Поцелуй Крови

Глава 25

Бутч следил за каждым движением парня. От серии мускульных спазмов под левым глазом Акса и чесавшегося подбородка и до хруста затекшей шеи.

— Расскажи, и я отпущу тебя, — повторил он.

Блин, в ОПК было легче. Правило Миранды[58]? Да, плевать. Незаконное задержание? Бла-бла-бла. Применение силы?

Ну, на самом деле, он еще в те деньки практиковал насилие во время допроса.

Он вспомнил Билли Риддла, который напал на Бэт перед тем, как она попала в мир вампиров и утянула Бутча за собой. Блин, ему, правда, понравилось втирать сукина сына носом в линолеум. Хм… технически, это не был насильственный допрос… потому что он не стремился получить информацию. Это была откровенная месть за то, что ублюдок наехал на невинную женщину в темном переулке, пытаясь изнасиловать вместе с друзьями.

Да, потому что до подобного животного можно достучаться только с применением грубой силы.

Говнюк.

Фокусируясь на Аксе, Бутч пробормотал:

— Я жду.

Акс пожал плечами.

— Выгони меня, если хочешь, делай что угодно… но я не обязан тебе. Ты не смеешь лезть ко мне в душу… не заслужил.

Звучит логично, подумал Бутч… он бы сам сказал то же самое, сидя на его месте.

Бутч подался вперед.

— Рано или поздно, до официального зачисления, тебе придется все рассказать.

— Тебе какое дело?

— Никакого.

Ну, на его слова парень выпучил глаза.

— Тогда с какого хрена спрашиваешь?

Бутч уперся локтями в стол и махнул руками в жесте «тоже мне».

— Мне нужно знать, как ты справишься с этим, если опять столкнешься. Вот почему. И оценка будущего поведения — оценка прошлого поведения. То, что ждет вас здесь, в учебном центре, даже близко не сравнится с внешним миром. Ты должен быть готов к ситуациям, когда не будет времени на раздумья, когда тебе придется спасать свою жизнь или жизни своих товарищей, и все, что у тебя будет в распоряжении — твои инстинкты и воля к жизни… и я гарантирую тебе, в такие моменты последнее, что тебе захочется, — это полный ступор. Чем сильнее ты открыт перед травмирующими событиями прошлого, тем более закалённым ты становишься, и тем безопаснее для тебя. Дебильное уравнение, но это правда, черт подери.

Акс опустил глаза на свои руки.

— Возвращайся в качалку, — велел Бутч. — Подумай об этом. Но знай, что у тебя мало времени. Мы не станем тратить…

— Я солгал.

— Что, прости?

Весь из себя крутой, мужчина с внешностью гота и дегенерата сделал медленный вдох.

— Я не видел смертей. Не знаю… как это выглядит. Я не знаю, каково это.

Изменение в поведении, с враждебной маски к глубокой печали, тревожило, но так всегда бывает. Когда кто-то ломался, решал снять маску, становясь другой версией себя, самозащита и откровенность становились взаимоисключающими понятиями.

— Тогда почему ты здесь? — прошептал Бутч. — Расскажи… почему ты пришел к нам?

— Не знаю.

— Нет, знаешь.

Бутч незаметно протянул руку и убедился, что телефон стоял на беззвучном режиме, а офисная трубка была снята. И когда Тор показался по ту сторону стеклянной двери, Бутч поднял ладонь… и Брат ушел.

— Почему ты здесь, Акс?

Минуты тянулись с черепашьей скоростью, тихие шорохи в офисе, казалось, из уважения стали еще тише.

— Мой отец был никем, — раздался хриплый голос. — Он ничего не добился в жизни. Он был плотником, ну… работал руками. Ма не хотела иметь ничего общего с нами… она ушла еще до моего превращения. Ей было плевать на нас. Но мой отец, он остался, и без него я бы оказался на улице, а всем известно, как долго там протянул бы претранс. — Темноволосый, с разукрашенным 50-на-50 лицом парень медленно покачал головой. — Я не был… нормальным, понимаешь? Никогда. Наверное, он не ушел, потому что у меня никого не было.

Бутч не двигался, не издавал ни звука. Если он вмешается, то может напомнить парню о том, что тот говорил, а не просто внутренне переживал прошлое.

Было очевидно, куда шла история.

— Я люблю героин. Кокс. Прочее… хардкорное дерьмо. Два года назад я ушел в загул. На неделю. В одну ночь отец пытался связаться со мной по телефону. Оставил мне сообщения… я был в таком угаре, что взбесился на него. — Низкий голос затих. — Я… взбесился.

Акс замолк, и на лице появилось затравленное выражение, на что было больно смотреть.

— Сынок, что ты сделал? — тихо спросил Бутч, не сдержавшись.

Акс прокашлялся пару раз. Потер кожу под носом, словно он чесался от сдерживаемых слез.

— Я удалил сообщения. — Он пару раз прокашлялся. — Я удалил… все сообщения, даже не прослушав их.

— Что было дальше?

— Они убили его. Лессеры. Он работал в доме каких-то аристократов, когда случились набеги. Он… умирал, когда оставлял мне те сообщения. — Акс покачал головой. — Я вернулся и просмотрел журнал вызовов, когда обнаружил, что случилось, и тогда сложил два плюс два.

Бутч на мгновение закрыл глаз.

— Сынок, мне очень жаль.

— Я узнал не сразу… похоже, сын одного из работяг отправился туда и обнаружил всех? Тот парень, кем бы он ни был, позаботился… обо всем. Когда я, наконец, вернулся домой… ну, три дня спустя… на двери была записка. Кто-то звонил на домашний телефон, оставил сообщения, но не получив ответа, они оставили все… в записке.

— Жестко. Чертовски жестоко.

— Я сохранил записку. — Шмыгнув носом, Акс покачал головой. — У меня есть записка, которую они оставили. Останки до сих пор в том особняке… наверное, сейчас им владеют люди?

— Ты хочешь вернуть их?

— Не знаю. Нет. Нет, не думаю. Еще один способ почувствовать себя плохим сыном.

— Где твоя мама?

— Слышал, она добилась успеха, вышла за какого-то богача, хорошо зажила. Не знаю… мне все равно. — Когда мужчина резко поднял взгляд, лицо Акса вернуло себе прежнюю собранность, лишилось всяких эмоций, замкнулось, словно от непрошенного гостя. — Так что, нет, я не видел смерть вблизи. Эту вишенку я еще не сорвал. Сейчас я свободен?

Бутчу казалось, что он должен сказать что-то существенное. Но Акс хотел уйти, а не поболтать по душам.

— Да. Свободен.

Он толкнул стул назад, дерево заскрипело по бетонному полу, и потом Акс бросился к двери. Перед тем как открыть ее, он остановился. Посмотрел через плечо.

— На что это похоже?

— Смерть? — Увидев кивок, Бутч сам сделал медленный вдох. — Уверен, что хочешь знать об этом дерьме?

— Ты сам сказал, что нам нужно иметь представление.

Один-ноль в твою пользу, хотел ответить Бутч. Но вместо этого он представил, как парень возвращается в скромный дом, в котором жил в одиночестве, чтобы напиться и вскрыть себе вены. Вколоть смертельную дозу. Или выпрыгнуть из окна.

Нельзя сказать наверняка, учитывая громадную боль, что виднелась за частичными татуировками и металлом.

— Ты переедешь сюда. — Бутч потер золотой крест на груди. — Крэйг будет жить с нами, ты тоже должен.

— Что, боишься, что я повешусь в ванной?

— В точку. — Когда Бутч посмотрел поверх стола, темные брови парня снова взметнулись вверх. — Акс, ты останешься здесь. Так безопасней, ты будешь под защитой и сможешь сконцентрироваться на деле.

Конечно, он начнет спорить. Такие упрямцы всегда…

— Ладно, но периодически мне нужно пару ночей для… ну, ты знаешь.

Интересно, подумал Бутч. Значит, несчастный сукин сын на каком-то уровне осознавал творившееся в голове дерьмо… и был напуган.

— Вопрос в сексе? — протянул Бутч.

— Да.

— Не виню тебя… можешь договариваться с додженом, чтобы тебя увозили. Это не станет проблемой.

— Так… каково это?

Бутч затих и уставился перед собой, на проносившиеся картины… жуткие, страшные картины… в своем мозгу. На мгновение он задумался, стоит ли рассказывать пареньку, но потом понял, что такую правду необходимо произнести вслух, какой бы страшной она ни была. Может, если она была ужасной, то это жизненно необходимо.

И ее нужно рассказать тому, кто хотел участвовать в этой войне.

Если у Акса не получится справиться со своими демонами, то худшее, что они могут сделать для всех — дать ему пистолет с кинжалом и послать в переулки Колдвелла.

Бутч пожал плечами.

— Когда-то я служил в убойном отделе человеческой полиции… не спрашивай… поэтому я многое повидал. Отвечая на вопрос: в зависимости от срока давности и обстоятельств. Свежее убийство… особенно жестокое… грязное дело. Части тела не любят, когда их режут, прокалывают или нарезают на кусочки, и в отместку создают кучу грязи. Господи, мы же на семьдесят процентов состоим из воды? Ты осознаешь это, когда оказываешься на свежем месте преступления. Море крови. Подтеки. Пятна. Еще есть грязная одежда, ковры, простыни, стены, полы… или, если на улице, то земля, бетон, асфальт. А еще запах. Кровь, пот, моча и прочее дерьмо. Сочный букет на долгие часы заполонит твой нос. — Он снова покачал головой. — Старые случаи… запах хуже всего. Вздувшиеся утопленники просто уродливы… а если накопленный газ выходит? Вонь сшибает тебя с ног. И, не знаю, погорельцы не лучше. В такие моменты осознаешь, что ничем не отличаешься от других животных… поджаренное мясо — оно и в Африке пожаренное мясо. Но я никогда не видел, чтобы вполне себе взрослый мужчина выблевывал кофе с пончиками на обычный стейк. — Бутч посмотрел на парня. — Знаешь, что я ненавидел больше всего?

— Да.

Он указал на голову.

— Волосы. Волосы… Господи, гребаные волосы, особенно женские. В крови, грязи, с камешками… спутанные, свалявшиеся… на серой коже. Ночами, когда я не могу уснуть, я вижу именно волосы. — Бутч на автомате начал потирать руки. — Знаешь, всегда приходиться носить перчатки…. Чтобы не оставить своих отпечатков после себя. В старину использовали латексные, позже перешли на нитриловые. И порой, когда осматриваешь тело, волосы прилипают к перчаткам… словно хотят забраться внутрь тебя. Словно… от убитого можно заразиться смертью. — Он покачал головой. — Эти перчатки чертовски тонкие. И они не помогают.

Акс нахмурился.

— Тогда зачем ты носил их?

— Нет, с отпечатками все нормально. Но я всегда оставлял частицу себя на тех телах. В каждом из них… остался я.

Начиная с моей сестры, подумал он. И, если быть точнее, она забрала от него самый большой кусок.

Повисло молчание.

— Ты жил в человеческом мире? — спросил Акс. — В смысле… звучит так, будто ты был…

— Да, давно. Сейчас… я кое-что особенное. — Бутч прокашлялся. — Давай, дуй отсюда. Тебе нужно на тренировку. Ты, я и Крэйг заедем за твоими шмотками… может, мне будет легче, если ты будешь в машине с тем сукиным сыном. Кажется, мне придется постараться, чтобы не позволить ему выпрыгнуть из окна и дать деру.

— Да. Конечно. Не вопрос.

— Мне жаль твоего отца. И он не был ничтожеством. Он заботился о тебе, поэтому был очень важным.

Отвернувшись, Акс снова помедлил, словно собирался с духом. Потом толкнул дверь и вышел в коридор.

Когда стеклянная панель тихо захлопнулась, Бутч уставился перед собой. Он не хотел так открываться перед мужчиной… ни с кем не обсуждал это дерьмо раньше.

Положив голову на руки, он сделал несколько глубоких вдохов… молясь, чтобы остальные собеседования не были похожи на первое.