Нити судьбы. По ту сторону барьера 3

Глава 3

У ворот города их ждал небольшой отряд из десяти эльфов, преимущественно из клана Эарендил. При виде Исалиэль эльфы склонили головы. Эльфийка им улыбнулась и поприветствовала. Лошади, которые были снаряжены в дорогу, красноречиво говорили о предстоящем пути верхом. Лайя с опаской смотрела на них, стараясь определить какая будет более спокойной. И чем дольше смотрела, тем сильнее нервничала. Не ладила она с этими удивительными животными. Или они с ней не ладили. Заметив её смятение, Исалиэль мягко улыбнулась и проговорила:

– Не волнуйтесь, если что-то случится, я рядом.

Лайя окинула её скептическим взглядом, не понимая, как надо реагировать на это заявление. Явно изнеженная от спокойной жизни эльфийка в роскошном, хоть и дорожном, платье, без малейшего намека на оружие и физическую подготовку сейчас говорит, что… что она вообще такое говорит? Чем она поможет в случае опасности?

Тэруми, в отличие от сестры, ироничного смешка не сдержала, а следом в такой же насмешке приподняла одну бровь.

Исалиэль иронии не заметила, продолжила покровительственно улыбаться Лайе, зато Натаниэль посчитал реакцию азурианки оскорбительной.

– Исалиэль – будущая Верховная жрица, – сообщил он таким тоном, словно это что-то да проясняло, а потом уставился на Тэруми, явно ожидая извинений.

– И? – взгляд Тэруми стал ещё более насмешливый. – Она увидит будущее, и всех нас заранее предупредит об опасности? Гадать прямо верхом на коне будет? Или у нас намечаются остановки для созидания?

Гнев Натаниэля предупредила Исалиэль.

– Это так не работает, – в той же мягкой покровительственной манере сказала она. – Будущее увидеть очень сложно. Только по-настоящему важное доступно моему взору. Да и не я решаю, что увидеть. Великие силы сами посылают мне предначертанное, преследуя только им доступные цели. Я могу помочь вам сладить с животными, если они испугаются темных существ.

Не собираясь больше тратить время на разговоры, Натаниэль отдал приказ выдвигаться, эльфы легко вскочили в седло. Лайя с завистью на них посмотрела, а потом подошла к спокойно стоящей кобылке рыжей масти, посчитав это за хороший знак. Рыжей ведьме рыжая подруга. Чонсоку и Тэруми достались черные лошади. Оба азура не скрывали радости от предстоящей поездки верхом и с нежностью похлопывали ладонями своих лошадей.

Их несменный сопровождающий во дворце теперь стал их сопровождающим в предстоящей поездке. Видеть Натаниэля в боевом облачении с мечом за спиной было как-то странно. Лайя почему-то его воспринимала кем-то вроде слуги, а сейчас, видя, как его слушается отряд, поняла, что рангом эльфа ошиблась.

Едва они покинули город и отъехали метров двадцать от ворот, как Исалиэль обратилась к Натаниэлю:

– Я хочу увидеть свой клан.

Ответил Натаниэль не сразу, явно опешив от просьбы:

– У меня приказ доставить вас до врат и обратно. Отклоняться от маршрута не будем.

– Натаниэль, пожалуйста, это же недолго, – голос стал ещё более нежный и мелодичный. Эльфийка устремила на него просящий взгляд.

Её очарованию он не поддался.

– У меня приказ, – повторил он.

Исалиэль спорить не стала, взгляд отвела и расстроенно поджала губы. Натаниэль вернул внимание дороге. Но клан свой, точнее, какую-то часть эльфийка всё же увидела. Группа эльфов Таурендил возвращалась из виднеющегося вдалеке поселения клана Таурохтар. Внешний вид эльфов столь явно говорил об их материальном положении, что Исалиэль сначала ошеломленно ахнула, а потом на несколько секунд крепко зажмурилась. Когда Таурендил поравнялись с отрядом, то опустились перед будущей Верховной жрицей на колени, склоняя в почтении головы.

Лазурные глаза эльфийки стали большими от охватившего её ужаса. Она скользила взглядом по худым, почти костлявым телам, по ветхим одеждам, по изорванной, стоптанной обуви и мотала головой, не веря тому, что видит.

– Вы преступники? Вас изгнали из клана? – обратилась она к ним, останавливая свою лошадь.

Остальной отряд вынужденно остановился тоже. Тэруми криво усмехнулась, откровенно заинтригованная происходящим и реакцией Исалиэль на своих сородичей. Лайя же нервно сжимала поводья лошади, начиная злиться на очередную остановку. Словно они на прогулку выехали, а не спешат спасти Фенриса!

Эльфы Таурендил поднялись. На лицах читалась злость и обида. Они явно оскорбились предположением будущей Верховной жрицы.

– Мы выполняли поручение Главы клана, – с достоинством сказал самый старший представитель из группы, а потом обвел взглядом своих соратников и, не дожидаясь позволения, ушел.

Остальные Таурендил тоже не стали задерживаться. На будущую Верховную жрицу никто не оглянулся.

Исалиэль ещё какое-то время смотрела им вслед, а затем перевела взгляд на Натаниэля. И в глазах больше не было просьбы.

– Мне нужно увидеть клан Таурендил, – уже решительно произнесла она.

– На обратном пути, – спустя паузу произнес Натаниэль.

Эльфийка хотела возразить, но Лайя её опередила, обращаясь сразу ко всем:

– Мы теряем время! Нанести визит изгоям можно позже! – От такой формулировки щеки Исалиэль ярко вспыхнули, но Лайе было всё равно, подбирать слова некогда. – Не надо делать таких лиц, вы сами выкинули их из Дэйлора и оставили умирать! Потом позлорадствуете… А если так хочется их увидеть, отдайте нам одного сопровождающего и отправляйтесь куда хотите.

Исалиэль ахнула от жестокой прямоты, но настаивать на смене маршрута не стала, и отряд отправился дальше, и Лайя облегченно вздохнула, подгоняя свою лошадь, чтобы случайно не отстать.

Город, кланы Таурохтар и Таурендил вскоре остались позади, перед их небольшим отрядом вот уже несколько часов простирался на вид очень даже мирный лес. Ласково грело солнце, щебетали птицы, негромко шумела листва, подгоняемая ветром. Так и не скажешь, что эти места таят в себе смерть. Эльфы ехали в размеренном темпе, по сторонам толком не смотрели. Они явно чувствовали себя в безопасности. Магия Верховной жрицы легко угадывалась, поэтому причину покоя выяснять не требовалось, а вот что касается остального… Лайя нагнала едущую в одиночестве Исалиэль и решилась завести разговор. Когда, если не сейчас?

– Вы называли Анкалумэ матерью, выходит, вы приходитесь сестрой Фенрису?

Исалиэль улыбнулась.

– В общепринятом смысле слова – нет. Я приемная дочь Анкалумэ и Аркуэна. Когда обнаружились мои способности и стало понятно, что я буду преемницей Верховной жрицы, меня забрали из клана.

– Сколько вам было?

– Пять, – ответила эльфийка.

– А ваши настоящие родители?..

– Думаю, они были рады отдать меня под покровительство Верховной жрицы. Это ведь такая честь.

Лайя вглядывалась в лицо девушки и гадала, насколько та убеждена в своих словах. Это заученная фраза или скрытая ирония? Голос вроде тих и спокоен. Тэруми, что ехала перед ними рядом с Чонсоком, после слов Исалиэль довольно громко фыркнула, выражая своё отношение. Натаниэль обернулся, но, не обнаружив причин для беспокойства, снова уставился вперед. Остальные эльфы сопровождения, замыкающие отряд, вели себя настолько тихо, что об их присутствии люди и вовсе не вспоминали.

– И за все это время вы ни разу не покидали стен, не пытались найти родителей? – удивленно спросила Лайя.

Исалиэль перевела на неё изумленный взгляд. Очевидно, эта мысль ни разу не пришла к ней в голову.

– Мама говорила, что за стенами опасно.

– Но сейчас же вы с нами, – напомнила ей Лайя.

Исалиэль смутилась, ей определенно было стыдно за сопротивление решению родителей.

– Сейчас другие обстоятельства, я не могла иначе.

Лайя скривилась. Эти обстоятельства сейчас ехали прямо перед ними. И на эти обстоятельства снова стала любоваться обещанная Великими силами невеста. Выражение лица Тэруми и её жажду убийства Лайя могла в красках представить, даже не заглядывая той в глаза.

– Как долго будет безопасно? – снова решила отвлечь эльфийку Лайя.

– Магия Верховной жрицы будет нас охранять ещё полдня, а там дальше с благословением Миталар…

Тэруми громко засмеялась. Представители древнего народа с презрением уставились на неё. Она пожала плечами и весело произнесла:

– Простите, это правда, забавно…

Чонсок одарил её строгим, укоряющим взглядом, прося вести себя сдержаннее, в ответ Тэруми озорно улыбнулась ему и тихо сказала, но уже на азурианском, чтобы эльфы не поняли и не оскорбились:

– Эльфийскими молитвами живы будем… только ими родимыми… Чтоб наверняка помогло, предлагаю принести в жертву будущую Верховную жрицу. Что может быть сильнее кровавого ритуала?

Чонсок хотел одернуть её, но выражение её лица было столь забавное, что улыбка против воли появлялась на лице. Лайя хоть и не понимала, о чем говорит сестра, но точно знала, что там одни гадости.

– Когда мы доберёмся до входа в лабиринты? – отвлекла Лайя эльфов, что недобро посматривали на веселье азурианки.

– Завтра к полудню.

Разговор как-то логично завершился, что-то более расспрашивать Лайя уже не хотела. Все мысли снова устремились к Фенрису, который где-то там, ждет её. Исалиэль же вернулась к любованию широкой спиной Чонсока.

Привал устроили часа через три. То, что это было сделано из-за Исалиэль, не оставляло сомнений. Хоть эльфийка не жаловалась на усталость или неудобство, её выражение лица говорило само за себя. Лайя ни за что не призналась бы вслух, но была счастлива сделать паузу и коснуться ногами земли. Впрочем, её лошадь тоже была рада избавиться от наездницы и, едва осталась без груза человека, отошла подальше.

– Зачем она с нами поперлась? – тихо проговорила Тэруми, подходя к сестре. – Её сожрут при первом же сражении.

– Беспокоишься за неё? – усмехнулась Лайя, растирая затекшие ноги.

– Беспокоюсь, что эти бравые воины бросятся её спасать и все полягут. Что мы тогда будем делать?

– Отрежем ладонь у одного из трупов или в пузырек их крови наберем, – ровным тоном совершенно серьезно сказала Лайя. – Не думаю, что запирающему вход механизму важен именно живой носитель эльфийской расы. Что-то из этого да сработает.

Тэруми коварно улыбнулась, всецело одобряя такое развитие событий. А потом обе, не сговариваясь, повернулись к Чону, боясь, что он мог слышать их разговор. Но воин был занят: Исалиэль воспользовалась его временным одиночеством и подошла.

– Чонсок Лим, – с нежной улыбкой обратилась она к нему, немного смущаясь. – У нас не было возможности поговорить…

– Запрет на общение и перемещение по территории Дэйлора со стороны ваших родителей не подарил нам такого шанса, – учтиво ответил он.

– Прошу их извинить и проявить понимание. Отношения между нашими народами были слишком непростыми все эти годы, но я очень надеюсь, что ваше появление станет первым шагом к примирению.

– Я тоже очень на это надеюсь.

Тэруми изобразила рвотный позыв, а Лайя пихнула её и захихикала. Обе не стали подходить, издалека наблюдая за разворачивающейся светской беседой.

– Я хотела бы принести извинения за нашу первую встречу. Я повела себя непозволительно легкомысленно, когда без разрешения показала вам наше будущее. – Чонсок бросил на неё недовольный взгляд, и Исалиэль сцепила пальцы между собой, старательно гася подступающую панику: разочаровать его или разозлить она очень не хотела. Возможно, если она объяснит… – Когда Великие силы послали мне картины будущего, я была ещё очень юна.

Она разволновалась ещё сильнее: голос стал едва заметно дрожать, а щеки ярко запылали. И это придавало её образу ещё большее очарование. Она выглядела истинной принцессой, какую посчитает за честь спасти каждый мужчина. Чонсок не был исключением. Его взгляд смягчился, он даже протянул руку в желании её успокоить, но потом вовремя спохватился, решив, что такой жест будет слишком вольным по отношению к малознакомой девушке. Исалиэль торопилась продолжить:

– Я росла с ожиданием встречи с вами, поэтому, когда эта встреча наконец состоялась, то потеряла голову. Я знаю, что это не оправдывает меня, но всё же мечтаю о вашем милосердии.

Она умолкла и покорно замерла, ожидая его вердикта.

– У всех бывают минуты слабости, – миролюбиво ответил Чонсок и ободряюще улыбнулся. – Главное, чтобы нужный нам урок был извлечен.

– Смею вас заверить, – поспешно произнесла она, – это больше не повторится. Только с вашего согласия. – Он кивнул. Исалиэль просияла, глаза стали ещё ярче, а румянец теперь имел совсем другую подоплеку: девушка снова была смущена от беседы и его близости. – Я рада, что мы поняли друг друга. И у меня к вам просьба. – Он скрыл своё удивление, но чуть наклонил голову, давая понять, что внимательно слушает. – Сообщите вашей охране, что не стоит так рьяно беспокоиться о вашей безопасности. Ни я, ни кто-нибудь другой не посмеет больше навредить вам.

– Моей охране? – не понял Чонсок и решил на всякий случай уточнить.

– Да, девушке, которая вас охраняет. Я чувствую её негативное отношение ко мне и неусыпное пристальное внимание. И уверяю, что оно совершенно необоснованное.

Помимо Исалиэль, в их отряде было ещё две девушки. Он перевел на них взгляд: Лайя стояла, скрестив руки на груди, и бросала откровенно сердитые взгляды на эльфийку, а Тэруми, наоборот, была слишком расслаблена и подозрительно спокойна. И это спокойствие было всегда гораздо страшнее самой яркой злости. Оно означало, что план убийства тщательно продуман, а место, где будет покоиться тело, уже определено…

Чонсок отправил своей танэри послание взглядом, напоминая о необходимости вести себя обдуманно, на что Тэруми невинно похлопала ресницами, демонстрируя: она само смирение. Обреченно выдохнув, Чонсок вернул внимание красивой эльфийке. И поскольку она не уточнила, чье внимание её беспокоит, ведь зло смотрела сейчас только Лайя, он решил прояснить сразу всё:

– Обе девушки не являются моей охраной. Лайя – моя близкая подруга и жена вашего брата, Фенриса. Это та рыжеволосая ведьма. А вторая девушка, Тэруми, – моя невеста.

Исалиэль потребовалась почти минута, чтобы осознать услышанное.

– Невеста? – наконец растерянно переспросила она.

– Да, – сразу же ответил он, не собираясь щадить её чувства, чтобы больше не было недоразумений.

– Это невозможно… – пролепетала Исалиэль и перевела взгляд на Тэруми.

Поверить в то, что эта черноволосая девушка такой странной, отнюдь не женственной внешности, невеста её будущего супруга, было выше её сил. Исалиэль упрямо замотала головой. Великие силы никогда не ошибаются. Этому должно быть объяснение. Может, нужно просто подождать?..

– В любом случае вашу просьбу выполню. Я ещё раз скажу Тэруми, что негативное отношение к вам не имеет под собой никакого основания.

Он сказал это достаточно громко, чтобы Тэруми однозначно услышала. Истинный смысл сказанного был столь очевидным, что с лица Исалиэль ушла краска. Чтобы сдержать подступающие слезы, эльфийке пришлось закрыть глаза.

– Прошу меня извинить, – выдавила она из себя и поспешила отойти.

Чонсок подошел к Лайе и Тэруми. Карие глаза возлюбленной отражали всё мрачное торжество мира. Чонсок не сдержался и негромко засмеялся, приобнимая её.

– Кровожадная моя… – ласково произнес он, касаясь губами волос.

– Ничего подобного, – иронично ответила Тэруми и напомнила: – Принцесса эльфов ещё жива… Хотя у Лайи есть отличный план…

– Уверен, он чудовищный.

– Что поделать? – Тэруми пожала плечами. – Это у нас семейное.

Лайя и Тэруми переглянулись и захохотали. Чонсок поежился.

– Боги…

Девушки засмеялись ещё громче, а потом разошлись по разным сторонам, собираясь использовать привал по назначению.

Незадолго до окончания влияния Верховной жрицы на местность они сделали ещё один привал. Дальнейший путь проходил в напряженном ожидании беды, а лес с каждым часом сбрасывал с себя влияние магии. Постепенно становилось холоднее, природа снова возвращалась к естественному ходу времен года. Нет, зимы ещё не было, но преддверье осени уже ощущалось. Растительность утратила сочность, ветер стал более пронизывающим, небо заволокло дымкой, скрывая солнце. Появление мелкой мороси было лишь вопросом времени.

Исалиэль теперь ехала в окружении эльфов. Те ставили её безопасность главным приоритетом. Людям пришлось замыкать отряд.

– Если появятся наргсы, то поставишь защиту на всех, а я выпущу Кыта, – тихо сказала Тэруми Лайе. – Я заранее скажу, если что-то появится.

– Как это?

– Кыт меня предупредит. – Лайя удивленно распахнула глаза и уставилась на сестру. Тэруми нехотя пояснила: – Если я ему разрешаю, он говорит со мной. Сейчас я позволила, поэтому, если вдруг появится что, он предупредит.

– У тебя внутри кто-то говорит? – ужаснулась Лайя и перевела взгляд на побледневшего Чонсока, ища подтверждение того, что он тоже это слышит, что она сейчас не спит и не видит кошмарный сон.

– Ну да, снова начали, когда я обнаружила их в себе, – небрежно ответила Тэруми, не понимая, что в этом такого. – В спокойное время я их, Кытов своих, запираю, чтоб не гудели без умолку, а то так и голова может разболеться.

– И… и… что они там говорят? – Лайя даже стала запинаться от волнения.

– Ноют в основном, – по-доброму усмехнулась азурианка, – но хоть не просят отпустить, понимают, что нужны. Хотя знаешь?.. – Тэруми понизила голос, будто доверяя сокровенное. Впрочем, оно таким и было. – Мне кажется, что со мной остались те проклятые души, что не хотели покоя и забвения, те, что хотели и дальше существовать, пусть даже в таком, извращенном варианте.

– Жуть какая, – прошептала Лайя и задрала рукав куртки, показывая, как вздыбились на теле маленькие волоски.

– Жуть не жуть, зато я теперь всемогуща, – улыбнулась она, продолжая старательно игнорировать Чонсока. Увидеть его реакцию боялась. – Моя армия всегда со мной.

Против этого ни у Лайи, ни у Чонсока возражений не было, а вот такое сомнительное соседство тысяч чужих душ с дорогим им человеком – пугало. Тэруми демонстративно уставилась только вперед, намекая, что на сегодня откровений достаточно, да и не хотела, чтобы их слышали эльфы.

***

Тихий шелест голосов, что непрерывно звучал в её голове, вдруг разом умолк. Тэруми даже на мгновение растерялась, столь необычно это было после более полудня непрерывного гула.

Они рядом. Рядом. Рядом. Рядом.

Слова маленькими настойчивыми молоточками застучали в сознании, постепенно нарастая и переходя в крик.

Тэруми тихо зарычала и стиснула ладонями свои виски, как будто это могло остановить воцарившееся внутри безумие. Прошлые разы предупреждение об опасности было ненавязчивым, сейчас же сводило с ума разрастающейся паникой, которую контролировать она не могла.

– Хватит! – закричала Тэруми, ещё сильнее сдавливая голову.

Голоса стали тише, сливаясь в единое:

– Опасность…

Тэруми через силу перевела взгляд на Лайю и вымученно проговорила, продолжая держаться за голову:

– Что-то приближается…

Эльфы презрительно скривились, наблюдая за агонией человека, лишь Натаниэль развернул свою лошадь и подъехал ближе.

– Опасность, – повторила она ему слово, которое продолжало вгрызаться в её сознание.

Натаниэль на эльфийском что-то коротко приказал остальным, и они обнажили оружие, взяли напуганную Исалиэль в более плотное кольцо и отправились дальше, часто смотря по сторонам.

Истерический хохот раздался сразу со всех сторон. Лайя закрутила головой, ища источник. Этот смех не мог принадлежать людям, хотя представить существо, которое было способно такое издать тоже нереально.

Натаниэль вновь отдал приказ, и все пришпорили лошадей. Исалиэль, не замедляя хода, громко речитативом заговорила – примерно такими интонациями зачитывали ведьмы свои заклинания. Лайя мчалась следом, стараясь не отстать от азуров, и умирала каждую секунду: предчувствие беды гораздо страшнее, чем прямая встреча с ней. Но когда то, отчего все бежали прочь, появилось в поле зрения, Лайя не сдержала крика.

Это были люди. Определенно. В прошлой жизни. Их худые тела были согнуты. Они перемещались на четвереньках, опираясь на руки и ноги так, как делают звери. Остатки одежды грязными лохмотьями висели на их костлявых телах. Волосы у всех были длинными и волочились по земле. Когда они закидывали головы назад, сквозь слипшиеся от грязи локоны выглядывали налитые кровью глаза. Частично беззубые рты многих были раскрыты, и оттуда раздавался зловещий хохот с парализующими противника оттенками радости. Длинные, изогнутые ногти на руках и босых ногах при их стремительном беге ломались об землю, на что существа не обращали никакого внимания. По мере приближения смех некоторых переходил в жалобное подвывание, и изо рта на подбородок плотоядно стекала слюна.

Но страшнее вида этих существ было только их количество. А скорость перемещения оставляла сомнения в возможности убежать. Очевидно, тьма наделила их тела небывалой силой и мощью, раз полный ход лошади не позволял оторваться от погони.

Натаниэль, не прекращая своей безумной гонки, обернулся и крикнул что-то Тэруми, а когда понял, что говорил на эльфийском, повторил уже на иллинуйском:

– Проклятые души! Выпусти их! А ведьма спрячет нас!

– Не могу! – крикнула она в ответ.

И в этот момент часть существ ускорилась, нагоняя лошадь Натаниэля. Эльф успел сгруппироваться и приземлиться до того, как животное упало, облепленное со всех сторон хохочущими тварями. Он вскочил и сразу же боем стал прокладывать себе дорогу к отряду, но численный перевес противников сводил его шансы к нулю.

– Сюда! Ко мне! – закричала Лайя остальным, понимая, что им не убежать, сущности берут их в кольцо.

Защитный круг светлой полосой прошелся по земле, обозначая контуры безопасной зоны. Эльфы заскочили внутрь и спешились, приготовившись к бою. Исалиэль продолжала непрерывно шептать заклинания, и только сейчас Лайя поняла зачем. Лошади нервно перебирали ногами, но не поддавались страху и никуда не убегали. Чонсок же и не думал присоединяться к остальным. Он мчался к Натаниэлю, который пытался отбиться от окруживших его существ.

Тэруми при виде этого тихо выругалась и помчалась следом, помогая прорубать дорогу в постоянно подступающей толпе. Тех существ, что пытались загрызть лошадей Чонсока и Тэруми, снимали стрелами Лайя и эльфы.

Завидев подмогу, Натаниэль удвоил усилия. Меч резво рубил головы: только это могло остановить жутких существ. За несколько метров до эльфа Чон, продолжая мчаться, наклонился и выставил руку. Натаниэль растолкал тварей и рванул навстречу, крепко ухватился за протянутую руку, отпружинил от земли и в одно движение вскочил в седло позади человека. Обратная дорога была сложнее. Существа люто взвыли, предчувствуя потерю добычи. Если бы не помощь Тэруми и прикрытие остальных, что стояли в безопасности…

– Бейте в голову, – крикнул всем Натаниэль, спрыгивая с лошади и подбегая в краю контура. Не выходя из-за защитной полосы, он рубил существ, чьи тела были так похожи на человеческие.

– Призови Кыта, – бросила Лайя Тэруми, занимая место возле Чона, который, как и Натаниэль, рубил тварей, что пытались количеством ослабить защитный контур.

– Он не станет нам помогать, – севшим голосом сказала Тэруми, замирая посреди этого безумия и оторопело смотря на скалившихся существ, которые тянули свои изуродованные временем руки к запертым жертвам. Их грязные пальцы сталкивались с невидимой преградой, и из груди вырывался жалобный вой, порой сменяясь смехом. Сейчас, в относительной безопасности, к Тэруми пришло осознание, раня неведомые струны души. Своей ли? Или это была боль душ, которые жили теперь в ней? А впрочем, какая разница. – Темные вихри, которые убивают людей и эльфов, мой Кыт – это ведь проклятые когда-то души. Но я уже говорила об этом… А это… – она указала рукой на беснующихся существ за контуром, – их бывшие физические оболочки.

– Проклятые люди, – вспомнила Лайя то, как называл их Мориан.

– Да, – отрешенно согласилась Тэруми. – Это люди, которые лишились когда-то души по чьей-то воле. – И тихо добавила появившуюся внезапно мысль: – Ничего не возникает из ниоткуда и не уходит в никуда…

Она посмотрела на свои руки и зажатые в них клинки, а потом перевела взгляд на проклятых людей. А ведь в этой массе искаженных тьмой существ наверняка есть те, чья душа сейчас в ней. И от этого было жутко. Она вдруг захотела избавиться от блуждающих монстров, выпустить их… И только понимание, что это убьет запертых вместе с ней людей и эльфов, удерживало её от непоправимого шага.

– Тэ! – громко позвала её Лайя, выдергивая из охватившего ступора.

Тэруми вздрогнула и крепче сжала в руках оружие. Подошла к краю. С той стороны невидимой стены злобно клацнуло сразу несколько проклятых людей.

– Простите, – прошептала она и одним ударом прервала чье-то существование навсегда.

В груди стало тесно, а глазам горячо. Но Тэруми не дала своим чувствам вырваться наружу. Она была хорошим солдатом и умела убирать неуместную жалость к врагу. Это качество когда-то помогало ей убивать себе подобных. Убивать ведьм. Ещё один выверенный удар и ещё один враг повержен… И ещё…

Лайя раз от раза восстанавливала защитный контур, с ужасом понимая, что долго они так не продержатся.

– Нужно что-то придумать! – крикнула она. – Их слишком много.

Эльфы стали спорить, а Исалиэль в отчаянии замотала головой, не соглашаясь, по бледным щекам девушки потекли слезы.

– Кратгор отвлечёт их на себя, – перевел людям суть разговора Натаниэль. – Когда он уведёт часть этих существ, будем прорываться вперед. Здесь не так далеко укрытия…

Все разом умолкли, понимая, для этого эльфа финал предопределен, и тот факт, что он делает этот выбор добровольно, вызывал у людей шок, а у остальных эльфов – боль. Кратгор отдал лук и колчан с оставшимися стрелами другому, отвязал свои сумки и помог закрепить на другой лошади, а потом опустился на колени перед будущей Верховной жрицей, прося благословение. Исалиэль коснулась его головы рукой и тихо зашептала, голос дрожал от сдерживаемых рыданий, но молитву она всё же смогла закончить.

Когда все были готовы и снова распределились по лошадям – Натаниэлю пришлось сесть с Исалиэль, – Кратгор подал сигнал. Лучники начали стрелять по проклятым людям, прокладывая для него дорогу. Эльф устремился прочь, громко и протяжно крича, маня за собой обещанием легкой наживы.

План сработал. Истерический хохот опять разнёсся по лесу – проклятые люди помчались следом. Не тратя драгоценные секунды, отряд стремительно понесся в другую сторону, мечами и стрелами прокладывая себе дорогу среди оставшихся существ.

Они уже оторвались от преследования, как услышали вдалеке отголоски радостных воплей. Понимание, что охотники нагнали свою жертву, сковало сердца всех выживших.

Каменное строение, которое должно было стать их прибежищем на ночь, Исалиэль заметила первой и радостно крикнула остальным, указывая рукой. Архитектура полуразрушенного строения не оставляла сомнений, что перед ними эльфийский храм.

Природа и время старались поглотить это место, вплетаясь в камень стен корнями растений. Оконные проемы были пусты, какой красоты ранее там сияли витражи, оставалось только гадать. Царившую здесь тишину нарушало лишь взволнованное дыхание беглецов и тяжелое дыхание лошадей. Опасаясь оставаться на виду, эльфы поспешили внутрь. Огромные двери основного храма на удивление хорошо сохранились. Исалиэль приложила ладонь к едва виднеющемуся символу, раздался тихий щелчок – Лайя уловила отголосок древней магии – двери легко поддались, пропуская внутрь.

Когда все поспешно зашли и завели лошадей, Исалиэль плотно закрыла двери. Полумрак недолго скрывал убранство опустевшего храма: эльфы прошлись вдоль стен, дотрагиваясь до расположенных там факелов. От их прикосновений факелы вспыхивали огнем. Один из эльфов стал организовывать лошадей, чтобы те не разбредались по всему помещению, а находились в одном отведенном им углу.

Лайя забрала свои вещи и стала осматриваться, ища угол, куда можно пристроиться на ночь. Тэруми помахала ей рукой, зовя в уже облюбованное место, где лежали сумки её и Чона. Лайя отнесла туда свои вещи и устало опустилась на каменный пол возле сестры.

– Ты как? – тихо спросила она, легонько толкая сестру в плечо.

Тэруми хотела отшутиться, но слово вырвалось против воли:

– Паршиво.

– Из-за Кыта и тех проклятых людей? – догадалась Лайя, с сочувствием на неё смотря.

Тэруми кивнула, а потом повернулась к ней и сказала:

– Все те страшные хохочущие существа – это же люди, простые иллинуйцы, жители тех городов и деревень, с которыми утратили связь изимцы. Теперь мы лично убедились, что никого в живых не осталось.

Чонсок присел рядом и с тихим ужасом спросил:

– Кто мог такое сотворить? Это же не один человек, не два… Это…

Здравый смысл отказывался верить, что такое возможно. Чонсок уже свыкся с мыслью, что существуют порождения тьмы, которые со временем образовали собственные подвиды диковинных, несущих смерть монстров. Свыкся, что существует темная магия, которая губит. Но это… Это…

– Кто-то, кому была выгодна смерть людей. И этот кто-то очень и очень могущественный, – задумчиво проговорила Лайя, смотря на эльфов, обустраивающихся на ночлег.

– Но эти существа нападают и на эльфов, – всё ещё не мог прийти в себя Чонсок, пытаясь найти любое другое объяснение, лишь бы не допускать мысль, что подобное кто-то совершил по своей воле.

– Оставим эту загадку для Фенриса, – сказала Тэруми, желая уже прийти в себя и перестать об этом думать. – Да и с эльфами сейчас выяснять это точно не стоит. Это ничего, кроме излишнего нагнетания обстановки, не даст.

Они замолчали, устало прислонились к стене и бездумно наблюдали за перемещениями эльфов. Оказалось, что те взяли для себя одеяла. И сейчас они любовно разворачивали их и стелили на холодный пол. Для Исалиэль таких одеял было два, а ещё будущей Верховной жрице полагалась маленькая подушка.

Лайе от этого зрелища стало зябко, разом прочувствовался настывший камень, который соприкасался с её телом. Тэруми подалась ближе к сестре и зашептала:

– Дождемся, когда заснут, и прирежем их потихоньку. Одеяла заберем, провизию…

– Угу, тем более я уже видела, что нужно для того, чтобы открыть двери, – согласилась Лайя, стараясь не рассмеяться оттого, каким стало лицо Чонсока.

– Как думаешь, одной отрезанной руки будущей Верховной жрицы будет достаточно или лучше две захватить с собой?

– На случай если где-то нужна только правая, а где-то левая?

– Угу.

– Ну места они много не займут, можно и две, – продолжила глумиться Лайя.

– Вы невозможны! – воскликнул, не выдержав, Чонсок.

Девушки дружно захохотали, а потом Тэруми примирительно коснулась его руки:

– Ну не злись, амэнэ, идея-то хороша. – Он на азурианском стал выговаривать ей, и Тэруми притворно возмутилась: – Эй, а чего ведьмочку не ругаешь?!

– Потому что ты – главный провокатор!

Тэруми оскорбленно фыркнула, а потом весело подмигнула сестре.

Когда Исалиэль заметила, что люди сидят на голом полу, то взяла одно из своих одеял, свернула и направилась в их сторону. Это совпало с порывом Натаниэля, который тоже шел в сторону Чонсока и двух ведьм и нес свое одеяло, правда, оно у него было в единичном экземпляре. Они заметили друг друга и замерли. Исалиэль смутилась, будто её поймали на месте преступления.

– Я должна была предусмотреть удобства и для людей, – непонятно перед кем извинилась эльфийка и подошла к Чонсоку, отдавая ему одеяло.

– Не стоит, – остановил её Натаниэль, – я отдам своё. Вам же лучше теплее укрыться, ночь наверняка будет холодной.

– Нет-нет… никто не должен лежать на голой земле, – возразила Исалиэль.

Тэруми переводила взгляд то на одного, то на другого, следя за их репликами, а потом ловко вскочила на ноги, забрала одеяла у обоих и с приторно-сладкой улыбкой сказала:

– Спасибо, нам пригодятся оба одеяла.

И чтобы Чонсок не отобрал, одно подкинула Лайе, а второе расстелила и быстро плюхнулась сверху. Лайя поступила так же. Даже если Чону и было стыдно за их поведение, обеих сестер это мало волновало: они сидели на теплой ткани.

– Спасибо, – произнес Чонсок, вежливо кивая сначала Натаниэлю, а потом Исалиэль.

Когда эльфы ушли, он перевел взгляд на Тэруми, та очаровательно улыбнулась и похлопала возле себя по одеялу.

– Данхне Лим… прошу, не откажите…

Чонсок тяжко вздохнул, а потом улегся рядом, сгребая её в охапку.

– Такая уже вредина… – с нежностью прошептал он и поцеловал.