Поцелуй Крови

Глава 34

Марисса проговорила с Бутчем всю ночь.

Даже когда проводила встречу с персоналом, собеседование на должность специалиста по охране психического здоровья, разговаривала с Мэри… на задворках разума она вела диалог с Бутчем.

Воображаемые сцены того, как она в праведном гневе набрасывается на его жалкий зад, с музыкальным сопровождением в виде его согласия, что он — упрямый осел, который нуждается в двенадцати видах терапии. И тот факт, что за все это время Бутч позвонил трижды и написал дважды, совсем не помогал… с другой стороны, он мог нанять Пэрри Мейсона[69]защищать его в суде, и все равно бы получил пожизненное без права на секс со своей шеллан. Она не ответила ни на одно его сообщение и сказала себе, что отгораживается потому, что сначала хочет правильно подобрать слова. Реальность была менее похвальной: ей было больно, она чувствовала себя отвергнутой, задвинутый на задний план, и она хотела, чтобы он на себе узнал, каково это.

Ужасное поведение с ее стороны.

Дражайшая Дева в Забвении, она никогда не замечала за собой язвительности, и это отвратительно, что ее озлобляло самое ценное на свете — отношения с супругом.

И эта щекотливая ситуация заставила ее уйти пораньше с работы. Написать Бутчу, что она будет ждать его с тренировок. Решиться на серьезный разговор.

И когда она появилась в особняке и окинула взглядом парадное фойе, Марисса могла думать лишь о том, сколько народу ежедневно бывало здесь. Стремясь к уединенности, она спустилась в учебный центр. Во-первых, решив поговорить, она хотела как можно скорее увидеться с Бутчем; и во-вторых, Яма была слишком тесной, и она не знала, где были Ви с Джейн.

Видит Бог, она не хотела, чтобы кто-нибудь слышал их.

Оставляя пальто и портфель у потайной двери под главной лестницей, Марисса ввела нужный код — 1914 — и спустилась по низким ступенькам. Введя еще раз ту же комбинацию цифр, она вышла в подземный туннель и направилась в сторону учебного центра. Время от времени приходилось вытирать вспотевшие ладони о заднюю часть брюк и постоянно поправлять волосы, которые она в кои-то веки оставила распущенными.

К тому времени, как Марисса вышла из шкафа с принадлежностями, ее сердце гулко стучало, во рту пересохло, а живот скрутило.

Столько лет промучившись от приступов паники, она молилась, чтобы ее нервы не завели ее в этот ад снова.

Посмотрев на тоненькие часики «Картье», которые Бутч подарил ей в их первую годовщину, она решила, что ждать придется долго. По меньшей мере, час.

Чудесно, сейчас она чувствовала себя в плену аквариума.

Бросив взгляд через плечо, она посмотрел на закрытую дверь, гадая, не стоит ли ей, руководствуясь теорией «упражнения помогут прочистить мысли», пройти по коридору пару дюжин раз, но идея не казалась ей привлекательной. К тому же, рано или поздно, даже если Бутч не напишет ей, ему придется посетить главный дом ради Последней Трапезы, тогда она точно его поймает.

Посмотрев на стол, Марисса подошла к нему и села в офисное кресло. Компьютер принял ее логин, и потом она вошла в почтовый аккаунт, который создала для ответов на приглашения на Бал Двенадцатого Месяца.

— Вау. — Она подалась вперед к экрану. Ее ждало несчетное количество ответов. — Только если все не с отказом.

Ради всего святого, там было не меньше сотни непрочитанных сообщений, и, начав с верхушки, она обнаружила… все «да».

Мы принимаем ваше приглашение с большим удовольствием…

Разумеется, мы с моим хеллреном…

С великим предвкушением мы скромно принимаем…

Прежде чем углубиться в чтение, Марисса открыла боковой ящик и достала желтый линованный блокнот. Взяв синюю чернильную ручку, она расчертила таблицу с «Имя», «Ответ» и «Номер» в шапке. Переводя взгляд с компьютерного экрана на бумагу, она помечала имена и ответы, и на половине списка наткнулась на имя брата.

Кликнув два раза по жирной записи, Марисса задержала дыхание. И выдохнула.

Он не придет. Тремя вежливыми предложениями он ответил, что будет в клинике, и выразил свою признательность.

Забавно, она чувствовала облегчение и странное огорчение. Она ожидала, что он придет, особенно после того, как женщина, выдвинувшая предложение, упомянула, что ее рекомендовал в том числе и Хэйверс.

Откинувшись в кресле, Марисса подумала о своей столкнись-с-прошлым цели. Роф давно извинился перед ней, и то, как он легко и тепло принял Бутча и их брак, многое значило. На самом деле, она никогда сильно не переживала из-за всего, что произошло между ней и Королем, обдумав их вынужденную помолвку и все, что произошло после, она поняла, что полностью простила его. Она чувствовала к нему только любовь… и знала, что он поговорит с ней, если она захочет или в случае необходимости. Она действительно была с ним в мире.

Глимера же, с другой стороны? Она была зла… даже в ярости на них и их стандарты, но она же не могла выстроить в ряд этих предосудительных ублюдков и накричать на них. Независимая жизнь вдалеке от этого — более здоровая и успешная стратегия.

А что касается Хэйверса? Она планировала поговорить с братом во время бала… но, на самом деле, это плохая идея. К слову об уединенности… и, может, карточках с тезисами. Она даже не знала, что сказать ему.

В этом проблема решимости. Нельзя насильно сделать что-то, если еще не готов к этому. А ее чувства все еще были не стабильны.

Да, подумала она. Отсутствие брата существенно облегчит ей задачу. И даст меньше поводов для перешептываний Глимеры.

Она поговорит с ним, но позже и, может… блин, может, даже встретится с ним и Мэри… если он согласится? Кто знает.

Бутч был ее основной проблемой. И та убитая женщина, разумеется.

Собираясь с мыслями, Марисса закончила пересчет, закрыла почту и прикинула количество гостей. Если тенденция с почти стопроцентным согласием продолжится, в доме Абалона соберется почти четыре сотни человек. В два раза больше ее ожиданий при расчете расходов на еду и выпивку… которые, разумеется, она понесет сама, будучи главой празднества.

Откинувшись на спинку, Марисса снова посмотрела на часы. По крайней мере, она скоротала тридцать минут.

Беспокойная, встревоженная, нервная… она подвигала мышкой, наблюдая, как маленькая стрелка выписывает круги на экране.

Блин, она была чертовски зла на Бутча. Хотя она значительно успокоилась, ей все равно было больно и…

Нахмурившись, Марисса остановила мышку.

Внизу выстроенных в ряд ярлыков была крошечная картинка с… затылком ее хеллрена?

Должно быть, она ошиблась.

Она кликнула два раза на ярлык, и всплыло окно входа. В поле «имя пользователя» уже было введено «БУТЧ ДЭС», поле для ввода пароля было пустым.

Не было заголовка и названия, ничего, указывавшего на содержание файла. И от этого ей стало грустно, учитывая их отношения в настоящий момент, она была очень подозрительна.

С другой стороны, когда ты скрываешь что-то от любимого человека, вполне вероятно, что он начнет сомневаться во всем подряд.

Положив руки на клавиатуру, она ввела его привычный пароль: «1МАРИССА1».

И да, он пропустил ее к…

Это было видео, застывшая картинка была готова к проигрыванию, Бутч сидел за столом, камера располагалась за его головой.

Нажав на стрелочку, Марисса запустила проигрыватель и принялась наблюдать, как ее супруг смотрит на черный ключ с красной кисточкой. Звука не было, по крайней мере, она не слышала, но она могла представить, с каким глухим стуком ключ каждый раз падал на блоттер.

В комнату зашел молодой парень.

Должно быть, один из учеников.

Они начали разговаривать. Очевидно, это было одно из собеседований, имевших отношение к учебной программе… и все шло плохо, судя по лицу парня.

Когда Бутч поднял ключ, стало очевидно, что они разговаривали о нем.

Пора включить звук, подумала Марисса и начала жать на разные кнопки. Разговор пошел быстрее. Спустя несколько проб и ошибок, она выяснила, что нужно было включить звук на колонках… но ничего не добилась. Прошла целая, черт возьми, вечность, прежде чем она выяснила, что кто-то выключил колонки из гнезда непонятно с какой целью.

«…Так… каково это?» — спросил мужчина.

Выпрямившись, она не сводила глаз с головы Бутча. Он ответил не сразу.

«В зависимости от срока давности и обстоятельств. Свежее убийство… особенно жестокое… грязное дело».

— О чем ты рассказываешь? — спросила она вслух.

«Части тела не любят, когда их разрезают, прокалывают или нарезают на кусочки, и в отместку создают кучу грязи. Господи, мы же на семьдесят процентов состоим из воды? Ты осознаешь это, когда оказываешься на свежем месте преступления. Море крови. Подтеки. Пятна. Еще есть грязная одежда, ковры, простыни, стены, полы… или, если на улице, то земля, бетон, асфальт. А еще запах…».

Милостивый… Боже, подумала Марисса, когда ее накрыла волна печали.

Бутч продолжал.

«Старые случаи… запах хуже всего. Вздувшиеся утопленники просто уродливы… а если накопленный газ выходит? Вонь сбивает тебя с ног. И, не знаю, погорельцы не лучше».

Очередная пауза.

«Знаешь, что я ненавидел больше всего?».

Он указал на голову.

«Волосы. Волосы… Господи, гребаные волосы, особенно женские. В крови, грязи, с камешками… спутанные, свалявшиеся… на серой коже. Ночами, когда я не могу уснуть, я вижу именно волосы».

Бутч начал потирать руки.

«Знаешь, всегда приходится носить перчатки…. Чтобы не оставить своих отпечатков после себя. В старину использовали латексные, позже перешли на нитриловые. И порой, когда осматриваешь тело, волосы прилипают к перчаткам… словно хотят забраться внутрь тебя. Словно… от убитого можно заразиться смертью».

Он покачал головой.

«Эти перчатки чертовски тонкие. И они не помогают».

Ученик нахмурился. «Тогда зачем ты носил их?».

«Нет, с отпечатками все нормально. Но я всегда оставлял частицу себя на тех телах. В каждом из них… остался я».

Марисса выключила звук. Остановила видео.

Уронила голову на руки.

***

— К утру будешь как новенькая.

Когда Док Джейн протянула зеркало, Пэрадайз собралась с духом и взглянула в отражение… ну, на самом деле, все было не так плохо.

— Сколько здесь швов?

— Двенадцать. Но все заживет без шрама.

Подняв руку, она прикоснулась к крошечным черным узелкам рядом с бровью.

— Было столько крови, казалось, понадобится не меньше сотни.

Док Джейн наклеила небольшой пластырь поверх своей работы, а потом со шлепком, пронесшимся комнате, выложенной плиткой, сняла хирургические перчатки.

— В этой области обширная сосудистая сетка. Наверное, стоит взять вену, если прошло много времени с последнего раза… не экстренный случай, но ты потеряла достаточно крови, а вы, ребята, слишком напряженно тренируетесь.

Или, в ее случае, теряете концентрацию и выставляете себя на посмешище.

— Ты можешь дождаться автобуса, либо, если не хочешь слоняться без дела, я могу попросить доджена, чтобы он отвез тебя в безопасное место, откуда можно дематериализоваться.

Опуская зеркало, Пэрадайз попыталась представить, что скажет отец, увидев ее лицо.

— Я могу остаться здесь на день? Я не могу… я не хочу возвращаться домой в таком виде.

Супруга Ви улыбнулась, запустив руку в коротко стриженые волосы, ее взгляд цвета листвы сиял добротой.

— На самом деле, я думала о том же… но я не стану никого запирать в клинике без медицинских показаний. Как в твоем случае. Просто… так будет спокойнее для твоего отца.

— Не возражаешь, если я позвоню ему по мобильному?

— Конечно. Если не будет сигнала… иногда связь не ловит… в комнате отдыха есть стационарный телефон.

— Большое спасибо, — поблагодарила ее Пэрадайз, скинув ноги со стола. — Я ничего не чувствовала, пока ты накладывала швы.

— Пэрадайз, ты хорошо справляешься. Все так гордятся тобой.

— Спасибо.

Приземлившись на ноги, она посмотрела вниз, морщась. Ее «Бруксы»[70]были покрыты пятнами крови… ничего страшного, главное не надевать кроссовки при отце. Да, ей определенно стоит заночевать здесь, подумала она, выходя в коридор.

И, только толкнув дверь в комнату отдыха, до нее дошло…

Они с Крэйгом будут спать под одной крышей.

Весь день.

Когда ее тело сложило два плюс два, придя к ответу с кучей обнаженки, Пэрадайз подумала… если она пережила иголку с ниткой, то может воспользоваться шансом, чтобы кто-то своими поцелуями поднял ей настроение.

Ммм.

Подойдя к тому месту на полу, где она скинула свой рюкзак посреди чужих сумок, Пэрадайз подняла его и положила на ближайший стол. Расстегнув его, она принялась копаться в поисках телефона. Но не нашла его.

Нахмурившись, она перевернула «Бэлли» и вытряхнула содержимое на стол. Роясь среди пачек «клинексов», кошелька, тюбиков с тушью, «Киндл»[71], мелочи, «Чапстик»[72]и прочими безделушками, она понимала, что ей нужно быть более организованной. Так, и где…Ее телефона там не было.

Что за ерунда? Она забыла его дома? Она могла поклясться, что положила его вместе с другими вещами.

Наклоняя к себе открытую сумку, она порылась в пустом мешке, потом расстегнула передний карман, только чтобы обнаружить очередную партию бесполезного хлама…

Ее телефон был в кармане без застежки.

Нахмурившись, она без причины окинула взглядом пустую комнату. Проблема в том, что она никогда не клала в этот карман свой сотовый… она всегда слишком торопилась, чтобы возиться с замком. К тому же ее терзала паранойя, что она забудет пристегнуть карман и потеряет мобильный.

Она никогда в жизни не клала его туда.

Кто-то копался в ее вещах?

Одно за другим, Пэрадайз прошлась по предметам на столе. Казалось, ничего не пропало, хотя она не держала в голове полный список своих пожитков. Она проверила кошелек: удостоверение, кредитки и наличные — все было на месте.

Ну, если что-то забрали, то оно стоило не больше пары центов.

Собрав вещи назад в сумку, она проглотила подкатившее к горлу жуткое ощущение, а что ей оставалось? Обратиться к Братьям с «ребят, мой телефон переложили в другой карман и…»?

Ага. Точно.

Экран показывал отсутствие сигнала, и она подошла к стационарному телефону, вмонтированному в стену возле холодильника со стеклянными дверьми, наполненным спортпитом от «Гаторейд»[73], колой и разными соками. Она сняла трубку, и гудки были такими же, как и в доме для аудиенций, поэтому она набрала «9» для внешнего вызова и вбила номер отца. Ответил Федрика, и она радостным голосом сообщила дворецкому, что проведет весь день в учебном центре, потому что трудилась над каким-то проектом, чтобы заработать дополнительные баллы. Она также убедила его, что за ней будут наблюдать.

И это правда. Она не будет одна… не то, чтобы она уточняла.

Крэйг позаботится о ней.

— Больно?

Повесив трубку, она посмотрела на дверь. Крэйг стоял в дверном проходе, его голый торс блестел, грудные мышцы и пресс четко очерчивались под потолочным светом.

Чуть опустив веки, Пэрадайз наслаждалась видом… думая, что на самом деле, одно местечко у нее заныло.

— Алло? — спросил он.

— Я остаюсь здесь на день.

Когда Крэйг застыл, как вкопанный, и прищурился, она подняла мобильный.

— Нет сигнала. Нет связи. Похоже, нам придется придумать другой способ созвониться в семь?