу воды, мягко освещали как само озеро, так и немного развеивали кромешную тьму. Кристально чистая вода создавала обманчивое впечатление, что озеро неглубокое, но Чонсок догадывался, что это не так.

Он присел, зачерпнул ладонями студёную воду и опустил туда лицо. В тиши этого места, в безопасности, внутреннее оцепенение отступило. Перед глазами стояла удаляющаяся фигура Тэруми и проклятые люди, преследующие её, а в ушах звучали зовущие за собой крики любимой, смешанные с потусторонним хохотом. Он снова набрал воды и опустил лицо.

– Я сожалею о вашей потере, – раздался рядом сочувствующий голос Исалиэль.

Чонсок вздрогнул, а потом медленно повернулся к ней.

– Оставьте свои сожаления при себе! – пытаясь сдержать гнев, ответил воин.

– Я знаю, что вам сейчас больно, и вы не можете принять правду… – Она говорила мягко, ласково, будто уговаривала ребенка, потерявшего любимую игрушку. Чонсок скрипнул зубами.

– С вами или без вас, завтра утром я отправляюсь их искать. Возможно, им нужна помощь…

Он отвернулся, надеясь, что она поймет: говорить он больше не намерен.

– Чонсок Лим, – голос стал ещё мягче, более успокаивающим, – даже если каким-то чудом они сумели выжить после атаки тех существ, то уже ночь… Они наверняка не успели укрыться.

Он глубоко вздохнул, давая себе время, чтобы успокоиться, а потом убежденно проговорил:

– Лайя поставила защитный контур, а Тэруми защитил Кыт. Я найду обеих. – Иных мыслей не допускал.

– Вы умрёте вместе с ними! – взволнованно воскликнула она, теряя терпение. – Это будет бессмысленная жертва!

– Значит, такова моя судьба, – со злой иронией произнес он.

– Нет! – горячо прошептала она, осторожно касаясь его плеча, и присела рядом. – Ваша судьба – жить и править! Вести за собой… Вы же сами видели! От судьбы не уйти… Она всё равно устроит так, как должно быть. И смерть Тэруми – тому подтверждение!

Чонсок сильно побледнел и чуть качнулся, а Исалиэль в ужасе ахнула, осознавая, что позволила себе чудовищную бестактность.

– Простите, – поспешила извиниться она, глядя на него с раскаянием, и убрала руку.

– Если моя судьба – править и жить, – неожиданно ровным, спокойным голосом проговорил он, – то тогда завтра я не умру, пока буду искать их.

– А если вы найдете только их тела? Или не найдете вовсе? Что тогда?

– Тогда я вернусь и отправлюсь за Фенрисом. Он ведь всё ещё где-то там.

– Мы не можем ждать вас здесь вечно, – напомнила она ему о главном.

Чонсок снова перевел на неё взгляд, гадая: это сейчас была осознанная манипуляция или простое напоминание очевидного? А впрочем, какая разница. Он не может диктовать условия. Ему нечего предложить взамен, кроме… себя…

– Я прошу лишь один день, – более миролюбиво сказал Чонсок. – Подождите меня один день, потом впустите в лабиринты и можете уходить. Это не такая большая жертва по сравнению с тем, на что вы уже пошли, чтобы добраться сюда.

Исалиэль раздумывала, Чонсок ей не мешал, да и времени до утра ещё много.

– Но как вы отыщете там Фенриса один? А если в лабиринтах опасно? – наконец-то тихо пролепетала она.

– У меня нет выбора, – безразлично пожимая плечами, ответил Чонсок.

– Нет выбора… – задумчиво проговорила Исалиэль, явно выстраивая у себя в голове цепочку каких-то умозаключений. – Может, и правда нет выбора. Когда Великие силы настойчиво подталкивали лично сопроводить вас до лабиринтов, я думала, что они пытаются защитить вас от моей матери. Боялась, что без меня вас просто заманят в ловушку и убьют. А сейчас понимаю, зачем Великие силы повели меня таким страшным путем. – По мере размышлений вслух голос становился громче, а лицо одухотворённее. В конце Исалиэль просияла и подняла на него восторженные глаза. – Вы вернетесь! Один! А потом мы вместе спустимся в лабиринты! Натаниэлю и его отряду придется идти с нами! Мы спасем Магистра и вернемся в Дэйлор! Вместе!

Он не стал с ней спорить, понимал, что это бесполезно. Это равносильно попытке убедить ярого фанатика, что его вера ошибочна. Только зря потраченное время. Лучшее, что можно сделать, – это сместить её внимание на другое.

– Почему вы отправились с нами, я примерно могу понять, – с легкой насмешкой сказал он. – Но почему вас отпустили?! Для меня загадка…

Исалиэль смутилась, но ответила, обретая неожиданную твердость:

– Они не могут мне запретить. Я будущая Верховная жрица, никто не может пойти против моей воли. Великие силы давно избрали меня, но мама просила оставить их милость ей. На какое-то время, пока я не вырасту и не стану мудрее… Если я захочу, то могу забрать власть, дарованную по праву мне…

Чонсок удивленно округлил глаза, брови в изумлении приподнялись. Это было занятно. Нежная и невинная эльфийка оказалась с сюрпризом. Он какое-то время разглядывал её, а потом все эмоции, какие навалились на него сегодня, словно в один миг выкачали из него силы. Он устало вздохнул и ушел за своими вещами. Есть и спать. Завтра. Завтра он найдет Тэруми и Лайю. И всё равно, что там задумали Великие силы эльфов, у него есть свои Боги…

Утром, едва рассвело, Чонсок вывел свою лошадь из пещеры и тут же умчался обратно. Дорогу к месту, где он разделился с Тэруми, знал очень хорошо, та навсегда врезалась ему в память.